– Раньше он и ухом бы не повёл. И затоптал бы любого, осмелившегося на него напасть. Но сейчас ослабел, как и все мы. И он боится этого, потому что не понимает, что с ним происходит. Я нашла его у себя во дворе в ужасном состоянии и еле-еле успокоила. А что будет дальше?
– И как ты собралась его оберегать?
– Отправив на небо. На земле ему делать больше нечего.
– Как?
– Звёзды невозможно обидеть или убить.
У Оли упало сердце. Она припомнила миф о том, как богиня зари превратила Пегаса в созвездие, и поняла, что судьба крылатого коня решена.
– Ты хочешь сделать из него созвездие?
– Да, – голос Эос дрогнул, – это единственный выход. Я не могу постоянно держать его при себе. А в небе он будет в безопасности, бессмертным и вечным. И станет ещё красивее. А мои сыновья станут его компанией. Ему не будет плохо, поверь!
– Ты в этом уверена?
Девушка вспомнила, как переживал Гермес, что его мать, Майя, была вознесена на небо звездой, какую интригу закрутил, чтобы вызволить её оттуда и, не без Олиной помощи, переправить в древнеримский мир[10 - Об этом рассказывается в повести «Камин, кофе и корица» // Ю. Бадалян «Античная сказка» (ИД «СеЖеГа», 2020).]. Как плеяда была счастлива, когда у сына это получилось, и благодарна Оле за помощь. Звёздам в небе совсем не так сладко, как может показаться с земли.
– У меня нет выхода, – повторила богиня.
– А как же Бронта? Жеребята?[11 - О паре крылатых коней и их жеребятах читайте в рассказе «Стая жеребят» // Ю. Бадалян «Античная сказка» (ИД «СеЖеГа», 2020).]
– Бронта весь день с Гелиосом. С одной стороны, он не отпустит её, а с другой – всегда сможет защитить. А их с Пегасом дети давно уже взрослые и живут своим умом.
– И когда ты хочешь это сделать?
– Сейчас.
Эос подлетела к Пегасу, обняла его за шею и что-то зашептала на ухо. В это время Ольга так же тихо вводила в курс дела вышедшую из дворца Аполлона Уранию. Муза сокрушённо покачала головой и убежала звать сестер. В результате, в новую жизнь взволнованного крылатого коня провожала целая толпа. Музы, сдерживая слёзы, прощались с Пегасом. Вернувшаяся от отца Геба начала привычно рыдать. Аполлон дружески потрепал красавца по гриве.
Оля тоже подошла к Пегасу.
– Спасибо, – ласково сказала она, – ты подарил мне небо. Ты чудесный! Свети ярко, я буду любоваться тобой.
Умный конь тихонько всхрапнул, показав, что понял её слова.
Эос прощалась последней. Она опять что-то долго говорила, перебирая шёлковую гриву, а потом вдруг резко взмыла в воздух на своих розовых крыльях. Пегас, заржав, последовал за ней. Они кружились высоко в небе, будто танцуя неведомый танец. Это был мощный, завораживающий, прощальный полёт, смотреть на который у Оли не было сил. Сквозь пелену слёз она увидела, как богиня зари, зависнув в воздухе, вскинула руки, и с её пальцев сорвались потоки света. Они окутали Пегаса розоватым облаком, а когда рассеялись, крылатого коня уже не было. Вместо него в небе Эллады сияло новое созвездие.
* * *
Ольга пыталась разжечь очаг. Раньше в её дворце горел огонь Гестии – подарок сестры Зевса на день рождения, но теперь он погас. Оля зажигала спичку за спичкой, благо, когда-то давно она предусмотрительно принесла из дома целый коробок. Наконец, щепки вспыхнули, можно было заняться кофе.
Произошедшее с Пегасом стало последней каплей, и девушка больше не могла оставаться в Элладе. Она спешила в древнеславянский мир, поделиться с Олегом горестными новостями этого дня. Она чувствовала, что, если этого не сделать, её просто разорвёт от переживаний. Дружинник удивительным образом умел успокоить и внушал ей чувство уверенности одним своим присутствием.
Это был ещё один повод для грусти – у них с Олегом не было совместного будущего. Выросший в Киевской Руси воин не смог бы найти себя в Олином мире, а она боялась остаться у него. Свойства дороги, которую проводница умела открывать, до конца не были известны даже богам, поэтому у такого переселения могли быть непредсказуемые последствия. К тому же Оля не была готова бросить свою семью, дом, отказаться от своего мира, который готовил ей, почти выпускнице престижного университета, многообещающую карьеру. Если добавить сюда разницу в привычках, взглядах на жизнь, в воспитании, которая, конечно же, была огромной, то ни одной, даже самой сильной и самозабвенной любви не хватило бы для того, чтобы преодолеть сложившиеся обстоятельства. Будучи девушкой трезвомыслящей и рациональной, Ольга не могла этого не понимать, но всё равно переживала, и постоянно, даже в самые счастливые мгновения, помнила, что всё это когда-нибудь кончится. Но и отказаться от любви было невозможно. Олег был умным, надёжным как скала и таким добрым и великодушным, каким может быть только очень сильный человек. Она могла поделиться с ним всем и была уверена, что всегда найдёт у него поддержку и утешение. Благодаря Гермесу, который помог слегка вмешаться в сознание молодого дружинника, тот воспринимал иномирное происхождение своей любимой совершенно спокойно, и она могла быть с ним абсолютно откровенной.
Однако сегодня произошло то, чего Ольга не ожидала.
* * *
Олег ревновал. Это было глупо и не очень уместно, учитывая то, что Эриманф погиб, но факт оставался фактом. Хмуро выслушав Олин сбивчивый рассказ, прерываемый всхлипываниями, он подозрительно поинтересовался:
– И что же между вами было, раз ты так убиваешься?
Ольга аж задохнулась от возмущения.
– Как тебе в голову это пришло! Он был моим другом! И Геба подтвердит! И вообще, почему я должна оправдываться?
– Конечно, кто я такой, чтобы ты передо мной оправдывалась. А он – бог.
– Был богом. В том-то и дело! Бессмертным, вечно молодым…
– …мускулистым и синеглазым, – едко вставил дружинник, – ты уже говорила. А что синеволосый – ничего страшного, у всех свои недостатки.
– И тебе не стыдно? Между прочим, его убили! Как ты можешь так говорить!
– Разве это что-то меняет? Интересно, а как ты будешь рассказывать обо мне, если я вдруг завтра не вернусь из похода? Если, конечно, узнаешь об этом, ты ведь приходишь, когда хочешь, – Олега понесло, – и я ещё не знаю, чем ты занимаешься, когда отсутствуешь. Какой богатый выбор, боги эллинов! И свой мир ты не зря мне не показываешь, с кем ты живёшь там?
– Ну знаешь! – девушка вскочила. – Я не собираюсь слушать этот оскорбительный бред!
Она трясущимися руками сложила плед, который брала с собой, чтобы не было холодно сидеть на траве, и, не прощаясь, нырнула в проход, ведущий обратно в Элладу.
Олег даже не повернул головы. Он ещё долго сидел на берегу Днепра и мрачно смотрел на ленивое течение реки.
Глава четвертая
Надо ли говорить, в каком состоянии Ольга вернулась на Олимп. Она была обижена, растеряна, расстроена… нет, она была просто в бешенстве! Пришла к любимому человеку за поддержкой и утешением, а получила оскорбления и подозрения, причём совершенно незаслуженные и беспочвенные. Хотела хоть немного успокоиться, а в итоге ей стало только хуже. Всё неладно, всё рушится. И поговорить не с кем: Гебе сейчас ещё тяжелее, а семья и московские друзья, естественно, о других мирах и не подозревают. А выговориться очень хотелось, характер такой…
Немного порыдав в одиночестве, Оля поняла, что больше не может находиться во дворце. Ведь, помимо всего прочего, ей было ужасно жалко свой второй дом, больно смотреть на то, в каком состоянии он находится и понимать, что ничего с этим сделать нельзя. В свой прошлый визит сюда она пыталась привести его в порядок, затеяла генеральную уборку, притащив из Москвы кучу моющих и чистящих средств. Бесполезно! Пыль моментально появлялась снова, аромат освежителей воздуха и даже духов мгновенно уступал место отвратительному затхлому запаху. «Схожу в центр, может, Геба сейчас не занята», – решила Оля и решительно вытерла слёзы.
* * *
К Гебе она не попала, потому что, не успев дойти до дворцов олимпийцев, встретила Аглаю. Харита печально смотрела на удаляющегося Гефеста.
– У вас что-то случилось? – спросила её Оля.
– Нет, ничего, – Аглая тряхнула головой и повернулась к девушке, – немного поспорили с мужем. А ты чего такая заплаканная?
– Да я тоже поспорила… не с мужем, но… – запуталась смущённая Ольга и снова начала хлюпать носом.
– Пойдём ко мне, расскажешь, – харита взяла её за руку.
«Какая она всё-таки хорошая, – думала девушка, наблюдая, как Аглая готовит ей успокаивающий травяной отвар, – деликатная, понимающая, спокойная». Она и не заметила, как рассказала о последних событиях.
– Что я могу сказать, – харита поставила перед ней дымящийся кубок, – твой Олег переживает, не уверен в себе, в тебе, в вашем будущем. Отсюда и проблемы. Ты должна дать ему эту уверенность, хотя бы немного. Ведь он любит тебя, а это самое главное.
– Как мне это сделать? Я не могу быть его женой, не могу с ним жить. Мы из разных миров, совершенно непохожих друг на друга!
– Но показать-то ему свой мир ты можешь? И Элладу? Чтобы он по крайней мере знал, что здесь у тебя нет другого мужчины или, чего доброго, мужа?
– Свой, наверное, могу, – задумалась девушка, – а по поводу Эллады не уверена, я же не могу сделать это без разрешения.
– Так поговори с Гермесом. Не думаю, что сейчас, когда всё и так летит в Тартар, кто-то будет против.
– Это ужасно, – Оля вспомнила об Эриманфе и Пегасе, и слёзы опять градом покатились по её щекам, – что ждёт ваш мир?
– Ничего хорошего, – мрачно ответила Аглая, потянулась было к кувшину с амброзией, но вместо этого щедро налила себе отвара, который приготовила для гостьи.
– Зевс призывает всех на большой совет, – раздался с улицы сильный женский голос, – боги, немедленно явитесь в дом Крониона[12 - Кронион – эпитет Зевса, сына Крона.].
– Это Фемида, – сказала харита, поставила кубок и поднялась, – мне надо идти.
– А можно мне с вами? – взмолилась девушка, – Я ведь тоже переживаю за Элладу, за всех вас!
– Можно, – разрешила богиня, – попробуешь войти со мной. Если отец не захочет, он просто не допустит тебя во дворец.
* * *
Громовержец не возражал. Точнее, он и не обратил внимания на смертную, затесавшуюся в толпе беспокойно переговаривающихся и переглядывающихся богов.
На совет созвали всех – и олимпийцев, и остальных богов, и морских, и небесных, и подземных. Сам Зевс производил не лучшее впечатление. Его могучая фигура больше не излучала непоколебимую уверенность в своей власти, казалось, под гнётом проблем он начал сутулиться и даже постарел. Впрочем, явившиеся на совет выглядели гораздо хуже: не просто расстроенными, а пребывающими почти в панике. Дворец Крониона уже не радовал своим обычным парадным блеском. Здесь было чуть почище и поаккуратнее, чем у других богов, всё же Громовержец сильнее их, но и его силы таяли. Даже пернатые обитатели Олимпа были грустными и какими-то ободранными. Орёл Зевса, нахохлившись, сидел на спинке трона. Павлин Геры, нервно вздрагивая, дремал у ног царицы богов.
Наконец, все устроились за столом, и к ним поспешил Ганимед – невысокий, стройный и очень красивый юноша. Он заменил Гебу на посту олимпийского виночерпия, когда та вышла замуж, и теперь богиня юности благодарно принимала из его рук кубки с нектаром и амброзией, сидя вместе с Гераклом и сыновьями. Она заметила Олю рядом с Аглаей и помахала рукой. Последним в зал влетел озабоченный Гермес, и Зевс начал совет.
– Дети мои, – привычно заговорил он, и стало слышно, что из его голоса пропала та магия, которая заставляла всех женщин Эллады, и смертных, и бессмертных трепетать перед царём богов и людей, – сегодня мы собрались по очень важному и очень печальному поводу. Все вы, наверное, уже знаете, что сегодня в Элладе пролилась божественная кровь, сегодня впервые был убит один из нас. И это не случайность, это закономерный итог всего происходящего. Я долго медлил, но пришло время принимать решение о том, как нам действовать дальше. Готов выслушать каждого, кто захочет высказаться, и вместе с вами обсудить проблему. Перед лицом беды все равны.
– Как действовать? Драться! – вскочил со своего места Арес. – Драться за наш дом!
– Это бесполезно, – безжизненным голосом возразила Деметра, – разве ты не видишь, что это конец?
– Нас много! – встал рядом с отцом Фобос, молодой воин с жёстким лицом.
– Мы будем сражаться до конца, – поддержал брата Деймос, не менее воинственный молодой бог.
Геракл, Алексиар и Аникет согласно закивали. Афродита с Гебой обеспокоенно повернулась к своим мужчинам, но те, казалось, их не замечали.
– Я склонен согласиться с мальчиками, – задумчиво проговорил Посейдон. – Море по-прежнему повинуется мне, а это мощная сила. Пожалуй, я смогу заставить всех вновь считаться с нами. Но понравится ли это тебе, брат? – вкрадчиво закончил он.
Громовержец нахмурился, но промолчал.
– Допустим, побережья вернутся под нашу власть, – в тон морскому владыке ответила Афина, – а как быть с остальными территориями? Мореходы и рыбаки в Элладе есть, но так ли их много?
– Конечно нет, – оживилась Деметра, – без землепашцев нам не выжить.
– И пастухов, – добавил Гермес.
– И ремесленников, – подхватила Паллада, – перечислять можно долго. Ясно одно: почти все мы критически ослабли, а усилий тех, кто продержится ещё какое-то время, будет недостаточно. Для сохранения своей власти их может и хватит, но для поддержания миропорядка – нет. Война же для нас будет сейчас означать быструю смерть.
– Ты предпочитаешь смерть медленную? – грустно поинтересовалась Гестия.
– Сейчас? – ухватился за ниточку Аполлон. – Может, нам стоит накопить силы и только потом выступить?
– И как? Как ты их накопишь? – со слезами вопросила Артемида. – Вчера я отстала от своих собак. А сегодня не смогла поднять свой лук. Не знаю, что должно произойти, чтобы силы возвратились к нам.
– Мы можем попробовать восстановить их в других мирах, у нас есть такая возможность благодаря Олеаде, – предложил Гермес, и остальные участники совета разом уставились на покрасневшую под их взглядами Ольгу. А бог продолжил: – а потом уже решить, нужна ли нам война.
– И какой мир ты предлагаешь? – поинтересовался Аполлон. – Не помню, чтобы мне удалось хоть немного набраться сил в Риме, наоборот!
– Пока не знаю, – развёл руками вестник богов, – это требуется хорошо обдумать.
– Ни армянские, ни славянские, ни скандинавские боги не потерпят соседства, – уверенно заявила Афина, – а в Рим нам тем более путь закрыт.
– Я потратил много сил на установление дружеских контактов с богами соседних миров, – вмешался Зевс, – и считаю, что этот вопрос стоит обдумать.
– А возможность военного союза вы обсуждали? – спросил Арес. – Могут ли они помочь нам в войне?
– Полагаю, этот вариант исключён, – расстроил его Громовержец, – одно дело сотрудничать, даже дать приют на время, но совсем другое – рисковать непонятно, ради чего.
– Да, в нынешней ситуации нам нечего им предложить за помощь, – согласилась Промахос.
– Да и в будущем тоже, – вставил Аид. – Каждый сам за себя, смешно этого не понимать.
– Поэтому я уверена, что поддержка от них будет только на словах, – кивнула Афина, – нужно искать другой путь.
– Я видел много миров, – почесал в затылке Гермес, – но пока не встречал пустых.
– В каком смысле? – заинтересовался Зевс.
– Свободных, – пояснил тот, – свободных от власти божественных сил.
– Продолжай!
– Но это не значит, что их нет! – Психопомп[13 - Психопомп – эпитет Гермеса-проводника душ умерших в подземное царство Аида.] торжествующе посмотрел на отца. – Надо искать!
– Ищи! – разрешил Зевс.
– А что будет с нашим миром? – жалобно спросила Афродита.
Ответом ей стал ужасный грохот, потрясший дворец Громовержца до основания. Боги вскочили со своих мест, озираясь по сторонам. Колонны закачались, стены начали стремительно покрываться новыми и новыми трещинами.
– Все на улицу! – скомандовал Кронион, схватил Геру на руки и растворился в воздухе.
Его примеру последовали все остальные. Гефест обнял Аглаю, собираясь уходить.
