Я облизнула пересохшие губы. Надо же, как непросто оказалось. А ведь я знала, что рано или поздно Рома сделает это вот так, торжественно, как положено. Но, наверное, я не люблю весь этот пафос.
– «Да» – на обе фразы, – вздохнула я. – Я…
Я так и не смогла выговорить «согласна», но этого никто не заметил, потому что меня перебила восторженная мама:
– Вау, вау, моя дочка только что помолвилась! Иди-ка сюда, и ты, будущий зять, мы сделаем праздничное селфи! Вдвойне праздничное!
– Подождите, сейчас я хоть кольцо на нее надену!
Несколько секунд – и на моем пальце появляется аккуратное золотое украшение. С французским маникюром, при абсолютном отсутствии других колец и браслетов оно смотрится непривычно и нарядно. Блестит. Я выставляю руку вперед, оценивая вид, и мама поспешно делает кадр с телефона на память.
– Поздравляю, сестра. – Римма смотрит на меня и улыбается, но глаза остаются грустными. – Поздравляю вас обоих.
***
– Я уже думал, ты откажешься. Такая театральная пауза повисла. Еще немножко, и твоя мама вместо тебя ответила бы.
Вечер, чрезмерно восторженный и бурный, наконец подошел к концу, мы убрали со стола, Рома перемыл посуду, а теперь свет в спальне был погашен, будильник заведен, и я почти привыкла к инородному предмету на своей руке.
– Я была ошеломлена.
– Неужели не догадывалась? Я думал, что выдал себя с потрохами, слишком сильно волновался.
– В какой-то момент я заподозрила, но потом отвлеклась, если честно. Очень насыщенный был день.
– Ты рада?
Такой наивный – и такой уместный вопрос.
«Ты счастлива?.. Можешь уже не отвечать».
– Конечно.
– Кольцо правда понравилось?
– Оно прекрасно.
– Прости, что отказался поздравлять тебя наедине. Мне показалось, так будет правильнее.
– Ну, сейчас-то я понимаю.
Я надеялась, что все мои реплики верны, сцена «Долгожданная помолвка» скоро завершится, за кадром произнесут: «Стоп, снято». Вот только это было лишь начало.
– Ты же знаешь, что заявление можно подать на сайте «Госуслуги»?
– Да, что-то такое слышала. И?
– Удобно – не стоять в очередях, не отпрашиваться с работы. Просто заполнил данные, выбрал загс, дату и время – все!
– М-м… здорово.
Помолвка, да пока еще даже переезд – все это было для меня достаточно огромно, мне требовалось время, чтобы осознать и принять это окончательно, а Рома сразу заговорил о бракосочетании.
– Мы можем заполнить заявку завтра же! – победно заявил он и повернулся ко мне, ожидая реакции.
По сложившейся традиции этого дня я молчала неприлично долго, а потом выдавила из себя:
– Завтра?
– А зачем тянуть, если мы уже все решили и живем вместе?
– Завтра? – опять повторила я.
– Ты имеешь что-то против? Или в чем-то сомневаешься? Во мне, в нас?
– Ну… нет, с чего бы. Это ты в нас сомневался.
– Когда? О чем ты?
– Забыл, что было в сентябре, перед тем как я уехала?
– Это был ужасный период, и я осознаю, каким эгоистом выглядел. Ты искала работу и была озабочена своим будущим, а мне так тебя не хватало… Будь мы и тогда постоянно рядом, я бы все воспринимал иначе.
– Понимаю.
Еще бы не понять, все так складно.
– Настолько классно, – он сжал под одеялом мою правую руку, и кольцо больно впилось в кожу, – каждый вечер проводить вместе, ложиться в одну постель, просыпаться вдвоем. Когда рядом близкий человек и ты в нем уверен, все невзгоды нипочем.
– Угу.
– Так ты во мне уверена?
Я пропустила свою реплику, а теперь Рома любезно напоминал, о чем я должна была сказать.
– Да.
– Как и я в тебе.
– Приятно. – Я высвободила руку, чтобы поправить подушку.
На сей раз он сам решил вспомнить о своих «грехах»:
– Тебе, наверное, показалось странным мое поведение в Москве, Сергиевом Посаде… Раз уж мы решили ворошить прошлое… да, я еще был обижен, чувствовал себя заброшенным, а тут этот гид, на которого ты так смотрела, а он на тебя… он действительно интересно рассказывал о разных городах, и сейчас-то до меня доходит, что тебя привлекало именно это, а не он сам. Ты ведь любознательный, неравнодушный человек. Но тогда да-а, я слетел с катушек. Даже не думал, что могу быть таким ревнивым. Как глупо.
– Очень.
– Когда вернулся домой и немножко остыл, я спросил себя, чего же боюсь на самом деле. Что ты уведешь этого гида у родной сестры? Что вы тайком поцелуетесь, займетесь сексом, обменяетесь контактами и станете переписываться, а может, тоже помолвитесь, раз он с этим особо не ждет? Задав себе эти прямые вопросы, я как будто нарыв расковырял и очистил. Через боль я разобрал по косточкам все свои страхи, и они оказались пустыми и смешными. Ты никогда бы так не поступила – ни с Риммой, ни со мной, ни, что самое важное, с собой. Ты совсем другая.
– Да. Я спокойная и послушная, как подобает.
– Что-что?
– Ничего, не обращай внимания. Я уже засыпаю.
– Жаль, а я думал…
– Не сегодня, ладно? Очень устала. Давай завтра.
– Ну что ж, не страшно, давай. И… поженимся в июне? Что скажешь?
– М-м.
– Марта?
– А? Да. Почему бы не в июне.
Римма
«Марта выходит замуж», – написала я и стерла, уже не в первый раз за последние дни.
Паша был онлайн, но вряд ли ради этой информации и ради моих сообщений в принципе.
«Марта выходит замуж, а мы с тобой никогда даже не увидимся». – Я выразила мысль до конца и стерла еще быстрее, чем предыдущую фразу. Как будто боялась, что рука сорвется и я отправлю.
В июне моя старшая сестра станет женой – вчера они подали заявление. Это было предсказуемо – почему же их помолвка так по мне ударила? Я с трудом сдерживала слезы весь следующий день – была уверена, что наконец заплачу сегодня, когда мы с мамой будем пить на кухне. Тем более что к этой пятнице мы заранее купили бутылочку медовухи. Почти медостав, который мы с Пашей и Мартой пили в Ярославле перед тем, как у нас с ним случилось подобие интима.
– Послушай, а может, он импотент? – предположила мама вечером, когда я тоскливо вспомнила о том, что было – и чего не было – в ту ночь. Какое счастье, что я могу обсуждать с ней такие вещи!
– Да нет. Когда мы, например, спали у него дома в Суздале после его предложения, все там было в порядке. Мы просто ни до чего не дошли, кроме обнимашек. Сначала я думала, что это романтично. Но когда тур уже заканчивался… ладно, ты права, это ненормально.
– Не хочу сыпать соль на рану, но он точно тебе не изменял?
– С кем, с Мартой? – вырвалось у меня, и я почувствовала, что краснею.
– Да ну, боже упаси. Что, в туре не было больше девушек?
– По Золотому кольцу – практически нет, и он смотрел только, блин, на нее. А в Суздаль и Владимир молодежь поехала, но это был всего один день, без ночевки, и у нас с ним тогда все было хорошо. Было хорошо, пока не появилась она.
Я глянула на стакан, в котором пока оставалась медовуха. Если бы я знала, что это поможет, то опрокинула бы его в себя сразу, а потом следующий и так далее. Но когда я пила слишком много, легче не становилось. Обычно меня либо тошнило, либо тянуло на приключения, и это раньше – теперь я была выжата, какие уж тут приключения. Я либо славно провела бы вечер, скрючившись над унитазом, либо все-таки написала бы Паше и ревела. Кстати, пока плакать не хотелось.
– А ты не пробовала с ней поговорить?
– С Мартой? О чем?
– Спросить, заметила ли она его внимание, нравился ли он ей и что это вообще было.
– Она ни за что не признается.
– Почему нет? Прошло много времени, у тебя другой, она без пяти минут замужем. Может, тогда и не призналась бы, а сейчас, если ты ее разговоришь, вполне… Вопрос только в том, будет ли тебе лучше от этого. Будет?
– Если она скажет, что ничего не было ни с его, ни с ее стороны и мне все показалось. Ну, как раз это она и скажет.
– Так спроси – и иди дальше уже наконец. Я даже обсуждать этого парня устала. Давай про новенького. Как у вас?
– В порядке, – рассеянно произнесла я. – Нет, слушай, ты думаешь, мне нужно, чтобы Марта соврала, и тогда я смогу забыть Пашу?
– Господи. Ты же хорошо читаешь по лицам. Она соврет – ты поймешь.
– Пойму – и что тогда делать?
– Выводы. Предположим, что у Паши что-то было с Мартой. Не верится мне, но просто предположим. О чем это говорит?
– О том, что ей не стоит выходить за Рому?
– Тьфу, Рома тут вообще ни при чем. О том, что твой Паша – отъявленный бабник и забивать им себе голову не стоит. Если бы вы поженились и он гулял, это отняло бы у тебя всю радость жизни. Уж поверь мне. – В голосе мамы звучала горечь.
– Папа тебе изменял? – не очень удивилась я.
– Не знаю и не хочу знать. Может и да. Но меня эти мысли не травят, для меня это все равно давно не актуально, а вот ты никак не можешь сдвинуться с места.
– Когда он делал тебе предложение, ты думала, что вы вместе навсегда?
– Ну еще бы. Кто же так не думает.
– Я не думала. Была счастлива, но ощущала, что это как-то противоестественно.
– Вы были мало знакомы, какое тут «навсегда», поигрались – и хватит. Но не смей даже допускать, что не заслуживаешь счастья.
– А его что, не надо заслуживать? Разве оно дается просто так? Или авансом?
– Хороший вопрос. Я сама всю жизнь гналась за счастьем и ломала голову, что же мне такого сделать, чтобы получить его.
– Ну а сейчас?
– Сейчас мне кажется, что оно давно со мной. У меня есть две прекрасные дочки, уютная квартирка в центре города, работа. А то, за чем я гналась… это не счастье, а так.
– Ты имеешь в виду любовь? Ее ты искала?
– Да, но все, что я принимала за большую любовь, ею не было. После развода я, конечно, хотела, чтобы мне помогали с деньгами, чтобы у нас снова была полная семья. Не проводить ночи в пустой постели. Смотреть с кем-то фильм в обнимку вместо того, чтобы сидеть с подружкой в баре.
«Почему же не срослось?» Этот вопрос сидел у меня на языке, но казался грубым. В то же время я должна была знать ответ. Мы с мамой были слишком похожи, и мне не улыбалось проснуться в сорок шесть лет и понять, что я зря потратила время и не встретила нужного человека.
– Не стоит, наверное, такое говорить дочери, но я скажу, потому что тебе это поможет. – Она хлебнула медовухи, как будто набиралась храбрости. – Я все делала неправильно. Примерно так, как ты. Торопилась, чересчур рано подпускала мужчин, была чрезмерно открытой, прыгала в омут с головой. И вечно казалось, что на этот-то раз – оправданно.
– Ой, – сморщилась я, – надеюсь, ты не имеешь в виду, что надо все делать годами, как Марта с Ромой.
