– Необязательно. Роджер, включи иллюзион – безопасный режим. Прогуляемся по Луне.
Свет потемнел, как будто внезапно наступила ночь. И вдруг он снова вспыхнул и Артур обнаружил себя стоящим в какой-то пустыне. Растерянно оглядевшись, он увидел Паскаля с Адамом, стоящих рядом. Паскаль также как он озирался, не понимая, где они и что произошло?
Адам, улыбаясь, смотрел на них.
– Добро пожаловать на Луну!
– Это Луна? – удивился Артур. – А как мы здесь оказались?
– Это Луна, не сомневайся. Такая, какой она была в ваше время, ещё до прилёта на неё землян. Можешь попрыгать, если мне не веришь.
Артур с Паскалем попрыгали и убедились, что сила тяжести намного меньше, чем на Земле. Прыжки были высокими и замедленными.
– А почему я продолжаю дышать? И почему мы разговариваем? – спросил Артур. – Ведь на Луне нет воздуха.
– Потому что ты в иллюзионе, а не в Космосе. Ты зритель своей иллюзии.
– А где Земля? – задрал голову Паскаль. – Почему я её не вижу?
– Роджер, покажи Землю и звёзды, – скомандовал Адам.
Свет моргнул и включились звёзды. А над самой головой нависла огромная луна Земли.
– А где Роджер? – ещё раз огляделся Артур.
– Роджер не с нами, но он нас слышит, – ответил Адам. – Роджер не в зрительном зале. Он киномеханик.
Артур нагнулся и зачерпнул горсть лунной пыли. Он разжал ладонь и пыль посыпалась вниз. Она струилась с его ладони, как в замедленной съёмке.
Пвскаль поднял небольшой лунный камень.
– Если я кину его в кого-нибудь, будут ли последствия?
– Попробуй, – сказал Адам. – Кидай в меня… Смелей!
Паскаль кинул камень в грудь Адаму. Камень стукнул его и отскочил. Адам лишь слегка покачнулся.
– Вы почувствовали боль? – забеспокоился Артур.
– Почти нет.
– Почти?
– Ну давай, я покажу тебе это «почти». Протяни руку!
Артур протянул руку и Адам взял её за мизинец.
– Готов? – спросил Адам.
– К чему готов? – не понял Артур.
– Да неважно!
Адам сделал резкое движение рукой и сломал палец Артуру. Артур застыл в изумлении, глядя на сломанный палец, болтавшийся на руке.
– Вы сломали мне палец! – наконец сказал он. – Но я не чувствую боли.
– Я заказал Роджеру безопасный режим иллюзиона. Здесь блокируются болевые ощущения. Боль может быть только воображаемая. Ты же знаешь, что, если промахнуться молотком и стукнуть по пальцу, будет очень больно? Вот это знание, плюс воображение, какую-то боль и могут создать.
– А что с моим пальцем? – жалобно посмотрел на Адама Артур. – Он так и останется сломанным?
– Роджер, исправь Артуру аватар! – скомандовал Адам и палец чудом вновь оказался целым.
– Видел чудеса техники, – изумлённо сказал Паскаль, – но такое!.. А если я выстрелю в кого-нибудь из пистолета?
– Роджер, дай Паскалю пистолет! – приказал Адам.
И опять в мановение ока в руке Паскаля оказался пистолет. Он покрутил его, разглядывая, и вопросительно посмотрел на Адама.
– Можно стрелять?
– Да, – спокойно ответил Адам. – Стреляй мне прямо в голову.
Паскаль нерешительно поднял пистолет и прицелился. Пистолет дрожал в его руке. Наконец он опустил оружие и сказал:
– Я не могу.
– Это хорошо, – кивнул Адам. – Значит, ты не просто помнишь шестую заповедь, но и не можешь нарушить её. Это хорошо… Только мы сейчас смотрим кино, и поэтому смело спускай курок. Реальному Адаму это не повредит.
Паскаль снова поднял оружие. Прицелился, зажмурился и … опустил.
– Я не могу.
Адам быстро подошёл к нему отобрал оружие и шагнул в сторону.
– Видимо, обстановка неподходящая, – усмехнулся он. – Роджер, перенеси нас на Дикий Запад, в какой-нибудь типичный ковбойский салун.
Мир моргнул и осветился новыми красками. Они стояли у стойки в ковбойском салуне. Пожилой бармен с залысиной плеснул полстакана бренди и подтолкнул стакан в их сторону. Адам учтиво приподнял на своей голове широкую ковбойскую шляпу и опрокинул стопку, смачно выдохнув.
– Ну, вот! Это другое дело! – сказал он и огляделся.
Человек пять, ну типично ковбойских парней, голливудского разлива, сидели за столиками и шумно беседовали, спорили, ссорились, чокались тяжелыми стаканами и выпивали.
– Пойдёмте парни на улицу, – сказал Адам. – Здесь слишком шумно.
Он кинул бармену монету и направился к выходу, Артур с Паскалем последовали за ним.
Какой-то подвыпивший ковбой, уставился на них и поманил Адама рукой. Адам подошёл к нему, поигрывая пистолетом в руке.
– Какой интересный у тебя револьвер! – заявил ковбой. – Дай посмотреть!
– Я не даю оружие пьяным дуракам, – с неожиданной для Артура наглостью и нахальством ответил ковбою Адам. – Ещё пальчик себе поранишь.
Выпивоха побагровел и с шумом поднялся из-за стола.
– А ну выйдем, приятель! – заявил он. – Нам обоим надо подышать. Мне, чтобы протрезветь, а тебе – напоследок перед смертью.
Они вышли из салуна на пыльную, освещённую солнцем, улицу. Подвыпивший ковбой, оттолкнул замешкавшегося Артура, и, вытащив свой «Смит и Вессон», махнул им перед носом Адама, указывая направление, где он должен встать.
– Пятнадцать шагов, приятель, – заявил он. – Пятнадцать шагов до твоей смерти. Успеешь прочитать молитву.
Адам, не торопясь, прошёл пятнадцать шагов и обернулся.
Артур с Паскалем, стояли сбоку от дуэлянтов, прижавшись к деревянным перилам. Ещё пара ковбоев вышли поглазеть из салуна. Случайные прохожие шарахались в сторону.
Всё произошло, как в голливудском фильме. Они одновременно вскинули пистолеты, одновременно раздались выстрелы. Адам дёрнул головой, из пробитой головы плеснула кровь, ноги его подкосились, и он рухнул на землю, взметнув облачко пыли.
Артур с Паскалем застыли поражённые, не в силах поверить увиденному. Подвыпивший ковбой, ухмыльнулся, посмотрел на небо, перекрестился двумя пальцами, и, засунув свой револьвер за пояс, направился обратно в салун.
– Извините, мальчики, – сказал он, проходя мимо них, – ваш папаша был груб, не берите с него пример.
Дверь в салун захлопнулась за ним, а приятели всё стояли, словно окаменевшие. Артур первый очнулся от ступора и кинулся к Адаму. Встал на колени, приподнял его за плечи и увидел кровавую лужу под головой. Он выронил безжизненное тело и поднялся на ноги. Бросил взгляд на Паскаля.
– Что теперь делать?
– Не знаю…
Паскаля видимо бил озноб. Дрожали руки, дрожали губы.
– Спокойно, спокойно! – раздался откуда-то сверху голос Адама. – На первый раз достаточно. Роджер! Иллюзион стоп!
Свет моргнул, и они увидели небо над Замком. Адам стоял перед ними, улыбаясь.
– Что это было? – недоумённо спросил, поднимаясь с земли, Артур. – Мы спали и видели сон?
– Можешь считать так, – ответил Адам. – Только это был сон наяву.
Паскаль сидел на траве и его продолжало знобить. Адам подошёл к нему, присел и положил руки ему на плечи.
– Ну успокойся. Это всего лишь кино, всего лишь иллюзион.
Когда Паскаль наконец успокоился, он спросил, глядя на Адама:
– А почему вы позволили себя застрелить?
– Видишь ли, – шутливо ответил Адам, – у него было преимущество передо мной. Он практиковался в стрельбе по людям, а я – нет. Честно говоря, я целился мимо. Неприятно убивать даже виртуальных людей.
– А что вы почувствовали, когда пуля попала в вас?
– Ничего… Я сразу очутился здесь. Погибший выбывает из игры. Это правило иллюзиона, да и виртуальных игр тоже.
– А сэйны разве играют в компьютерные игры? – спросил Артур.
– Почему нет? У них есть пять процентов на личный досуг. А на низших ступенях – солдаты, сержанты – это даже поощряется. Но у сэйновских игр есть принципиальное отличие от компьютерных игр человечества.
– Какое?
– Абсолютный запрет на насилие в отношении к представителям своей цивилизации. У них в играх не встретишь, чтобы один сэйн убивал другого, даже если этот другой какой-нибудь отщепенец и предатель. Нет, абсолютный запрет. И это мудро. В этом они разумнее человека. Пострелять можно коварных инопланетян или зверушек, например, трумэнчиков или человечков.
– Этот запрет вызван моральными соображениями? – попытался прояснить для себя Артур.
– Да какие моральные соображения! Если вся мораль сэйнов заключается в одном – беспрекословное подчинение Великому Разуму. Скажет им Великий Разум – это хорошо, а вот это плохо. Значит, так оно и есть. Никаких сомнений. Скажет им он завтра всё наоборот. Значит, будет всё наоборот. Вот и вся мораль.
Адам вздохнул и задумался.
– Я могу понять смысл запрета из обыкновенных, житейских соображений. Тому, кто убил в компьютерной стрелялке сотню человек, уже проще убить человека в реальной жизни. Это просто медицинский факт. Снижается психологический барьер. Поэтому насилие по отношению к сэйну – это табу в их играх.
– А где я могу поиграть в их игры? – загорелся Паскаль. – Они пришлют нам свой компьютер?
– Всё будет, когда прояснится ситуация с нашим проектом. Я надеюсь, в положительную сторону.
– Кино возвратилось к своим истокам, – рассказывал Адам. – Если помнишь, раньше кинотеатры назывались «иллюзион». Вот таким полноценным иллюзионом кино и стало. Трудно отличить реальность от иллюзии. Вернувшись в свой мир, всё ещё сомневаешься – а вернулся ли ты или это продолжается иллюзион?
– Однажды, – он оживился, – я был тем, кто нёс крест за Христа на скорбном пути. Капли пота падали в дорожную пыль, солнце пекло невероятно. Стражники грубо погоняли, как каким-то скотом. Один раз даже хлестнули меня плетью, чтобы пошевеливался, не задерживал процессию… И это был не вымысел, не сценарий, всё было доподлинно сверено с реальными событиями.
– Наверно режиссёры исторических фильмов теперь пользуются машиной времени? – спросил Артур.
– Ошибаешься! Им она как раз не нужна. Да и раньше была не нужна. Я смотрел ваши фильмы. Если бы режиссёр и продюсеры фильма «Троя» отправились посмотреть на реальную троянскую войну, они бы возмутились: «Нет! Ну это полный отстой! На этом не заработаешь даже на ведёрко поп-корна.» И, вернувшись, всё равно создали бы картину, на которой можно хорошо заработать, а не ту, по которой можно учить историю.
– А что не так с фильмом «Троя»? – удивился Паскаль. – Мне он нравится.
– Да ради бога! Для этого и работали режиссёр и продюсеры, чтобы он тебе нравился. Но реальная троянская война была абсолютно другой. Можешь мне поверить, я её наблюдал в темповизоре.
– Это ещё что такое? – заинтересовался Артур.
– Визуальная машина времени. Ты никуда не перемещаешься, остаёшься там, где был, но можешь наблюдать на экране темповизора события прошедших времён.
– Это интересно! – заинтересовался и Паскаль. – А нам подгонят такой темповизор?
– Надеюсь… Я сам любитель визуальных путешествий по времени.
– И как было на самом деле – в троянской войне? – вернулся Артур к старой теме.
– Если бы Парис и Елена проходили кастинг на роль в фильме «Троя», у них не было бы ни единого шанса, – категорично заявил Адам. – Представление о красоте у Голливуда обывательское. Красоту Елены, он бы точно не оценил. Сам городок Троя был меньше того макета, что слепили в Голливуде. И окружён он был глинобитными стенами. И участвовали в осаде и обороне не тысячи красивых героев, а всего лишь три сотни мужиков – и с той, и с другой стороны. Голливуд – это красивая картинка, реальная история его никогда не интересовала. Голливуд – это про деньги. За красивую картинку платят деньги. За реальную историю – нет.
