S-T-I-K-S. Пройти через туман
Алексей Елисеев
Я – Илья Казанский, и это моя история. Бывший военный, уже успевший отвыкнуть жить по уставу и выполнять чужие команды. Старался никогда не брать на себя ответственность. Но вот однажды, я прошёл через странный туман. И это кардинально изменило мою дальнейшую жизнь. Теперь вместе с незнакомыми людьми, я вынужден бороться за жизнь во время зомбиапокалипсиса. Попав в череду странных, нелепых и пугающих событий, смогу ли я найти ответы на вопросы, которые ставят передо мной новые жизненные реалии? Хорошо бы, ведь именно от этого зависят наше выживание в чужом, мрачном мире, где человеческая жизнь идёт по цене патрона.
Алексей Елисеев
S-T-I-K-S. Пройти через туман
Глава 1
Не знаю как должен начинаться апокалипсис, но мой личный конец света начался очень буднично. Можно даже сказать – скучно. Почему скучно? Потому что в употреблении алкоголя нету ничего весёлого. Пил один раз с другом, считай, что все остальные такие пьянки видел. Пил в компании, считай, что в компании тебе будет примерно так же как и в первый раз. Ну, с некоторыми вариациями, конечно. Однако эти самые вариации явно не стоят того, чтобы гробить свою печень и здоровье. Я так и делаю. В том смысле, что не пью, но есть такие случаи, когда без этого никак.
Как можно не заметить Конец Времён? Да, очень просто. Сейчас расскажу…
Накануне я крепко выпивал и пил не один, из-за этого, можно сказать, почти ничего не заметил. Сколько пил сказать сложно, но не меньше трех дней – это почти железно. Похмелье было особенно диким и сильным. Что для меня довольно нетипично. Здоровьем крепок. Пил алкоголь я нечасто и редко в больших количествах. Всегда предпочитал вкусно и плотно кушать, читать что-нибудь интересное и удобно, с комфортном, спать, но из любого правила есть исключения. Правда?
Моя мощная мускулатура слегка заплыла жирком. Нет, никогда не занимался культуризмом и не планировал, но превосходную наследственность и постоянные занятия спортом не скрыть. Фигура всегда была довольно атлетичной. Даже когда перевалил за сорокалетний рубеж, я оставался хорошо сложенным, но при этом не был обезображен муками фитнеса.
Никаких кубиков на прессе не имею, но при первом же взгляде на меня становится ясно, что перед вами далеко не слабак. Плечи широкие, шея мощная, торс имеет форму трапеции, сужающейся к талии. Никогда не хотел и не стремился сгонять подкожный жирок в погоне за рельефной мускулатурой, возможно это потому, что обычно был в кондиции свернуть в бараний рог таких вот «рельефных культуристов».
Однако, в моей жизни всегда присутствовал спорт. И случилось так, что очень долгое время спорт для меня был всем. Всё детство и отрочество я занимался самбо, а всю юность боксом, а в студенческие годы даже брал серьёзные спортивные призы. Юниорские награды за самбо до сих пылятся в ящике рабочего стола.
Ну, да… А где их ещё хранить? Это как школьная грамота за отличную учёбу. Никому кроме тебя неинтересна. На стенку не повесишь. Думаю, у каждого адекватного мужчины есть такой вот ящик стола. Где хранится что-то подобное. Юношеские награды и кубки, дембельский альбом, армейский берет или пилотка, какой-нибудь на фиг ненужный диплом об окончании курса программирования, а то и не один, свидетельство о разводе, коробка сигар, которые друг контрабасом протащил с самой солнечной Кубы. Спешл фор ю, бро. А как ты думал!? Ну, и непременно в том секретном ящике найдётся бутылка, как минимум хорошего коньяка. Для особых случаев, так сказать.
Вот, со звонкого и жизнеутверждающего звука – «чпок!» элитной пробки и начался наш трёхдневный марафон. Что-то я отвлёкся. Давайте по порядку. Так о чём это я? Ага! О себе любимом.
В целом, обладаю обычной славянской внешностью. Глаза серые, волосы русые, нос картошкой. Последние несколько лет провёл на сидячей работе, и годы эти способствовали некоторому наращиванию совсем не мышечной массы, но в целом это почти не отразилось на мне. Как был, так и остался привлекательным и, даже, в чём-то, обаятельным мужчиной в самом расцвете сил. Однако, нужно заметить, что к собственной внешности всегда относился с определённой долей пофигизма.
Если поймать меня в самый обычный день, я окажусь небрит, потому как бросил это дело, пока участвовал в Первой Балтийской Военной Компании. С тех пор, только ровняю щетину триммером, чтобы совсем уж не зарасти до бровей диким волосом. На правах представителя свободной профессии ношу длинные русые волосы, собирая их в хвост. Свободная профессия ничего общего не имеет с самой древней профессией. Прошу не путать блогеров с девушками и юношами не тяжёлого поведения. О чём пишу? Да, в общем, ни о чём. У меня два популярных блога – о вкусной и здоровой еде и о политике. Оба приносят стабильный средний доход. А средний вдвойне – это почти зажиточный уровень.
Я вышел из электрички и сразу же вступил в лужу. Выругался, почувствовав, как летний кроссовок набрал холодной воды. Этот сентябрь выдался обманчиво аномально тёплым. Как обычно, загорелись костры рябин, пожелтели и частично опали листья, но бабье лето закончилось в первых числах октября. Стремительно похолодало. Как это обычно бывает в наших широтах, всыпал затяжной косой дождь, а резкие порывы колючего холодного ветра заставляли сожалеть о том, что три дня назад не посмотрел прогноз погоды и выскочил по привычке в лёгкой летней ветровке и кроссовках-сеточках. Но кто мог знать, что так всё получится?
– Опаздываем! – командным тоном взбодрил похмельного меня друг.
Мы заторопились на поезд. Верней, заторопился он. Бодрый, позитивный, пахнущий одеколоном. Вот как так-то? Как у него так получается? Пил наравне со мной, если не больше, а спустя три дня алкомарафона он как огурчик, а я с бодуна.
– Не спеши, а то успеем, Мара… – промямлил я, начав напрягаться заданным темпом.
– Ты так про автобус говорил! И что?
– Что?
– Пришлось такси вызывать!
– Брось, через пятнадцать минут пришёл бы ещё один. Выехали мы все равно с запасом.
Он скептически хмыкнул, но темп сбросил.
– Илюх, может со мной? – спросил Марат.
По тону я понял, что спрашивает он в последний раз. Марат – мой армейский друг, внезапно нагрянувший три дня назад. Ворвался он в мою размеренную, устоявшуюся, холостяцкую жизнь вихрем кипучей энергии. Высокий и поджарый брюнет с острым взглядом чёрных глаз. Его ни в коем разе нельзя было назвать симпатичным из-за крупных и резких черт лица, но было в нём, что-то такое… Что-то, что выводило его неизменно в центр женского внимания. В свою очередь, это вызывало во мне лёгкий укол зависти.
Но с этим только – понять, простить и смириться. Такой человек. Энергичный, харизматичный. Такого нельзя не любить, если он на твоей стороне и с точностью до наоборот, если он ваш враг. Потому как Марат весьма целеустремлённая личность. Словом, мой друг он такой. Никого не оставляет равнодушным.
– Нет, брат, я свою лямку оттянул…
Ответил ему, размышляя, а может, зря я отказываюсь. Что меня тут держит? В общем-то, ничего, если не считать двух блогов и счетов за квартиру. Так, может, и плюнуть на всё и рвануть с Маратом? Бросить всё к чёртовой бабушке, а оно тут как-нибудь всё само, без меня. Любой мужчина периодически нуждается в том, чтобы куда-нибудь отправиться. На охоту, рыбалку, войну, да в баню в конце-концов. Генетическое это у нас. Из дремучего и косматого каменного века. Женщины хранили очаг, за детьми и хозяйством приглядывали, а охотники уходили в снежную тундру. Охота – это только звучит весело. На самом деле, попробуйте посидеть или полежать в сугробе и посмотреть на снежную целину, когда она вокруг – на юге, западе, севере и востоке. А ведь сидели иногда по несколько дней за куцым тундровым кустиком в ожидании оленя. Из-за этого мужская психика и обрела кое-какие особенности, просто для того чтобы охотники не сходили с ума.
Я старательно задавил в себе авантюрный порыв в самом зародыше, не давая ему раздуть пламя решимости. Ведь тогда меня никто и ничто не остановит от того, чтобы вскочить в вагон с Маратом.
Это начало октября выдалось особо паскудным. Третья Балтийская Военная Компания уносила всё больше и больше людских ресурсов. На этот раз корпорации стремились построить на дне морском газовый трубопровод, чтобы торговать беспрепятственно и беспошлинно с Испанской Империей, но Балтийское Содружество было против. Вообще, тут нет ничего удивительного. Это их официальная политика – они всегда против Новгородского Директората.
Фины, скандинавы и прибалты начали боевые действия, утопив несколько торговых кораблей, Директорат ответил решительным противодействием и объявил дополнительный рекрутский набор. Марат уезжал как раз туда, в расположение.
– Ну… Как знаешь! – Марат хлопнул меня по плечу.
Я передал сумку другу. Устроившись в вагоне он вышел ко мне на перон. Закурил. Говорили мало. Было видно, что он мыслями уже там, ну, а я уже цинично думал о том, как и чем я займусь, когда мой друг умчит в голубую даль под стук колёс.
Миловидная женщина-проводник загнала, курящего третью сигарету брюнета в вагон, явно флиртуя с ним.
Так-то я не курю, но почему-то очень захотелось выкурить сигарету, именно в этот момент, когда остался один. Знаю – это вредно и, вообще, привычка-то малоприятная для окружающих. Многим попросту не нравится запах дыма. Да и привычка что-то сосать во время стрессов, она из детства. Нам всем чтобы мы не плакали, мамы давали титю. Мы этого не помним, но мы успокаивались. И сосали, сосали, сосали… Сосали соски, пальцы, конфеты, сигареты. Так, что со стрессом от расставания решил бороться иначе.
Вагон тронулся, а я двинулся рядом с ним пешком, стараясь сохранить зрительный контакт с широкоплечим брюнетом в камуфляжной военной форме, пока без знаков различия. Остановившись, долго смотрел на уходящий поезд, пока тот совсем не скрылся вдали. Внутри возникло сосущее чувство близкой беды и уверенность в том, что своего армейского друга видел в последний раз.
Со мной частенько так бывает. Есть предчувствие чего-либо, как правило, сильно нехорошего. Из-за этого в узких кругах я снискал славу пессимиста и мизантропа, но это не отменяет, что очень часто эти мои предчувствия оказываются пророческими.
Говорят, что путь назад всегда короче и проще, но перон показался мне намного длинней, чем когда мы торопились на поезд. Брёл, ссутулив плечи, сунув руки в карманы светло-кремовой ветровки, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Мысли ворочались с трудом словно стопудовые жернова, в висках похмельным колокольным набатом стучала головная боль. И с этим надо было что-то срочно делать.
Так и добрёл до прозрачных дверей к турникетам, установленными лет двадцать назад, чтобы не шастали всякие. Да… Чтобы войти на перрон и проводить друга я оставил в залог десятирублёвую купюру. Нечего топтать асфальт корпорации без оплаты. Хочешь провожать – плати. Получив свой червонец обратно, миновал турникеты, выйдя к прозрачным дверям с той стороны и замер.
За стеклом не было видно ничего, кроме клубов густого белёсого тумана, который упал на мостовую так быстро, что я не успел заметить как и когда это случилось. Ноздри уловили кислый химический запах.
– Газы? – поинтересовался охранник, топтавшийся тут для соблюдения порядка.
Я поднял глаза на мужчину.
Черты лица правильные. Тяжёлый волевой подбородок, губы тонкие, брови широкие. Нос прямой и длинноватый.
– Что? – заторможено поинтересовался я, – В смысле, не химическая ли это атака?
Он смутился.
– Ну… Да…
Я ухмыльнулся, и медленно роняя слова, пояснил:
– Нет, браток, это не химическая атака. Смотри туда…
Я указал на пару десятков голубей, увлечённо клюющих шелуху от семечек.
– Голуби, – согласно кивнул он, – И что из того?
– Птичке много не надо, – ответил я вяло, – Передохли бы уж все.
– Ааа… – понимающе протянул охранник.
– Химическое оружие бывает нервно-паралитическим и удушающим. Поражающим кожные покровы давненько уже не пользуются, – пояснил я спокойно, – Так, что первыми бы попадали насекомые, а потом бы и голуби уже сдохли, да и люди там ходят. Смотри…
Я мотнул головой, указывая назад на перрон, и тут же пожалел об этом. Голова не вытерпела такого хамства с моей стороны и снова разболелась. Собеседник посмотрел на меня с уважением. Да, я такой. Может выгляжу, как тугодум, но в голове кое-что имеется.
– Откуда тогда этот кислотный запах? – вновь задал вопрос охранник.
– Да, я-то откуда знаю, – ухмыльнулся я в ответ и предположил, – Наверное, выброс какой-то с химического производства.
– Из вашей Москвы последнее время всё производство вынесли за город…
Я молча пожал плечами и накинул капюшон чёрной толстовки. Идти через туман не хотелось, но разговорчивый охранник мне откровенно надоел. Понимаю, что топтаться на одном месте целый день та ещё работёнка, но и я не нанимался развлекать этого верзилу.
На «нашу» Москву захотелось сказать, что-нибудь резкое, или даже дать в морду, но промолчал, лишь плечами пожал. Явно новгородец или ещё откуда-то, понаехал в наш город торгашей. Какого собственно и на фиг ты тут нужен? Не нравится, так, смазывай лыжи и греби отсюда кролем. Но нет… Будет стоять на дверях и тихо-тихо ненавидеть «нашу» Москву и нас москвичей.
– Где тут рюмочная? – резко перевёл я тему разговора.
– Тебе какую? – уточнил он, – Чтобы не потравиться или нормальную?
– Чтобы потравиться, блин! Нормальную, конечно…
Верзила кивнул своим мыслям с таким видом, словно у него бином Ньютона между ушей дебет с кредитом свёл.
– Смотри, выходишь и налево. Держись левой стороны, метров через триста в конце площади будет.
– Спасибо, браток.
– Бывай, бродяга! – фамильярно хлопнул меня по плечу верзила.
На этот раз удержался с трудом, чтобы не сунуть кулаком ему в печень. Ненавижу, когда меня трогают. Тем более без разрешения, тем более другие мужики.
Туман постепенно рассеивался. За дверями химический запах стал ощутимо сильней. Хулиганские порывы ветра, гнавшие по асфальту обрывки упаковочной бумаги и газет рвали белёсую взвесь с противным запахом на клочья и уносили прочь. Обрывки тумана уходили словно нехотя, с такой ленцой, подтверждая, что никакая это не водная взвесь. Пар он совсем не такой. Совсем экологию доконали в последние десять лет. Пока добрёл до рюмочной, от тумана с едким запахом и следа не осталось.
По пути заметил, что нигде нет света. Видимо, электричество кончилось. Наверное, авария случилась. Хотя давненько такого не припомню в Первопрестольной. На Москву можно гнать сколько угодно, и часть из этого точно окажется правдой, но вот с коммунальными удобствами у нас здесь полный порядок.
Холодный червяк плохого предчувствия снова шевельнулся в животе. Что за ерунда происходит?
– Водки «Столичной» двести пятьдесят грамм, – сделал я заказ у скучающего огромного грузина, – И борща тарелку.
– Харашо, дарагой, – флегматично ответил тот, – Борщ, только, халодный. Давай шашлык тебе падам?
– Договорились, – не стал ломаться я и показал два пальца, – Тогда двойной шашлык.
– Карты не принимаем…
Огромная волосатая ручища указала на лампочку.
– Ага, понял, – ответил я, роясь в карманах в поисках залогового червонца, – Света нет… Сколько?
– Два рубля сорок копеек…
Ну и цены… Выудил десятирублёвую купюру и получил сдачу.
Водка была такая холодная, что графин, в который хозяин перелил жидкость, содержащую этиловый спирт, покрылся слоем инея. Пока ждал шашлык, выудил из кармана смартфон и попытался полистать ленту новостей. Было интересно, что случилось, но сеть не ловилась. Что вообще происходит?
Это всё-таки мегаполис. Припомнить подобное я вообще не могу. Это не Сибирь и не Гималаи. Покрытие есть практически везде. Даже в метро есть своя сеть. Нет, я, конечно, давно на Петроградском Вокзале не был, но чтобы на площади Трёх Вокзалов мобильная труба не ловила ни одного из операторов… Так! Стоп! Может, это только моя мобила забарахлила? Из списка контактов выбрал Марата и набрал – неудача. Ещё несколько номеров, тот же самый результат.
Глава 2
