Михаил Васильевич Шелест "Царь Александр Грозный"

– У нас остался вариант предложить русскому царю открыть проход в Китай по реке Обь. Та карта правдоподобнее, – сказал Кабат.

– Но мы же понимаем, господа, что никакая река не может течь от индийских широт до северных. А острова пряностей находятся ещё южнее. Это же на противоположном полушарии, – простонал Джон Ди. – Сколько можно об этом говорить? Можно дурачить акционеров, но мы ведь должны реально мыслить?

– Да, успокойтесь, многоуважаемый географ. Никто никого не дурачит. Наше общество выполнило программу минимум, – попытался успокоить друга Кабат. – Наша компания называется: «Торговая компания купцов-путешественников для открытия земель, стран, островов и неизвестных мест». Ченслер официально открыл морской торговый путь в Московию. Ганзейский маршрут заблокирован.

– Но русские дикари не дают нам привилегии свободной беспошлинной торговли! – возмутился Уильям Герберт, лорд-хранитель печати. – Предлагаю послать к Двине наш военный флот и заставить их торговать цивилизованно!

Себастьян Кабот пренебрежительно хмыкнул.

– Вы не представляете, уважаемый лорд-хранитель, с какими трудностями сталкиваются испанцы колонизируя Вест-Индию. Вы знаете, я прошёл всё восточное побережье Америки. С севера до экватора. В Московии будет намного сложнее из-за холода… Да и капитан Ченслер рассказал про Московитов много нового и интересного.

– А что посол Московский? Говорят, ведёт себя дерзко? Вы, лорд-адмирал, встречались с дикарём? – спросил Уильям Герберт.

– Имел незавидную честь, господа, говорить с ним. Словно пообщался с пятью ирландцами, – ответил Уильям Говард. – Этот московит спесив и упрям, как бык. Норовит свести переговоры в политическое русло. Словно торговля не интересует Московитов. Он привёз предложение руки и сердца от русского короля.

– К кому?! – удивились все лорды. Только Джон Ди и Себастьян Кабот воздержались от восклицания.

– К Марии Тюдор? – спросил лорд-дворецкий.

– Нет, к Елизавете Тюдор6.

– Вы у себя в Адмиралтействе помешаны на секретности7. Не выпускаете московита из Тауэра, – поморщился Герберт. – Однако у королевы имеется хороший шанс отправить конкурентку очень далеко.

– Вы с ума сошли, Уильям?! Давать русским царям право наследования нашего престола? – возмутился Говард.

– С её помощью можно воздействовать на русского короля. Как там его?

– Александр, – сказал лорд-адмирал. – Плохо, господа, другое. Откуда-то русский царь знает про Елизавету и о том, что она примерно такого же возраста, как и он, и к тому же не замужем. Мы, господа тоже, конечно многое знаем про Московию, но ведь это, только благодаря нашим осведомителям, поддерживающими связи с монахами ордена. Всех наших прямых агентов русский государь извёл. Всё они в один год вдруг ушли на небеса. Пятнадцать лучших агентов, господа.

Лорд-адмирал вздохнул.

– Теперь приходится использовать литвинские каналы. Но и благодаря им мы знаем, что в Московии бунт.

– Ха-ха! – хохотнул Фриц-Алан. – Словно вы к бунту никакого отношения не имеете?

– Ну… Если только совсем немного. В основном деньгами. Это давняя игра принесла свои плоды. Мы просто чуть-чуть ускорили события. Слишком уж новый московский царь оказался не удобным. И вот тут, кстати, я поддержал бы предложение сэра Уильяма Герберта. Вижу смысл в посылке к Двине несколько военных кораблей с небольшой армией. И совершенно пустые торговые суда. По словам Адамса8 там одного тюленьего жира на тысячи фунтов. И пушнина.

– Ха! – снова хохотнул лорд-дворецкий. – Можно собрать неплохой гешефт если подняться по Двине. Она достаточно судоходна?

– До Холмогор, как пишет тот же Адамс, она вполне себе судоходна. Там же и основные склады с северными богатствами, – сказал Кабат.

– Но тогда нам придётся забыть о нашей торговой компании и Московии, как торговом партнёре! – воскликнул Джон Ди.

– Успокойтесь, Джон! – скривившись, медленно растягивая слова произнёс лорд-адмирал. – Корабли пойдут под ложным флагом. Например, как голландцы. Или, как франки.

– Однако, где взять средства на снаряжения такой флотилии?

– Предлагаю переформатировать наше торговое общество. Формально, московский царь сам предложил создать Московскую торговую компанию и гарантировал беспрепятственную торговлю на паритетных началах. Он ждёт наших условий и гарантий.

– Так давайте дадим их ему! Максимальные, но строго на определённый срок. Пусть плывут его купцы к нам! Только если кто из них не доплывёт, то мы тут не при чём, – сказал и снова рассмеялся Уильям Говард.

Заседание правления торговой компании купцов-путешественников продолжалось ещё какое-то время, но уже все главные слова были сказаны и решения, формально, приняты. Осталось только найти деньги на экспедицию, но правление не стало концентрироваться на деньгах. Аристократы и деньги – это так пошло и несовместимо! – считали лорды.

О деньгах, как только было произнесено слово «средства», сразу же задумался управляющий компании Себастьян Кобот и на всё остальное время из обсуждения выпал.

Кобот думал, в каком виде представить своим патронам идею лорд-адмирала сэра Уильяма Говарда. Чем заинтересовать? В акционерной компании состояло более двухсот человек, жаждавших получить свою долю. Пушнина и тюлений жир неплохой товар, но конечно же не сравнится с пряностями, которые были обещаны. Надо искать торговые пути в Китай и Персию через Московию. На картах пути уже проложены. Но это другая история.

С картами тоже не всё так просто. Древние карты северного побережья, как уже понимал Кабот, сильно отличаются от действительных. Берега Московии оказались значительно южнее, чем обозначенные на картах широты.

Кобот опасался того, что имеющиеся карты придётся исключить из обращения, как и предрекал его друг, математик, астроном и географ, Джон Ди. Себастьян понимал, что им не найти путь в Индию через северное море, но понимал и то, что ни акционеры, ни патроны этого понимать не должны.

По словам капитана Адамса, северные моря вполне себе судоходны и в летний период свободны от льдов.

– «Надо постараться вместе с военной экспедицией отправить один корабль для научной, чтобы пройти вдоль берега дальше на восток», – подумал Кабот.

Встреча с монахом, традиционно патронировавшим изыскания пути в Индию, проходила в одном из немногих, оставшихся у августинцев после секуляризации9 домов в Сити. После изъятия земель и имущества ордена Кабот полагал, что финансирование экспедиций иссякнет, однако ошибся. Итальянский банк в Лондоне субсидировал и северную экспедицию в Китай. Так её называли официально.

В экспедиции они потеряли два корабля. Да и товары с третьего корабля были изъяты казной Московского государя. Если бы не дурацкий апломб Ченслера, всё могло бы пойти иначе. Ченслер не был главой экспедиции и не знал тонкостей английской игры. Он попытался назваться послом к Московскому царю, а в письмах-то обращения к конкретному правителю не имелось. Это у Хью Уиллоби имелось несколько писем. И к царю Ивану, и к хану Сибирской Тартарии, и даже к императору Китая. Чем чёрт не шутит, вдруг экспедицию занесло бы и туда? Но получилось, так, как получилось.

– Что дало совещание правления общества? – спросил Бернард Оконер. – Про посла Московитов что-то стало известно, кроме того, что он требует двадцать перемен блюд?

– Из нового, отче, стало известно, что царь фактически посватался к Елизавете Тюдор. Про посла ничего нового. Лорд-адмирал предложил напасть на северные склады Московии, используя чужой флаг.

Оконер нахмурился, подумал и сказал:

– А это правильно.

– В Московии бунт.

– Мы это знаем. Там ещё и шведы с ляхами готовят вторжение. Не до того будет московским правителям. Не до северных земель. От Двины до Москвы, говорят, очень долго ехать.

– То есть, на ваши субсидии можно рассчитывать?

– Можно. Банк даст кредит обществу.

Глава 5.

Тетива тенькнула, стрела вылетела и почти через три секунды вошла в центр плотно связанного снопа, положенного на треногу. Аза отняла от лица «очки».

– Не понимаю, как это возможно?! – задумчиво сказала она.

Санька и так «видел», что попал в центр мишени, но тоже приложил к глазам вырезанную из липы и скруглённую по лицу дощечку с узкими прорезями. Когда-то он подсмотрел такое приспособление у чукотских охотников. Как-то знакомые взяли его на медвежью охоту на Камчатку, а оказались они в итоге в Анадыре. Вот там Санька и увидел деревянные «солнечные» очки, сберегающие глаза от отражающихся от снега солнечных лучей. Оказалось, что через узкие щели и видится чётче.

«Очки» Санька сделал для Азы, которая не видела стрелу в мишени на дистанции двести метров. На такое расстояние стрелы не пускал никто, кроме Александра, а он ещё и попадал в цель. Аза не верила и бегала проверять после каждого его выстрела, вот Санька и вспомнил про чукотские очки.

Несмотря на его сверхвозможности, Саньке приходилось свои сверхспособности тренировать. Одно дело видеть цель на любом расстоянии, а другое дело суметь натянуть тетиву и рассчитать полёт стрелы или какого иного заряда: пушки, пищали. Возможности, как компьютер, учитывать все влияющие на полёт заряда факторы и высчитать параметры выстрела у Александра не было.

Он мог просто подкрасться в «виртуале» к врагу и шарахнуть его кулаком прямо оттуда, проявившись частично, мог переместить предметы на большие расстояния, поместив их тоже сначала в свою «ноосферу», а вот так просто двигать предметы или управлять ими в полёте, он не мог.

На людей влиять мог, вплоть до управления телом, а на неодушевлённые предметы влиять не мог.

– Как ты это делаешь? – спросила Аза.

Александр пожал плечами.

– Меня ранили в голову и я потерял зрение. Совсем. Постепенно зрение возвратилось, а с ним проявилась дальнозоркость. Мне видно даже цвет оперения стрелы.

Аза подошла к нему и взяла его лук. Вложив тетиву в сгибы четырёх пальцев, она попыталась натянуть лук, но безуспешно.

– Осторожно, – сказал Санька, – обрежешь пальцы.

– У нас есть воины, способные натянуть твой лук, но долго стрелять из него невозможно. Ты же выпускаешь в цель все стрелы из колчана, утыкивая сноп ими и ни разу не попав в другую стрелу. Вот и сейчас я уверена, что вторую стрелу ты вонзишь рядом с первой, как и остальные пять. Ты уже не раз так делал.

– Хорошо, когда жена уверенна в муже, – сказал, улыбнувшись Александр.

–Ты смеёшься, а мне хочется плакать, – всхлипнула Аза.

– Почему? – удивился Санька.

– У нашего народа есть традиция устраивать праздники, на которых воины показывают своё умения. Но даже наш лучший воин иногда ошибается. И это даёт хоть какую-то надежду другим воинам. Надежду когда-нибудь победить. Соревнуясь с тобой, надежды победить нет ни у кого. ТЫ же видишь, что мои братья стали отказываться ездить с тобой пострелять из лука.

– Ну, что же мне делать? Специально мазать?! – спросил и усмехнулся Санька. – думаю, так будет не честно, по отношению к твоим братьям и другим воинам.

– Ты бы хотя бы не издевался над ними. Ведь ты попадаешь стрелами так плотно друг к другу, словно вколачиваешь гвозди шляпка к шляпке. Хорошо хоть на снопе это не так видно, а колода утыканная твоими стрелами, выглядит совсем неприлично.

– Милая, я хотел удивить и порадовать тебя, мою жену. Гордись и восхищайся мной, а не переживай за своих братьев. А то я могу подумать, что они тебе дороже меня.

Аза посмотрела на мужа и по её взгляду Санька понял, что последние, сказанные им слова, были лишние.

– «Но с другой стороны, какого чёрта?», – подумал Александр.

Откровенно говоря, с Азой у них отношения не заладились с первых дней. Вернее с самых первых дней после свадьбы всё было хорошо и даже отлично, но сразу после того, как в жене поселилась новая жизнь, Аза стала относиться к мужу, как к постороннему человеку. Она не только пресекла интимные контакты, но и стала просто хамить. Для первичного токсикоза по времени было ещё слишком рано и Санька понял, что дело в её личном к нему отношении.

Сначала он подумал, что может быть Аза не смирилась с гибелью мужа, но вскоре понял, что не прав. Он как-то задал вопрос о недавних внутриклановых стычках. Аза ответила не однословно, а развёрнуто, но пренебрежительно. Перечислив всех участников. В том числе и своего бывшего мужа.

Санька попытался быть ласковым и предупредительным. Пытался разговорить её на темы для неё интересные, на обсуждение которых они раньше отводили много времени. Но никакие разговоры сейчас Азу не интересовали и Санька отстал от неё. Его захватили насущные проблемы и он на некоторое время отвлёкся.

К тому времени они уже достигли устья Дона и, пока строилась крепость, жили в юртах. Сначала в одной, потом Аза распорядилась поставить ей отдельную, куда доступ ему категорически запретила.

Санька доселе глубоко в душу к жене не заглядывал. Ключевое слово «глубоко». Прощупывал по чуть-чуть, конечно, но мысли её он читать остерегался. Мало ли, что в голове может быть у жены в данный момент. Например, если бы она имела возможность заглянуть к нему в голову, то Саньке бы не поздоровилось, точно. Поэтому, от чтения её мыслей, он до поры до времени воздерживался. До той поры, пока вдруг не увидел по ауре, что Аза ему точно не друг.

Как-то вечером он всё же решился заглянуть к ней в мысли, и соединился с тонким телом Азы. Оказалось, что Санька стал свидетелем разговора Азы с братом Салтанкулом. К сожалению, видимо, его окончания.

– … а я сейчас никто! – сказала Аза брату как-то истерично и с вызовом в тот момент, когда Санька «включился» в их разговор. – А вот когда рожу сына, стану царицей. И тогда, и ваш царь, и вы у меня попляшете!

– Если ты себя будешь вести так, как ведёшь сейчас, то, как только ты родишь сына, тебя отправят в монастырь. Навсегда. А сына отберут.

– Я сама знаю, что мне делать и как себя вести! Я выведу весь ваш поганый род! Пошёл вон!

Глазами Азы Александр увидел, как Салтанкул шагнул к ней и ударил её по лицу. Ударил не сильно, но Аза отлетела на свою постель. Александр настоял, чтобы она спала не на полу юрты, а на полуметровом постаменте.

– Ты ещё об этом пожалеешь, – сказала она, вставая. – Мои войска…

Она не договорила. Салтанкул снова подскочил и пнул сестру ногой в живот.

– Вот тебе, твой сын, дура! – крикнул он.

– «Хрена себе, я попал на разговорчик», – подумал Александр и метнулся из своей юрты, однако понял, что совсем бос и это отвлекло его мысли на сапоги.

Однако, вспомнив, что ему «похеру мороз», сбросил их и, выскочив на улицу, запрыгал по сугробам. Пока Санька суетился, Салтанкул от Азы вышел и пропал в пурге. Санька хотел крикнуть его или послать за ним стражу, а потом подумал, что никуда тот не денется, а надо спасать жену и будущего ребёнка. Когда он вошёл в юрту к жене, Аза лежала на постели, держась за живот. Санька стоял перед ней и тяжело дышал.

– Что с тобой? – спросила она.

– А с тобой? – спросил Александр.

– Просто лежу.

– Всё хорошо? – удивился он.

– Хорошо.

– Живот болит?

– Нет! Я же сказала, что всё хорошо!

Аза сказала это резко и отвернулась. Александр почувствовал такую к себе ненависть, что сделал шаг назад. Он понял, что частично находится ещё в сознании Азы, и это не его ненависть к себе, а её ненависть к нему. Но Александр не понимал причину её ненависти и поэтому постарался расширить своё мысленное присутствие в ней.

Чтобы не стоять истуканом, он присел на кровать и положил ладонь на крутое бедро Азы. Она дёрнулась, но руку не сбросила. Машинально Санька распространил свой свет на её чрево и то, что он там увидел, испугало его. Санька, боясь, что «это» почувствует его свет, руку убрал.

– Уходи, – сказала Аза. – Я никого не хочу видеть.

– У тебя точно всё хорошо? – спросил Санька.

– У меня всё очень хорошо. Ты даже не представляешь, как.

От этих слов Санька вздрогнул. Совсем немного посидев, скорее ради приличия, он встал с постели жены и вернулся в свою юрту. Он вспомнил, что в этом мире у него не было нормальных человеческих половых партнёров. То Гарпия, то кикиморки… То, что у них не могло быть от него детей, Саньку устраивало. Да он поначалу об этом и не задумывался. Потом оказалось, что во время соития, он делится с партнёршами своей энергией, которую они называли светом и от которого они и сами «светлели» и меняли свою тёмную сущность на светлую.

Женившись, Александр не подумал, как повлияет его свет на Азу, и сейчас понял, что зря. Аза ему понравилась и Санька не пытался «предохраняться». Не от «залёта», естественно, Александру нужен был наследник, а в тонком плане.

Теперь Александр понял, почему Аза перестала подпускать его к себе. Да она просто не знала, что делать с энергией, переполнившей её. С новыми ощущениями и видениями.

– Вот я болван, – сказал Санька, войдя в свою юрту и сев на такую же, как у Азы, постель.

Перед его внутренним взором стояла увиденная им картинка чрева жены. В чреве жены зарождался не человек. Вернее, не совсем человек.