Мила Дрим "Ты будешь моей"

Уж не знаю, откуда во мне взялось столько прыти, но даже Демид не поспел за мной.

А я, взвинченная от переживаний за любимую подругу, уже поднималась за ней по лестнице.

Каждый мой шаг сопровождался призывом, чтобы Жанна остановилась.

Но то ли голос мой тонул в грохочущей музыке, то ли подруга намеренно игнорировала меня, но докричаться до её разума мне не удалось.

Отчаяние захлестнуло меня липкой волной, когда Жанна повернула направо и скрылась за стеной.

Как же быть?

С одной стороны, у меня не было никакого желания встретиться лицом к лицу с этими шейхами. Кожа моя до сих пор зудела от их взглядов! Не покидало стойкое желание смыть их с себя горячим душем…

С другой стороны, совесть не позволяла мне бросить мою единственную, пусть и немного чокнутую подругу.

Решительно вздохнув, я поспешила за Жанной.

Каблуки мои, привлекая внимания и выдавая мой настрой, зацокали по гладкой поверхности. Не грохнуться бы тут!

Я хоть и была моделью, но фото, а не подиумной.

Навыков устойчивого хождения на каблуках по не самой надежной поверхности у меня было по минимуму…

И все же, я справилась.

Преодолев последнюю ступень, я смело шагнула в зал и остановилась.

Глаза зарезало от обилия золота, стекла и сверкающей посуды. Интересно, кто создавал этот интерьер? Кажется, у этого дизайнера были проблемы с чувством гармонии.

Всё тут было в избытке – шелка, толстый ковер, в ворс которого воткнулись шпильки моих туфель…

А еще стол, буквально заваленной едой…

Мясо, фрукты, орехи, какие-то пирожные и роллы…

Зачем так много жрать? Или это – лишь для того, чтобы было красиво?

Взор мой скользнул по хрустальной люстре и остановился на шейхах. Все пять мужчин с интересом поглядывали на меня. Кто-то улыбался.

Кто-то изучал меня всю…

Кожа покрылась пленкой мерзости от столь пристального внимания. Бррр…

Кое-как поборов неприятные чувства, я окинула мужчин самым строгим взглядом, на который была способна.

Теперь, видя шейхов столь близко, я могла дать приблизительную оценку их возрасту – от 25 до 45.

С самым молодым, с козьей бородой, сидела Жанна. Судя по её довольному лицу, ей очень нравилась новая компания.

А вот мне, напротив, не только не нравилась, но и настораживала эта компания шейхов!

– Прошу прощения, – начала я на английском.

Говорила я, разумеется, еще с тем акцентом, но это не волновало меня сейчас. Анна Сергеевна, мой педагог по инглишу, влепила бы мне, наверное, трояк, услышав мою речь…

– Моя подруга ошиблась, – продолжила я, – Жанна, идем, дорогая. Наши друзья ждут тебя.

Лгунья.

Людей, ожидающих внизу, никак нельзя было назвать друзьями. Демид – не в счет. Он мой жених. А остальные… Вряд ли кто-то вступится за нас, если что.

Сомневаюсь, что Макс умел драться. Единственное, на что он был способен – делать красивое фото и критиковать.

– Да ладно тебе, Олька, – Жанна вызывающе улыбнулась. – Хорошо мне тут, а ты иди, к нашим друзьям. Я уже большая девочка, знаешь ли.

Она выразительно посмотрела на одного из шейхов и улыбнулась ему.

Да что с Жанной-то?!

Подруга и раньше была еще той вертихвосткой, просто теперь все близилось к тому, что она могла перейти опасную грань.

Кто знает, что в голове у этих шейхов?

– Жанна, – я посмотрела ей прямо в зеленые глаза, – пожалуйста, выйди на пару минут. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.

Жанна хихикнула в ответ:

– Оль, заканчивай. Я поняла, куда ты клонишь. Не пойду я. Повторюсь – мне тут ХО-РО-ШО!

Что же делать? Не бросать эту дурочку тут?

Беспокойство за её судьбу пересилило страх.

Я подошла к Жанне и быстрое схватила её за руку.

Потянула со словами:

– Жанна! Пошли уже!

А потом случилось то, что я не предусмотрела. Один из шейхов схватил меня за руку и рывком усадил на диван, сбоку от него.

– Что вы себе позволяете?! – я попыталась, было, встать, но шейх оказался против.

Он удержал меня за руку. Я с ужасом посмотрела на его смуглое лицо, в котором читалась похоть.

– Пустите! Вы не имеете права! – взор мой метнулся к дверям.

Там застыл Демид. Лицо его мне почему-то было трудно разглядеть. Но я не сомневалась – он был недоволен увиденным.

– Это мой жених, – я потянула руку к Демиду, – Демид, пожалуйста, помоги мне.

Как в тумане, я наблюдала за тем, как мой жених идет ко мне.

Почему-то мой разум воспринял это, как замедленное действие. Демид вроде бы шел, но как бы совсем не торопился…

Что со мной?

Я посмотрела на свою ладонь.

Она показалась мне размытой. Словно я глядела на неё сквозь затуманенное стекло. В ушах почему-то загудело. Сначала несильно, но спустя секунды гул стал таким громким, что мне показалось, что нахожусь рядом с летящими мимо поездами…

– Демид, – не узнавая свой голос, позвала я его, – помоги мне.

Я попыталась протянуть к нему руки, но они не слушались меня. Паника, что что-то случилось, накрыла меня, сердце стукнуло мне в грудь, а потом черная волна поглотила меня.

Последнее, что я слышала, был голос Жанны, доносившийся откуда-то издалека:

– Кажется, она потеряла сознание…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Тупая, пульсирующая боль в голове бесцеремонно вытянула меня из темной бездны.

Я попыталась открыть глаза, но веки, налитые свинцовой тяжестью, отказывались слушаться меня. Стоило им чуть приподняться, глаза обжигало от света, и следом веки тянулись вниз.

И так – раз за разом.

Впервые в жизни я столкнулась с таким ощущением.

Впервые я познала, что, казалось бы, столь простое действие, способно было отнимать столько сил.

Но, несмотря на трудности, я по-прежнему не оставляла попыток открыть глаза. Даже несмотря на пульсирующую боль в голове, которая каждый раз усиливалась, стоило мне только приоткрыть веки.

Внутреннее чутье подсказывало – я должна видеть, чтобы понимать, что со мной происходит.

Наконец, спустя мучительно долгие минуты борьбы, я сумела поднять веки.

«Лучше бы я продолжила спать», – эта мысль обожгла мне разум, как только я увидела, где нахожусь.

Кругом были светлые стены. Ни окон, ни намека на то место, где я в последний раз была. На потолке, ослепляя холодным светом, висела длинная, прямоугольная лампа… При виде неё, в памяти всколыхнулись воспоминания о больнице.

Неужели я в больнице?

Секундное облегчение, что все обошлось, что Демид вызвал скорую помощь, и меня доставили в медучреждение, сменилось горьким разочарованием, как только я опустила взор вниз.

В больнице не лежат на полу. В больнице с меня бы сняли это роскошное платье…

Но оно, хоть и изрядно помятое, по-прежнему было на мне.

А вот туфли предусмотрительно сняли. Еще бы! Ведь будь они на мне, я бы попыталась нанести удары каблуками по каждому, кто зашел бы сюда.

Понимая, что продолжая лежать, я остаюсь в уязвимом положении, я попыталась встать.

Ладони мои заскользили по полу, и я, наверное, была похожа на корову на льду… Разум мой, словно издеваясь надо мной, посылал мне такие насмешливые сравнения.

Ситуация с тем, чтобы я сумела подняться, отчетливо напоминала мне ту, что случилась минутами ранее, с веками.

Я вновь начала борьбу. Пот стекал тонкой струйкой меж лопаток, руки предательски дрожали, а голова, не унимаясь, пульсировала от боли.

Но я не сдавалась.

Минут пять было потрачено на попытки встать.

Пыхтя и потея, я, все-таки, встала, но тотчас пожалела об этом.

Голова так сильно закружилась, что я, испугавшись, что упаду, прислонилась к стене. Отчаянно ища за чтобы зацепиться, я водила пальцами по стене.

Но ничего, кроме холода кафельных плиток, не обнаружила.

Слава Господу, мой организм начал справляться. Медленно, но головокружение покидало меня. Теперь у меня выдалась возможность хорошенько разглядеть место, в котором я оказалась.

Это была прямоугольная, довольно узкая комната. Тут было чисто и пахло свежестью.

Как я заметила прежде, в комнате не было окон.

Не было и мебели. Я словно оказалась внутри какой-то коробки.

И это выглядело довольно жутко.

В голове беспощадно разворачивались сюжеты фильмов ужаса. Я не была любителем такого жанра, но за компанию смотрела с Жанной. Она такое каждую субботу смотрела.

Жанна…

Сердце сжалось от страха за неё. Что, если с ней случилось подобное? Что, если она где-то поблизости, и тоже испытывает ужас?

Я бы не хотела, чтобы ей было страшно… С другой стороны, я со стыдом признавалась себе, что знай, что моя подруга рядом, мне не было столь страшно, как сейчас.

В голову пришла догадка, что если бы меня хотели убить, то, наверное, сделали бы это раньше. Значит, я была нужна для чего-то другого.

В памяти всплыло похотливое выражение лица того шейха.

Ужасная догадка обожгла мне душу, и я обреченно сомкнула веки.

Ну конечно… Меня продадут в какой-нибудь бордель.