Барни накормил нас овсянкой и яичницей с беконом. Он оказался очень общительным отрытым человеком, и за завтраком мы втроем ощущали себя свободно, будто никто не крушил посуду и не выяснял отношения полчаса назад. Хелен порозовела, много улыбалась, чему я искренне радовалась. В конце она вспомнила о других сожителях Барни, но удостоверившись, что мы никого не разбудили своими криками, ибо парень был дома один, облегченно выдохнула. Боже, Хелен так боится кому-то помешать, грубо сказать, неправильно сделать, чем больше вредит себе, а не окружающим. Надо что-нибудь предпринять, она должна уметь отстаивать себя. Если хочет пошуметь, пусть учится доказывать свое право на это.
Договорившись приехать в клуб на очередную выходную вечеринку, мы стали собираться обратно. Я случайно вызвала такси на соседний адрес и отправила Хелен сообщить таксисту, что нужно развернуться.
– Знаешь, совсем необязательно ему разворачиваться, тут движения почти нет, вы можете просто перебежать дорогу, – заявил Барни, выходя за мной из дома.
Я повернулась к нему и тихо сказала:
– Конечно, но тогда я не смогла бы узнать одну вещь.
– Какую? – Барни тоже перешел на шепот.
– Кто сказал тебе про Хелен?
– Викки, – он тяжело вздохнул, прикрывая глаза. – Послушай, я честно тебе говорю, я не помню. Мы тогда знатно все напились, я только знаю, что узнал это от девушки, а от какой, хоть убей, я не помню. Правда, поверь мне. Я постараюсь восстановить события того вечера, но ничего не могу обещать. Да и потом, проблема же решилась, мы с Хелен поладили.
– Проблема решилась, а осадок остался, – я похлопала его по плечу. – До встречи, Барни. Извини, что немного побушевала, нервы никудышные.
Барни усмехнулся:
– Кошатницы должны тебя на руках носить, им очень повезло с тобой. Я могу лишь мечтать о такой поддержке, какую ты дала Хелен.
Мы пожали друг другу руки. Я села в подъехавшую машину, где на заднем сидении меня ждала Хелен. Она обняла меня со словами:
– Спасибо тебе за все, сестра. Я не сомневалась в тебе, просто не хотела идти против Марли и Тары, тем более против мадам. Я поговорю с ними за ужином, обещаю.
Я обняла ее в ответ.
– Какая ты бунтарка, однако! – Дина восхищается моим поступком, в то время как я поражаюсь своей глупости. И почему я не догадалась тогда? Наверно, я еще долгое время буду корить себя за ошибки, совершенные в прошлом.
– Я просто хотела красиво уйти.
– Естественно ты никуда не ушла, раз уж ты здесь, – губ касается ухмылка. Да ты капитан очевидность, Дина!
– За ужином Хелен и правда поговорила с девочками, они признали, что были не правы.
Искренне люблю всю эту ругань. Прежде чем за столом свершился мир, мы столько друг другу высказали! Позже мадам Лима назовет произошедшее обыкновенной разрядкой. Конечно, легко ей говорить, она промолчала весь ужин, только в конце объявила, что рада окончанию недоразумения между мной и кошатницами. Если честно, то мне не нужны были извинения Тары и Марли, толку от этих извинений. Меня больше задел тот факт, что Хелен ничего не сказала мадам. Ведь она тоже была не права!
Хелен сидела напротив меня, и, пока Тара с Марли решали, кто из них сразу подумал о моей невиновности, я смотрела на сестру немым укором. Мадам тоже хороша, ее не заставили попросить прощения, так чего ж ей самой соваться, верно? Хелен лишь поджала губы. Понятно. Струсила. Я почувствовала, как напряглись челюсти. Я с усилием доела спагетти, поблагодарила Марли за ужин, и поднялась к себе. Видимо мадам Лима априори права. Без права на ошибку. Я приняла душ, легла в постель, все еще размышляя о боязни кошатницы, так и уснула. Благо, пока я засыпала, никто не стучался. Эта традиция уже порядком надоела.
Мне снился он. Такой красивый, почти сверкающий, идеальный. Ненастоящий. В реальности он намного хуже. Мы танцевали в густом тумане, гуляли по улицам Вены, ехали в пустом старом автобусе. Картинки меняли друг друга, становясь то абсурдными, то безумно романтичными. Я даже смогла ощутить прикосновение его губ к моей щеке. Тут ни с того, ни с сего к нам подошла Марли и дико закричала. Это будто не по сценарию. Она кричит, кричит и кричит!
– Викки! – настойчивый стук в дверь. Я дергаюсь в постели от резкой перемены действительности. Тянусь за халатом и, пошатываясь, двигаюсь на звук. Никаких сомнений нет: передо мной перепуганная Марли.
Я глубоко вздыхаю:
– Опять?
– Гигантские осьминоги были около моей кровати… Представляешь? Еще немножко и они могли коснуться меня, – шепчет она и протягивает руки. Я молча ее обнимаю. Нет смысла в чем-то убеждать Марли, главное, что она проснулась. Она здесь, в реальности.
Мы идем в ее комнату. Дается это с трудом, потому что сестра не желает отпускать меня.
– Тише, тише, – вся моя поддержка в одном слове. И чем, интересно, восхищался Барни? Не мое это – людей успокаивать. Попробую отвлечь. Оглядываюсь по сторонам и замечаю несколько картин над рабочим столом. – Дай-ка я кое-что посмотрю. Марли, пусти, я же рядом.
Включаю настольную лампу. Свет падает на несколько рисунков, разложенных среди кусков ткани, иголок и булавок. Беру один, на нем изображено платье противного розового цвета с огромным бантом на груди. Боже, это ужасно.
– Красивая одежда, – указываю на эскизы. – Кто-то купил?
– Я шью для маленьких девочек из приюта, – тихо говорит Марли.
Я одобрительно киваю, поворачиваю лампу на картины: семь ярких пейзажей.
– Это копии Сислея, – рассказывает кошатница. – Они уже висели здесь, когда я заселилась.
Голос стал ровнее, спокойнее. Отлично, Викки. Давай дальше.
– А у меня нет ни одной, – я обратила внимание на пейзаж, где ранняя весна, маленькие желтые домики вдали, прекрасная работа. – Ты не расстроишься, если я возьму эту картинку с собой?
– М, замерзшая Сена, мне она тоже нравится. Бери, конечно.
– Спасибо, Марли. Тебе лучше?
– Намного, – кошатница улыбалась, но это была фальшивая улыбка.
– Я хочу помочь тебе. Давай сходим к врачу?
– Нет, нет, Викки, не переживай за меня так, – она начала приглаживать пижамные штаны. О, и эта чего-то боится. Круто.
– Хватит! – крикнула я, правда, вовремя вспомнила, что ночь на дворе, и мы в доме не одни. Я перешла на шепот. – Думаешь, я за тебя переживаю? Я за себя переживаю. Я спать иногда хочу, а вместо этого сижу с тобой, как с лялькой. И когда ты разберешься со своими кошмарами, я вздохну свободно, поверь, – я сняла Сену со стены. – Спасибо за искусство, давай, до утра.
Будучи у себя, я поняла, что зря рыкнула на Марли. С другой стороны, ну, а чего меня будить, правильно? Правильно. Последнее, что я увидела перед тем, как снова заснуть, картина с замерзшей рекой. Я смотрела на нее и думала, наверно, стоит признаться самой себе, что злюсь на кошатницу только из-за того, что она оторвала меня от иллюзий, где улочки Вены, где тихий автобус, где он тянется ко мне, чтоб поцеловать.
На следующий день мадам Лима отправила нас четверых в театр, дабы закрепить мир между нами, после неприятной ситуации с Барни. Мы смотрели «Жизель». Не люблю балет, да и места достались отвратительные: за первый акт я подробно изучила одну декорацию, шевелюру Тары и плафон вместо грациозных движений балерин.
– Девчонки, давайте сбежим? – предлагает Тара. Мы стоим на лестничной площадке между бельэтажем и первым ярусом.
– Ты что?! Мадам Лима с таким трудом достала билеты за несколько часов до спектакля, а мы уйдем? – поразилась Хелен.
– Хотите – уходите, я останусь, – заявила Марли, сложив руки на груди.
– Нет, – сказала я. – Если и сбегать, то всем вместе.
– Слушайте, девки, я знаю тут один бар неподалеку, посидим, выпьем по коктейлю, и мадам необязательно об этом знать, Хелен, – чуть повысила голос Тара, обращаясь к сестре.
– Хочешь нарушить правила? – возмутилась Марли. – Впрочем, от тебя и не ждала другого.
– Эй, не раздражай меня. Так что? Викки?
– Я не против.
– Может быть, мы с Марли поедем домой? – тихо спросила Хелен. – Я плохо себя чувствую, чтобы пить, будет лучше, если Марли приглянет за мной.
Все бросили взгляд на кошатницу в ожидании. Немного помолчав, Марли сказала:
– Хорошо. Мне, если честно, есть хочется. Приготовлю всем ужин по приезде.
Довольные мы вчетвером покинули театр. Сестры поймали такси и уехали в одном направлении, а я и Тара не спеша двинулись в другом. Бар находился в подвале и, судя по всему, был полон озабоченных мужчин. Только мы спустились и прошли к барной стойке, как ощутили заинтересованные взгляды, даже немного жадные. Тара заказала напитки, прокрутилась на стуле и выдала:
– Переспишь здесь с кем-нибудь?
– Чего?! – выкрикнула я.
– Ну, а что? Пора забывать своего несостоявшегося мужа.
Ах, да, придуманная свадьба. Чокнулись раз, чокнулись два.
– Будь ты проще. Мужики – это расходный материал. Ты думаешь, они нас не используют? Используют! Еще как, – Тара помешала коктейль, лед в стакане зазвенел. – По-моему, все должно быть обоюдно: мы им внимание, а они нам деньги.
Я прыснула и отпила:
– Я почему-то один спирт чувствую.
– Так его мешать нужно, – улыбнулась Тара. – В первый раз что ли? Неужели ты не напилась после того, как тебя бросили?
– Я никогда не видела решения проблем в алкоголе, – хмыкнула я. – Я тогда нагрузила себя работой. Да и вообще, я к спиртному нейтрально отношусь, что он есть, что его нет, как-то все равно.
– Да уж, учить тебя и учить, – добавила Тара, прежде чем допить бесцветную жидкость, отдающую запахом яблок.
Я тоже решила добраться до дна и опрокинула бокал. Кусочки льда припали к губам, обдав их холодом.
– Пока мы не пьяные, может быть, попробуем дойти до дома пешком?
– Викки, а ты рисковая! Сейчас возьмем по пиву и через парк, да?
Дорожки в этом парке сильно петляют, либо алкоголь уже начинает действовать. Плитка кое-где вылезла, и из-за этого мы с Тарой спотыкались на каждом шагу. Наверно, мы вели себя дико: кричали, громко смеялись, одна бутылка сменяла другую. После очередной шутки про достоинство моего бывшего Тара подняла голову к фонарям, около которых мы остановились, и сказала:
– Мне завтра идти на свидание с Френки.
– И что будут показывать на этот раз? – я тоже посмотрела на фонарь и тотчас пожалела об этом. Бедные мои глаза! – А, подожди, подожди, мюзиклы по пятницам, завтра только среда.
– Он сегодня прислал мне букет.
– О, да, те лилии просто прекрасны!
– Френки пригласил меня в ресторан. Дурной знак.
– Считаю, что он хочет сделать ваши отношения более близкими. Прости, меня ноги не держат, – я улыбнулась и присела на лавку, потирая глаза.
– Я-то не хочу ничего сближать, – ухмыльнулась Тара. Она рухнула рядом и помахала пивом перед лицом. – Если выйдем через западный, то там, через дорогу будет еще один бар, заглянем?
– О, нет, нет, мне же на работу. Долго нам еще идти до клуба?
– Прилично, – кошатница оглянулась вокруг и достала телефон. – Есть у меня один контакт, подкинет без вопросов.
Она закинула ногу на ногу, вальяжно устроившись на скамье, глубоко вздохнула, приложив к уху трубку:
– Привет. Хорошо, ты как? Я знаю. Слушай, подберешь нас с Викки, мы в парке, недалеко от театра, ближе к западному выходу. Да, давай, – Тара обратилась ко мне. – Машинка будет минут через двадцать.
За такое короткое время успело похолодать, мы стояли у входа в парк, тряслись и растирали друг другу плечи, когда я увидела автомобиль, заворачивающий с другой стороны.
– Машина мистера Раса?! – только и смогла воскликнуть я.
– Отношения наконец-то наладились?
– Они пришли в норму. В целом, июль был не самым легким месяцем, но относительно спокойным. В один момент я поймала себя на том, что рядом с девчонками чувствую себя также свободно, как с Гарсом.
– Ты познакомила их?
– Нет, на этот шаг я не решилась. Почему-то было страшно разрушить эту тонкую грань.
Июль подходил к концу. Жизнь превратилась в круговорот, состоящий из работы, вечеринок, добровольно-принудительных мероприятий и редких посиделок в вагончике Гарса. В какой-то момент мне даже понравилось чувствовать себя белкой в колесе. Утро начиналось с вкусного завтрака, потом всем скопом меня провожали на работу, и каждый раз Марли забывала о бумажном пакете с контейнерами для обеда, поэтому вручала его в самую последнюю секунду. В офисе я быстро поняла, что мне с кем поговорить. Не хватало сарказма Тары, неловкости Хелен и резкости Марли. Коллеги мало-помалу начали отдаляться, и вскоре я коротала обеденное время за телефонными разговорами с девчонками. Больше всего я боялась, что мне надоест. Надоест еда Марли, злобный клекот Тары по поводу очередной выходки Френки. В принципе, надоест вся эта кошачья суета, но нет. Возвращаясь с работы, я думала только о семейном ужине и играх с мадам Лимой. Она очень любит карты, а я люблю располагать к себе людей. Все складывается лучше, чем я могла представить.
В последний день июля ударили заморозки. Ужасный пронизывающий холод, ветер продувает насквозь, все кругом серое пасмурное. Настроение в такт погоде, и сегодня я прохожу мимо коробки. Не хочется давить на Гарса грустью, а то снова решит, что я в депрессии. Ежусь от внезапного порыва воздуха, стараюсь натянуть на всю спину коротенькую куртку, пока иду домой. Хм, домой. Особняк уже не дает чувства страха, теперь это нечто родное и теплое. У забора вижу взрослого мужчину в костюме тройке. Стоит, перекатывается с носков на пятку, в руках огромный букет из ирисов и белых хризантем. Я почти дошла до него, когда из клуба выбежала Тара.
– Ты что удумал?! – накинулась на беднягу с криком. Она оглянулась по сторонам, поджала губы и продолжила. – Гарри, ну ты совсем? Я ж говорила, сюда нельзя приходить.
От парочки меня отделяло несколько шагов, и я не решалась подойти ближе, все-таки это не мое дело, правда, проблема была в том, что они заняли весь проход, поэтому останусь пока тут, понаблюдаю за прохожими, например. Гарри улыбнулся и протянул цветы кошатнице, после перевел глаза на меня, чем вызвал смущение.
– Познакомь меня, малышка, – человек притянул Тару к себе. – Твоя младшая сестренка?
– Гарри, здесь нельзя быть мужчинам. Если мадам тебя увидит, меня могут выгнать. Я обещала ей, что подержу свои желания в узде.
– Детка, я давно предлагал перебраться ко мне, – оскалился и провел рукой по ее талии. – Кто такая эта твоя мадам? Она не судья и не Бог, ничего с ней не случится.
Я обратилась к Таре, она всем видом показала мне, как он ей противен. Внезапно ее глаза расширились, и она застыла на секунду, устремив взгляд куда-то за мою спину.
– Тара, кто это? – раздался сверху сердитый голос. Мужской.
Я обернулась и уткнулась в широкую грудь, скрытую под нежно-голубой рубашкой. Этот мужчина очень высок, даже для меня, а я, на секундочку, была самой рослой среди кошатниц. Он тоже пришел с букетом. Знакомый стиль оформления. Похожие я наблюдала каждый вторник в коридоре. Скорее всего, его имя Фрэнки. Если так, то складывается не самая приятная ситуация.
– Я спросил, кто это, Тара?!
