А почему бы и нет? Это хотя бы объяснит, почему мы так и остались "врагами".
– Что? – Крис взрывается и начинает смеяться.
– А что смешного? Вполне логично будет!
– Медея, такие мужчины, как Роланд, – задумывается, переводя сбитое от смеха дыхание. – Они никогда не лягут в постель с другим мужчиной.
– Тогда, что ты имела ввиду?
– Существует два негласных закона: он никогда не проявляет заинтересованность на глазах у всех и никогда не выводит в свет девушек, с которыми спит.
– Если его не видели в компании женщин, то как можно утверждать о его ориентации?
Она хочет ответить, но замолкает, посмотрев мне за спину. Обернувшись, вижу Демида и натянуто улыбаюсь.
– Не пора ли нам выйти на танцпол? – приглашает нас, но делает акцент на мне, подав руку.
Крис резко разворачивается и, не дождавшись моего ответа, уходит.
– Ещё раз попробуешь мною вывести её на ревность, закопаю, – отчитываю его и иду вслед за девушкой.
– Не понимаю, о чём ты, – смеётся, следуя за мной.
– Не включай идиота! И ещё, – усмехаюсь, заметив, как Крис подходит к одному из понравившихся мулатов. – Не забывай, что женская месть всегда страшнее.
Демид тоже замечает девушку, которая начинает открыто кокетничать с незнакомцем. Делает глубокий вдох, затем выдох и отворачивается. Его глаза полны ненависти и злости, но если присмотреться чуточку глубже, то можно заметить сильнейшие чувства, которые изо всех сил стараются спрятать.
– Поговорите вы уже, наконец, – не удержавшись, обращаюсь к нему.
– Мне легче её задушить! – разжав кулаки, протягивает мне руку. – Пойдём танцевать? – старается сменить тему.
Даю отрицательный ответ. Он должен понять – я за Крис и больше не готова причинять боль девушке нашим флиртом. В этом раунде одерживает победу женская солидарность.
Я прохожу на танцпол и начинаю танцевать. Не замечаю, как вскоре передо мной появляется слегка поддатый Ратмир, но не отказываю ему в танцах. И пока мы с парнем весело проводим время, Демид с Крис успевают поссориться за вечер сотню раз, Эрик исчезает с одной из красоток, и только Роланд надменно сидит за столом и с скучающим видом обводит всех своим взглядом. Видимо, каждый расслабляется в силу своих возможностей, и кое-кто просто не запрограммирован на такой процесс, как веселье.
За последующие несколько часов Ратмир проявляет ко мне нездоровый интерес, порой приближаясь на слишком неприличное расстояние. За столом со всеми он всё своё внимание обращает на меня, частенько что-то нашептывая на ухо. Его опьянённое внимание меня лишь забавляет. Не более. Мужчина не моего романа – это я поняла с первой встречи.
Когда мы снова оказываемся вдвоём на танцполе, я закрываю глаза и утопаю в музыке, не замечая ничего, что происходит вокруг. В голове уже давно поселился дурман от текилы, и я не ощущаю реальности. Но, когда Ратмир в какой-то момент переступает границы и прижимает меня за талию, медленно спускаясь вниз, я прозреваю. Быстро ставлю его на место, ясно давая понять, что между нами, кроме танцев, ничего быть не может. Он решает, что я с ним кокетничаю и продолжает приставать. Не успеваю я среагировать, как чувствую боль от того, как кто-то грубо хватает меня за руку. Я разворачиваюсь, чтобы посмотреть на схватившего, и с трудом удерживаюсь на ногах, увидев перед собой Роланда. Не церемонясь, он тянет меня на выход.
Оказавшись на улице, заводит за угол, где нет ни единой души, и швыряет к стене. Я вскрикиваю от боли, ударившись голыми плечами о неровную поверхность.
– Совсем озверел? – в бешенстве пытаюсь перевести дыхание.
– Оклемайся, подыши воздухом.
– Это ты мне говоришь? – не понимаю, что происходит, и что на него нашло. – Приди в себя, ты что себе позволяешь?
– Я ненавижу падких, – подходит так близко, что я затаиваю воздух в лёгких. – Демид, теперь Ратмир, завтра будет Эрик?
– А послезавтра ты, – саркастично заканчиваю список. – Какое тебе дело?
– В таком случае, тебе не место среди нас, – игнорирует мой вопрос.
– Ох, прости! – усмехаюсь в лицо. – Забыла, что рядом с вами только святые!
– Рядом с нами люди достойные и с принципами.
– Позволь спросить, это ты так проявляешь свою ревность? – ухмыляюсь, стараясь вывести его из себя. – Ревнуешь их и завидуешь мне, что я могу ими наслаждаться?
Он лишь хмурит брови, не понимая, на что я намекаю. А мне становится всё веселее.
– Раз ты такой честный и с принципами, так признайся о своей нетрадиционной ориентации. Может повезёт, и ты будешь пользоваться неплохим спросом среди себе подобных.
Несколько секунд он смотрит на меня, как на умалишённую. А потом делает резкий шаг вперёд и вдавливает меня своим телом к стене. Схватив одной рукой за талию, второй сжимает мою шею.
Мне становится слишком жарко. Душно. И речь сейчас не о погоде.
– Значит, я по части мальчиков? – улыбается и смотрит на меня хищным взглядом.
– Я ошибаюсь? – нервно сглатываю слюну.
Если голубые влияют на женское тело именно так, то дайте мне троих.
– То есть, мужчины, которым ты неинтересна, автоматически становятся пидорами? – насмехается, сжимая сильнее пальцы на шее.
Сумасшедшая. Как я только решилась сказать такое Роланду? Не могу ничего сказать в ответ. Отмалчиваюсь, а взгляд падает на его губы.
«Хочу» – отбивает в голове. И я всеми силами стараюсь избавиться от этого желания, понимая, что Роланд читает меня, как открытую книгу.
– Отвечай, – шипит и наслаждается моим видом загнанного в угол мышонка.
– Допустим, – прорезается голос. – Либо слепой, либо голуб…
Не даёт договорить. Резко притягивает моё лицо к себе и впивается жарким поцелуем в губы. Почувствовав его язык в своём рту, я пьянею ещё сильнее. Наконец, я пробую его на вкус. Безумный, с привкусом виски. Взрыв атомной бомбы ничто по сравнению с тем, что происходит сейчас со мной. Задыхаюсь, потому что забываю, как дышать. Забываю, где я, кто я. Забываю обо всём. Этот поцелуй будет похлеще любого секса. И если так, то какой же с ним может быть секс? От этой мысли тело бросает в жар!
Но всё заканчивается также неожиданно, как и начинается. Роланд отрывается от меня, но не отпускает. Смотрит с ухмылкой и тянется к моему уху. Жду, как коснётся губами шеи, доведёт до безумства, но шёпот его слов прерывает все желания:
– Всё намного проще, малышка, ты просто меня не возбуждаешь.
Обескуражив, отстраняется от меня и ухмыляется краем губы. Нахожусь в лёгком замешательстве, что уж там, нахожусь в ужасе. Поняв, что он собирается уходить, полностью насладившись вкусом собственной победы, я взвинчено перебираю все возможные варианты, чтобы не дать себе пасть в грязь лицом. И в эту самую секунду замечаю красный отпечаток своей помады на кончике его губ и отвечаю ухмылкой на его ухмылку. Оторвавшись от стены, походкой от бедра вновь приближаюсь к нему.
– Хорошо, Роланд! – томно прошептав, касаюсь пальцем его губы и стираю следы своего присутствия на коже.
Он внимательно следит за каждым моим движением. Прожигает дыру во мне, поглощая в себя мой рассудок. Необъяснимый, тяжёлый, но такой магнетический.
Поднимаю глаза. Зацепившись с ним взглядами, убираю палец с его лица и подношу к своим губам. Пройдясь по нему кончиком языка, беру его в рот, а после просто наслаждаюсь эмоциями Роланда.
Будь ты сдержанным аристократом или законченным извращенцем, такой откровенный сексуальный посыл девушки никогда не пройдёт для тебя бесследно. Огни пламени полыхают в его глазах и заставляют сходить с ума, представляя, чтобы могло между нами быть, если бы мужчина был менее горделивым.
– Нужно ведь было забрать то, что принадлежит мне? – спрашиваю, прикусив нижнюю губу. – Приятного вечера, Роланд, – подмигнув, разворачиваюсь и ухожу, оставляя за собой приятный шлейф мускуса и кедры.
Глава 16
Подойдя к входу в клуб, я замечаю Крис, которая ловит такси. Не успев отдышаться и прийти в себя после произошедшего, я ускоряю шаг и подхожу к ней. Увидев её заплаканное лицо, я удивляюсь. Ещё двадцать минут назад она смеялась рядом со мной.
– Что случилось? – спрашиваю её.
– Я еду в отель! Не хочу здесь больше находиться!
Перед нами останавливается такси, и я сажусь в него вместе с ней. Не хочу оставлять её в таком состоянии одну.
До самого отеля мы едем, не проронив ни слова. Но как только оказываемся за дверьми нашего номера, Крис начинает рыдать, не сдерживая себя. Слёзы девушки оказываются для меня большим шоком, и я не нахожу ничего более утешительного, чем обнять её.
Она начинает плакать ещё сильнее, стискивая зубы, крича сквозь них. Истерика в чистом виде. Пройденный рубеж терпения. Знакомое мне чувство. Искренне хочется поддержать её, найти хотя бы одно подходящее слово, чтобы успокоить. Но я знаю, что это невозможно. Слёзы – это не признак слабости. Скорее, признак морального истощения, когда тебя выжали настолько, что больше нет сил держать всё в себе.
Спустя несколько минут, почувствовав, что она начинает успокаиваться, усаживаю её на кресло, а сама наливаю ей стакан холодной воды.
– Спасибо, – поднимает взгляд и слегка улыбается. – Правда, спасибо, что рядом.
Улыбаюсь в ответ и протягиваю воду.
– Если захочешь поговорить, я обязательно выслушаю и постараюсь понять.
Мы молча проходим на террасу. Достаём сигареты из общей пачки и закуриваем. Вечерний бриз и лёгкие волны становятся прекрасным успокоительным средством.
– Меня звали Христина, мы познакомились с ним у него в клубе, – неожиданно начинает она своё откровение. – Я приглянулась ему, он – мне, и всё очень быстро завертелось. Свидания, подарки, отменный секс. Что ещё от мужика надо? – смеётся, но по голосу слышно, что воспоминания наводят на неё грусть. – Где-то через месяц я уже работала на братство и получала баснословные суммы, учитывая, что раньше зарабатывала от силы по десять тысяч в месяц. Знал бы он тогда, чем обернутся для меня большие деньги… Они, как оказалось, несут с собой ещё больше проблем, чем их отсутствие. Травка сменилась на кокс, зависимость от них стала неуправляемой.
С ужасом смотрю на неё, а она лишь поджимает губы.
– Да, наркотики погубили не только моё тело и здоровье, но и мою душу. Демид стал подозревать меня, начал следить и однажды узнал всю правду. Я думала он вышвырнет меня из братства. Зачем им наркоманка? Но вместо этого, они отправили меня лечиться, полностью оплачивая все счета. Демид нашёл лучшую клинику заграницей, приезжал ко мне, навещал. Ну как я могла не влюбиться в него? Как могла не полюбить его, когда он единственный на всём белом свете, кому было не плевать на меня? – замечаю, как начинают дрожать её губы, и она быстро делает очередную затяжку. – Через год я вышла. Вернулась в братство, мы съехались с Демидом и стали жить вместе, – улыбается, взглядом утыкаясь в небо. – Он сделал мне предложение, представляешь? Я была тогда самой счастливой. Полгода всё шло прекрасно. Много дел, поиски дома, в которое собирались переехать после свадьбы. Я всегда мечтала надеть белое пышное платье. Побыть принцессой хотя бы раз в жизни, как бы глупо это сейчас не прозвучало. За это время я даже сигарету в рот не брала. Понимала, что есть ради кого быть лучшей своей версией.
Она замолкает. Уходит в свои мысли, а глаза снова наполняются слезами.
– Крис, ты можешь потом рассказать, давай пойди поспи, отдохни, – взволнованно смотрю на неё, понимая, что эти воспоминания причиняют ей сильную боль.
– Нет, Медея, – поворачивает голову в мою сторону. – Эта история начинает душить меня. Я хочу хотя бы раз ею с кем-то поделиться. Может быть, станет легче.
С пониманием киваю. У всех есть такая история, которую прячешь глубоко в себе, забиваешь её новыми историями, жизнями, лишь бы заглушить самое главное – то, что тебя никогда не сможет больше покинуть, хоть ты душу дьяволу продай.
– За счастье всегда приходится платить. Моё оказалось дорогим. Однажды на пороге нашей квартиры появилась моя мама. Человек, который вышвырнул меня в пятнадцать лет за дверь на воспитание улицам. Видите ли, мешала её пьянкам. Как она меня нашла, я до сих пор не знаю, но она нашла. А я была так рада её видеть, подумала это подарок мне свыше, и мы сможем с ней наладить отношения. Но… её мотивы были не настолько чисты, как мои. Женщине просто необходимы были деньги, и она их с меня грамотно сотрясала несколько месяцев. Потом она украла половину отложенных денег, которые собирались на дом, и исчезла. Мне было тяжело перенести этот удар, но я справлялась, пока однажды мне не позвонили и не сказали, что умер мой лучший друг, который был мне отцом и матерью на улицах, который пригрел и научил выживать. Это сломало меня. Демида не было в городе, а мне был необходим воздух и алкоголь. Пошла в бар, встретила там бывшего, который однажды и подсадил меня на травку. И всё снова, как на повторе, Медея… Не помню, как в моих руках оказался героин. Не помню, как меня вновь затянуло в пучину этого дерьма, но я снова оказалась именно в нём. Мне было слишком плохо в здравом уме, слишком! После кражи Демид открыл оффшорный счёт и положил все деньги туда, наличных почти не было. Дел тоже не было, точнее мне их не давали, замечая моё состояние. Я не могла зарабатывать денег, а то, что давал Демид, было чертовски мало. Я начала продавать одежду, украшения, подаренные любимым человеком, стала исчезать из дому, избегать встреч с Демидом, боясь, что он обо всём догадается и бросит меня. Думала, что время придёт, и я сумею сама слезть с иглы. Я сбежала из дому, начала жить у знакомых наркоманов, даже не думая о состоянии родного человека. Мне было плевать тогда, я думала только о том, как бы добыть ещё дозу. И вот однажды, когда денег не осталось, я продала самое дорогое, что было на моей руке – бриллиантовое кольцо Демида. Мне кажется, вместе с ним я продала и наши отношения. Вскоре Демид нашёл меня, понял обо всём без слов. Забрал домой, а когда узнал, что я продала всё, что было так важно для нас двоих, плюнул мне в лицо и вышвырнул за дверь. Прям, как мама когда-то, но только в этот раз заслуженно.
Делает глоток воды и смотрит на меня. Я сижу и не шевелюсь, шокировано слушая её историю. Мне больно слышать всё, что она говорит, ведь я прикипела и к ней, и к Демиду.
– Не знаю, чтобы было со мной сейчас, если бы в подъезде я не столкнулась с Роландом. В истерике я всё ему рассказала. Мне было так стыдно перед ними. Они подарили мне вторую жизнь, а я её упустила, – произносит голосом, наполненным отвращением к самой себе. – В итоге Роланд, а вместе с ним и братство, подарили мне мою третью жизнь. Лечилась я дольше, сложнее, больнее, но я хотела этого, как никогда раньше. Я мечтала появиться перед Демидом здоровой, попросить прощения за всё. Хотела хотя бы ещё раз признаться ему в любви. Я должна была хотя бы ради этого прийти в себя. Когда я вернулась, я сразу сменила имя и оборвала все связи с людьми, которые даже косвенно были связаны с наркотиками. Прошёл год, каждый месяц, неизвестно в какой день, ко мне приезжают Роланд или Эрик и везут меня сдавать анализы. Я не знаю, чем я обязана такой заботе братства, но сейчас я ценю это совсем на другом уровне. И предать их уже не смогу. Я для себя давно решила, что, если однажды меня вновь потянет уколоться, я просто убью себя. Ибо простить себя в третий раз я буду не в состоянии.
От последних её слов мурашки по коже. Смотрю на неё и поверить не могу, что эта красивая, яркая девушка когда-то была наркоманкой с тяжёлой судьбой. Мне всегда от чего-то казалось, что Крис – золотой ребёнок, которого жизнь всегда носила на руках.
– Мы ссорились сегодня весь день, сходили с ума от ревности. А в конце он сорвался и высказал всё, что копилось у него с той самой ночи, когда он выставил меня за дверь. А в конце просто добавил: «Я не скрываю, что люблю тебя. Но будь проклята эта любовь». Развернулся и ушёл. Лучше бы ударил, плюнул в лицо, оскорбил последними словами, нежели сказал, что любит. Мне больно не за себя, нет, сейчас мне больно за него. Я плакала, потому что впервые пережила свою наркоманию его глазами. Глазами человека, у которого на глазах "умирал" любимый человек.
Когда она заканчивает свою речь, я тянусь к ее руке и крепко сжимаю в своей. Надеюсь, она почувствует всю мою грусть и сопереживание, вызванную этой историей. Мне больно слышать о таких судьбах. Больно думать о том, что искренне они так и не смогут найти в себе силы простить друг друга. И мне больно в очередной раз убеждаться, что у всего есть цена, и у счастья тоже.
– Эта история заслуживает хёппи энда, – улыбаюсь и сжимаю её руку крепче.
– Спасибо! За понимание без осуждения!
Ближайшие пару часов мы проводим время в непринужденной обстановке за бокалом игристого вина. Разговоры ни о чем и тихий шум прибоя служат отличной колыбельной перед сном. Я ухожу спать, оставив Крис наедине с её мыслями. Ей есть, о чём подумать. Да и мне необходим отдых. Слишком быстро меняется всё в моей жизни, слишком много путающихся мыслей рождается в голове, которые, сплетаясь между собой, расшатывают моё равновесие.
Я лежу, уткнувшись взглядом в потолок и стараюсь унять содрогание губ, вспоминающих недавний поцелуй. Роланд становится главной причиной моего ночного мыслепада, и тело начинает требовать его присутствия рядом. Как назвать это сумасшедшее чувство, когда ненависть к человек пропитывается желанием обладать им? Зависимость?
Глава 17
Утро следующего дня кажется кошмарным. Сквозь сон слышу, как кто-то беспрерывно стучится в номер. Еле разомкнув глаза, прохожу в коридор и открываю дверь, которая ещё чуть-чуть и сошла бы с петель от ударов.
– Где Крис? – с порога начинает Демид и бесцеремонно проходит в комнату.
Спросонья даже не пытаюсь реагировать. Чем быстрее разбудит её, тем быстрее уйдут и дадут мне выспаться.
– Где она?! – переводит на меня всю свою злость, когда, обойдя всю комнату, не находит её.
– Не знаю, – хмурю брови. – Ночью была здесь. Может в ресторан пошла, на завтрак?
– Нет её нигде, – еле сдерживается, чтоб не взорваться. – Недоступна!
– Зачем она тебе? Может попозже вернётся? – спокойно пожимаю плечами, не понимая, зачем так нервничать.
– У нас вылет через полтора часа. Она должна была быть готова ещё с семи утра.
– Вылет?
– На дело! – уточнив, достаёт телефон из кармана.
Присаживаюсь на кресло, пытаясь вспомнить, куда она могла уйти и зачем. Демид ходит по комнате взад – вперёд, нервно набирая чей-то номер на телефоне.
– Нет её нигде! – цедит сквозь зубы.
– …
– Не знаю! Появится, я ей голову снесу!
– …
