– Могу одолжить вам небольшую сумму. Её хватит погасить первые долги, а дальше придумается что-нибудь.
Менять один кредит на другой – не лучшая идея, но если не остаётся другого выбора…. Быть может, Громов предложит небольшие проценты или сумму вовсе без процентов. Людмила подумала, что такое предложение стоит выслушать, но Георгий считал иначе.
– Да идите вы к чёрту! Вы и ваши деньги!
– Собственно, я не настаиваю, Георгий Борисович, – Громов легко спустил оскорбление и повышенный тон.
Людмила не понимала почему. Вероятно, не понимала и Лиза, но бросилась спасать брата, обратив всё внимание собравшихся на себя.
– Я не разбираюсь в ваших заводах, фондах и кредитах. Да и признаться, не хочу разбираться, но за Марова я не выйду.
Георгий жертвы сестры не оценил и продолжил жечь окружающих в пламени своего горя.
– А за кого? За такого, как Лёша?
Упоминание погибшего возлюбленного разозлило подругу. У неё почти мгновенно побелели лицо и руки.
Людмила не заметить этого просто не могла, так почему же всего этого не видел Велеславский? Вот так и совершаются убийства на бытовой почве: невнимательно отнёсся к сигналам и всё – ты уже покойник.
– Твоими стараниями, братец, нет. Лёша же погиб. Или я неправильно поняла Людмилу? Мог бы рассказать и сам, всё-таки родной человек. Пусть и наполовину.
Брата и сестру стоило разнять, но Людмила не понимала, как остановить эту перепалку. Полезть сейчас, значит получить двойной отпор и уехать зализывать раны домой. Княжна Чернышёва посмотрела на Громова, но тот в ответ только едва заметно пожал плечами. Наверное, он тоже не привык к столь бурным выяснениям отношений и сейчас, как и она, размышлял о том, что может эту сцену прекратить.
– Ты видела, что мы обязаны выплатить Марову, если разорвём помолвку? Мы отдаём половину всех владений. Это грабёж.
– В грабеже разбирайся сам и не трогай меня!
– Ты выйдешь за Марова, пока скандал не докатился до столицы, и спасёшь нас.
– С чего бы? Я не верю твоим бумажкам! Мой дедушка обещал мне иное, и я верю его словам.
Как бы они не наговорили при Громове лишнего. Людмила снова взглянула на столичного нечистика, но он просто молча наблюдал за происходящим и не спешил уходить, как того требовали приличия.
– Лиза, а если про твою «свадьбу» узнают в Перунграде? Лучше уж воспользоваться решением из завещания.
– Ты меня обвиняешь? А как узнают? Ты расскажешь? Люда? Может, у Константина Андреевича длинный язык? Не довелось это проверить, – Лиза явно призывала вмешаться второго мужчину в этой комнате.
Её намёки мог не понять только очень глупый человек, или тот, кто не хотел ничего предпринимать. Но Громов не спешил откликаться на зов Елизаветы Борисовны, и ей пришлось продолжить убеждать своего брата самой.
– Если я выйду замуж за дворянина, то это, по меньшей мере, будет сын императора. Как тебе его императорское высочество Иван?
– Ты дура?!
– Оскорбления при людях, – Лиза вновь посмотрела на Константина Андреевича. Хоть и говорила она всё Велеславскому, но слова, видимо, предназначались отнюдь не ему, – я думала, ты воспитан лучше. Всё-таки ваша армия делает из вас неотёсанных грубиянов.
– Я не хотел оскорбить тебя, – даже Георгий был смущён её обвинением, а вот Громов, словно не понимая намёков подруги, с интересом ждал продолжения. – Просто он наследник престола.
– Я не достойна престола, брат?
– Он самый мерзкий человек, которого я знаю.
– А я, по твоему мнению, дура. Из нас выйдет отличная пара.
– Я посажу тебя под замок до приезда Марова, на правах старшего брата.
Георгий схватил Лизу за руку. Подруга не растерялась, попыталась влепить пощёчину, но он перехватил и вторую руку. Людмила инстинктивно шагнула к Велеславским, обдумывая как остановить начавшееся рукоприкладство.
– Давай, попробуй! – Лиза пыталась вырвать руки, но Велеславский держал её крепко.
– Георгий Борисович, это всё, несомненно, небезынтересно, но давайте вы уберёте руки от своей сестры, и она спокойно уйдёт. – Громов сделал два шага в сторону Велеславского, тот отпустил сестру.
Лиза моментально спряталась за Людмилу, растирая запястья. Георгий развернулся к прервавшему их ссору Константину Андреевичу.
– Не надо мне указывать, что и как делать! Какого чёрта вы лезете ко мне и к моей сестре!
– Я не хочу ничего дурного. Просто не считаю, что мы с Людмилой Александровной должны становиться свидетелями столь бурных сцен. Хватать девушку за руки… Георгий Борисович, а вы мне были симпатичны.
– Уйдите прочь, если вас такие разговоры смущают! Вон из моего дома!
Велеславский подлетел к Громову и схватил его за лацканы сюртука. Столичный нечистик не сопротивлялся и не вступал в потасовку. Только спокойно и коротко ответил:
– Не подумаю.
– Тогда я вас уберу!
Георгий, кажется, был не в себе и не очень понимал, что делает. Юноша отпустил ни в чём не повинный лацкан, но тут же взмахнул рукой, отправив Константина Андреевича в полёт. Людмила, повинуясь скорее интуитивному порыву, чем разуму, бросилась на Велеславского.
Не получится уронить дурака, так хоть концентрацию потеряет. Шансов на встречу друга с паркетом было крайне мало, но девушке удалось заставить Георгия не только отвести взгляд от Константина Андреевича, но и развернуться к ней.
– Какого… – закончить фразу, о которой Велеславский мог позднее жалеть, Людмила не дала.
Хлёсткий удар по лицу друга отозвался кусачей болью в её пальцах. Георгий, не ожидавший такого подвоха от подруги детства, шумно выдохнул и отшатнулся.
Потом ещё поблагодаришь.
Лиза тихонько пискнула, попытавшись укрыться за стоявшим неподалёку креслом от брата и Людмилы.
– И это я – дура?! – подруга покачала головой.
Людмила встала между другом и столичным нечистиком, перекрыв обоим обзор для атаки. Георгий застыл на месте.
Может, он использовал способности не специально? Но их же учат контролировать дар, в армии с этим строго. А если сошлют или убьют? Или дуэль? Надо помочь Громову подняться.
Людмила повернулась к дверям, но пока она и Велеславские приходили в себя, Константин Андреевич, убедившись, что нападать больше никто не планирует, уже осторожно поднялся, держась за стену. Поморщился, когда выпрямлял травмированную ногу, потёр ушибленный висок, кожа треснула и проступила небольшая струйка крови. Он стёр её одним движением и, словно ничего не произошло, зашёл обратно в комнату и закрыл за собой двери.
– Я спишу произошедшее здесь на ваше подавленное состояние и огорчение, коим стала последняя воля покойного. Елизавета Борисовна, Людмила Александровна, думаю, князю необходимо побыть одному.
– Я останусь, – Людмила как никто знала, что оставлять друга в таком состоянии – хуже не придумаешь, но вот Лизу действительно нужно отсюда увести.
– Вы уверены, Людмила Александровна?
– А я уйду, – Лиза прошла мимо брата, толкнув его плечом, посмотрела ещё раз на них с Людмилой и демонстративно встала за спину Громова.
– Я умею стрелять, – глупее ответа и не придумаешь, но воспоминания об охоте с отцом и прошедшая перепалка, не дали придумать что-то лучше.
– Тогда я спокоен.
– Константин Андреевич, не согласитесь ли вы меня отвезти в город? – Лиза сложила ладошки и захлопала ресницами.
Когда она делала подобным образом, всегда получала желаемое, и подруга этим пользовалась.
– Не вижу причин вам в этом отказать, Елизавета Борисовна.
Велеславский подался вперёд. Людмила, распознав манёвр друга, схватила его за локоть, и Георгий остановился.
Громов открыл двери из гостиной и пропустил Лизу вперёд.
– Надеюсь на вашу благоразумность, Людмила Александровна.
Дождавшись пока подруга и племянник императора вышли, Людмила сама закрыла створчатые двери в гостиную. Едва створки сомкнулись, она повернулась к Велеславскому.
– Он мог тебя взять под арест или вызвать на дуэль. Ты чем думал?
Княжна Чернышёва подошла к Георгию, усадила друга на диван и села рядом сама.
– Не знаю. Просто это какая-то сплошная пропасть. Падаю и падаю, не могу остановиться. Смерть деда, смерть Лёши, долги, кредиты, свадебные обязательства, Лиза, снова долги. Я чувствую, что с каждой новостью становлюсь всё ближе тому, чтобы сломаться. А моя сестра не готова меня понять…
– А ты не задумывался, что ей сейчас тяжелее, чем тебе? У тебя всё понятней и проще. С наследством, долгами, невестой – всё понятней. Она теряет гораздо больше. И уже потеряла.
– Я не считаю, что ей легче. Просто хочу, чтобы меня понимали.
– Ты же не хочешь, чтобы она выскочила замуж за Марова сразу после всего, что было?
– Не хочу, но в завещании есть сроки и цена всех промедлений. А я знаю, что она будет против!
– На её месте ты не был бы против? Скажи ей о своих чувствах и опасениях по-человечески, Лиза очень добрая и умная. Вы вместе что-нибудь придумаете. Ссориться – последнее дело.
– Я знаю. Это нервы.
– Нельзя всё списывать на нервы. А если бы Громов тебя за нападение не помиловал?
– Нужна мне его милость!
– Ты бы оставил сестру одну? Ты это хоть понимаешь? Хочешь, распоряжусь насчёт мятного чая?
– Чай тут не поможет, – Велеславский указал на бар.
– «Не чай» тебе тоже не помог, – Людмила покачала головой.
– Не знаю, за что хвататься, – друг сдулся, словно лопнувший шарик. Ещё совсем недавно летал, летал, а теперь раз, и рухнул резиновой тряпицей на пол.
– Ты уверен, что с завещанием что-то не так?
– Не могу говорить наверняка, но человек, которого я знал, не мог так поступить. С другой стороны, у него и крепостной любовницы быть не могло. Получается, я ничего о нём не знал. Последние девять лет я приезжал лишь на каникулы да праздники.
– Хорошо, давай исходить из того, что всё верно. Громов прав в том, что тебе нужна пауза. Давай расплатимся по счетам за первые месяцы и с основными долгами разберёмся. А потом попробуем что-то предпринять и добиться справедливости.
– Там такие суммы…. Даже у Перунградского чёрта сейчас таких свободных средств нет. Да ещё и в короткие сроки.
– Ты можешь, конечно, продолжать его обзывать, но в той ситуации не прав ты.
– Поддержала, подруга. Слушай, а может обратиться за помощью к кому-то с опытом в управлении?
– Можно попробовать. Ты знаешь друзей деда или кого-то, с кем он вёл дела?
– Он старался вести дела единолично и особо в них не посвящал никого, даже меня. Я и не стремился. Может, привлечём твоего отца?
– Ты уверен? Человек, которого называют убийцей, займётся ведением дел, погашением долгов и распродажей имущества из-за этих самых долгов. Ты куда решил столкнуть моего отца? Я хочу, чтобы он жил долго и счастливо.
– Какие возможности у нас есть?
– Можем что-то заложить или продать? Отец и мать делали так по возвращению с Буяна, пока восстанавливали весь быт.
– Как тебе вариант аукциона?
– Может сработать. Я помогу с частью вещей, у меня есть платья и украшения. Родители их не должны хватиться. Отец считает, что у меня должно быть всё, даже если эти платья и некуда надеть, а в шкаф он не заглядывает.
– Немного будет денег с побрякушек и тряпок.
– Знаешь, мои платья и украшения не такие уж и дешёвые. У тебя есть лучшее предложение?
– У деда было старое загородное поместье, там никто не живёт давно, только тратятся деньги на содержание и ремонт. Можно продать. Обязательно найдётся тот, кто захочет отхватить кусочек от севера. Там огромный дом и участок с лесом и выходом к реке.
– Продавать родной дом – как-то сильно.
– Есть ещё этот дом и дом деда на его родных землях. А то имение фактически принадлежало мне, и я готов с ним расстаться, если это позволит унять мою головную боль.
– Этого хватит?
– Должно, может, какие-то ещё вещи. Я бы не хотел влезать в имущество города или твоей семьи.
– Нам уже давно здесь ничего не принадлежит.
– Неважно. Тогда попробуем продать загородное имение и часть вещей. От этого ещё никто не умер.
– Полученных денег хватит внести первоначальные выплаты и расплатиться с карточными долгами?
– Надеюсь. Вот дед удивил, так удивил. Дома он даже в нарды и шахматы не играл, потому карточные долги – тот ещё сюрприз. А расписки реальные. Может, у него был брат-близнец и он жил на полную катушку?
