Вечное лето
Кейси Эшли Доуз
Вечное лето #1
Сложно найти людей более непохожих, чем Анжела Питерсон и Сантино Рамос. Анжела – вместе с матерью после развода родителей переезжает в новую страну, где мечтает о куче друзей, выпускном, престижном вузе. А главное – школьном капитане баскетбольной команды. Сантино – мексиканский мигрант, постоянно попадающий в переделки и различные неприятности, из-за чего сменяет по несколько школ за год. Учеба волнует его не больше, чем климат Австралии, зато он точно знает, как стянуть бумажник из кармана того парня. Их взгляды на жизнь и мир разнятся сильнее, чем полюса, но очень скоро они навсегда изменят жизни друг друга.
Кейси Доуз
Вечное лето
Моё любимое время года – июнь, начало лета. Когда всё ещё впереди. Так и надо жить, не оборачиваясь. И верить, что впереди всё лето, а позади вся зима.
(с) Рэй Брэдбери. «У нас всегда будет Париж».
Вот бы за дешево загнать «завтра» первому встречному и осесть в этом июле, в этом втором его числе.
(с) Роберт Чарльз Уилсон
Пролог.
Я сижу в кресле и листаю местную газету. В другом конце комнаты работает телевизор, который рассказывает те же самые новости, только гораздо более динамично. Однако, я предпочитаю пялить свои глаза именно в газету.
Не самое худшее, как я представляла себя в 65 лет. По крайней мере, не вяжу и не обсуждаю, какая нынче плохая молодежь. Конечно, с каждым днем этого не делать становится все сложнее – порой смотрю на них так или иначе, да язык сам поворачивается сказать гадость. Но сдерживаю себя в руках – нет, это последний оплот старости.
До него и вязания я не опущусь. Как и до сканвордов, да и очков в большой роговой оправе. Ношу линзы, хоть многие и говорят мне о том, что в мои годы практичнее было бы смириться с наличием очков.
Нет уж. Очки, глупые сканворды, пересуды и вязания – пусть положат ко мне в гроб, когда я откину свои старые ноги. Но не сейчас.
Слышу шаги – Лиззи возвращается с кухни за мороженым, за которым я ее послала, чтобы дать языку хоть немного передохнуть. Она заходит и, улыбаясь, протягивает мне пиалку. Откладываю газету:
– Спасибо – говорю.
– А теперь расскажи еще что-нибудь – просит она.
– Ты уже все слышала не на один раз – улыбаюсь я и погружаю первую порцию мороженого в рот.
– Ну расскажи тогда про Сантино – просит Лиззи.
Этой девушке уже за двадцать, но сейчас клянчит, будто ребенок. Я беру еще одну ложку в рот, после чего мотаю головой с усталой улыбкой:
– Это грустная история, Лиззи.
– Ну и что? Ну расскажи – просит она – ее ты еще не рассказывала.
Да, почти все вокруг меня знают о Сантино, но никто не получал эту историю из моих уст. Кто бы как не старался – ни одному я не пускалась в детальные рассказы. Кто-то еще жив из тех, кто был свидетелем всех этих событий, кто-то нахватался исковерканных городских сплетен.
Я же не люблю о нем говорить.
– Как-нибудь в другой раз – уклончиво отвечаю я.
– Ну пожалуйста – повторяет она, прицепившись, словно репей – расскажи про Сантино.
Я неохотно откладываю мороженое в сторону.
Может, и стоит ей рассказать? В конце концов, мне уже 65 лет, с тех пор столько воды утекло.. Не сказать, чтобы это был секрет, если его основу все знают, просто никогда не любила затрагивать события тех лет.
Для себя я предпочла их забыть. Отрезать, как ненужный лоскут ткани, но видимо, он упал слишком близко, чтобы и остальные его так же не замечали.
– Только не говори потом, что я тебя не предупреждала – говорю я ей, а она уже возбужденно улыбается, устраиваясь на кресле рядом.
Она усаживается в своей любимой «слушательской» позе – делает так всякий раз, когда я рассказываю что-нибудь забавное из своей жизни.
Я вздыхаю. Мои волосы будто вновь становятся чуть темнее, седина уходит, а глаза снова загораются блеском юности, с каким я приехала в тот год в Чикаго:
– Началась эта история очень и очень давно, и я не совру, если скажу, что с тех пор минуло уже порядком полувека..
Глава 1.
Первая встреча.
15 лет.
–1-
Я смотрю в окно машины, наблюдая за приближающимся домом. Да уж, не самое лучшее, что можно желать, но мне 15, и я рада, что мы совершаем такой грандиозный переезд.
Был бы у него еще повод повеселее – но меня особо не парит. Последние годы папа и так особо не уделял мне внимания, чтобы я сильно тосковала вдруг по разлуке с ним. Тем более, он не особо-то и рвался как-то этому препятствовать.
История переезда довольно заурядная.
Мама с отцом перестали находить общий язык (или кто им помог, я не вдавалась в подробности), пытались это подлатать, тратили кучу бабок на психологов, а в итоге пришли к самому ожидаемому – разводу. После развода мама забрала свою часть весьма скудных пожитков, нажитых в браке – включая меня – и ломанулась за лучшей жизнью в США (сами мы из Канады).
У Сантино была прямо противоположная ситуация – но тогда я еще не знала ни об этом, ни о нем самом. Я грезила лишь тем, насколько сильно измениться моя жизнь в Штатах. Будни в Канаде были довольно тривиальными – школа, юбочки, домашнее задание и отбой по расписанию. Сейчас же маме придется работать (до развода работал только отец), а значит следить за мной будет не так много времени. Уезжая, я наверняка для себя решила – что все измениться.
Почему мама ломанулась в Штаты, а не купила что-нибудь в нашей стране? Не знаю. Но я не особо удивилась. Уже тогда это очень было распространено.
«Американская мечта».
Все ищут счастья в США после полного краха в середине жизни. Почему-то считается, что как только переступишь территориальную границу – жизнь сразу пойдет совсем другим раскладом.
Может да, а может и нет. Изменения в жизни зависят от тебя, а не того, где ты вдруг решил арендовать дом, но тогда я этого не понимала. Мне 15, и я рвусь навстречу всему новому со своей мамой, решившей подлатать свою жизнь новой тканью под 40 лет.
Зато, очень быстро я поняла – что без минимальной денежной основы переезда, в Америке тебе ручкой не помашут. Максимум кинут с презрением ковриком «Welcome» в лицо. То же можно сказать и про мигрантов.
Думаю, именно поэтому судьба свела нас с Сантино Рамосом в первый раз. Он мексиканец, а мы с мамой канадки-почти-голодранцы, что еле сводят концы с концами. Короче говоря, попали под одну, впрочем-то, не шибко завидную категорию в США.
И оказались в одной из множества школ «для таких».
Где бедняки жаловались, что им надо учиться с «этими мигрантами», и мигранты плевались на зазнавшихся нищебродов. Отличная атмосферка, но и этого я тогда не знала.
Ни то, чтобы для нас были отдельные школы, просто так получалось. Богатые американцы (или же мигранты с большими деньгами, а значит сразу любимые в этой стране) – отдавали детей в частные школы, где денег хватало обучаться лишь таким же. Вторыми – шли обычные школы, в довольно престижных или хотя бы благополучных районах. Попасть туда можно было – но смысл, если мы жили в другом конце города, где цены на жилье в трижды дешевле? И эту разницу я бы как раз просаживала на автобусах, как и три часа езды каждый день.
Вот и получалось, что вроде никаких ограничений, но те, кого в Америке были рады видеть меньше всего – сталкивались на общих территориях школы/работы/учебы, хотя открыто их туда демократичная Америка, конечно же, не отправляла.
У каждого право выбора, учись где хочешь.
Но тогда я не задавалась этим вопросами. Я просто подъезжала к дому с мамой, выглядывая в стекло машины.
– Ты говорила, что дом будет большой – замечаю я, фыркнув. Да уж.
– Он и большой – отмахивается она, заруливая во двор – ты не видела остальных, Анжи.
Ладно, главное, что здесь у меня будет больше свободы. Наверное, я единственный подросток, который радуется, что его увезли от отца, и он не шибко-то часто будет видеть мать.
А может, наоборот один из многих.
Выходя из тачки, я уже думаю над тем, сколько заведу подружек в школе, сколько еще на кружке стрит-танцев (куда я очень хочу попасть), и как мы вместе будем собираться в моем доме, когда мама будет оставаться на работе в ночные смены.
По крайней мере я очень надеюсь, что у нее хоть иногда будут ночные смены. Не то, чтобы я плохая дочь – но очень уж хочется устроить тусовку у себя дома, пригласить кучу народу, и стать самой популярной девчонкой в школе.
Короче сделать все то, что в Канаде сделать не получалось.
Нет, я не была из числа зануд, и пара подружек у меня, конечно же, была и в Канаде – но хотелось стать той самой королевой школы, которая на выпускном говорит пафосную речь в окружении всей школы, что заглядывает ей в рот. Рядом с ней красавец-парень (желательно капитан школьной баскетбольной команды), по другую руку лучшая подруга-стерва (но не красивее меня), и вы такие офигенные все.
В общем, сериальная мечта. Типо как у мамы греза об американской мечте. У каждого на свой лад.
Но зайдя в дом, понимаю, что прежде чем кого-то сюда приводить на какие-то там тусы – потребуется не одна дела его облюбовать. Голые стены, сомнительная мебель. Пол скрипит.
Как будто к бабушке в гости приехали. А бабушка, между прочим, живет не в городе, а в одном из глухих Канадских деревень. Тех, где все зелено и круто, но где стабильно не ловят вышки и можно забыть про интернет. Для кого-то мечта, для меня – сущий кошмар.
Почему мы не поехали к ней? Стелла Питерсон – бабушка по отцовской линии. Со своими предками мама разругалась намного раньше, когда согласилась выйти за отца в 18. Да уж, вот ирония. Но мне – это все равно круто. Ведь теперь у меня столько свободы!
Конечно, с деньгами напряг и мама сразу сказала, что первые два месяца придется поужаться в таких мелочах, как чипсы и шоколадные батончики, но все это меркло в сравнении с тотальным изменением моей жизни.
Да уж, по крайней мере так я себе это представляла и даже не знала, что на деле меня ждет. И речь не только о Сантино.
Весь этот день мы разбирали вещи и вешали занавески на окно, которые мама забрала с собой. Не думаю, что отец был против – он даже никогда их не задергивал, если это забывала сделать мама. Как он всегда говорил «мне по боку, кто там и на что смотрит – если хотят глазеть, то пусть глазеют и завидуют, как прекрасно мы живем».
