– Нет, не ночевала.
– Где ты была?
Продолжает безумно счастливо улыбаться.
– А ты как думаешь?
– Андреа, где ты была? – я уже повышаю голос, чем привлекаю внимание нескольких студентов к нашей ссоре.
– Не заводись ты так! И не надо так кричать. Я не делала ничего такого, о чем я бы пожалела.
– Ты была с Мариуно?
Пожалуйста, скажи, что нет. Она радостно хлопает в ладоши.
– Именно! Бинго! Динь – динь – динь! Ты бы его видела без одежды! – она снова мечтательно закрывает глаза, а я даже представлять себе эту картину не собираюсь. –Ох, это тело…Ох, эти мышцы…
– Упаси Боже. Андреа, послушай меня! – мне удается поймать ее взгляд. – Пожалуйста, будь осторожна с ним!
– Боишься, что он украдет меня и увезет в горячую Италию?
– Я не шучу. Я волнуюсь за тебя! Он мне не нравится!
– А он и не должен тебе нравиться. Главное, чтобы он нравился мне!
– У вас все так быстро завертелось, тебе не кажется это подозрительным?
Хочется закричать: «Неужели ты не видишь, что он проходимец»? Конечно, она не замечает этого. Сейчас в ее мире розовых очков и воздушных пони настал цветочно – букетный период. И переубедить ее будет нереально.
– Вовсе нет! Я понравилась ему, он понравился мне. Не вижу проблем, – легко парировала сестра, накручивая локон на палец. –Может, тебе стоит поучиться доверию людям?
Может, и стоит.
– Здесь вопрос не в доверии, а в том, что он пользуется тобой!
– Ну, ну, не стоит сразу думать обо всех людях плохо. Вот увидишь, мы с ним обязательно поженимся. А теперь прости, мне пора! Мариуно уже приехал за мной! Я забежала лишь для того, чтобы ты увидела меня и успокоилась, иначе ты бы точно весь город перевернула вверх дном, – сестра чмокает меня в щеку и разворачивается обратно к выходу. –Уж я – то тебя знаю.
– А как же учеба? Скоро сессия! – кричу ей в спину, но Андреа даже не оборачивается. –Отвечай мне хоть иногда на смс! Пожалуйста!
В ответ она лишь поднимает большой палец вверх и легкой походкой скрывается в дверях колледжа.
То, что она прогуливает учебу, для меня не новость. Но это впервые, когда она прогуливает ее по такой причине. Где же мы свернули не туда?
Стою в растерянности, сминая пальцами край футболки. Не нравится мне все это. Ох, не нравится. Внутри почему – то клокочет странное чувство, что мне не стоило отпускать ее к этому итальянцу – испанцу. Что стоило приковать Андреа к батарее и ждать, пока ее очередная любовь не пройдет, как болезнь.
Звенит звонок, а это значит, мне пора к мистеру Горварду. Кажется, сегодня тема про микроэкономику. Или макроэкономику. Или еще какую – то там экономику.
– Ой, да и черт с тобой! – шепчу сама себе. – Не маленькая уже.
Сколько можно нянчиться с ней? В конце концов, она права. Она уже взрослая самостоятельная девушка, которая сама вправе выбирать, с кем проводить свое время.
На лекции, ко мне за стол подсаживается Мона.
– Можно?
– Но ты уже села, – отмечаю очевидный факт.
– Верно. Поэтому, пофиг.
Она по – хозяйски достает тетрадь с нарисованным водопадом и принимается записывать бубнеж мистера Горварда. У меня же его лекция в одно ухо влетает, из другого вылетает.
– А я думала, у тебя тетрадь будет с черепами.
– Это все стереотипы, – она даже не отвлекается от конспектирования. –Или ты мыслишь стереотипно? Ты что? Как все?
Поднимает на меня взгляд «не разочаруй меня».
– Нет, просто сказала.
– Вот и замечательно, – она снова утыкается в доску.
– Только не надо мне в подруги набиваться.
– А кто сказал, что я с тобой дружить собралась?
Я лишь улыбаюсь. Кажется, я нашла достойного противника. И от этого Мона мне нравится еще больше.
– Кажется, я видела твою сестру внизу. Она все – таки пришла на пары?
– Да, она приходила, но на лекции не пошла.
Мона смотрит на меня взглядом, который я никак не могу расшифровать, затем пожимает плечами.
А я уже через десять минут понимаю, что сидеть тут больше не могу. Лекция никак не усваивалась, внимание мое постоянно блуждало где угодно, только не в аудитории. Странное, еле уловимое чувство тревоги не давало сконцентрироваться на учебе, постоянно подкидывая навязчивые мысли.
– Я пошла, – не знаю зачем, шепотом сообщаю ей, что не хочу сидеть на лекции и слушать про финансовые потоки страны. Мне кажется, мы с Моной поймали одну волну.
Или изначально на ней были.
– Увидимся на ланче, – кивает.
Никаких тебе лишних вопросов – зачем? Куда? Почему? Просто и коротко она дала мне понять, что ей плевать, куда я собралась, но она не против увидеться за ланчем.
Через десять минут я уже стою на пороге библиотеки. Робби, как ему и положено, сидит на месте, склонившись над книгой в свете настольной лампы. Он радостно приветствует меня, вскинув ладонь вверх, но, поняв, что сегодня я одна, немного сникает. Спешно закрывает книгу и немного отодвигает ее.
– Я принесла обратно. Вот, держи, – достаю из рюкзака книгу, что тогда брала Андреа и бросила у меня в машине. «Поиски себя. Путь наружу» Ну, и дурацкое же название он придумал.
– Так быстро прочитала?
– Да, – отвечаю уверенно, но мы с ним прекрасно понимаем, что Андреа лишь один раз окунулась в нее, а затем забыла. Итальянец вскружил ей голову так сильно, что она скоро сестру родную променяет на его накаченное тело.
– Еще что – нибудь будешь брать? – спрашивает скорее для галочки.
– Нет, спасибо.
– Если что, вы можете еще что – нибудь взять с сестрой почитать. Даже на подобную тематику я могу найти много интересного.
Хороший парень. Старается.
– Нет, правда, спасибо Робби. Но я буду иметь в виду.
– Ладно, эм, тогда – пока?
Как же сильно он стесняется. Чтобы хоть как – то разрядить обстановку, пытаюсь пошутить:
– Ты, кажется, мне торт задолжал.
Он лишь кивает, грустно глядя куда – то вглубь бесконечных стеллажей.
Глава 7.
Мона уже ждет меня у выхода, теребя в руках сигарету. Мимо проходят старшекурсники, кинув что – то обидное про черные одежды. Мона даже глазом не повела, словно для нее это также обыденно, как здороваться с друзьями.
– Будешь? – протягивает мне сигарету, а затем снова резко поднимает голову к небу, как в прошлый раз.
Я сначала поднимаю голову вслед за ней, решив, что там происходит что – то очень важное, но поняв, что над нами лишь серое небо, опускаю обратно.
– Спасибо, не курю. Забыла?
– Да пофиг, чисто из вежливости.
– Зачем ты постоянно голову задираешь?
– Позвонки вправляю, – отвечает, даже не моргнув глазом. Хорошо врет, профессионально. – На стадион?
– Погнали.
Она снова убирает сигарету обратно в пачку.
Мы молча идем вдоль корпуса колледжа, позволяя легкому ветерку трепать волосы. В отличие от вчерашнего дня, сегодняшнее утро подарило нашему городу небо, затянутое серыми тучами. Они висят так низко, что, кажется, будто вот – вот заденешь их макушкой и унесешь часть серой ваты на своих волосах.
На стадионе по отмеренным полосам бегают молодые ребята – спортсмены на два курса старше нас. Мы с Моной усаживаемся на третьем ряду деревянных скамей, многоэтажным амфитеатром обрамляющих футбольное поле.
– У меня бутерброды с тунцом, – достаю из рюкзака то, что успела сама с утра накидать на хлеб.
Мона достает два яблока и сэндвич с индейкой. У меня так громко заурчал живот, что это не могло пройти мимо ее ушей.
– Голодная? Держи, – она протягивает мне одно из яблок. –Индейку не отдам, она моя.
– А я и не прошу, тунца?
– Не, не люблю подобное.
Мы молча кушаем, и если бы кому – то такое общение показалось натянутым, то мне с Моной оказалось весьма комфортно. Словно моя копия, только готичная. Такая же нелюдимая, такая же токсичная.
– Как тебе вчерашнее представление? – она первая прерывает молчание.
– Я в половину его слов даже вникнуть не пыталась.
– А сестре твоей понравилось, – она странно дергает плечами.
– Ей этот Хулио понравился, а не сама тема. Ей только и дай поглазеть на накаченных парней.
– Понятно.
– А что ты там делала? Ты вроде не похожа на этих… Астральных путешественников.
Мона молчит какое – то время, потом поворачивается ко мне, словно пытаясь понять, можно ли мне доверять. Понятия не имею, что такого она смогла прочитать на моем лице, но в конце она удовлетворенно кивает.
– Давным – давно, когда небо было более голубое, а трава более зеленая, один пьяный ублюдок сбил насмерть моего отца. Прямо около нашего дома. Мне тогда было семь. Мама была на работе, а я выбежала на дорогу и долго – долго смотрела на его руку, что оторвало и отнесло к почтовому ящику.
По спине побежали мурашки. Не такого ответа я ждала. Тунец встал поперек горла.
– Это… Это ужасно.
– Ему просто не повезло. Как говорится – не в то время, не в том месте. Он вышел проверить утреннюю почту, когда тот водитель вылетел на придомовую лужайку. Говорят, он даже понять ничего не успел. Иногда это единственное, что меня утешает.
– А что стало с водителем? Ублюдка наказали?
– Да, ему вкатили срок, лишили прав и назначили денежную компенсацию, на которую мама смогла купить дом здесь, чтобы мы переехали подальше от того места. Что с ним сейчас – понятия не имею.
– Он уже должен был выйти?
– Вроде, да. За давностью лет я могу точно и не помнить. После случившегося я для матери перестала существовать. Она настолько сильно утонула в собственном горе, что перестала замечать что либо вокруг. Грязный дом, голодный ребенок, кучи мусора. Это мое детство. Меня предоставили самой себе.
Теперь я поняла, почему она стала готом.
– Научилась убираться, готовить яичницу и ходить за хлебом. Так и завертелось.
– Ты скучаешь по нему? – не знаю, зачем спрашиваю. –Прости, если это очень личное. Я не хотела лезть тебе в душу, само вырвалось.
– Да я даже не знаю, я ведь почти не помню его. Только оторванную руку. Странно, наверное, идентифицировать своего отца с частью тела. Но дело в не в этом. Один раз, на каком – то сайте я нашла информацию, что когда человек умирает, его душа попадает в лимб, сумеречную зону, подлунное пространство. Называй, как хочешь. Она не улетает к райским небесам, задорно размахивая крылышками. Она застревает в этом… месте.
