– Кристин, я же не успокоюсь, пока не закончу пейзаж. Представляешь мольберт потеряла. Рассеянная до ужаса, – краснела перед ней.
– В коридоре смотрела? – пила она утренний кофе, разгуливая в шелковом халате. Ее грациозности можно лишь позавидовать.
– Спасибо! Так испугалась, что по глупости оставила его в парке.
– Несчастная! Нашла бы себе жениха.
– Шутишь? Им красавицы нравятся.
– Тиш, ну вот ерунду несешь. Милое личико, хочешь сделаем макияж, и сходим по магазинам, – предложила она интересную затею.
– Я в Петергоф поеду.
– Ох, неугомонная. Да лучше посетить торговый центр. Ну не будь ханжой!
– Прости, но сейчас экономлю. Неудобно перед тобой. Нам платить за квартиру, а ты меня содержишь тунеядку, – произнесла я слегка грустным тоном, а она обхватила мои щеки.
– Чудная ты! О наших расходах не волнуйся, – устремилась готовить омлет. Благо мне удалось разобраться среди разбросанного хлама. Полегчало на душе. После столь рутинного занятия, присоединилась к ней.
– Опять дождь передают. Питер нас не радует погодой. Видела мое новое пальто? – взяла она вилку.
– Да, ты вылитая модель, Кристин.
– Вернемся к нашему разговору. Тиш, случайно не желаешь познакомиться с богатым ухажёром? – задала вопрос, после которого вогнала в краску. Завтракать расхотелось.
– Нелепая идея.
– Почему? Посмотри, ты сидишь в четырёх стенах после трагедии. Нельзя так жить.
– Бред, я выхожу гулять.
– В парк, горбаться вместе с художниками, чумазыми и неухоженными! – высказала она свое мнение.
– Мне состоятельные женихи не интересны.
– Господи, глупая. А какие? Бедные? Наверное, альфонсы, которые нас обдирают как умалишенных дур? – нервничала, подливая себе кофе.
– Ругаться со мной вздумала?
– Да я разбудить желаю. Высокое искусство, это великолепно. Но обитать словно серая мышь, убогое занятие.
– Спасибо за завтрак. Прости, но для меня богатство это прежде душа. В современном мире, люди помешаны на квартирах, машинах, и дорогих путешествиях. Сплошная пустота, – твердила я с неугасающим холодом, тогда она немного смягчилась.
– Остынь. Я же переживаю, стала мне очень дорога. Понимаю больно хоронить родителей. Но закрываться в себе нельзя. Обещай сходить со мной на шопинг. Тиш, – взяла она ладонь в свою руку, и я натянуто улыбнулась.
– Хорошо. Но сейчас тороплюсь. Нельзя пропустить серые тучи, – побежала словно угорелая на автобус…
Я любила этот городок, пропитанный свободой. Где рождались песни, и лилась по строчкам поэзия. Обожала колесить по набережным, наблюдая, как люди загадывают желания. Они счастливы, находясь со своими близкими. Иногда по вечерам спускались к реке Неве. А путешествия на корабле, несравнимое удовольствие. Где слышишь волны, и закрываешь глаза. А северный ветер, бодрит душу, наполняя ее большим вдохновением. Мы любили с родителями гулять по Питеру, фотографируя разводные мосты. Но сейчас они далеко, шрам на сердце не залечить. Пытаюсь быть сильной, но тщетно. В памяти наша парадная, от старой квартиры ничего не осталось. Лишь кулон, который я ношу в кармане. Тут они всегда со мной, улыбающиеся. Чуть не проехала свою остановку. В Петергофе всегда наплыв туристов, здесь приятно посмотреть на танцы фонтанов. Просто роскошь королей, но больше всего изумлял непохожий вид на Финский залив. В непогоду, облака покрываются дымчатым оттенком, хочется постоянно любоваться. Взяв кисть в руки рассчитывала изобразить всю достоверность этого осеннего неба.
Разумеется, засиделась и прибыла в бутик с небывалым опозданием. Нервничающая Кристина, замучилась звонить.
– Чего трубку не берешь? Скоро свихнешься с картинами своими!
– Прости! Там природа была красивая!
– Всё. Ни слова о живописи. Мы идем тратить деньги на всякую женскую мелочь, – завела в первый отдел, она умеет всегда создать праздник.
– Как дорого! Кристин, да это обдирательство! – возмутилась я.
– Отстала от жизни. Примерь то платье.
– С ума сошла? Оно же пошлое!
– Тиш, раз ты любишь всё красивое. То чем одежда не угодила? – старалась навязать свое мнение.
– Я не стану его брать!
– Напористая! Вот чем оно не нравится?
– Пожалуйста, купи себе что-то. А я обойдусь, – рассчитывала договориться, присаживаясь на скамейке. Тем временем подруга уже обходила все магазины, возвращаясь с полными пакетами.
– Я в кафе. Что заказать?
– Мороженое. Пока помою руки в дамской комнате, – спешила я умыться. Заодно посмотрела в зеркало. От вечного недосыпа синяки под глазами. Сказывается утомление. Приведя себя в порядок возвратилась к ней, она уже болтала с кем-то по телефону.
– Садись скорее, – только проронила к нам приблизился некий мужчина в темных очках.
– Вот твоя хваленая художница?! Я очарован!
– Доминик! Ты? Вот уж не ожидала! – воскликнула приятельница, а мне стало неловко. Пробовать десерт расхотелось.
– Значит, транжирите деньги в питерском торговом центре? – подсел к нам, тогда окутало странное чувство тревоги.
– Да. Показываю подруге город.
– Занимательно как. А чего она молчит? Боится, да? Я же вроде не монстр, – дышал мне в затылок.
– Кристин, я на улице подожду, – смяла в руке салфетку, как он тут же схватил ее.
– Какая вы невежественная. Игнорируете меня?
– Извините. Думаю наше знакомство плохая затея, – вскочила, торопясь скорее уйти…
ГЛАВА 3
Доминик
Белоручка нашлась, гляньте не угодил замарашке. Чувствую словно плюнули в спину. Ничего она попляшет, невинная пташка. Цену себе знает, в ногах валяться станет. Остался наедине с этой эскортницей, показывая раздражение.
– Чего уставилась, проститутка?
– Не срывайся. Я не виновата.
– Ошибаешься, алчная дрянь. Подстилка для богачей. Ты должна была нас познакомить. А твоя приятельница мордочку кислую строит.
– Доминик, я предупреждала, она проблемная. Прояви своё очарование!
– Почему она не стала говорить со мной? Гнев желаешь вызвать? Аферу очередную решила провести? Раздавлю хуже таракана. Только попробуй отвести взгляд, – взял ее за запястье, и так сильно сжал, что она вскрикнула.
– Дай время.
– Сколько? Я не сентиментальный дурак, унижаться перед всякими лохушками!
– Ты пугаешь ее. Сам подумай, после смерти родителей жила замкнутой. Ее отогреть нужно. Наплети чушь, – уверяла, чтобы я поверил.
– Чем она увлекается? Должен знать всё про эту серенькую мышь.
– Кисти, акварель, картины. Весь хлам, который пылится, – рассуждала она, осталось заманить дуреху в капкан.
– Тошнотворная дура.
– Почему столько агрессии? Завоюй ее сердце.
– С огнем играешь. Где гарантия, что дрянь девственница? А если она с бомжами на вокзале спит? Ты понимаешь, что я потом задушу тебя, – срывался, показывая неугасающее бешенство.
– Доминик, доверься мне. Предположу, что она не целованная. Зачем мы спорим? У тебя в руках, невинная скромница. Стань ее первым мужчиной, от которого у нее закружится голова, – нашептывала интригующе, а я машинально выглянул в окно. Увидев просто дикое зрелище. Девица с двумя тонкими косичками и измазанной шапке, стояла под козырьком, прячась от ливня. Всматривается в лужи. Восхищается природой. Я отравлю ее душу. Клянусь, она умирать по мне будет. А я смеяться над ней, и показывать кто господин ее судьбы.
– Готовь платочки. Ее придётся пролить много горьких слез, – швырнул также салфетку в тарелку. Пора навестить нашу испуганную девочку. Быстро спустился по эскалатору. Стоит и ждет свою приятельницу. Ошибается, я так просто не отпущу её.
– Вы замерзли? Возьмите мое пальто.
– Благодарю. Но нет.
– Скажите, я такой страшный? Раз вы меня шарахаетесь, – уставился в ее глаза с зеленоватым оттенком.
– Я боюсь незнакомцев!
– Так давайте это исправим. Доминик, – протягиваю руку, а та неуверенно вымолвила.
– Тиша.
– Божественное имя. Как и сама обладательница, – старался заманить ее в свои сети.
– Извините мне пора, – нервничает, а я собственнически схватил ее ладонь.
– Гроза началась. Это свинство отпускать девушку мокнуть. Предлагаю прогулку по Питеру. Не отказывайте, – говорил настолько волнительно. Она находилась в смятении. И спустя некоторое время из торгового центра выскочила эта лживая Кристина. Переглянулись с ней. Конечно, мы сообщники, в совершении грязного плана.
– Мы согласны, Доминик. Льет как из ведра!
– Подожди, но на автобусе можно, – сказала эта писклявая художница. Она начинает бесить своим неподчинением. Её решили подвести. Но она уперлась, мымра проклятая. Ударить бы за непослушание.
– Тиш, не выдумывай. Мы же не дикие?! – уселась на заднее сиденье, а я нарочно захлопнул дверь. И у этой мартышки не осталось выбора, лишь сесть на переднее со мной.
– Обещаю, не съем вас! Тиша! – поднёс руку к губам, желая оставить поцелуй, но она боязно ее спрятала в карман. Усаживается в салон, а я представляю, как громко стучит ее сердце. Она словно в логове дьявола, коварного во всех смыслах. А я с неподдельным азартом пристегиваю ремень безопасности, не отводя своего непристойного взгляда.
– А давайте я поменяюсь с подругой. У вас же есть общие темы.
– Сбегаете? Словно зайка от серого волка. И не вздумайте, очень упертый. Нельзя со мной спорить, – нажал педаль газа… Пора приструнить нахалку.
ГЛАВА 4
Доминик
Молчала всю дорогу вызывая раздражение, скучная дрянь. Терпение подходит к концу. Игнорирует, будто не интересен.
– Возле книжного магазина остановите!
– Тиш, мы же по городу катаемся, не порть прогулку.
– Без меня веселитесь, Кристин. Спасибо, что подвезли, – ускользнула эта напористая самозванка. Ей плевать даже на дождь. От огромного раздражения стукнул по рулю, глядя цинично в зеркало.
– Клянусь, ты пожалеешь, что подсунула эту дрянную козу. Она бесит с каждой секундой.
– Доминик! Почему раздраженный?
– Тупая? Или прикидываешься? Эта художница не замечает меня. Не привык видеть хладнокровие.
– Да, она сумасшедшая. Но разве с твоим талантом поспоришь? Хочешь я расхвалю тебя?
– Если она отвергнет, потом раздавлю колёсами своего дорогого авто. Что интересного в этих запылившихся книгах? Строит из себя умную. Сколько таких обманывал. И эта поверит моей лжи. Уверяю.
– А я не сомневаюсь. Доминик, а если нам снять напряжение на твоей квартире, – начала флиртовать со мной, но пребывал в агрессивном настрое.
– Спустись на землю. С подстилками не сплю!
