Так и знала! Эта тварь подсунула нам медяки! А медь более чем в два раза легче золота. Если бы я сразу проверила кошель, то мы бы не стояли сейчас мокрые, грязные и голодные посреди леса непонятно в каком государстве нашего коварного мира!
– Ох, ну и дела! – расстроился учитель. – Как ты догадалась об обмане?
– Догадал-ся, – поправила я. – Привыкайте видеть во мне мальчика. Это может спасти нам жизни. Что касается Вринды, то мне надо срочно пересмотреть все заклинания, которым она меня научила. Похоже, соседка задалась целью сжить меня со свету. И ее подруге-баронессе тоже нельзя доверять. И эти деньги нельзя тратить. Подозреваю, они прокляты!
Я плотно завязала кошель и, размахнувшись, бросила в густые кусты терновника с огромными и густыми колючками. Костюм у маэстро один, да и тот ветхий, музыкант точно постесняется остаться голым и не полезет за деньгами.
– Как? За что? Это мои последние деньги! – всплеснул руками учитель и едва не выронил драгоценный футляр.
– Полагаю, Вринда мстит папе за то, что он ее отверг, а с демоницами шашни крутит. Мы, ведьмы, любим мстить с размахом.
Маэстро перевел взгляд с терновника на дорожную сумку со спрятанной бутылью.
– Думаешь, это она сотворила такое с моим нанимателем и должником?
Я кивнула и мрачно дополнила:
– Причем, моими руками. Сейчас уже не доказать, но я уверена, что проклятье было спрятано в жабьей икре и огурчиках. Вринда прекрасно знала, какую закуску предпочитает папа, а какую – его потусторонние гости. Точнее, гостьи. Это я, дура малолетняя, вечно ей в передник плакалась, жаловалась на демониц.
Маэстро задумчиво покивал и протянул мне один сухарик.
– Вот, поешь.
Перекусив сухарями и запив их водой из лесного ручья, мы отправились дальше куда глаза глядят.
С пригорка я заметила вдалеке светлые верхушки березовой рощи. Там можно и берестяной туесок сделать, и подберезовиков собрать на опушке. А еще все березовые рощи священны, и там наверняка появится тропа, которая выведет нас к людям.
Так и получилось.
С той разницей, что это люди вышли к нам.
***
Сначала мы услышали резкие крики, как при облаве на волков:
– Справа, справа заходи! Вона туда убег!
– Осторожно, это тот еще волчара!
– А прыткий, как заяц!
– Кобель он, а не заяц!
Мы с маэстро переглянулись. Кричали далеко, еще можно уйти в сторону или вообще к кикиморам под крылышко, в смысле под лапки перепончатые. Но вдруг волки даже нечисти не боятся?
Дальег задумчиво качнул футляр с инструментом.
– Как бы не пострадала моя драгоценная…
– Тише! – зашипела я. – Не дай Пентакль, вас услышит кто-нибудь, подумают невесть что! Ограбят, пикнуть не успеем!
Учитель испуганно прижал к себе сокровище и заозирался по сторонам. Смешной. Волк, конечно, страшный зверь, но грызть будет не скрипку. Зато я знаю, чем отпугнуть зверье, а вот людей…
Как любой некромант, я тайно поклялась на книге заклинаний не применять их силу во вред живым ради спокойствия мертвых, если только не для спасения собственной жизни. И поди, объясни (кому, кстати?), что от целостности инструмента зависит жизнь скрипача и его ученицы. Становиться клятвопреступницей не хотелось, следовательно…
– Положите футляр, учитель, и помогите мне собрать хворост, быстрее.
Сухие ветки валялись на земле в изобилии. Мы за минуту набрали целую охапку. Я обложила футляр ветками со всех сторон и обвязала веревкой – замаскировала под вязанку хвороста. Теперь ни один лесной разбойник не позарится, особенно, если присовокупить к охапке наш замызганный после портала, болота и объятий кикимор вид. Что с таких взять?
– И куда мы теперь, учени… ик? – икнул маэстро. Как же легко напугать беззащитную старость!
– Вперед, к роще. Не будут же нас грабить под священными кронами!
Мы двинулись по направлению к березкам. Облава, видимо, бегала кругами вокруг рощи: звуки то приближались, то удалялись. Волк попался не дурак, выматывал погоню.
Или знал, что проливать кровь рядом с местом светлой силы людишки не рискнут. Кровавые жертвы приносятся только темным богам и в темных местах вроде векового ельника, а еще лучше – в подземном храме или пещере. Ну, это к слову. Один раз только и попробовала черную курицу пожертвовать, мне не понравился результат: год не могла даже куриный бульон приготовить, всё призрак той курицы в каждую кастрюлю гадил. Что я сделала не так, если инструкция Вринды была подробней некуда?
Вместо волка на нас выскочил из кустов орешника какой-то взлохмаченный парень в рванье! Зыркнул голубым глазом и, пробормотав: «Простите-помогите, люди добрые, убивают!», сдернул с меня картуз одной рукой и напялил на себя, прикрыв белокурые лохмы.
А пока я, онемев от возмущения, хватала ртом воздух и искала в памяти подходящее проклятие не из маминой книги заклинаний, а из арсенала Вринды хотя бы, грабитель со словами «Я помогу, дедушка!» вырвал вязанку из рук маэстро, взвалил себе на спину и сгорбился в три погибели, словно его радикулит разбил! Даже лица негодяя не успела толком разглядеть! Вот кто бы знал, что местные грабители даже хворостом не гнушаются?
К счастью, разбойник остался стоять на месте, а не попытался удрать с драгоценной скрипкой, спрятанной в охапке веток. Но отобрать краденое я не успела: на нас, огибая кусты по дуге, выбежали два человека весьма свирепого вида, даром что в нарядной атласной одежде с золотой вышивкой и кружевами. Странно они вырядились для охоты на волков! Кружева уже изрядно поистрепались.
Один незнакомец был оснащен сетью, второй – магической пищалью и кучей подвесок с амулетами на ленте с гнездами, перекинутой через грудь. Очень удобное приспособление, – оценила я. Надо будет с зельями такую штуку придумать, чтобы под рукой были.
– Где он? – проорал боевой маг.
– Куда побежал? – потряс сетью его товарищ.
– Кто? Волк? – хором спросили мы с учителем и как кикиморы показали в разные стороны.
– Какой волк? Человек! – раздраженно рявкнул охотник с сетью. – А вы кто такие? Кто позволил вам тут хворост собирать?
Маэстро наверняка за скрипку перепугался, а я терпеть ненавижу, когда на людей с сетью охотятся! Не звери, чай. Человеческое достоинство должно быть уважено даже при ловле преступника, иначе кто ты, как не упырь под видом человека?
– Баронесса отправила нас с дедом и дядькой веток для тигля набрать! – уверенно заявила я, незаметно ткнув учителя в бок, чтобы молчал.
– Потом разберешься с воришками, весь лес не утащат, – одернул охотника маг с амулетами. – Так вы видели тут белокурого парня с голубыми глазами? Прикидывается бродягой.
– Ага! Вон туда он побег. Кстати, он хромал, вы быстро нагоните! – Спохватившись, я повернула указующий перст в ту же сторону, куда показывал маэстро, на болото с кикиморами.
– Ах ты, гад! К нечисти побежал, тьфу! – сплюнул маг. – А если помощь у них успеет купить? Кикиморы только рады будут насолить баронессе!
– Быстрее, успеем перехватить! – скомандовал охотник с сетью. – Зря я этим тварям кусок болота оставил, пожалел гадин. Надо было подчистую всю округу осушить!
Последние слова доносились уже издалека.
Мы с маэстро снова переглянулись и дружно кивнули, дав друг другу понять, что оба догадались, с кем только что столкнулись: с братом нашей будущей работодательницы. Как хорошо, что мы успели скрипку спрятать! Может, у меня проклюнулся дар предвидения?
Едва эти неприятные типы скрылись и затих вдалеке треск веток под их ногами, ограбивший нас парень выдохнул:
– Спасибо, добрые люди, что не выдали! Я ваш должник!
Он выпрямился, сдернул с головы мой картуз, сунул мне в руки, и я наконец разглядела его лицо. Слишком слащавое, с капризными складками у губ, большими и наглыми голубыми глазами и длинным породистым носом. Светлые кудряшки обрамляли покатый лоб и розовые щеки. Ангелочек великовозрастный. Даже странно, что такой смазливый тип с аристократическим лоском на морде одет в какие-то обноски.
Я напялила головной убор и потребовала:
– Поклажу верни!
Он недоуменно моргнул, через миг сообразил и бесцеремонно скинул с плеч вязанку хвороста. Учитель с перепугу схватился за сердце и простонал:
– Осторожнее, юноша! Аккуратнее! Здесь, можно сказать, моя душа, а вы с ней этак небрежно!
– Извините, не знал, – поклонился незнакомец. – Насчет души вы серьезно?
Маэстро, судя по блеску глаз, только приготовился пуститься в пояснения, как я пресекла это безобразие на корню, наступив учителю на ногу будто бы случайно. Старик ойкнул и откровенничать передумал.
– Несерьезно, конечно, – ответила я за него. – Ты, мил человек, ступай, куда шел. А нам некогда лясы точить. Нам еще валежник продать надо! А то хозяин этого леса того и гляди вернется и отберет. Пошли мы. Прощевай.
– Постойте. Вы собираетесь продать эти сухие ветки баронессе?
Как странно он валежник называет. Хотя и не поспоришь по существу…
– Неважно, – буркнула я и потянула скрипача за руку.
– Да подожди же, девочка.
Я встала как вкопанная, вне себя от изумления и раздражения. Как он узнал?
– Ну… или мальчик? – Беглец что-то такое прочитал в моем лице и решил не ссориться. – Извини, если ошибся. У тебя волосы до плеч, длинноваты для мальчика, вот я и подумал…
– Не твое дело! Может, я дал обет не стричься, пока не дойду до цели! – сверкнула я глазами.
– О! Так ты издалека? Не местный?
– Тебе-то что? Кстати, твои преследователи возвращаются.
Парень испуганно оглянулся, но в лесу было тихо, и он сразу просек, что я соврала. Кстати, что-то слишком тихо, даже птицы примолкли.
– Ладно, – пробормотал незнакомец. – Понял. Не буду вас задерживать. Но скажи, ты имеешь в виду баронессу Бромс? Вы к ней идете?
– Именно. К леди Жамилии Бромс, – уточнила я, а то мало ли сколько их там, сестер, у брата-осушителя болот. И зачем-то добавила мстительно: – К застолью торопимся свадебному, кушать очень хочется!
– Тогда в качестве благодарности примите совет: подождите с вашим делом. К Бромсам сейчас лучше на глаза не показываться, баронесса очень зла.
Ха! Напугал некромантку злой ведьмой! Кстати, еще неизвестно, что хуже: злая ведьма или добрая. Добрые обычно стараются облагодетельствовать весь мир, а если кто не захочет такого добра, то свяжут и силой заставят проглотить.
– С чего бы ей быть злой? У нее же свадьба!
– Свадьбы не будет. Ее жених пропал.
Эх, значит, кикиморы не соврали. Жаль. Теперь нас точно не наймут.
– Сбежал в такой день? – усмехнулась я и прищурилась: уж не беглого ли жениха ловили те двое с сетью и амулетами? Уж не этого ли подлого человека мы видим сейчас перед собой? Парень отвел глаза, подтверждая догадку. Может, нас с маэстро хотя бы на похороны позовут, если жениха поймают? Отличная же идея. Во мне взыграла женско-ведьминская солидарность. Я мило улыбнулась: – А за что так? Невеста вдруг стала не хороша?
– Я ее в глаза не видел, не могу сказать, хороша она или нет.
– Ну, пожрать-то нам точно дадут. Готовились же к застолью. Куда теперь столько жратвы денут? Вот нас, бродяг, и накормят, – размечталась я. – Идем с нами!
Парень попятился, отрицательно мотнул головой. Ага! Подтверждение номер два!
Мечтам о похоронах помешал дикий крик со стороны болотца:
– Спасите! Помогите! Ааааа!
И странный звук пронесся по местности, как будто надулся и лопнул огромный пузырь.
Мы с учителем, не сговариваясь, помчались к знакомым кикиморам – выяснять, не обидел ли кто милых дам. Точнее, поплелись. Попробуй-ка бежать по лесу с вязанкой на плечах!
Выскочили к болотцу и обомлели: среди зарослей рогоза развернулась целая битва, жаль, мы не успели увидеть! Зато результат впечатлял.
Охотник-осушитель был замотан собственной сетью с головы до ног. Сверток был подвешен на толстый сук и раскачивался двумя кикиморами с таким расчетом, чтобы брат баронессы то головой погружался в тину, то голыми ногами. Ботфорты и портянки уже стащила с него жадная жижа и заглотила.
Кричал точно не он. Несчастный просто не успевал откашляться между погружениями. Кикиморы хихикали и, раскачивая жертву, бормотали считалку:
– Раз-два-три-четыре-пять, милый женится опять! Кто невеста, посчитай, да и свадебку сыграй! Аль не хочешь, нехороший? Получай тогда по роже!
Шлеп. Бульк.
– Да вы же его утопите! – не выдержала я.
– А и поделом! Неча наши болота шушить, наш ижводить! – прошамкала красотка болотная.
– А где второй? – я огляделась. Мужика с амулетами нигде не было видно. И если я что-нибудь понимаю в магии, то звук, похожий на пук великана, мог издать лопнувший магический щит.
– А вона! – показала вторая кикимора.
Пришлось обойти болотце, чтобы увидеть дерево, на которое показывала нечисть, с другой стороны.
Маг, сидевший в болоте по грудь, был привязан к сухому стволу собственными амулетами, свитыми в прочный жгут. Причем, за шею. Руки, наверное, тоже были связаны, судя по покорности, с которой незадачливый охотник на беглых женихов, взирал на третью кикимору. Та полулежала на кочке в изысканной позе соблазнительницы, вылавливала пиявок и подносила к губам пленника:
– А вот смотри квакая жирненькая и квакусненькая пияквочка. Квакушай, милый, нам для тебя ничего не жалко! Мы, квакиморы болотные, славимся гостеприимностью!
– Я не голоден! – чревовещательски, стараясь не размыкать губ, мычал несчастный.
– Попробуй, хороший мой, – в унисон гнусавила четвертая нечисть, наматывая круги в жиже вокруг ствола. – А может, лягушечку? Нежненькую, молоденькую, м? Деликатес! Заодно оценишь закусочку для свадебного стола.
