Баркин "Я – фанатка"

Я готовилась к этому разговору, и вот что он в конечном счёте услышал: у меня был враг, которого нужно было наказать, и сделать это следовало непременно прилюдно, поскольку так я могла извлечь наибольшую выгоду. Каким образом маг стал моим врагом и какую пользу я получила от его показного уничтожения, во время которого раскрыла свой важный секрет, я наотрез отказалась отвечать, сославшись на собственные мотивы.

Отец не ожидал, что я стану скрытничать и сорвался в повторный припадок ярости.

Мы сражались около трёх дней. Упали оба прямо посреди сожжённого дотла поля и потом долго не разговаривали…

Стоило покинуть пристанище бюрократического аппарата, как в комнате ожидания потухли разговоры; я шла в сопровождении горящих взглядов. На них же я наткнулась в коридорах, уже будучи узнанной.

Переступив порог общей гостиной женского крыла уже пятого курса, я разом приковала к себе внимание. Через несколько шагов вперёд моего слуха коснулись тихие неуверенные приветствия. Я кивала в ответ, пока не достигла конца коридора; очевидно, новый год обучения, как и предыдущий, несет мне некоторое разнообразие в монотонной студенческой жизни.

***

Первый учебный день начался с завтрака. Я игнорировала шлейф навязчивого внимания, тянувшегося за мной вдоль длинных пролётов до самого обеденного зала; сложнее было не заметить расступившуюся перед общими столами толпу.

Пришлось принять тот факт, что платье невидимки сгорело вместе с настоящим тогда, на арене. Теперь я первая девушка-победитель состязаний и мастер-маг.

Мастер-маги, в большинстве своём, являлись старыми волшебниками, даже если с помощью чар им удалось сохранять моложавый вид. Они имели непререкаемый статус в магическом мире, как правило, занимали внушительную должность в совете или министерстве и, само собой, ожидали к себе определённого отношения.

Пусть многие молодые люди вокруг меня и мечтать не могли столкнуться с мастер-магом лицом к лицу и потому вряд ли знали, что именно приличествовало в данном случае, но все они ощущали непреодолимую пропасть между нами.

Что они вряд ли осознавали, так это то, что это была та же самая пропасть, что и раньше. Просто они не ведали природы одолевавшего их ранее чувства, приняв его за презрение и отторжение непринятого обществом существа. Сейчас я виделась им в новом свете, но это сияние не предполагало сокращение расстояния, только несколько иное обращение.

Я по-прежнему оставалась изгоем, однако сейчас было бы правильнее назвать меня изгоем с привилегиям или сильнейшим магом академии.

Эти мысли, в компании прикипевших к моей спине взглядов и трёх творожных сырников, я принесла в свой обжитой угол – хорошо знакомый стол по-прежнему был в моём полном распоряжении.

И принялась за завтрак, сохраняя на лице непроницаемое выражение отчужденности, словно мыслями я была очень далеко.

Я не случайно явилась пораньше, ожидая некоторой реакции, и надеялась, что чем быстрее разгорится, тем быстрее погаснет. Была и другая цель – я надеялась увидеть его как можно скорее.

Филипп вошел в обеденный зал в сопровождении Максима и Кирилла. Он выглядел таким же, как я запомнила его в день состязаний. Почти таким же.

Статный, гибкий, он казался выше. Возможно он чуть вытянулся за лето или дело было в его прическе? Локоны слегка отросли и закручивались на концах. Лицо стало взрослее; отчётливее выступили скулы, слегка впали щёки. На лице выразительнее выделились серые, напоминавшие грозовое небо глаза.

В груди кольнуло – он стал ещё красивее. Разве это возможно? Но вот он, в форменном тёмном камзоле и штанах, на плечах приколота короткая мантия. Едва тронутые загаром изящные кисти и лоб, проступившие на щеках ямочки, которые до этого только угадывались.

Филипп оставался прекраснейшим творением магии.

Направляясь к своему столу, он посмотрел в мою сторону – наши взгляды встретились, – и вот он отвернулся, снова глядя перед собой.

Всего на миг я ощутила его затрепетавший негодованием огонь.

Ничего, я всё понимала и приняла неминуемое. У меня была пара месяцев, чтобы подготовиться. И всё равно встреча ударила больнее, чем я ожидала.

Сложно было представить, что я считалась хозяйкой этого совершенства почти полгода – судьба была ко мне слишком щедра. И теперь за эту щедрость я расплачивалась пониманием, что моё с ним время закончилось.

Я подавила вздох.

Ребята уселись за стол и принялись о чём-то болтать. Я была рада тому, что им удалось помириться с Филиппом: было бы несправедливо наказывать их за желание помочь и мои решения.

Вблизи возник Григорий. Он двигался к парням со своим подносом, когда я уловила странное выражение на его лице. Он был хмур и напряжен. Ребята заметили его, их разговор оборвался, они следили за его приближением.

Григорий прошёл мимо и двинулся дальше. Остановился рядом со мной. Поставил поднос, сел.

– Привет, – процедил он, явно пребывая в плохом расположении духа.

– Привет.

– Можно, я сяду?

Я окинула крупную фигуру, плотно занявшую стул рядом.

– Конечно.

Он принялся есть, напихивая в рот отбивные вперемешку с салатами.

– Как дела? – спросила я погодя.

– Отвратительно, – Григорий не любил юлить и уворачиваться, но дальше объяснять не стал, – у тебя как?

– Как у свежепохороненной невесты, – я натянуто улыбнулась.

Григорий хрюкнул, подавившись чаем.

– Ты прости, но примерно так ты и выглядишь, – он окинул меня взглядом, но без всякого желания задеть.

Да, лето, проведённое в тоске по Филиппу, вряд ли добавило свежести моему лицу. Трения с отцом выжали последние всполохи сил, оставалась только магия. Я тянула её извне без зазрения совести, чтобы продолжать двигаться, разговаривать и худо-бедно соображать.

Я пожала плечами, ощутив, как между нами треснул лёд.

– Марта, – обратился ко мне парень и по тону его низкого басовитого голоса я поняла, что вопрос будет не праздным. – Я хочу попросить тебя, – он чуть развернул стул ко мне, а после толкнулся так, что ножки скрипнули о пол – похоже, он не хотел, чтобы нас слышали и потому сократил между нами расстояние, – научи меня.

Я уставилась на него непонимающе.

– Я хочу стать мастер-магом.

Глава 2 Филипп

Помню, как я чуть с ума не сошел, увидев Марту, распластанную на песке арены. В этом момент я решил, что она умерла. В груди сдавило – я не мог вдохнуть. Затряслись руки. Хотел позвать на помощь – кто-то должен был ей помочь, но не мог выдавить ни звука, не мог пошевелиться. Перед глазами померк свет.

Очнулся я у себя в комнате. Меж тесных стен толкались локтями мои друзья. Они о чём-то ожесточённо спорили – наверное, испугались за меня и решали, звать ли лекаря.

Первым, что я произнёс, было имя девушки. Друзья поспешили уверить, что с ней всё в порядке – она жива.

Дальше меня отпоили чаем, сдобренным целительными травами, и объяснили, чем закончилось состязание.

Поверить в случившееся было трудно. Невероятным было уже то, как успешно проходила Марта один этап за другим, но то, что Никита, собравшийся воткнуть в неё огненный кинжал и одержать победу погиб, а она стала мастер-магом… Это находилось за гранью моего понимания.

Я с нетерпением ожидал момента, когда Марта очнётся от магического сна, решив повременить с возвращением в столицу. Через два дня на порог моей комнаты явились друзья с ошеломительным заявлением будто Марта все спланировала и убила Никиту намеренно. Я рассмеялся им в лицо.