Гостья села в кожаное кресло при входе, продолжая наблюдать радость матери.
Анна помогла дочери раздеться и проводила в ванную комнату. Вернулась, на ходу предлагая гостье:
– Может, чайку? – тут же всплеснула руками: – Ах, какая я неряха! Встаньте, пожалуйста! Забыла убрать.
Игнатьева приподнялась, настороженно оглянулась назад. Стала осматривать пальто, отряхивать от налипшей кошачьей шерсти руками в чёрных вязаных перчатках.
Анна забрала с сиденья овечью шкурку, оправдывалась:
– Наш кот здесь ночью спит, давайте я почищу! – достала клейкий рулончик и несколько раз провела им по материалу. – Ну, вот и всё. Пойдёмте чай пить с печеньем!
– Можно, я не буду раздеваться? – спросила гостья. – А то у вас холодно, у меня малокровие, руки мёрзнут!
– Да, конечно, – согласилась Анна, – отопление ещё не включили. Мы сами не можем согреться. Проходите!
Они прошли на кухню, и хозяйка поставила на плиту чайник, достала овсяное печенье, выставила на стол, спросила:
– Не очень сложно было дочку найти?
Игнатьева пожала плечами:
– Чего её искать? Сидела бедняжка в обезьяннике, как и остальные. Их там человек десять задержали с транспарантами.
Анна разлила чай, и гостья стала прихлёбывать из чашки, держа её руками в перчатках. Неожиданно спросила:
– А нет чего покрепче? Может, водочки?
– Конечно, – улыбнулась Анна, подумала, что и ей не помешает расслабиться. Обрадовалась предложению. Достала из холодильника початую бутылку «Царской золотой» и поставила на стол. Стала нарезать колбасу, сыр, затем разлила водку по стопкам.
– Давай за наших мужей, – предложила Эльвира, – пусть на фронт их не возьмут, но им и здесь не сладко приходится!
– Давай! – согласилась Анна и стала пить маленькими глотками, стараясь не морщиться.
Эльвира махнула содержимое стопки в рот и стала закусывать колбасой, тыкая в неё вилкой.
Тепло проникло в организм Анны, она откинулась на стул, расстегнула ворот кофточки. На шее блеснул подаренный мужем золотой кулон.
– Интересная подвеска, – заметила Эльвира, – кто там изображён – спортсменка?
– Это Ника, Богиня победы, муж подарил, когда я со спортом завязала.
Эльвира привстала разглядывая:
– Девушка с факелом? Я видела другие изображения.
– Да, – согласилась Анна, – бывает с венком или мечом! Я в интернете смотрела. Виктор даже собирался мне ещё прикупить в подарок для коллекции.
– Ясно, – заулыбалась Игнатьева, – значит любит!
Анна смущённо мелко закивала.
Застолье продолжилось, болтали о всякой ерунде.
Постепенно беседа становилась задушевной. Женщины разоткровенничались.
Игнатьева рассуждала сама с собой:
– Волнуюсь я за Олега. Молоденький он у меня. Чувствую, никак не может освоиться в отделе у вашего мужа. На земле проще было, и я рядом. Мы с ним вдвоём живём, он у меня и за мужа и за детей. Хожу за ним как за маленьким, он хоть и большой, но такой ещё глупый, во всём надо помогать, подталкивать!
Анна пожала плечами:
– Мой муж меня не спрашивает, сам всё решает. Да и некогда мне ему советовать, с детьми бы разобраться. Но чувствую, Виктор постоянно волнуется за нас, жалеет, – в душу проникли воспоминания, глаза Анны наполнились влагой.
– Ну, давай ещё по одной на посошок, и я поеду домой, – предложила гостья.
– На машине? – удивилась Анна.
Эльвира махнула рукой:
– Да, под окном стоит. Муж купил себе, а на права сдать не может, вот я и катаюсь.
Анна продолжала вопросительно глядеть на собеседницу.
– Наливай, наливай, прокуроров не трогают! – добавила та.
Анна наполнила стопки. Чокнулись. Эльвира опрокинула водку в рот и пошла в коридор твёрдой чеканящей походкой, застёгивая большие пуговицы пальто.
Анна не выпила, поставила стопку на стол, двинулась следом.
Прощались перед дверью сердечно с поцелуями в щёки, точно лучшие подруги.
Рыков в квартире появился за полночь.
Дети спали. Жена с закрытыми глазами, одетая в лёгкую ночную сорочку, лежала в постели, прикрывшись одеялом. В ушах белели капельки наушников. Слушала остросюжетную книгу, но мысли уводили её от содержания совсем в другом направлении. Собственный детектив был ближе сердцу, щемил, не давал покоя, затмевал придуманные интриги автора, делал их наивными и неубедительными.
Горел ночник.
Сняв чёрное короткое пальто и обувь, Виктор сразу прошёл в спальню, наклонился и поцеловал жену в губы.
– Привет, любимая! – удивился, что она не вздрогнула – значит, не дремала, прислушивалась, ждала. Залюбовался её профилем, ощутил нарастающую в душе нежность за преданность семье, отречённую карьеру, заботу и ласку.
Насилу оторвал взгляд, сходил в ванную. Есть не стал – был сыт, вернулся и стал раздеваться, быстро юркнул в нагретое женой пространство, прижался к горячему женскому телу. Коснулся рукой гладкого упругого бедра, ощутил кружевную материю – значит, секса не будет. Да он и сам не очень хотел, слишком устал за праздник. Положил голову жене на грудь, точно извиняясь за шкодливость.
Анна, не поворачиваясь, с тревогой спросила:
– Ты был в военкомате? Разговаривал по поводу сына?
– Военкома не было, – соврал Виктор, – завтра созвонюсь, заеду.
– Стакан опрокинуть успел, а о сыне некогда подумать?
– Милая, сегодня же День уголовного розыска! Ну что ты опять по-занзибарски?
Анна вынула из ушей телефоны, положила на тумбочку:
– Поздравляю! Какая вам разница, праздник или нет, лишь бы стакан во лбу. Жена Игнатьева дочку привезла, за мужа своего волнуется, что он общего языка с вами найти не может!
– Да ещё как может! Покруче нас бухает, – усмехнулся Виктор. – А что, Антон ещё не передумал идти на фронт?
– Передумал… – съехидничала жена. – Бронежилет ищет. Ботинки с каской и фляжкой где-то достал, вон зайди в его комнату – целый арсенал, чего там только нет. Точно третья мировая начинается! Может, не успеет? Президент обещал быстро закончить…
– Быстро… – зло прервал её Виктор, лёг на спину, заложил руки за голову, – у нас приказ пришёл, тоже ребят отправляем за порядком там смотреть. Давай спать, утро вечера мудреней.
– Пойду попью воды, – сообщила жена, встала с постели.
Её ночнушка задралась сзади, и Рыков увидел непривычно сморщенные ягодицы Анны, дряблые ляжки. С горечью подумал – почему он не обращал внимания на её тело, когда оно было молодым, упругим и налитым свежестью? Наверно, принимал это как должное, достоинств не замечал, молодой был. Вот так всегда: что имеем – не ценим, потеряем – плачем. Быть может, от этого и её раздражение. Наверно, и он уже не Аполлон. Душу наполнила щемящая жалость к жене, захотелось обнять её крепко.
– Господи, что за время, – запричитала жена, возвратившись, – сын медицинскую академию бросает, на фронт рвётся, дочка с плакатами стоит на митингах против войны. Муж вечно пьяный шатается непонятно где…
Она залезла под одеяло, не успев договорить, Виктор крепко обнял её, обиженно прервал:
– Ну ладно тебе в праздник-то, – провёл рукой по небольшой упругой груди Анны, почувствовал кулон, который подарил ей, когда она завязала с боксом. Обвил тело руками, сильно прижал к себе. Почувствовал, как тело жены стало тихо содрогаться, заходиться в истерике от внутреннего плача. Анна начала всхлипывать:
– Какой может быть праздник? Все разделились, точно в Гражданскую войну, на красных и белых, подруги рассорились, родственники проклинают друг друга. Не знаешь, кто с тобой рядом, чего от него теперь ждать… Когда тебя нет, мне кажется, что наш дом замирает, точно у него остановилось сердце…
Виктор поцеловал жену в полные чувственные губы, ощутил знакомое любовное опьянение, прошептал:
– А я когда прихожу с работы, чувствую, что всё здесь дышит, и это дыхание твоё…
Анна повернулась на бок, и Виктор обнял её сзади, прижался к спине, почувствовал, как она обхватила под собой его руку, зажала большой палец в ладошке, стала тихонько жамкать его, осторожно тереть косточки суставов, постепенно успокаиваясь.
– Всё будет хорошо, – Виктор отдал свой палец на растерзание. Жена всегда так делала, когда хотела расслабиться и уснуть. Рассказывала, что в детстве теребила перед сном палец деда или отца. Теперь вот его. Другой рукой Рыков нежно погладил Анну по короткому ёжику волос, горестно вздохнул: – Я рядом с тобой, милая. Не бойся. Я с тобой рядом.
Глава 6
Страшная новость
Через несколько дней в кабинет руководства оперативного отдела с утра заглянул секретчик Лимаренко, бросил:
– Товарищи начальники, не забудьте сдать мне графики встреч с агентурным аппаратом на следующий месяц! – Дверь захлопнулась.
Рыков пригладил усы, перевёл недовольный взгляд на Удодова:
– Владимир Сергеевич, пора уже эти графики исключить. Кто их придумал? Они приказом предусмотрены? Только расшифровывают, когда и где мы встречаемся!
– Не мы их выдумали, не нам и прекращать! – отрезал полковник.
– Виктор Павлович, – отозвался Игнатьев, – я поищу приказ, посмотрю, есть ли там такой пункт.
– Хорошо, – отозвался Рыков.
Удодов недовольно засопел, уставился в сводку происшествий, стал подчёркивать. Затем остановился и, решив не молчать, поднял голову:
– Виктор, ты поменьше выступай. И вообще – будь скромнее! Я вчера со своим приятелем встречался, начальником УСБ Никитиным. Юрий Юрьевич по секрету сказал, что не пропустит тебе досрочного звания «полковник». Из Москвы пришло за нашу совместную операцию с ФСБ по украинским хакерам.
– Да пусть он подавится этим званием! – выругался Рыков. – Мерзавец занзибарский, двух наших пьяниц, которых мы летом уволили, пригрел в своём управлении! Теперь они будут мстить – копать под нас! А он сидит, задницей кресло протирает, бездельник!
– Не бездельник, – усмехнулся Удодов, – он там много на тебя нарыл, так что будь осторожней.
Игнатьев отвлёкся от работы, внимательно наблюдал за своими начальниками, слушал. В очередной раз убедился, что друг от друга в этом кабинете ничего не скрывают.
Виктор махнул рукой. Не первый раз уже приходили внеочередные звания, но кто-то всегда их отсылал обратно в Москву. То кадры недовольны, то УСБ, то ещё непонятно кто. Он вспомнил об обещании директору шубного магазина Алисе и стал проверять по базам присланные установочные данные. Созвонился с приятелем из Пенсионного фонда и попросил узнать, откуда приходят налоги данных женщин.
Буквально через несколько минут с горящей папиросой в руке заглянул начальник убойного отдела Алексеев, поинтересовался у Рыкова:
– Не занят? – вопрошающе покосился на сидящего за соседним столом Игнатьева, а затем в противоположную сторону на Удодова.
– У меня от руководителей секретов нет, – улыбнулся Виктор, – колись!
Начальник отдела поднял голову от документов и с интересом уставился на гостя.
– Здравия желаю, Владимир Сергеевич, – отреагировал Михаил, пригладил вниз усы.
Удодов кивнул:
– Проходи, распрягайся.
Алексеев улыбнулся и энергично вошёл, плотно прикрыв за собой дверь. Подошёл ко всем по очереди, поздоровался за руку. Остановился у Рыкова, стряхнул пепел в стоящую на столе чистую пепельницу для гостей и сел на стул, закинул ногу на ногу, снова затянулся папиросой. Изучающе посмотрел в глаза Виктору:
– Девушку несколько дней назад нашли убитой в подъезде, выезжали местные убойщики. В карманах ничего нет – ни паспорта, ни кошелька, возможно – ограбление, изнасилование не подтвердилось. Есть фрагмент кровавого следа обуви убийцы. Поднимается наверх пару этажей, потом стирается. Ножевое в грудь, зачем-то лицо порезали. В принципе это дело района, ничего резонансного. Но как-то всё застопорилось. Я послал к ним куратора из моего отдела. Тот провёл повторный осмотр и за батареей на полу нашел телефон, наверно, вылетел во время борьбы. Коллеги из ФСБ помогли снять пароль. Теперь устанавливаем связи.
– А я здесь при чём? – недоумевал Виктор.
– Сотовый телефон, может, её, а может, преступника! Пока обзвоны не делаем, выясняем осторожно. Но твой номер несколько раз засветился, вот решил поговорить.
Рыков недоумённо пожал плечами, посмотрел на шефа, затем на Игнатьева.
Полковник Удодов, вытянув шею, с интересом прислушался.
Олег печатал справку на компьютере, периодически заглядывал в черновик.
– Ну, говори тогда, – согласился Виктор.
– А чего говорить-то? Давай сразу к делу!
