– Да, забирай, ради бога! – сказал Паскаль. – Тоже мне – император Тиберий!
Ева утащила Паскаля кататься на качели. Артур подошёл к Маркусу, сидевшему в одиночестве за столом и присел рядом.
– Как вам наши путешествия во времени? – спросил Артур. – Вчера мы были в средневековой Франции, сегодня попали в будущее, завтра, может быть, Адам придумает ещё что-то. Какие у вас ощущения?
– Вчера – это завтрашнее сегодня, – меланхолично произнёс Маркус. – Видимый мир есть недоразумение. Ощущения, как залог реальности, есть всего лишь предмет веры.
– Маркус, вы законченный пессимист. Надо радоваться жизни, радоваться переменам.
– Я радуюсь, – также меланхолично ответил на упрёк Маркус. – Я всегда говорю себе – могло быть ещё хуже.
– Почему вы больше не рисуете?
– У меня закончилась бумага.
– Попросите у Евы. Хотите я попрошу?
– У меня закончились мечты.
Артур внимательно посмотрел на него и развёл руками.
– Ну, с этим я вам помочь не могу… Хотите, я научу вас плавать?
Маркус удивлённо посмотрел на Артура.
– Зачем?
– Это новые впечатления, новая радость… Это может подарить вам новые мечты… Пойдёмте!
Маркус заколебался, но Артур был настойчив. Он потащил Маркуса за собой.
Через два часа, нахлебавшись морской воды, Маркус вылез на берег и, свалившись на песок, обессиленно уснул. Артур прикрыл его влажным полотенцем, чтобы он не обгорел на солнце и не получил тепловой удар, затем вернулся в Замок.
– У вас есть стэплер? – обратился к Артуру Писатель.
– Стэплер? – удивился Артур. – Откуда он у меня? Вы спросите у Хозяина. У него наверняка есть.
– У него я уже спрашивал, – ответил Писатель. – Он сказал, что не может больным давать стэплер. Ещё руки, говорит, себе поранят. Я ему сказал: ещё неизвестно – кто здесь больной? Он на меня разорался и выгнал из кабинета.
– Тогда попробуйте старинный метод – нитку с иголкой, – посоветовал Артур.
– У вас есть иголка?
– У Андрона спросите, – отмахнулся Артур.
Сократ возобновил свои ежедневные прогулки. Артур ненавязчиво присоединился к нему. Некоторое время он шёл молча, исподволь наблюдая за мимикой Сократа, беседующего с кем-то в уме своём.
Наконец Сократ остановился, посмотрел на Артура и спросил:
– Почему существует что-то, а не ничто?
– Вы изменяете своим принципам, – улыбнулся Артур. – В этом вопросе нет ответа.
Сократ, на секунду задумавшись, кивнул и продолжил движение.
– Наверно существуют вопросы без ответа, – сказал Артур. – Один философ сравнивал этот вопрос с вопросом: «что находится к северу от Северного полюса»?
– Если на вопрос нет ответа, – снова остановился Сократ, – значит, в вопросе какая-то ошибка.
– Я думаю ошибка в слове «ничто», – сказал Артур. – Ещё Парменид считал, что «ничего» не существует. А мы используем это понятие, как нечто существующее.
– О чём разговор? – подошёл к ним Судья.
– Сократ задал вопрос, которые некоторые считают главным вопросом философии: «почему существует нечто, а не ничто»?
– Why there is anything at all? – задумался Судья.
Он взял Артура за руку и потянул за собой.
– Пойдёмте, я хочу вас спросить о чём-то более насущном, чем пустые философские вопросы.
Он завёл Артура в свою комнату и, сев в кресло, указал ему место напротив. Артур передвинул стул и сел рядом с Судьёй.
– Я хочу прояснить для себя наш юридический статус сегодня, – сказал Судья. – Определить наши права и обязанности. Без этого мы не сможем вписаться в общество будущего.
Артур задумался, а потом лукаво посмотрел на Судью.
– У вас была собака?
Судья недоумённо посмотрел на него.
– Какая собака? При чём тут это?
Артур вздохнул, посмотрел в пол, но потом снова поднял голову.
– В этом мире у нас юридический статус животных. И вписаться в будущее мы можем только в этом статусе.
Судья нахмурился.
– Какой вздор! Кто так решил?
Артур пожал плечами.
– Новые хозяева мира – сэйны, и их господин – Великий Разум.
– Это нонсенс! – заявил Судья. – Это явное нарушение наших прав. С этим надо бороться.
Он подумал секунду и спросил:
– Где находится Верховный Суд этих самых – сэйнов? Я напишу о нарушении наших прав, и потребую судебного разбирательства.
– Вернётся Адам, вы спросите у него, – сказал Артур и поднялся.
– Сядьте! – приказным тоном сказал Судья. – Я ещё не договорил.
Артур вздохнул и уселся снова.
Судья, поджав губы, что-то обдумывал. Потом повернул голову к Артуру.
– Я слышал, что Адам трумэн? Какой национальности трумэны, на каком говорят языке?
Артур, заколебавшись, всё же ответил.
– Полагаю, что все национальности кончились. Трумэны – смешанная нация, остатки человечества, а на каком языке они говорят – я не знаю. Как-то не додумался спросить об этом Адама.
Задав ещё пару вопросов, на которые Артур тоже не мог дать вразумительного ответа, Судья отпустил Артура, и остался сидеть в своём кресле, облокотившись на руку, с видом человека, вопрошающего себя – и что я здесь делаю?
Артур зашёл в гости к Поэту. Он лежал на кровати с книгой в руке.
– Читаете «Столбцы»? – удивился Артур, взглянув на обложку. – Это далеко от классической поэзии.
– Поэзия не имеет границ, – охотно ответил Поэт. – Одно время я увлёкся творчеством обэриутов, и даже сам стал сочинять что-то в этом роде.
– Ну-ка, ну-ка, – обрадовался Артур. – Прочитайте что-нибудь.
– Это сыро, – замялся Поэт, – только проба пера.
– Ничего, ничего – успокоил Поэта Артур. – Я непритязательный слушатель, мне и проба пера интересна.
– Правда? – просиял Поэт. – Ну тогда не жалейте – вы сами напросились. Только отнеситесь к этому стиху с юмором.
– За это не переживайте, – ещё раз успокоил Поэта Артур. – Я уже привык относиться ко всему с иронией.
Поэт поднялся с кровати, взлохматил свои и без того взлохмаченные волосы, хитро посмотрел на Артура и гордо сказал:
– Я назвал это стихотворение – «Обэриутки».
Он принял свободную позу актёра, читающего со сцены стихи и начал – вдохновенно и лирически.
На чердаке у белых снов
Вращались тысячи основ,
И снеживые кружева
Летели мимо, чуть жива.
Вертелись чёрные дыры,
На дне кротовая норы
Лежали кости для игры.
Идун по праведным полям
Молился белым тополям,
В протоке мыл свои уста,
Чтоб речь была его чиста.
От грязных помыслов и дум
Душой становишься угрюм,
От светлых правильных мыслей
Душе становится теплей.
Грознеют тучи в небесах,
Бегуют дети во трусах,
Свистуют ветры в парусах.
Ментально было всё равно -
Открыта занавесь в окно,
