– В 1991 году Вы уехали в Германию…
– Да, меня пригласили солисткой в Национальный театр в Мангейме и Немецкую оперу на Рейне в Дюссельдорфе.
Но с Латвией я никогда не прерывала связи. Я работала и жила в Стокгольме, Хельсинки, Таллине, Санкт-Петербурге. Там просто сдувает с ног, сырость, влажность. Многие удивляются, как так можно жить? А в Риге климат намного мягче за счёт Рижского залива, нет такого безумного ветра. Ты как в закутке, в объятиях мамы, такая маленькая тёплая гавань… Рига, Латвия всегда на перепутье. И люди здесь очень чистоплотные, очень любят цветы. Немногословные, достаточно тихие, сдержанные. Мужественные. Очень радушные. На латышей всегда можно положиться. Невероятно трудолюбивые. Привыкли справляться со всем сами, и хуторная система этому способствует.
Конечно, войну я не застала, но, живя в Германии, много думала о том, почему немцы при такой культуре, литературе, музыке, философии (высший пилотаж, мало кто мог с ними конкурировать!), и вдруг пошли на такой ужас. И поняла, что нацизм родился из романтизма, из возведения в абсолют идеи величия своего народа. Эта идея оказалась востребованной после поражения Германии в Первой мировой войне. Беда в том, что любая политизированная идеология и возведение любого постулата в абсолют требует, в итоге, огромного количества человеческих жертв.
Я когда-то очень увлекалась политическими мемуарами, видимо, пыталась возместить отцу отсутствие сына. Помогала ему в работе, он это очень ценил.
Девиз папули – не чтобы не было богатых, а чтобы не было бедных. Он мне всегда говорил, что каждый человек, раз он пришёл на этот свет, достоин гуманного подхода, человеческой цивилизованной жизни, и должен иметь шанс. Это укоренилось в моём сознании, мне тоже хочется, чтобы люди имели шанс. Увы, он есть далеко не у всех.
А в детстве я хотела быть генералом, космонавтом и спасать человечество. Когда падала, никогда не плакала, воспитывала в себе волю, мужественные черты. Меня смешили девочки со всеми этими сумочками и помадами, капризами, сплетнями. Я и сейчас ненавижу сплетни, шептания, интриги. Не потому что я такая хорошая, просто у меня это вызывает отторжение. У меня всегда было много друзей, я умею дружить, без «яканья», кухонных пересудов друг у друга за спиной. Есть люди, которых можно осуждать, говорить о них долго и неприятно, но я оставляю это Господу Богу, который сам с этим будет разбираться, не я. Да, мне кажется, безнравственно и отвратительно – судить. Я должна отвечать за себя.
Потом я попала в оперу – это было место единомышленников, коллег и партнёров. Я со всеми дружила, были невероятные встречи. Но, конечно, встречались персонажи, не умеющие сдерживать свои эмоции. Да и обстоятельства жизни у всех разные. В театральной среде обострено чувство зависти, обиды, иногда и справедливой – кто-то продвигается благодаря чьей-то симпатии, любовникам, друзьям, блату. Но вот ты выходишь на сцену, ты «распят» перед всеми, и пожалуйста, действуй-злодействуй, делись собой. Вот твоё место отчёта. И отсчёта. По крайней мере, для оперного пения только блат не работает.
Конечно, театральная сцена – дело субъективное: у кого-то голос лучше или благороднее, кто-то внешне представительнее… Многие актёры заменимы, это для себя актёр – единственный в своём роде. Однако существуют личности, которых не заменишь никогда и никем, и люди о них вспоминают со слезами и восторгом. Говорят: «Такого больше никогда не будет», а спектакль продолжается… В том актёре было что-то такое, что никакими деньгами, блатом, любовниками никак не заменить. Бывает так – человек в жизни кажется совершенно неинтересным, непримечательным, а на сцене – глаз не оторвать. И наоборот – красавица, а слушаешь её пение пять минут, десять – и начинаешь скучать, потому что никаких флюидов, никаких мыслей и эмоций она не рождает, думаешь, какая приятная целлулоидная Барби, вот и всё…
– У Вас необычная фамилия…
– Это фамилия бывшего мужа, которая осталась со мной на всю жизнь. Она – от испанских сефардов.
В Италии мне говорят, что я итальянка, в Испании – испанка, во Франции – француженка. В каждой стране принимают за свою. А я пою не для какого-то конкретного народа, я пою для всех, для человека. Для тех, кому я нужна, кто пришёл меня слушать, я буду делать максимум. Я ведь не просто вышла пропеть некоторое количество нот и покрутить своим платьем.
Людей много одиноких, не очень нужных, не очень удачливых, разочарованных, брошенных, нездоровых, без перспективы, или им так кажется, недооцененных… Не все хотят забываться в спиртном или бегать по дискотекам. А мне хочется, чтобы люди улыбались, были счастливыми, здоровыми, чтобы у них всё ладилось, чтобы они встретили человека или людей по интересам. Чтобы нашли себя, чтобы их работа была хобби – в этом же всё наполнение жизни. Чтобы были окружены симпатизирующими им людьми, любящими людьми. Это опять-таки мечта моего отца. Но любовь – дело трудоёмкое.
Просто нам с детства обещали, что жизнь будет радостной. И что добро всегда побеждает зло. И если ты чего-то хочешь, то обязательно добьёшься, и будешь жить долго и счастливо. Но забывали добавить, что для этого надо очень много работать, очень-очень стараться, быть в нужный момент в нужном месте. Что есть вещи взаимозаменяемые. Если не пошло здесь или ты не очень счастлив в этой профессии, в этом месте, то можно попробовать что-то изменить. Видимо, было тогда у нас такое время – люди привыкли ничего не менять. В Америке, наоборот люди много передвигаются, очень мобильны, осваивают новые профессии, идут на курсы…
– Расскажите, пожалуйста, о Фонде Инессы Галанте.
– Мы создали Фонд восемь лет назад. Как раз для того, чтобы дать шанс, возможность, может быть, для кого-то дополнительную возможность проявить себя в музыке. У нас нет ограничений в возрасте, но, конечно, это должно быть адекватно, чтобы у талантливых людей ещё было время для реализации своего потенциала.
Было шесть конкурсов талантов в четырёх группах – вокалисты (включая джаз), ударные инструменты, клавишные и духовые.
Вообще членом жюри музыкальных конкурсов бываю часто. Стараюсь молодёжь продвигать, если вижу, что человек талантлив. Допустим, что-то сейчас не получилась. Могу дать пятнадцать минут отдохнуть, попить воды и повторить. Один такой мальчик сейчас поёт по всему миру, пел в «Ковент-Гарден», прекрасный певец! А если бы его «закопали»? Певец и так – очень зависимое и ранимое существо, его надо поддерживать и защищать.
– А у Вас есть диск, записанный на русском языке?
– Да, есть. Говорят, за двадцать лет моя запись – лучшая запись Татьяны Лариной.
Скажу честно, в молодости к русской музыке я относилась с большим страхом, невзирая на то, что это язык для меня абсолютно родной. Но мне казалось, что петь Чайковского, Рахманинова, Глинку я ещё не готова, это должны петь другие. Мной владели стереотипы, хотя не должно быть стереотипов, зашоренности ни в музыке, ни в дизайне, ни в чём. Всегда боялась, всегда отказывала, о чём очень сожалею сейчас. Хотя тогда я уже много пела и в Англии делала концерты русской музыки. И с американцами, и в России с маэстро Владимиром Федосеевым. Некоторые вещи я пела давно, и все были в экстазе, но он дал мне ещё пару идей, и всё заиграло по-новому. Обратил внимание на паузы, какие-то детали, которые раньше я пропускала. Я пела к тому времени «Снегурочку», но это было скорее художественное полотно, а Чайковский, Рахманинов – это другое. А, например, Римский-Корсаков – это красочная картина, изумительная сказка, к ней подходишь по-иному. «Пиковая дама» Чайковского – одна из моих самых любимых опер, это эталон. Я долго готовилась, чтобы спеть Лизу.
– После «Ave Maria» Каччини в Вашем исполнении к Вам невозможно относиться как к простому смертному…
— Интересно, что мой диск «Debut» с «Ave Maria» должен был выйти в Москве, он оказался последним в плане на фирме «Мелодия» в преддверие развала СССР. Компакт-диск к выпуску был готов, но тут произошли известные события. Права на издание перекупила английская фирма, и я оказалась первой в Латвии, кто выпустил компакт-диск за границей, только потому что было такое время. Диск был как мостик между двумя системами.
А мы все оказались даже не над пропастью, это была Третья мировая война, просто не было такой активной стрельбы. Кто-то умер физически, кто-то морально был изничтожен… Пожилым людям в хаосе 90-х было очень сложно. Мой папа болел, переживал серьёзно, хотя видел всё несовершенство системы. Он искренне верил в коммунистическую романтику.
– Что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?
– Я очень не люблю заносчивых людей. Самоирония и юмор не только помогают жить, они должны быть во главе угла. Конечно, бывает, что ты их теряешь на минуту. Но когда включаешься и смотришь на себя со стороны и умеешь сам над собой смеяться, то камень с души должен упасть. Я верю, что большинство людей – добрые, небезразличные, творческие, слышащие, видящие, читающие, думающие, озабоченные тем, чтобы мир не скатился в тартарары, а улучшался. Я думаю, музыка – та сфера, та медицина, которая никогда не подведёт, не будет побочных эффектов. Это я говорю, как фармацевт. Это лекарство, которое рождает крылья за спиной, делает людей духовно богаче, крепче, но оно и размягчает сердце и вызывает слёзы очищения. Когда-то люди тоже страдали, но собирались с силами и шли дальше, разве не так?
Всё было. Великие композиторы, художники, глухие, слепые, преодолевали свои горести и продолжали творить. Тот же Ренуар, которому кисть привязывали к руке после того, как его разбил паралич. А Бетховен с его глухотой? А сколько слепцов… Тулуз-Лотрек, маленький карлик, над которым хохотали, понимаете? Не это важно – ДУХ важен. И твоё желание что-то изменить. За это я голосую, и мой фонд, и мой фестиваль призваны дать миру витамины счастья, красоты и силы идти дальше. Вот это я всем желаю. Будьте все счастливы, и никогда не опускайте крылья. Жизнь очень многогранна, и как зебра – белая-чёрная, белая-чёрная. Даже если эта чёрно-серая полоса расширилась значительно, там за поворотом будет что-то другое, только не сидите на месте, двигайтесь и верьте. Может, вы куда-то не туда свернули. Я вас люблю и дай Бог нам всем удачи. Нам не нужна война, нам нужно мирное небо. Будьте здоровы. Ваша Инесса Галанте.
Наталья Савельева
Музыка, которая может осчастливить
12 марта – день рождения выдающейся оперной певицы Инессы Галанте, самого солнечного человека, которого мне когда-либо приходилось встречать. Но задолго до встречи с ней я полюбила Латвию, жила в её любимом месте – в Меллужи, видела её фотографии на театральных афишах. А на концерт я впервые попала в 2016 году. Был август, знаменитый международный музыкальный фестиваль «Summertime – приглашает Инесса Галанте» в знаменитом концертном зале «Дзинтари». Случилось открытие, потрясение, такое порой случается раз в жизни.
О «живой» встрече я не думала, хотя не раз приходилось мне брать интервью у известных людей, в том числе и из мира музыкального. Но – встретиться с Инессой?!
А потом снова был август, снова фестивальный концерт, и снова неземной восторг. Новые диски её, закат на море, изысканная интеллигентная публика. Концертный зал «Дзинтари» находится на берегу Рижского залива, и в антракте можно погулять в сосновом приморском лесу.
И ещё один год. Её имя везде звучало в Юрмале, везде в Латвии, как имя Моцарта в Вене и Зальцбурге.
Два лета назад в конце июня я шла по центральной улице Юрмалы – улице Йомас, там много разнообразных кафе и кофеен. Столики расположены на воздухе, как обычно летом. И за одним из них я увидела Инессу. Конечно, я сразу узнала её, но от неожиданности спросила: «Простите, Вы – Инесса Галанте?» Рядом с ней сидел очаровательный мальчик, её внук Лаурент. И не было никакого «сопровождения» – привычной мне театральной свиты или охраны. И фанатов не наблюдалось.
Мы познакомились, договорились об интервью, и Инесса записала свой номер телефона на бумажной салфетке. А четырёхлетний Лаури написал на второй салфетке свою электронную почту.
А потом я пошла на берег, и поднялся невероятно сильный ветер, и он унёс бумажную салфетку! Но я почему-то знала, что ничего непоправимого не случилось. И, действительно, телефон удалось найти – спасибо интернету! – и мы созвонились, и встретились в начале июля в той же уютной кофейне на улице Йомас.
Мы беседовали два часа. Солнце ушло, начал накрапывать дождь, а мы всё говорили. И только когда полило, как из ведра, перешли во внутренний зал. Мы были так увлечены беседой, что даже не заметили, что нас слушают окружающие, а потом вдруг услышали аплодисменты! Да и никогда прежде нам не приходилось брать интервью в уличном кафе!
Говорили о жизни. На темы, напрямую не связанные с музыкой. О родителях, детстве, о Латвии и Германии – Инесса живёт на две страны. И много ездит, работает в разных странах мира. В 1991—99 годах она была солисткой Национального театра в Мангейме и Немецкой оперы на Рейне в Дюссельдорфе. Работала на разных сценах в США. Во Франции – в Театре Елисейских полей. В Италии – в Ла Скала. В Шведской королевской опере. В Мариинском театре, в Большом театре, Кремле. Везде, кроме Африки. Пела для членов британской королевской семьи, для нобелевских лауреатов. В 2001 году состоялся её совместный концерт с Хосе Каррерасом в Роттердаме. Сотрудничала с Валерием Гергиевым, Зубин Мета, Йегуди Менухиным, Владимиром Федосеевым.
В Голландии были выпущены её Золотой (1999) и Платиновый диск (2001).
Да разве возможно перечислить её награды, сцены, страны, роли? С её богатейшим оперным и камерным репертуаром. Это уникальное сопрано, один из самых красивых по тембру мировых голосов.
В детстве Инесса хотела быть архитектором, а ещё – … космонавтом и генералом. Спасать людей. Помогать людям. И после школы поступила в медицинское училище, стала фармацевтом. Но с ранних лет она пела оперные арии, сама придумывала оперы, семья была музыкальная. В 1977 году поступила в Латвийскую академию музыки, и уже во время учёбы стала солисткой Латвийской национальной оперы.
В её репертуаре ведущие оперные партии. Именно Инесса Галанте, записав в 1994 году в Риге «Ave Maria» Каччини, открыла это божественное произведение всему миру.
В течение последних двадцати лет её партия Татьяны Лариной считается лучшей в мире.
А как звучит голос Инессы Галанте в Домском соборе!
Десять лет назад появился Фонд Инессы Галанте. Инесса считает, что каждый человек должен получить свой шанс в жизни, в данном случае – в музыке. Проявить себя в музыке, которая станет для кого-то судьбой, для кого-то возможностью духовного развития.
Сначала проходят конкурсы талантов в четырёх группах – вокалисты (включая джаз), ударные инструменты, клавишные и духовые. А потом начинается учёба при активной существенной поддержке Фонда.
Трудно было представить, что мы станем постоянно общаться – опять же благодаря интернету. Сначала мы долго вычитывали наше интервью, которое вышло в «Учительской газете». А потом общение переросло в дружбу.
Нынешний год – год испытаний для многих. Надо пережить его. Главное пожелание Инессе и всем нам – пусть откроются театры, возобновятся репетиции и концерты, вернётся живое общение.
Добра и света, дорогая Инесса!
Юлий Пустарнаков
Камертон музыкальной поэзии
К юбилею Елены Фроловой
Мне никогда не приходила в голову мысль написать о Елене Фроловой. Её песни были со мной рядом будто бы всегда, это всё равно, что писать о смене времён года, о движении Солнца, о том, что неизменно, и происходит само собой. Но и у неё случился первый большой юбилей. И передо мной открылась истина: масштаб и уникальность явления по имени «Елена Фролова» заслуживает гораздо большей известности.
Я помню, как происходило моё знакомство с её песнями и с ней самой в деталях. Было это лет двадцать назад. Она выступала в бардовском клубе в моём городе, и я в новостном выпуске видел её несколько секунд – запомнилась. Потом попался сборник песен бардов на диске, и там две её песни – отметил, но не «зацепило». А потом я услышал её на концерте памяти Юрия Визбора. Елена Фролова спела две его песни, и спела лучше всех, кто тогда выступал. Она была похожа на Маленького принца в белой рубашке апаш. Без гитары, поэтому в памяти остался жест руки – к вороту рубашки. Это был ещё только 2001 год.
Она пела:
Здравствуй, белый пароходик,
Увези меня отсюда
В край, куда ничто не ходит —
Ни машины, ни верблюды…
И ещё:
О, яхта – мой корабль,
Мне пассажир твой снится,
Дощатый старый пирс, лиловая заря,
Как вы присели к нам,
Загадочная птица?
Ведь надо ж отдохнуть, летя через моря…
После того концерта я купил билет в Политехнический уже на «саму» Елену Фролову. Этот билет не случайно мне запомнился, он оказался своего рода «паролем» – за день до концерта в московском Доме-музее Марины Цветаевой я познакомился со своей спутницей жизни, которая предложила мне купить такой же билет. И с того времени мы с ней не пропустили практически ни одного концерта Елены.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69978232&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
