Неупокоенный
Яна Несмегодиш
Однажды ночью, на территории разрушенной войной Страны, внезапно появляется инопланетное сооружение, прозванное Замком. Замок источает энергию эйфории. Она лишает людей воли и подавляет память. На стенах Замка выгравировано послание: «Просящему да воздастся». Однако это ещё не всё. За границей Страны свирепствует опаснейший вирус. От безысходности люди впадают в состояние уныния и апатии. Бегство от жизни становится почти естественным, убийство – законным, а закон – пустым отголоском прошлого.В это сложное для человечества время появляются первые мэйтулы. Генетически модифицированные организмы обладают способностью менять реальность, возрождать давно ушедшие духовные нормы и предотвращать преступления. Но даже они не в силах остановить распространение болезни.Через несколько лет после описанных событий четверо добровольцев отправляются к Замку, чтобы найти лекарство…
Яна Несмегодиш
Неупокоенный
Часть 1 Пролог Хроники. 1
ПРОЛОГ
– Анни.
Он взял ее за локоть, но она выдернула руку и бросила взгляд на часы, стоящие на столике. Четверть третьего утра.
– Анни, пожалуйста.
Сквозь открытое окно доносились звуки: ревели турбины самолетов, визжали покрышки военной техники – под вой стартовых сирен заканчивалась эвакуация.
– Анни, родная, прошу тебя…
С разбитым пистолетом в руках, с лицом, почерневшим от дыма и гари, в сапогах, покрытых коркой спекшейся крови и пыли, он тряс ее за плечо. Его взгляд был прикован к ее лицу – живым глазам, маленькой ямочке на подбородке, к морщинке на переносице, так легко выдающей ее чувства – но он не видел, не понимал, что она не хочет его слушать.
– Ты же моя жена, Анни! – воскликнул он. – Как ты можешь так поступать?
Этот вопрос застал ее врасплох. Но это быстро прошло, когда она поняла, что муж находится на грани нервного срыва.
– Дэниел, дорогой, – произнесла Анни. – Я люблю тебя, и поэтому мы немедленно уезжаем отсюда.
Она открыла ящик комода и нервно принялась перебирать в нем вещи, складывая некоторые из них в чемодан. Электричество пропало с первыми взрывами. Собираться приходилось в полутьме.
– Я никуда отсюда не поеду, – он снова схватил ее за руку. – Оставь свою сумку. Нам нужно вернуться в город. Раненым необходима помощь.
Она тяжело вздохнула, как человек, собирающийся поднять тяжелый груз, и сердце в груди Дэниела внезапно забилось, как птица в клетке. Ему стало страшно, что она сейчас вдруг повернется и уйдет, оставив его одного, скроется за углом и он никогда не увидит ее. А когда она заговорила, ее голос был жестким и решительным.
– Нет, Дэниел, мы уедем отсюда, – произнесла она. – По радио сказали, что города больше нет. Благодари Господа, что мы живем в пригороде. Но ветер дует с северо-запада, и скоро это доберется и до нас.
– Нет никакой опасности, Анни. Это всё слухи. Здесь безопасно.
Он улыбнулся – и это была улыбка помешенного.
– Да что ты такое говоришь, – сама того не желая, крикнула она. – Нет у нас больше ни города, не страны! Ничего больше нет. Все заражено. Наш дом чудом уцелел. Я благодарю за это Бога, а не военных. Но каждая минута, проведенная здесь, убивает нас.
– Черт возьми, посмотри на меня, Анни! Ты должна просто поверить мне, слышишь? Мы! В! Безопасности!
Она сделала рукой жест, будто отмахнулась от назойливой мухи.
– И куда ты поедешь? – спросил он слегка дрожащим голосом.
– В Бельгию.
Дэниел заскрежетал зубами от злости.
– К нему?
– Да, – едва заметно кивнула она.
С сыном Дэниел не виделся пять лет. С тех пор, как тот, не спросясь отца, вдруг бросил институт.
– Ладно, – сказал он жене, когда она однажды осторожно сообщила ему эту новость. – Бездари мне в доме не нужны.
И – все. Больше ни слова. Вычеркнул из своего сердца. Прекратил с ним всякое общение, пресекал всякое упоминание. Не мог простить такой обиды: не за баранкой виделось ему будущее сына. Круглый отличник, в институте – в десятке лучших – ему ли не учиться? Ему ли не закончить институт?
Но всегда, во всем на неё походил, на свою мать – легкой походкой, характером, светлыми пушистыми волосами. И упрямость он тоже унаследовал от нее.
Дэниел отступил от жены. Его руки безвольно опустились.
– Как ты можешь, – сказал он дрожащим голосом, – бежать из страны, когда она нуждается в нас больше всего!
– Страны! Да нет больше никакой страны, Дэниел! Всё уничтожено.
– Начнем все заново, – твердо сказал он.
– Перестань, Дэниел…
– Нет, ты…
– Замолчи!
– Я там был, я только что оттуда. И я еще жив. Почему ты не веришь мне?
– Боже, Дэниел, – воскликнула она, – ты всегда был фанатиком, но я терпела это потому, что любила тебя. Терпела, когда ты вечно пропадал на службе. Терпела, когда ты выгнал нашего единственного сына из дома только потому, что он не захотел стать таким же чокнутым фанатиком, как его отец. Я была терпелива, но ты переходишь границы. Ты всегда думал только о себе, Дэниел.
Выражение его лица изменилось. Губы подрагивали от гнева, глаза метали искры.
– Ты вышла замуж за солдата, и всегда знала, каким идеалам я предан. И я не отступлюсь от них.
– Даже ради меня и сына?
Он медленно кивнул.
– У нас сегодня годовщина свадьбы, Дэниел. Я приготовила тебе подарок. Он в спальне. Но ты, конечно, забыл. Если бы ты помнил, то попросил бы отгул, а не стоял передо мной весь в крови…
Она закрыла лицо руками и заплакала, но быстро успокоилась.
– Наверное, есть и моя вина в том, что ты ценишь проклятый кусок земли больше, чем семью. Но видит Бог, Дэниел, я старалась.
С улицы донеслись три длинных гудка. Больше она не могла медлить. Она застегнула чемодан и накинула на плечи пальто. И все-таки на пороге обернулась, до последнего надеясь, что он последует за ней, но он остался стоять там, где стоял. Выражение его лица не изменилось – оно было, как и прежде, неуступчивое и гневное. Дэниел верил, что нет выше идеи, чем пожертвовать собственной жизнью, отстаивая Отечество, и ничто не могло заставить его сдвинуться с места.
Тогда она бросила на мужа прощальный, преисполненный жалости взгляд.
– Желаю хорошо провести время и умереть без особых мучений, – услышал он ее прощальные слова перед тем, как захлопнулась дверь.
Пол поплыл у него под ногами, и, чтобы удержать равновесие, он ухватился руками за край стола, но не устоял на ногах и обессиленно опустился на кровать.
Через пол часа силы вернулись к нему, и он приступил к сборам. Он взял с собой совсем немного – две смены белья и пакет с едой, револьвер и две сотни патронов. Это был хороший револьвер бельгийского производства, стоящий не менее пятисот долларов.. Все это Дэниел сложил в дорожную сумку, найденную в ванной. После недолгих раздумий он прошел в спальню и взял с прикроватного столика продолговатый предмет в яркой упаковке.
В темноте ночи ярко светились фары старенького «шевроле».
"Вы получаете то, что занимает ваши мысли.
Хотелось бы вам того или нет, ваши мысли
служат приглашением."
ХРОНИКИ
Выдержка из журналистского расследования ведущего корреспондента Хосе Карлоса бегущей строки «ЛорикФарм» «Что вы на это скажете?». Интервью с врачом-эпидемиологом и политиком, первым заместителем председателя комитета по образованию и науке Асомовым Николаем Александровичем.
В Хэлдонском научном центре врач-эпидемиолог НПО «Arbas» Николай Асомов начинает свой день: выходит из кампуса, где он живет, и направляется на работу; минует проходную и оказывается в лабораторном корпусе. Асомов занимается разработкой вакцины «Marbas».
«Я понял, что это не обычная болезнь, как только приступил к исследованиям. – рассказывает мне Асомов, На тот момент я уже понимал, что все очень серьезно. Следующие 321 день я провел в лаборатории при «Arbas»».
«Микроб, запускающий развитие Marbas, или по-простому вдовы, обнаружить практически невозможно. Я провел сотни исследований на добровольцах, прежде чем вывел алгоритм действий. Благодаря этому алгоритму удалось получить ужасающие результаты. Девяносто девять процентов из ста были инфицированы».
«Я за это время общался с очень многими людьми. Мне мало кто верил, хотя факты были, как говорится, на лицо. В это действительно непросто поверить», – говорит Латыпов. – «Инфицированный не чувствует себя больным. Он совершенно здоров, хотя, несомненно, является переносчиком Marbas».
«Споры о происхождении вируса продолжаются. В числе наиболее распространенных версий такого рода – утверждения, что вирус является биологическим оружием, примененным в Последней войне с целью сокращения населения. Действительно, временный интервал между применением «грязных бомб» и появлением вдовы очень мал. По предварительным подсчетам он составляет пять-шесть месяцев. Приняв во внимание этот факт, мы потратили немало сил на исследование Пустоши. Исследования еще не завершены, но, исходя из имеющихся данных, на данный момент я могу сказать следующее: вдова с войной не связана».
«Вы спрашиваете, в чем главная угроза вдовы?» – доктор хмурит брови. – Тут следует вспомнить о демографическом кризисе и ускоренном старении молодого населения».
«Да. Эти два факта неразрывно связаны между собой. Пока не будет изобретена вакцина, человечеству грозит вымирание. Бесплодие – это первый удар, который уже нанесла вдова одной трети населения Земли. Второй – сокращение продолжительности жизни взрослого населения до 20-25 лет в самом ближайшем будущем».
«Как мы обнаружили эту взаимосвязь? – доктор грустно смеется и поправляет очки. – Вдова коварна и непредсказуема. Мутагенные процессы у детей, рожденных от инфицированных, уже запущены.»
«Больше всего мы опасаемся возможных мутаций вируса. Исследования вдовы, как отдельного вида микробактерии, еще не завершены, но, несмотря на это, восемь месяцев назад мы приступили к разработке вакцины. Мы делаем все, что в наших силах. Большего я пока сказать не могу».
1
Несмотря на худобу, пёс был силен и велик. Он первым взобрался по каменистой гряде и стал ждать. Вскоре до него донеслись звуки шагов. Он вильнул хвостом и заскулил от нетерпения.
– Здесь я, Джек, – сказал Дэниел.
В темноте было трудно различить очертания собаки, однако он знал, что она фыркает от удовольствия при звуках его голоса. Собака вынырнула из темноты и прильнула к его ногам. Они осторожно двинулись к краю выступа. Внизу в сумерках раскинулись руины огромного города. Холодный ветер дул над пустыней, стонал среди руин и расплескивал пепел.
Но не город занимал Дэниела. Он смотрел в беззвездное небо: там, с востока на запад, плыла неспешно тускло-голубая точка. Она парила над мегаполисом, купалась в электромагнитных излучениях Солнца – и ничто не двигалось, не происходило. Но Дэниел продолжал стоять под пронзительным ветром. Четыре минуты – и она исчезнет. Он знал об этом совершенно точно, так как последние десять ночей следил за ней с секундомером в руках, как знал и то, что в миг исчезновения приходят тени. Дэниел судорожно вздохнул, борясь с раздражением. Если бы они хоть раз задержались чуть дольше, а не бежали от него…!
Время вышло. Он развернулся и по узкой тропинке спустился с гряды под навес сухих деревьев, которые когда-то были садом: на кривых, узловатых ветвях кое-где сохранились крохотные иссохшие яблоки, от прикосновения рассыпавшиеся в труху. Пёс бежал впереди. Через пару метров он ощетинился и зарычал. Не спуская глаз с хозяина, в то же время, сделал несколько медленных, осторожных шагов в сторону чащи.
– Почуял, – пробормотал Дэниел. Широкая ладонь сомкнулась на рукояти револьвера, палец нашарил спусковой крючок.
Джек повернулся и молча бросился вперед. Дэниел старался не отставать от него, хоть идти было сложно – тропинки там не было, землю покрывал тонкий слой пепла. Дэниел пригнулся, обошел дерево, которое много лет назад вырвало с корнем во время бури. Изредка слышалось тяжелое дыхание Джека, переходившее в рычание.
Ветер по-прежнему завывал в округе, слышался шум воды, напоминающий звон серебряных колокольчиков. Близость реки означала, что они отдалились от дома на пять – шесть миль. Это неверный путь, подумал Дэниел. Тени никогда не заходят так далеко. Он призывно свистнул, и через пару минут Джек прижался к его ногам, виновато поскуливая.
– Ничего, Джек, – успокоил его мужчина. – В следующий раз…
Он повернулся и пошел в обратную сторону, минул заросли, выбрался к своему жилищу, опустился на ступени крыльца и уронил руки на колени. Джек тщательно обследовал территорию около дома, по-прежнему ожидая, что ему грозит опасность. Потом с ворчанием улёгся у ног хозяина, не переставая следить за всем, что происходило вокруг, и готовясь каждую минуту вскочить с места и вступить в бой с теми ужасами, которые, как ему казалось, таились ночами в округе. Дэниел ласково заговорил с ним и начал гладить по голове.
Псу недавно исполнилось ровно пятнадцать лет.
