Тень Империи
Михаил Сергеевич Барков
Воспоминания о Верувине #5
Перед вами пятая, заключительная часть цикла "Воспоминания о Верувине".Хитросплетения многих человеческих судеб вели к этому моменту. Молодой император Ренамир был свидетелем того, как Верувина изменилась бесповоротно: как города обращались в пепел, как армии превращались в массовые захоронения, как герои становились негодяями. Он знал подход к людям и был талантливым полководцем с благородными целями, но это не помогло ему воплотить задуманное и объединить континент под своим началом. Теперь, когда хаос поглощает одну провинцию за другой, вестником порядка становится тот, кто всю свою жизнь пробыл в чужой тени…
Михаил Барков
Тень Империи
«Мы все по-своему несчастны,
все несправедливо наказаны за что-то,
но как раз от этого почему-то и легче.
Быть несчастным среди счастливых…
гораздо больнее»
Шэйн
Города Верувины неповторимы, у каждого – своя роль, свои сильные и слабые стороны и свой правитель, непременно своенравный и с большими планами на будущее. Иногда правители всех девятнадцати провинций сидели за одним столом, делились секретами и пили вино, как старые друзья, а порой ссорились столь грубо и непримиримо, что начинали военные походы и без кровопролития не могли найти компромисс. Но ни одно из событий прошлых лет не принесло в земли Верувины столько бед, сколько выпало на них в этом году. Свидетели этих дней менялись безвозвратно, о некоторых из них уже было рассказано достаточно, но об одном из них трактирным сплетникам только предстояло услышать. Эта история началась на западе уже более пятнадцати лет назад…
***
Геллерхол – большой и красивый город, расположение которого можно увидеть даже из некоторых соседних провинций благодаря огромному каменному обелиску на центральной площади. И в этом большом городе начались и закончились слишком многие жизни. Во время правления Дивина, последнего лорда Геллерхола, была принята реформа социального устройства: местные купцы и ремесленники получили привилегии, а приезжие господа лишились своих доходов и права их получать, если не жили в городе постоянно. Это было странное решение, от которого позже Дивин решил отказаться, но за время его действия одна семья странствующих торговцев, едва успевшая осесть в Геллерхоле, как раз обзавелась сыном и, к своему большому сожалению, нажила себе опасных врагов. Отец взял золота в долг у сомнительных людей, мать не смогла достать обещанный товар, затем ещё одна неприятность, другая, третья – всё это стало накапливаться, как снежный ком, который одновременно усложнял жизнь молодой пары в городе и не позволял спокойно покинуть его.
Кандалы из угроз и ультиматумов держали их в Геллерхоле вплоть до последней ночи, когда владыки местных переулков отправили за ними убийц – похоже, по их мнению, тогда несчастные торговцы уже исчерпали ресурс своей возможной пользы. Родителей убили быстро и тихо, но один из вооружённых головорезов увидел в деревянной кроватке худого ребёнка и под скептичные усмешки своих коллег забрал его к себе. В отличие от настоящих предков, он не стал мальчику любящим и заботливым опекуном – напротив, он испытывал его и всю дальнейшую жизнь держал на грани выживания. До четырёх лет мальчик постигал азы устройства мира и тонкости социальных расслоений в величественном Геллерхоле. До шести его уже научили воровать товары с открытых лавок на рыночной площади. В восемь лет вместо «Эй, ты!» или «Мелкий» к нему стали обращаться «Щенок», связывая это прозвище с его новым отцом, которого называли исключительно «Пёс». В десять лет, уже слегка окрепнув телом, Щенок совершил своё первое заказное убийство, а настоящего имени так и не обрёл.
Каждое маленькое преступление потихоньку возвышало его, и длилось это ещё полтора года, но стать малолетней легендой преступного мира ему было не суждено. В борьбе между враждующими группировками он оказался козлом отпущения и угодил в колодки. Официально – за кражу золота у одного купца, а на деле – за то, что был наименее ценным среди тех, кого пришлось принести в жертву. Щенок навсегда запомнил этот день.
Уже несколько часов он был зажат в жёстких дубовых колодках на площади, под тем самым великим обелиском. Его правая бровь была рассечена и опухла от попадания камня, а некоторые пальцы, казалось, были сломаны по той же причине. Лицо покрывала засохшая корочка из томатной мякоти и гнилых яблок. Мальчишка с выразительным лицом и ярко-синими глазами, с безграничным потенциалом вора, убийцы или наёмника, медленно увядал под хохот и презрительные плевки прохожих. Его преступная карьера подошла к концу одновременно с грязной, полной боли и обиды жизнью. Он уже закрыл глаза, смиренно ожидая, когда его дыхание остановится от очередного камня, запущенного в голову, но вдруг услышал чей-то высокий голос:
– Ты постоянно оскорбляешь меня! Я знаю, это из-за того, что мама умерла при родах, но разве я виноват в этом?!
– Нет, – последовал спокойный и в то же время суровый ответ.
Этот голос был знаком Щенку, как и всякому жителю города. Мальчик открыл глаза, приподнял из последних сил голову и увидел лорда Дивина в сопровождении нескольких рыцарей и его единственного сына, Ренамира. Щенок и сын лорда были, должно быть, ровесниками – на глаз разница в росте между ними не превышала полпальца. Худой, но бойкий отпрыск местного правителя продолжал свои возражения, следуя за отцом:
– Тогда в чём дело? Учёба и тренировки тебя не убеждают, хотя я делаю всё, как ты говоришь! Хочешь увидеть более… серьёзный поступок?
Лорд остановился и обернулся на своего сына с насмешливой улыбкой:
– Это какой же, юный Рен? Что ты можешь сделать?
Ренамир осмотрелся и остановил свой взгляд на Щенке. Минуя стражу, он подошёл к нему и посмотрел в его измученные синие глаза. Щенок не питал к нему симпатий, как и к его отцу – с ранних лет его учили презирать тех, кто удерживает власть над городом. И только теперь, встретившись взглядом со светлым, ухоженным пареньком, он подумал: «Почему? Почему я ненавижу тебя?». Ренамир вздохнул, собираясь с мыслями, и обернулся к отцу:
– Я сделаю из этого преступника достойного человека!
Дивин рассмеялся, затем этот смех заразительно передался его рыцарям. Лорд брезгливо кивнул на Щенка и сказал:
– Выпусти его, и сегодня ночью он задушит тебя, заберёт все драгоценности в твоей комнате и сбежит!
– А вот и не сбежит! – воскликнул сын лорда, решительно взмахнув рукой. – Стража! Освободите его!
Ренамир вновь обернулся на Щенка и посмотрел на него так, как впредь не смотрел никогда больше: одновременно с надеждой и с явным опасением. Он понятия не имел, что делает и как достигнет своей цели, но готов был бороться за это достижение до последнего. Лорд Дивин мог быть прав во многом, но в одном он точно ошибся: ближайшей ночью Щенок не сбежал. Ренамир взял над ним полную ответственность, приказал своим слугам накормить его, вылечить, выдать одежду и выделить маленькую комнату в том же коридоре замка, где жил сам.
У Щенка никогда ещё не было своей комнаты. Он ночевал, где придётся, и каждый день не был уверен, что доживёт до завтра, а теперь, по какому-то невообразимому стечению обстоятельств, оказался в замке и бесплатно получил одежду, еду и крышу над головой. Когда слуги закончили приводить его в порядок, был уже поздний вечер, и тогда Ренамир снова посетил его. Сын лорда вошёл в комнату без стука и в сопровождении стражника. Щенок сидел на кровати в этот момент, вздрогнул и по привычке осмотрелся, чтобы прикинуть, куда бежать. Здесь было лишь окно, из которого предстоял долгий полёт – слишком долгий для измождённого мальчишки.
– Не бойся, – сказал Ренамир, осмотрел его и жестом приказал стражнику выйти за дверь.
Воин в доспехах возразил:
– Но господин, милорд приказал не спускать с вас глаз!
– А я приказываю тебе оставить нас, иначе скажу отцу, что ты украл у меня браслет!
– Господин! – снова возмутился страж и медленно попятился к двери. – Ладно… кричите, если что.
Ренамир дождался, когда останется наедине со спасённым мальчишкой, и заговорил:
– Они думают, что ты убьёшь меня. Скажи, ты хочешь меня убить?
Щенок обхватил себя перебинтованными руками и испуганно помотал головой в ответ. Сын лорда улыбнулся, подошёл чуть ближе и протянул чистую бледную ладонь:
– Меня зовут Ренамир. Наверное, ты знаешь… А тебя как зовут?
Щенок помедлил, но всё же осторожно протянул руку, т.к. боялся проявить неуважение. Сжимать пальцы ему было неприятно из-за травм, но это было первое рукопожатие в его жизни. Он тихо прокашлялся и сказал:
– Щенок. Так меня называли бандиты.
– Щенок? – удивился Ренамир. – Нет, это не имя. А родители разве не дали тебе нормального имени?
Мальчик помотал головой и опустил печальный взгляд:
– Я их не знал. Меня забрали младенцем.
Ренамир прошёлся по комнате и сел на кровать рядом с собеседником. Он задумчиво хмыкнул и сказал:
– Если хочешь, я дам тебе нормальное имя. Такое, которое тебе понравится.
Мальчик невыносимо засмущался и пробормотал:
– Милорд, если хотите, можете звать меня «Щенком». Вы и так уже слишком много для меня сделали.
Услышав это, Ренамир нахмурился:
– Ну, нет! Так не пойдёт. Слушай… «милорд» здесь мой отец, а меня так больше никогда не называй. Можешь вообще звать меня Рен, как друг. А тебя… хм, дай-ка подумать…
Ренамир вновь слез на пол и стал нарезать круги по комнате, постукивая пальцем себе по челюсти. Он метал взгляд между предметами интерьера и рассуждал вслух:
– В старом наречии Ганрайна есть много красивых слов… Как же там говорила старуха Порта… О, придумал! Я буду звать тебя Кайсгарт!
Щенок слегка нахмурился и спросил:
– И что это значит?
– Оно означает: «острие меча».
В этот вечер Щенок переродился и стал носить это имя: Кайсгарт. Оно было куда благозвучнее и не унижало его, а даже наоборот, звучало как-то гордо, будто одним только этим именем он уже чего-то добился. Для него началась совсем другая жизнь, не похожая ни на что прежнее: Ренамир при поддержке своих слуг учил его грамоте и военному делу, они вместе тренировались и вместе проводили свободное время, обсуждая возможное будущее. Узнав, что уличный сирота не помнит даже своего дня рождения, Ренамир взял на себя ответственность лично выбрать его, как и имя: шестнадцатый день октября – ровно тогда безродного разбойника забрали в замок. И пусть эти решения взрослеющий Кай принимал не сам, он был счастлив уже от факта чьей-то заботы о нём.
Кайсгарт провёл десятки часов, слушая жалобы Ренамира на деспотичного и вечно злого отца, а в ответ рассказывал ему о том, как тяжело жилось на улицах. Вопреки противоположному происхождению, они быстро поладили, и вскоре, примерно через полгода, присутствие Кайсгарта в замке стало раздражать лорда Дивина сильнее, чем обычно, а его интерес к результатам эксперимента Ренамира заметно угас. Он как-то пришёл на тренировку по фехтованию одноручным оружием и увидел, что Кайсгарт одолел Ренамира и приставил тренировочный меч к его горлу.
– Ты проиграл! – воскликнул недавний уличный воришка и улыбнулся, не заметив лорда неподалёку.
Ренамир воткнул меч в песок, поднял руки и с любопытством заметил:
– С каждым месяцем ты всё быстрее, Кай. Кажется, размахивать клинком тебе нравится куда больше, чем читать книжки.
И тут вмешался Дивин:
– Ещё бы, он ведь уличный разбойник.
Кайсгарт опустил оружие, коротко поклонился лорду и, не сдержав обиды, сказал:
– Благодаря вашему сыну я больше не уличный разбойник, милорд.
– Что? – Дивин вдруг насупился и обвинительно указал на него пальцем. – Как ты смеешь перечить мне?! Да как ты вообще смеешь со мной говорить?!
– Я лишь… – проронил Кайсгарт, но тут же был прерван.
Лорд Дивин махнул рукой страже и вновь на него указал:
– В темницу эту тварь! Пусть пару дней подумает о том, как должен общаться со своим повелителем.
Ренамир встал между ними и обернулся на лорда с умоляющим взглядом:
– Отец, прости его, он всё ещё привыкает к этикету нашего двора! Я всё объясню ему, это больше не повторится.
– Я в этом уверен и без твоего нытья, сын. Темница всех исправляет, а если не она, то палач.
– Нет! – воскликнул Ренамир и широко расставил руки, загораживая друга. – Я тебя знаю, ты прикажешь кому-нибудь прирезать его, а потом скажешь мне, что он просто сбежал!
Дивин хмыкнул и приподнял брови:
– А ты становишься прозорливее. Но это не отменяет моих…
Кайсгарт вдруг вышел вперёд из-за спины Ренамира, отбросил в сторону тренировочный меч и склонился:
– Если вы желаете наказать меня за неуважение, милорд, я смиренно приму вашу кару. Прошу лишь не изгонять меня и не лишать жизни.
Дивин подошёл ближе и навис над ним, как кобра, расправляющая свой угрожающий капюшон.
– Глядите… – негромко прорычал он с презрением. – Уличная мразь демонстрирует достоинство. Отправляйся в темницу, посмотрим, какой ты оттуда выйдешь и с какой ненавистью будешь смотреть на меня уже на следующий день!
