– Что с тобой милый, ты бредишь во сне.
– А, – я очнулся. Открыл глаза, растирая их пальцами. Голова кружилась. Я оглянулся.
Мы с Анжелой были на берегу реки, рядом стояла наша машина. Палило солнце.
– Ты, кажется, перегрелся. Пойдем искупаемся? – Я что, уснул?
– Да, и кажется крепко. Я ни разу ещё не слышала, чтобы ты во сне разговаривал.
– Странно. И о чем же я говорил? – я посмотрел Анжеле в глаза, но они были совершенно спокойными, и никакого признака страха я в них не обнаружил.
Неужели, мне всё это приснилось?
– Ты бормотал, что-то нечленораздельное, по-моему, ты куда-то рвался, с кем-то ты хотел увидеться. Кто это был, Кирилл?
– Так, приснилось, что-то ужасное. Я вскочил и бросился к реке. Свежесть воды меня явно остудила, я стал загребать на середину реки. Мне хотелось плыть и плыть, плыть и плыть, и видеть только воду…
– Кирилл! Ты куда… – услышал сзади себя громкий крик Анжелы. Мне что-то показалось? Не знаю. Я повернулся. Анжела стояла на берегу, махала мне руками и что-то кричала. Я понял, что мне надо вернуться. Я развернулся и быстро поплыл туда, где она стояла.
Я выскочил на берег, быстро выжал плавки, снова натянул их на себя, так же быстро оделся и побежал к машине.
– Кирилл, ты куда? – только и закричала Анжела. Я уже завел двигатель, когда подбежала она и уцепилась за рукоятку двери.
– Что случилось? Ты куда?
– Так надо.
– Кому надо? А я, Кирилл?
– — Мне срочно надо, Анжела. Срочно! Понимаешь?
– Нет, я ничего не понимаю. Машина уже тронулась. Я стал разворачивать её к выезду на просёлочную дорогу. Река оставалась внизу. Держась за ручку двери автомашины, бежала Анжела, и слезы начинали капать из её чудных глаз.
– Прости, мне надо срочно увидеть одного человека. Ты всё равно сейчас ничего не поймёшь, я должен сам во всём разобраться. Понимаешь, сам! И никто мне не сможет помочь. Никто! Прости, так надо.
Машина рванулась вперед, Анжела отскочила в сторону, я прибавил газу, и выскочил на просёлочную дорогу, которая вела к скоростному шоссе. В зеркале заднего вида, я видел, как Анжела осталась стоять в стороне, одна, на берегу реки.
И, кажется, она плакала. Мне было горько, больно и обидно, но машина уже мчалась по направлению к городу. Я что есть силы жал на газ.
6.
Я сидел в кафе и пил кофе, хотя на улице было жарко. Когда я позвонил Алине, она очень обрадовалась моему звонку, и мы быстро договорились о встрече. Я заказал для неё сок, а сам пил кофе. Через несколько минут она должна была появиться.
Какой-то странный был сегодня день. То я не хотел её видеть, то вдруг какие-то видения, и вот я здесь, и сейчас, скоро, через несколько минут, она войдет в это кафе, и я её увижу. Увижу Алину! Бог ты мой, сколько всего произошло за эти годы. Это просто невероятно.
Мне кажется, я был спокоен. Когда я пью кофе, я всегда спокоен. Мне хотелось быть таким. Утонченным и спокойным…
Двери кафе открылись, и в помещении оказался веселый и милый мальчуган. Он неуклюже размахивал своими пухлыми ручонками, и что-то лепетал. О чем, я не понимал, я просто неожиданно поднял глаза от ребенка, и увидел её.
Алина!
Это была она!
Красивая, стройная, просто грациозная в своём бесподобном летнем наряде на высоких каблучках. Цок, цок, цок – простукали они по полу, направляясь прямо ко мне. Я просто потерял дар речи и сидел, молча, уставившись на неё, всё ещё держа в руках чашку с кофе. Она приблизилась, обдала меня ароматом каких-то французских духов, поцеловала в щеку и прощебетала:
– Кирильчик, дорогой мой, привет!
– Здравствуй, Алина – тихо, тихо сказал я и поставил на стол чашку с кофе.
Она засмеялась:
– Что с тобой, Кирилл?
Наверное, я выглядел полным идиотом, и чувствовал, что у меня было глупое выражение лица.
– Я просто ждал тебя!
– И вот я появилась, – она смеялась.
– А ты мне не приснилась?
– Мне кажется, что нет. Не веришь?
– Нет!
– Ну, ущипни, не бойся. Смотри, ведь это я!
– А это? – я посмотрел на мальчугана.
– Это, сын, кровиночка моя. Зовут Кирилл!
Я чуть не поперхнулся. О боже, что со мной?
– Твой сын?
Она кивнула головой. Его к себе прижала. А я смотрел, не мог понять, что делать мне?
– Твой сын? – я вновь переспросил.
– Мой сын, Кирилл.
– И отчество моё?
– Вот с отчеством ему не повезло.
– А жаль, – я саркастически вдруг улыбнулся.
Теперь мне всё понятно стало. И мне не надо было слушать объяснений. Эх, Алина!
Молчание затянулось.
– Он в меня влюбился. Он любил меня. Он купил мне квартиру, машину. Он так хотел сына. Я родила ему сына. Он имеет итальянское подданство, и на его имя открыт счёт в банке.
– А почему он тебя тогда бросил?
Она стерпела, промолчала, а потом уже хотела сказать, но я опередил её.
– Я прав, у него была жена? Так?
– Да, ты прав, и я об этом узнала, когда уже была беременна. Правда, он всё-таки оказался джентльменом и не бросил меня одну.
– Значит, ты с пляжа убежала…
– …Кормить ребенка – подхватила она мою фразу.
– Что ж, всё правильно, всё стало на свои места. Я был прав, наверное, только та единственная первая ночь была действительно ночью любви, когда мы любили друг друга, а всё потом… – я не закончил.
– Ты не прав, Кирилл. Зачем ты так. Я тебя всё время любила. Просто так получилось.
– Вот именно, что просто. Всё в этой жизни просто. Читать книжки просто, потому как уже все написано, и самому ничего придумывать не надо.
«Всё очень просто,
В сказке обман.
Солнечный остров,
Скрылся в туман…»
Я вдруг вспомнил очень известную песню Андрея Макаревича, и она мне почему-то показалась очень точной в данной ситуации. Словно это был мираж. Как -будто всё это происходило на каком-то солнечном острове, где только я и она. И больше никого. Никого.
Нет и всё!
Разве так бывает? А почему бы и нет? Разве только в песнях происходят забавные истории. В жизни всё гораздо сложней, и разобраться в этих хитро сплетениях судьбы не каждому под силу.
Она ждала от меня ответа. Только какого? Мне лично и так всё было понятно. Я не мог простить предательства, и поэтому сейчас я молчал. Смотрел в её бесшабашные глаза и молчал.
Вот сын её рядом. Молчит и смотрит на меня. Он тоже ждет, что я скажу. И я молчу.
– Мы завтра улетаем обратно, – она сказала это как-то легко, по-доброму.
Боль щипнула сердце. Мальчонка вырвался и побежал к большому аквариуму с рыбками.
Алина хотела его остановить, но передумала и снова посмотрела на меня.
– Ты проводишь нас на самолёт?
– Да, я обязательно приду. Провожать.
– Спасибо, Кирилл!
Мне было больно и противно оттого, что всё так получилось…
…Я стоял на балконе аэровокзала и смотрел, как по трапу, с огромным букетом любимых алых роз, поднималась Алина, держа за руку маленького Кирилла.
Ветер тихо трепал мои волосы, а я всё смотрел вслед улетающему самолету…
Через полгода Анжела родила мне дочку. Я люблю, я просто обожаю, это крохотное создание нашей любви, потому что в её венах течёт моя кровь. Наша кровь. Она моя дочь, а Анжела – Моя жена, которую, я очень люблю.
Все, что произошло летом, она уже забыла. И, слава богу! Это было просто какое-то наваждение. Не надо бередить старые раны любви…
А портрет Алины так и висят у меня в комнате, на стене. Я каждый день смотрю на нее, как на хорошую фотографию. Фотографию на стене…
1996г.
Александр Боярский
ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО
повесть в миниатюрах
1. ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО
Високосное лето. Теперь уже далекого восьмидесятого года. Жара. Густой, душный воздух, практически лишенный кислорода. Хочется пить. Иногда, в те дни на дымящийся асфальт изливали свои хилые воды дожди. Давно. Шестнадцать лет. Сколько всего прошло за это время. Страна перевернулась и снова стала на дыбы, как лошадь, которую резко тормознули на скаку, а зачем? И снова жара, но правда вперемежку с дождями. Напряженные дни. Так и хочется написать ОКАЯННЫЕ ДНИ. Високосный год – всегда год больших перемен, переломов, особенно в судьбах людей. В сорок два ушел Высоцкий, в сорок – Джо Дассен, в тридцать восемь – Пушкин. Критический возраст для мужчин. Самый расцвет, и самый тяжелый период. Почему? Почему наступает апатия? Порой ничего не хочется делать. Дурной вопрос – зачем? Иногда хочется перевернуть весь мир, а иногда просто лечь на диван и уставиться в потолок, и смотреть, как какая-нибудь муха бродит туда-сюда от нечего делать.
