Я хотел, было, найти бабулю-секретаршу, чтобы она дала кому нужно указание вставить стёкла и заменить мебель, но бабуля исчезла…
– Да не выдержала она этого бардака, её скорая увезла с инфарктом, – объяснил мне исчезновение секретарши уборщица, которая заняла стол бабульки и о чём-то болтала по телефону, забыв про уборку помещений.
Напоминать ей об исполнении должностных обязанностей я не стал, чтобы не услышать в ответ о том, какие я приказы издал.
А вот о моих должностных обязанностях мне напомнила Главный бухгалтер.
– Аполлон Эдуардович! – заявила она, – Вы дадите кому-нибудь поручение напечатать платёжки!? Мы никаких денег получить не можем, а зарплата на носу! Вы же директор, в конце – концов!
Я пообещал дать кому-нибудь поручение, но никого, кому бы можно было дать – найти не мог. В конторе болтались инженерно-технические работники, но никто из них на печатной машинке работать не умел, считая, что на то машинистки есть. Но машинистки отсутствовали: одну я сам отпустил на целый год на все четыре стороны, а остальные, во всю пользуясь безнаказанностью, подаренной моими приказами, ударились в загул.
Внезапно в конторе появилась шумная компания с микрофонами и кинокамерами, в которой мне сразу бросилось знакомое лицо журналиста Кости. А вот фигура, точнее брюшко, существенно увеличилось в размерах, выдавая получателя солидных гонораров за сенсационные сплетни. Костя меня не узнал, ибо слишком вежливо обратился.
– Извините, пожалуйста, товарищ директор, за беспокойство. Не могли бы вы дать интервью для «Прожектора перестройки». Хотим вас по центральному телевидению показать.
– А что, собственно, случилось, – испугался я.
– Да вот, товарищи, которые не приняли на работу на ваше предприятие, дали телеграмму в Москву, что местные власти тормозят перестройку, препятствуют трудоустройству на ваше прекрасное предприятие. Скажите, почему все хотят попасть на работу к вам?
В это время в воздухе возник сильный запах перегара, вслед за которым появилась ватага промазученных работяг.
– О! Наш директор! – закричал кто то из них, – Эдуардыч! Клёвый ты мужик!
Толпа обступила журналистов, рассказывая какой я клёвый мужик и какую им жизнь им устроил, а заодно, выпрашивая мелочь на похмелье. Журналисты спешно подсовывали им микрофоны.
Вдруг всеобщий гвалт перекрыл вопль Главного бухгалтера, внезапно возникшей среды этой толпы:
– Да вы когда-нибудь кого-нибудь заставите напечатать платёжки, Аполлон Эдуардович!!? Вы директор или не директор!
– Директор я, директор, – процедил я и поспешил смыться.
На следующий день в моём кабинете я снова застал ответственных товарищей из главка и горкома.
– Аполлон Эдуардович! – укоризненно начал товарищ из горкома партии – Начинать вот так работать не следовало бы.
– А что я сделал? – пытался я строить из себя невинность.
– Ну, вот, что ты в первый же день натворил: специально для родителей новые штатные должности сделал, послал на ремонт своей квартиры рабочих, все деньги из кассы выдал какому-то знакомому кооператору, – перечислил мои прегрешения товарищ из горкома.
– А чем ещё директор занимается? – ляпнул я, первое, что пришло в голову.
Ответственные товарищи испуганно переглянулись.
– Аполлон Эдуардович, – продолжил беседу товарищ из главка, – ценю твою откровенность, но вот так всё сразу нельзя. Я, например, когда директорствовал, первых родственников на работу только через год принял, деньги из кассы для своих нужд начал брать через два, а рабочих на строительство дачи – аж через три года послал.
Ответственные товарищи ещё долго мне разъясняли, с какого времени и каким образом можно использовать вверенное мне государственное предприятие в личных целях. Для каких личных целей они пришли, я не успел узнать, ибо в кабинет ворвалась Главный бухгалтер и заявила:
– Товарищ директор! Платежки никто не напечатал, так что денег нет и зарплаты не будет! А с рабочими сами разбирайтесь – они хотели бухгалтерию громить, но я их вам послала.
Тут же в кабинет ворвались несколько работяг.
– Директор! Чё за дела!? – воскликнул один из них, разя водочным перегаром, – Пашешь тут так, что уже ноги не держут, а вместо зарплаты – «спасибо за труд»!
Другой из работяг заметил ответственных товарищей и набросился на них:
– А вы почему мер не принимаете!? Вы только посмотрите – какой на предприятии бардак творится! – воскликнул он, – Это провокация против перестройки!
– Товарищ, вы не совсем правы, – пытался отбиться товарищ из главка, – По закону на вашем предприятии хозрасчёт, самофинансирование и самоуправление трудового коллектива. Так что с возникшими проблемами вполне может разобраться и трудовой коллектив.
– Да причем тут самоуправный хозрасчёт?! – не унимался работяга, – Мне деньги нужны! Принимайте немедленно меры!
Пользуясь тем, что внимание и злость работяг переместились на ответственных товарищей, я выскользнул из кабинета. И столкнулся с группой товарищей – делегации какого-то предприятия, один из которых восторженно обратился ко мне:
– Это вы – Аполлон Эдуардович?! Общее собрание трудового коллектива направило к вам для обмена положительным опытом.
– Каким ещё опытом? – опешил я.
– А вы разве не смотрели «Прожектор перестройки»!? Про то, какая очередь к вам на работу. А всё-таки, почему все хотят попасть к вам работать? Мы, честно говоря, из сюжета не поняли. Интрига, так сказать, осталась.
Ну и Костя! Это ж надо – бог знает что из чёрти чего сделать!
Но поделиться то ли положительным, то ли отрицательным опытом я не успел, ибо снова вновь появилась Главный бухгалтер и сообщила страшную новость:
– Аполлон Эдуардыч, рабочие вас бить идут. Или платежки готовьте, или смывайтесь.
И я смылся. И, дабы не быть избитым, на работе больше не появлялся. Работа на предприятии остановилась. Инженерно-технические работники и так до моего избрания директором занимались чёрти-чем в рабочее время, а единственный стимул к трудовой деятельности рабочих – угроза увольнения – моим же приказом был отменен. Даже строительная бригада, которую я отрядил для ремонта своей квартиры, перестала появляться.
Родители были очень удручены таким поворотом, главным образом, из-за того, их перспектива их работы на новых должностях (точнее, перспективы получения зарплаты за нахождение на этих должностях) оказалась под вопросом.
– Какой дурацкий завод попался! – возмущалась мама, – Полный развал на предприятии, а власти никаких мер не принимают!
Мы с мамой пытались вдохновить папу на подвиг: сходить на разведку в шарагу, но папа бледнел, ему становилось плохо от подобных предложений. В конце концов мама перестала ему готовить поесть, что вынудило папу, переодевшись в какого то работягу, проникнуть на завод для разведки. В результате ко всеобщему изумлению он получил зарплату за себя, за маму и за меня! Оказывается, на тот факт, что шарага остановилась и ничего не производила, ни главк, ни горком партии не обратили внимания, поскольку предприятие было планово-убыточное, то есть должно приносить запланированный вред. Но при всяком раскладе дел главк был обязан перечислять деньги для зарплаты. Вот главк их перечислил деньги для зарплаты. Главная бухглатерша заставила свою дочку напечатать на машинке необходимые документы и вся шарага получила зарплату.
Мы все здорово обрадовались и подумали, что теперь будет так всегда: в шарагу мне появляться не надо, а когда надо – папа будет ходить за зарплатой.
– А другие директора так и работают! – была убеждена мама – Нашего директора мы тоже только в дни аванса да получки видим.
Единственной проблемой стало то, как вернуть строительную бригаду для ремонта нашей квартиры. И мы с родителями целый месяц обсуждали, как её решить. Но внезапно возникла куда более значительная проблема со стороны, с которой даже и не ждали.
Поскольку шарага не работала, то никаких денег на свою деятельность из главка не требовала и никаких убытков, предусмотренных планом, не принесла. Отсутствие планово предусмотренного вреда озадачило работников главка и заставило осуществить выезд в шарагу, чтобы посмотреть что там происходит или творится.
…После посещения шараги у одного из ответственных работников от увиденного случился инфаркт, у другого – инсульт, а выжившие приняли меры к приезду комплексной комиссии с участием партийных, советских и правоохранительных органов.
Меня, мирно дрыхнущего в собственной квартире, разбудил строгий голос товарища, явно имеющего административно-властные полномочия:
– Аполлон Эдуардович! Пожалуйста, пройдёмте с нами и с вещами.
Пока я продирал глаза, пытаясь понять: этот кошмар во сне или наяву, к товарищу, обладающему административно-властными полномочиями, ринулись папа и мама.
– Да у него весеннее обострение! – воскликнула мама и протянула спрятанные от меня по возвращении из Тюменской области медицинские документы, свидетельствующие о моём тяжёлом психическом расстройстве.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70021027&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
