Баркин "Я – фанатка"

– Марта, ты меня слышишь?

Я перевела взгляд на Григория, осаждавшего мой стол всю последнюю неделю.

– Научи меня, – твердокаменная решимость отпечаталась на его лице.

Признаться, своей просьбой он застал меня врасплох. Я отнесла неожиданное пожелание в разряд несерьезной блажи мага земли, но, как оказалось, упорства парню было не занимать.

Я отказала. Я отказывала каждый день. По несколько раз на дню. Но он не сдавался.

Вести с ним разговоры – насколько это труднодостижимая, едва ли возможная задача – я не стала. Он и сам должен был понимать. Григорий не выглядел человеком выдающегося ума, но отказывать ему в сообразительности и наблюдательности было бы глупо.

Его оценки за теорию и практику магии были далеки от наивысших, но отнюдь не потому, что он не дотягивал. Причина состояла в том, что он относился к той породе людей, для которых была важна общая картина, а мелочи и детали выглядели несущественными и потому не заслуживали внимания: лес горит – искры летят.

Это, впрочем, никак не было связано с причиной моего отказа. Если опустить всю сложность задачи, описание которой заняло бы страниц сто, я бы сказала, что такая огромная сила должна попасть в нужные руки.

Сила – это ответственность и необходимость, а не пустое удовольствие от собственной вседозволенности.

Несколько устав от просьб Григория, я решила объяснить ему это в надежде, что он убедится во всяком отсутствие интереса с моей стороны и оставит эту затею.

Но просто изложить свои резоны было делом бессмысленным. Всегда лучше отталкиваться от имевшихся у человека суждений. Тогда шанс быть услышанным значительно возрастал. Потому я начала свою прелюдию к разговору следующим образом:

– Объясни мне, зачем тебе становиться мастер-магом?

Это был мой первый вопрос касательно животрепещущей темы. До этого я попросту отказывала или вообще не отвечала. Наверное поэтому Григорий, вдруг посерьёзнев, не спешил с ответом.

По лицу глинобитного великана я видела, что в голове у него происходит непростое размышление. Предположить, что он только сейчас задумался об этом было бы неверным. О чём-то он должен был думать, желая стать мастер-магом и сейчас, наверное, решал, стоило ли об этом говорить или лучше придумать другой ответ.

– Я хочу быть уверен, что смогу защитить дорогих мне людей, – произнёс он наконец, и я тут же поняла, что его слова – чистая правда.

Ну конечно, должно быть, случай с Филиппом, когда он сначала проиграл Никите, а затем не смог его наказать за друга, достаточно впечатлил мага земли, чтобы он искал новой силы.

Вот уж да. Как я могла не подумать о самом очевидном?

Григорий так пристально смотрел на меня, что, казалось, мог раздавить весом собственного взгляда.

– И только за этим?

Он уверенно кивнул.

– Марта, если бы не ты, он так бы и остался безнаказанным, – понизил голос до шепота Григорий. – И ты так быстро сообразила, как лучше поступить. Как лучше для Филиппа, когда мы горели праведным гневом и готовы были наломать дров.

Григорий сгреб лапой стакан и выпил чай одним глотком – речь давалась ему с трудом.

– Сначала я чувствовал себя слабаком из-за проигрыша. А потом ещё понял, что я, идиот, чуть не толкнул Филиппа в дрянь бесконечных пересудов. Ведь это всё равно что приумножить вред, растягивая последствия на неизвестно какой срок.

– То есть ты одобряешь мой выбор мести?

– Не совсем так, – хмурился, потея, он. – Тут ведь дело не в методе, а причине. Он, – Григорий имел в виду Никиту, но не называл имя, не желая привлечь случайное внимание, – первый выступил на Филиппа с мечом, и потому случилось то, что случилось. Ужасно это или нет, я не знаю. Но откровенно говоря, мне на него плевать – сам напросился, только не понял на что.

Изъясняться получалось с трудом, но Григорий очень старался.

– И я всё думаю, что будет, если я снова встречусь с таким подонком, и опасность будет грозить не мне, а родным или друзьям? Вдруг я ничего не смогу сделать? Как с эти жить? Понимаешь?

Я наконец определила причину залегших под глазами Григория теней.

– Я ночей не сплю, всё думаю об этом, – тут же подтвердил мою догадку маг земли, его лицо исказила неподдельная мука.

– Значит, ты переживаешь об этом, а не о ссоре с друзьями?

– Неприятно, конечно, что они меня… нас не поняли, – Григорий метнул взгляд, полный обиды, через плечо, туда, где сидели ребята. – Но главное, что с ними всё хорошо, так что я стараюсь не думать об остальном. Чувствую, что прав, а они нет.

Я отдала магу земли должное.

– Этим самым делом, – осторожно продолжил тот, намекая на убийство и потому снова переходя на шепот: – гордиться не стоит. Но люди делают это куда как по более мелким причинам. Из-за золота, должностей или другой какой выгоды, или вот ревности. В этом случае я сильно не одобряю. Но защита… – Григорий кивал сам себе: – это мне понятно.

– Это самосуд.

– И что? Почему судят незаинтересованные лица? Где им понять того, с кем случилась беда? Им, может, и дела нет до чужого горя. А для меня то, что случилось с Филиппом – жуть и жесть. Я хочу быть готовым, если в будущем мне такое говно, как этот, встретится.

Что на это ответить? Пусть вышло косноязычно, но Григорий выдал ту единственную причину, которая, по мнению моей семьи, позволяет обладать силой мастер-мага.

Григорий ждал, решив больше не раскрывать рта. Он видел, что я думаю, иначе уже давно бы ему отказала.

– Григорий, ты просишь меня стать тебе наставником, верно?

– Да.

– Я такой наставник, который не просто не терпит возражений, мне на них плевать, – объясняла я, та Марта, которая могла помочь Григорию, а не бывшая девушка его друга.

Маг земли кивнул, понимая.

– Я буду указывать, что делать, а ты выполнять. Понятно?

– Понятно, – возбужденно согласился парень, едва веря, что я уступаю.

– Я ничего не буду объяснять – что, как, зачем, – если не захочу.

– Хорошо.

– Ты меня возненавидишь.

– Ты мне вообще не нравишься.

– Ну спасибо.

– Я тебя уважаю.

Похоже, в системе ценностей Григория это было куда более важным.