– ответственным за проект назначаю первого советника государства Андрея Ивановича Котова.
Пятнадцатое марта две тысячи шестьдесят шестого года.
Президент Российской Федерации Анатолий Борисович Стержнев».
Юрий Георгиевич был потрясен. Он посмотрел на человека в черном костюме и спросил:
– Неужели это все правда, Андрей Иванович?
– Хм… А вы неглупый человек, Юрий Георгиевич.
– Неужели все, что тут написано, правда? – профессор никак не мог прийти в себя.
– Правда. Мы действительно уже более двух лет наблюдаем за группой переселенцев, которые находятся на планете Ферус за миллионы миллионов километров от нас с вами. И сейчас наша задача – это сконструировать корабль, который сможет перевезти туда еще некоторое количество людей.
– Но почему только сто тысяч человек? Сколько таких кораблей будет? Ведь если там целая планета, то мы можем перевезти сотни миллионов.
– Юрий Георгиевич, со временем вы получите ответы на интересующие вас вопросы. Но на сегодня достаточно информации. Внизу ждет автомобиль, который отвезет вас домой. Завтра в шесть утра за вами заедут. Будьте готовы. И напоследок: никогда не забывайте, что все, что вы узнали сегодня в этом кабинете, – строжайшая тайна. Всего доброго, Юрий Георгиевич.
Глава 11
Прошло чуть больше месяца. От отца Петри не было никаких новостей. Волнение от упавшего загадочного небесного объекта понемногу улеглось, и жизнь в пограничной деревне вернулась в прежнее русло. Этому способствовало и то обстоятельство, что Капитан строго запретил выпускать Дмитрия из так называемой тюрьмы и кого-либо пускать к нему.
За прошедший месяц Дмитрий, обладавший удивительными способностями к обучению, уже мог понимать беркасское наречие и изъясняться на нем. Поэтому трудностей в общении с Капитаном он не испытывал.
Понимая свое безвыходное положение, бессмысленность попытки бегства, хотя надо сказать, Дмитрий даже не думал самовольно покинуть плен, он понемногу свыкся с неизбежностью заточения и безропотно ждал решения дальнейшей судьбы. Снова начал заниматься физическими упражнениями, приводил мышцы, дыхание и сердцебиение в тонус при помощи специальных упражнений, разработанных профессором Георгием на его родной планете. В связи с этим он стал привыкать к земному притяжению и уже не испытывал слабости в ногах при ходьбе, а также головокружение и тошноту.
Единственным человеком, с которым Дмитрию разрешалось общаться, был Капитан. Он приходил к нему ежедневно вечером, после того, как возвращался с дежурства по окрестностям. Дмитрий рассказывал ему о своей планете, о жизни на родине, о мечтах и о том, зачем прилетел на Землю. Говоря обо всем этом, он замечал недоверчивый и в тоже время добрый и по-отцовски нежный взгляд Капитана. Дмитрий спрашивал его, почему тот не верит его словам, на что всегда получал один и тот же ответ – усмешку и дружественное похлопывание по плечу. После этого Капитан уходил, обещая завтра прийти снова.
Дмитрий в свою очередь узнал от Капитана многое о той местности, в которой оказался, а также о других, где когда-то бывал Капитан. Получил он представление и о местных порядках, о войнах, о зверях. Но Дмитрий отказывался верить в нелепые россказни Капитана. Он даже не мог помыслить о том, что на великой Земле вовсе не существует и никогда не было никакого Порядка. Он не понимал, что значит «война», «враг», чем приводил в глубокое замешательство и удивление Капитана.
– Что значит «враг»? – допытывался Дмитрий.
– Это когда один человек против другого, – пытался объяснить Капитан.
– То есть соперник?
– Нет. Соперником может быть друг, товарищ или просто тот, к кому ты равнодушен. Ты не хочешь ему сознательно причинить вред или боль. Враг же – совсем другое дело: человек желает его уничтожения.
– Как это, желать уничтожения?
– Как же тебе объяснить, – посмотрел Капитан на Дмитрия, словно перед ним сидел четырехлетний мальчик, а не взрослый человек. – Ну смотри, у тебя на твоей планете, – улыбнулся Капитан, – был огород?
– Что было?
– Ну место, земельный участок, на котором ты выращивал растения.
– Вы имеете в виду палисадник? Конечно. Он обязательно есть у каждого дома.
– Пусть будет палисадник. Так вот, бывали у тебя сорняки?
– Сорняки?
– Это когда ты хочешь вырастить что-то определенное, скажем цветы, а среди них вырастает трава, которую ты специально не сажал. Понимаешь?
– Теперь понимаю.
– Значит, имеешь представление о сорняках, уже хорошо. Так что ты делал с этой травой?
– Специальная программа выжигает ее.
– Вот! Наконец-то! – обрадовано воскликнул Капитан. – А теперь представь, что твой палисадник – это наша страна. Цветы – люди, проживающие в ней, создавшие общество и порядки, по которым существуют. Сорняки – это враги, внешние и внутренние, которые пытаются навредить стране. Ну, а я и мои люди – это специальная программа, которая выжигает их. Теперь понял?
Дмитрий задумался, опустив глаза в пол, после чего возразил:
– Сорняк – враг не по собственной воле, а в силу своей природы. Он не выбирает, где ему расти, а где нет. Он существует там, куда ветер принес семя, где вода напоила водой, а солнце согрело лучами. Люди же, будучи разумными, сами решают, что им делать, куда идти, что говорить. Поэтому человек, понимая значимость своих действий и имея свободу воли и различные варианты поведения, выбирает тот, который наименее неблагоприятен для других существ. Поэтому люди, в отличие от сорняков, не могут быть врагами в силу своей природы. Человек убирает сорняк из палисадника, но никогда не тронет его в поле.
– Где же тебя такого воспитали?! – только и ответил Капитан, после чего удалился.
Дмитрий никогда не досаждал Капитану какими-то просьбами личного характера, не требовал от него ничего, даже объяснений относительного своего заточения, хотя и считал это крайней формой бесчеловечности и бесправия. Единственное, о чем каждый раз он просил Капитана, – о возможности выйти на улицу, пройтись под открытым небом, насладиться чистым воздухом. Но Капитан, вспоминая наставления отца Петри, постоянно отвечал отказом. До сегодняшнего дня.
Это был теплый воскресный вечер. Только что сменился караул, немногочисленные жители крепости расходились по своим домам, рабочие завершали трудовой день. Так что на улице оставалось не так много людей, к тому же у них за прошедший месяц интерес к пришельцу сошел почти на ноль. Кроме того, за время общения с Дмитрием Капитан убедился, что гость не представляет никакой опасности местным жителям. Поэтому в этот вечер он решил вывести Дмитрия на улицу.
Капитан вошел к нему в своей повседневной одежде, как всегда аккуратно выглаженной и чистой. Несмотря на практически полевые условия проживания, Капитан со всей строгостью относился к порядку, чего требовал и от всех подчиненных. Он считал, что аккуратность в одежде и внешнем виде способствует порядку в мыслях, что, в свою очередь, является залогом успеха. Только следуя строжайшей дисциплине, неукоснительно соблюдая правила и инструкции, по его мнению, можно было достичь больших высот. За свой характер Капитан снискал славу и уважение не только на родине, но и далеко за ее пределами.
Единственной мерой безопасности, о которой заранее позаботился Капитан, служил здоровяк Фрэнк, пришедший вместе с любимым топором, который вполне мог сыграть роль увесистого гаранта безопасности Дмитрия от окружения, и наоборот.
«Пленнику» не терпелось как можно быстрее покинуть место своего заточения. Дмитрий, не слушая Капитана, отвечал утвердительно на все его предупреждения. Он только краем уха уловил отдельные фразы: «Если ты попробуешь бежать…», «Хоть одно резкое движение с твоей стороны…», «Ты видишь этот топор…» Но мысли Дмитрия были уже за оградой. Он совсем перестал слушать Капитана, даже и не думал о возможности побега, о том, чтобы напасть на кого-то. Все его мысли были связаны с тем, что же он там сейчас увидит. Там, за стеной. Больше месяца он прожил в заточении. Волшебная, манящая Земля с ее Порядком, просторами и благоденствием была так близко, но он не мог ее созерцать. Между ним и внешним миром стояла непроницаемая стена из толстых бревен. И вот, наконец, эта завеса рухнет, и он увидит то, к чему стремился с детских лет, – сделает первые шаги по Земле, под земным небом, вдохнет свежий земной воздух.
Наконец все приготовления закончились. Капитан, в последний раз убедившись, что Дмитрий бежать не планирует, велел открыть дверь. Заскрежетали старые засовы в замке. В комнату с порывом ветра ворвался прохладный вечерний воздух. В лицо Дмитрию ударили лучи заходящего солнца. Он сделал глубокий вдох, закрыв глаза, и вслед за Капитаном вышел во двор. Последним импровизированную тюрьму покинул Фрэнк, закидывая тяжелый топор на плечо.
Глава 12
– Где я? – недоумевающе воскликнул Дмитрий, как только оглянулся по сторонам. – Где величественные строения, монументы, фонтаны? Где техника, автомобили? Что это за безумное место? Что это?
Дмитрий стоял на небольшой площади, служившей одновременно центром и плацем для пограничной деревни, которая выполняла роль крепости, защищающей южные границы государства Бенгалия от нападений соседей.
Населенный пункт находился на небольшом холме, который сплошь до горизонта был окружен густыми лесами. Только с одной стороны виднелась узкая полоса степи, уходившая далеко на север.
Деревушка была не самая большая и насчитывала чуть больше сорока строений, окруженных большими каменными стенами. Дороги являлись простой утрамбованной землей и были выложены по бокам неровным булыжником.
Только у центрального здания – судя по всему, местной администрации, – вырисовывалась хоть какая-то архитектурная и творческая мысль. Но все равно оно представляло собой весьма жалкое зрелище. Остальные дома и вовсе являлись грубо сколоченными деревянными постройками. Цивилизации, о которой так грезил Дмитрий, здесь явно не было.
Он не мог поверить в то, что видел. Дмитрий трогал на ощупь дома, надеясь распознать в них декорацию или голографическую иллюминацию. Он переходил из одного места в другое, всматривался куда-то вдаль, потом возвращался. Дмитрий приседал и трогал землю, делал глубокий вдох, и каждый раз с некой беззвучной мольбой в глазах оборачивался к Капитану.
– Где я?
– Добро пожаловать в Бенгалию, мой друг, – усмехнулся Капитан. – В Крепость Розенборг.
– Крепость Розенборг?
– Эта крепость была построена полсотни лет назад, когда мы смогли прогнать зверей с этих мест. Старцы тогда приняли решение не продлевать продвижение на юг, а установить границы государства здесь. Тут очень удобное месторасположение, подобраться к крепости незамеченным невозможно. А дальше на юг идут густые леса, полные болот. Так что Крепость Розенборг является самой южной точкой нашего государства.
– Но как? – продолжал недоумевать Дмитрий, больше обращаясь самому к себе, чем к Капитану. – Как вы можете жить тут? Это же не город! Это даже хуже мусорной свалки после пожара! Как вы это все допустили? Что случилось с прекрасными, четко структурированными городами, полностью подчиненными симметрии? Где ваши пароплановые кабины и ретрансляторы? Где аллеи, цветы, сады? Где четкость, красота и гармония? В конце концов, где же вы предаетесь Порядку?
Дмитрий не мог понять, что произошло. Неужели это не та Земля, на которую летел? Неужели он где-то ошибся и очутился на чужой планете, с дикими варварскими нравами, присущими только животным? Разве может быть ошибка? Конечно же нет. Но что тогда произошло? Что случилось с идеальным Порядком, который так превосходно регулирует жизнь людей на его родной планете вот уже две тысячи лет? Что бы тут ни произошло, Дмитрий понимал: его встреча с мечтой – с родиной Порядка – снова откладывается. «Как тяжел путь к нашим грезам, – думал Дмитрий. – Порой кажется, что все – за соседней дверью, которую стоит только открыть. Но, отворив ее, видишь за ней точно такую же дверь, а за ней еще одну, и так далее».
Дмитрий пытался найти оправдание тому, что его окружало, найти причину всему происходящему. Но не мог. «Может, это заповедник, инсталляция? Но я не припомню, чтоб хоть где-то было бы что-нибудь подобное. Порядок не приемлет демонстрацию дикости и жестокости. Зачем показывать то, чего не было, нет и не будет? Или, возможно, это эксперимент? Но тогда для какой цели его проводить? Что подобный варварский эксперимент способен подтвердить или доказать? Могут ли люди превратиться в животных или нет, если их изъять из системы и изгнать из общества? Но человек выше всего этого. Ничего не понимаю».
Из оцепенения его вывел Капитан, положивший руку ему на плечо:
– А что ты ожидал увидеть?
– То же самое, что и на моей планете, только лучше, больше, выше. Я в школе изучал географию Земли, градостроительство, устройство мегаполисов, парков, садов и всего-всего. Всех нас с детства учат тому, как все должно быть устроено: населенные пункты, жизнь людей. И нам говорили, что Земля полностью покрыта городами, по образу которых мы строим свои на Ферусе, – пытался объяснить Дмитрий.
– Это как?
– Так же, как и на Земле, – не успокаивался Дмитрий. – В центре любого города находится площадь. С западной стороны должна быть построена администрация, а с восточной – здание Порядка. На север и юг от площади отходят дороги, вдоль которых расположены хозяйственные и социальные объекты города, парки, места общественного отдыха. А по периметру этого комплекса в несколько рядов проложены дороги, по которым построены дома граждан. Все здания одинаковы, имеют идентичный участок, построены по стандартному чертежу. Так выглядят все города.
– Да уж, – задумчиво проговорил Капитан. – У нас все немного по-другому.
– Неужели все ваше государство состоит из подобных поселений?
– Конечно нет. Это лишь малое поселение на самой окраине. Да это даже и не деревня. А приграничная крепость. Есть крупные города с высокими строениями…
– Значит, я, может, поспешил с выводами, – тут же ухватился за надежду Дмитрий. – Может, все как и должно быть, по Порядку в городе? Ведь много лет прошло. А это место – просто новое веяние. Мне нужно попасть в город, я должен встретиться с Хранителем Порядка ближайшего города.
– Встретишься, только позже и не совсем с ним. Но обязательно встретишься.
Глава 13
– Я объявляю совет старейшин Бенгалии открытым, – произнес седой старик уставшим голосом. – Прошу садиться.
В просторном зале, залитом светом дневного солнца, находилось тринадцать человек. Это были мужчины в уже весьма почтенном возрасте, о котором напоминали длинные седые бороды.
Председатель совета, отец Верши, был облачен в красную мантию, два его заместителя – в синие, а остальные – в черные.
Совет старейшин Бенгалии был верховным органом управления в государстве. Ему принадлежала вся полнота законотворческой, исполнительной и судебной власти. Совет состоял из тринадцати старейшин, которые выбирались народным собранием по одному от каждой из тринадцати областей Бенгалии. При этом стать старейшиной мог только мужчина, достигший шестидесятилетнего возраста. Нового старейшину выбирали только в случае смерти другого, что случалось, впрочем, не так часто, так как в среднем старейшины доживали до восьмидесяти-девяноста лет, что на удивление не мешало сохранять им острый и четкий ум. Раз в пять лет старейшины выбирали председателя совета и одного заместителя. Второго заместителя назначал сам председатель совета.
Решения по вопросам принимались с помощью простого голосования. При этом председатель совета включался в него только в том случае, если мнения по какому-либо вопросу делились поровну. В ином случае он мог только давать заключение по повестке, но не высказываться за ее принятие или против нее.
Большее количество времени старейшины находились в собственных областях и являлись там единоличными правителями – наместниками совета старейшин. При этом старейшина в вверенной ему области не мог принимать решения, которые отличались бы от тех, что приняты на общем совете, или противоречили им. При выявлении злоупотреблений своими правами старейшину ждало единственное наказание – смертная казнь через отсечение головы.
Раз в три месяца старейшины собирались в столице для определения решений по накопившимся вопросам, для принятия новых законов и издания указов. Однако в чрезвычайных случаях возможны были и внеочередные заседания совета. Как раз одним из них и стало сегодняшнее собрание.
– Как я полагаю, вы уже осведомлены, по какому поводу я вас вызвал на внеочередное заседание совета? – обратился отец Верши к находящимся в зале. – Речь сегодня пойдет о необычном незнакомце, который словно упал с неба недалеко от крепости Розенборг.
– Как это возможно? – изумился отец Мартий. – Я был уверен, что это только слухи и домыслы. Все знают, что небо для полетов закрыто со стародавних времен.
– Вы, конечно, правы, отец Мартий, – отозвался старец по имени Дунган, сидящий напротив него. – Но разве окружающая нас природа вещей постоянна? Разве она не претерпевает изменений, которые пусть и не видны нашему глазу, но заметны поколениями. Так что удивительного в том, что небо стало открытым, хотя мы и не заметили, когда именно это случилось?
– Давайте не торопиться с выводами, уважаемые старцы, – прервал председатель совета. – У нас пока нет ни данных, ни параметров. Чтобы выяснить истину, мы и собрались сегодня здесь. Пока достоверно одно: что объект не летел, а, скорее, падал, что сразу отметает теорию о том, что небо снова открыто для человека.
– Но откуда объект мог упасть, если он не прилетел с неба?
– Я предлагаю заслушать доклад свидетеля, который не только воочию видел странный объект, но и лично общался с незваным гостем, который называет себя Дмитрием. Отец Петри, я передаю вам слово.
– Достопочтенные старцы, – начал он свою речь, – то, что произошло, является знаменательным событием. Я предполагаю, что оно может отразиться не только на Бенгалии, но и на других государственных образованиях. Каким именно образом? – Тут старец сделал паузу. – Этого я сказать пока не могу. Так как для меня в данном вопросе слишком много неизвестных параметров, большое количество непонятного и даже невозможного. Отец Дунган, вы сказали, что ничего нет постоянного и все меняется.
– Совершенно верно, все меняется.
– Но разве подвержены изменениям законы физики? Разве могут быть преобразовываться параметры вещества?
– Мы знаем то, что нам известно. И можем изучать только наше познание, ведь невозможно исследовать то, о чем мы не ведаем. Поэтому мы можем знать и изучать одно, считать это истиной, а на деле быть круглыми дураками. Природа вещества настолько многогранна, что вряд ли кто-то осмелится сказать, что вот это или то абсолютная истина.
– В ваших словах, отец Дунган, есть доля правды, – обернулся в его сторону отец Петри, – но разве вы или кто-то другой может предположить вероятность полета к другим звездам?
– Это исключено, – высказался отец Мартий. – Даже если предположить, что мы выберемся за пределы планеты, никогда не преодолеем пространство до других звезд.
– Позвольте с вами не согласиться, – возразил отец Дунган. – Расстояние – величина, равная времени, умноженному на скорость. Таким образом, в обсуждаемом нет ничего невозможного. Вопрос только в том, сколько времени на это понадобится и как преодолеть притяжение Земли, а потом Солнца. Но согласен с тем, что сейчас подобных технологий нет и вряд ли они появятся в обозримом будущем.
– А вот Дмитрий считает иначе. Он утверждает, что прилетел к нам с другой планеты, которая находится на орбите звезды, расположенной в сотнях миллионах километрах от Земли. И на такое путешествие у него ушло чуть больше четырех месяцев, если я его правильно понял.
После этих слов по залу прошла волна шепота, но под взглядом председателя совета гул понемногу стих.
– Он сумасшедший, – невозмутимо заявил отец Мартий.
– Я бы с вами полностью согласился, если бы не видел Дмитрия собственными глазами, не разговаривал с ним. Его речь логична и конструктивно построена. Он говорит о необычных невиданных вещах, но спокойно, не сбиваясь. В любой момент может вернуться к интересующей меня части разговора и все дословно повторить. Его глаза светятся разумом. Нет, он точно не сумасшедший, – отец Петри немного помолчал. – А что я могу сказать про машину, на которой он свалился? Ничего подобного я никогда не видел. Там неизвестные механизмы, новые металлы. Но есть и еще одно обстоятельство. Это язык, на котором разговаривает Дмитрий.
– На каком наречии он говорит?
– Это не наречие. Беркасский язык он вообще не понимал. А вот говорил на чистейшем русском.
– На русском? – удивился отец Морган. – Но ведь это мертвый язык. Уже больше тысячи лет на нем никто нигде не разговаривает, и только ученые старцы, как отец Нонан, изучали его. Откуда он может его знать?
– Это неизвестно. Я был учеником отца Нонана и лично знаю всех, кто бы мог говорить на русском и обучать этому языку. Но Дмитрий говорит на нем немного по-иному, нежели те, кто учил этот язык. Можно подумать, что русский – его родной язык. Настолько хорошо Дмитрий им владеет. Кроме того, он употребляет слова, значение которых мне совершенно неизвестно. Так же следует упомянуть об очень необычном поведении Дмитрия. Он абсолютно не приспособлен к нашим условиям жизни.
