– Дней на пять, максимум на неделю.
– Тогда придется прогуляться. За поворотом дом с зеленой крышей, на заборе табличка «Сдаем комнату». Только имей в виду, хозяева цену деньгам знают, могут такую назначить, что стыдно сказать.
Посмотрев в указанную женщиной сторону, Гладышев поморщился.
– Терпеть не могу торговаться.
– Что сделаешь. Люди многое чего терпеть не могут, однако же, терпят.
– А может, вы приютите? – зная, что получит отказ, спросил Антон, не забыв при этом польстить. – Уж больно уютный у вас двор и дом такой ладный.
– Нет, – приняв слова незнакомца за комплимент, улыбнулась женщина. – Сами ютимся. Нас двое, внуков трое, дети на выходные приезжают.
– А в том? – развернувшись лицом к дому Басмановых, Гладышев постарался придать голосу как можно больше безразличия. – Ни света нет, ни движений. Может, не живет никто? Так я бы весь дом снял.
– Не живут, но и сдавать не сдают.
– Почему?
– Потому что хозяева умерли, дочь укатила неизвестно куда. За домом наняла следить соседку, наказав, чтобы не пускала ни своих, ни чужих.
– Сама не живет и другим не сдает?
– Так и есть. Люди поначалу недоумевали, потом привыкли. В конце концов, это дело каждого, сдавать или не сдавать, жить или не жить.
– И давно пустует?
– Почти год.
–И что, за год так никто и не приехал?
– Почему не приехал. Пару раз дочь наведывалась. Ни с кем не общалась, из дома не выходила. Маленькой была – ребенок как ребенок, выросла – не узнать.
– Так говорите, будто лично общались.
– Общалась. Пошла поговорить насчет дома, хотели, чтобы у сына дача рядом с нами была. Даже слушать не захотела. Через дверь сказала, что дом не продается. Что? Как? Почему? Ни слова, ни полслова.
– Может, не вовремя подошли? Может, у человека настроение плохое было?
– Да какое там настроение, если даже в дом не пустила.
Судя по тому, насколько негостеприимным стал взгляд женщины, продолжать удерживать разговор в прежнем русле не имело смысла.
Поблагодарив, Гладышев дождался, когда женщина удалится вглубь двора, после чего, пройдя мимо дома Басмановых, зашагал дальше, проигрывая в голове все, что удалось узнать.
Дойдя до машины, сел за руль. Задумался: «День насыщен событиями. Ермилов со своим хитроватым взглядом. Басманова – младшая, которая ни в какую заграницу не отбывала, живет в Москве или близлежащем городе. Вопрос, что заставляет ее не продавать дом и почему вокруг фамилии Басмановых столько всего таинственного?».
Глава 6. Водоворот событий
Выйдя из кабинета начальника управления, первое, что сделал Мостовой – включил мобильник. Так было заведено: входя в кабинет руководителя, нужно было выключить телефон, дабы не отвлекать себя и не раздражать генерала.
Трубка заверещала спустя секунды. Посыпались сообщения, после чего раздался звонок, требующий незамедлительного ответа.
Мостовой настолько хорошо знал характер телефона, что с ходу мог определить, как тот относится к вызову – уважительно ровно или без видимых и невидимых переживаний.
Звонила секретарша, что даже не насторожило полковника, а повергло в смятение. Зная, что шеф находится у генерала, та не постеснялась воспользоваться мобильником, чего до этого не случалось ни разу.
«Что-то серьезное, – подумал Мостовой. – Просто так Валентина звонить не стала бы».
– Что случилось? – произнес Мостовой.
– Ничего, – испуганно ответила секретарша. – Просто я подумала, вдруг вы решите еще куда-нибудь зайти.
Голос в трубке прервался, чтобы спустя секунду зазвучать вновь, на этот раз не столь открыто и не столь возбужденно.
– Вас ждать?
«Ждать!» – хотел было произнести Мостовой, но что-то подсказывало, что следует проявить смекалку.
– Кто-то дожидается в приемной? – спросил полковник после нескольких секунд раздумий.
– Да.
– Кораблев?
– Да.
– Давно?
– Полчаса.
Мостового будто ужалило – «полчаса криминалист просидел без дела?».
– Ноги, в каком положении?
– Что? – не поняла секретарша.
– Спрашиваю, ноги удерживает на цыпочках или опирается на ступни?
– Первое.
Сбитая с толку, женщина могла ожидать чего угодно, но только не того, чтобы шеф мог видеть сквозь стены.
– Ясно, – стараясь смягчить ситуацию, произнес Мостовой. – Проводите в кабинет. Скажите, буду через пять минут. Сделайте кофе, сахара одну ложку.
«Если Глеб впал в состояние транса, значит, открыл нечто особенное», – подумал Мостовой. Но не успел он разобраться с одной мыслью, как возникла другая: «А если он нашел нечто, что сможет помочь сдвинуть с мертвой точки дело Мытника?»
Представив лицо Глеба, то, как тот потеет и морщит лоб, Мостовой ускорил шаг. Со стороны его походка была похожа на бег трусцой, что никак не вязалось с полковничьими звездами.
Войдя в кабинет, Федор Николаевич занял место напротив Глеба. Стоявшая перед криминалистом кружка с кофе, а также прилипшие к губам капельки пены говорили о том, что тот успел сделать глоток, самое большое – два.
– Что-то случилось? – спросил Мостовой.
– И да, и нет, – ответил Глеб.
– Если точнее?
– Получены данные экспертизы взятых со стрел микрочастиц слюны киллерш.
– Ты хотел сказать – киллерши?
– Нет. Сказал то, что хотел сказать.
У Мостового перехватило дыхание. Глеб, наоборот, словно сбросил с души камень.
– Микрочастицы слюны на одной стреле не совпадают с микрочастицами слюны на другой.
– Но этого не может быть.
– Еще как может. Криминалистика – наука точная, вы это знаете не хуже меня.
–– Знать – то знаю, но…
Мостовой не мог понять, как микрочастицы с одной стрелы могут не совпадать с другими. Это значило, что в Мытника и Черкашина стреляли два разных киллера. Правильнее будет сказать – киллерши.
– Так, давай по порядку. Экспертиза определила – и в том, и другом случае стреляли женщины. Не буду спрашивать, откуда вы это взяли, однако методику определения разности в микрочастицах ты должен будешь рассказать. Начни с момента, откуда на стрелах могла оказаться слюна.
– Все проще, чем вы думаете, – сделав умное лицо, произнес Кораблев.– Человек мог чихнуть, кашлянуть, что позволило капелькам слюны попасть на арбалет и на стрелу. У киллерши, что стреляла в Мытника, содержание в крови сахара превышает норму. Иначе говоря, имеется склонность к диабету. У ранившей Черкашина такой предрасположенности нет, что дает право утверждать – киллерш было две.
– Час от часу не легче.
Глядя на криминалиста, Мостовой не видел, как Кораблев, взяв в руки кружку с кофе, поднес ту ко рту. Все слилось в водовороте мыслей, выделив одну и сделав ту приоритетной.
Полковник мысленно вернулся к разговору с генералом. Полчаса назад он с пеной у рта уверял начальника управления, что в обоих случаях стреляла женщина. В принципе, ничего не изменилось, если не считать того, что стреляла не одна женщина, а две.
– Это же надо! – воскликнул Мостовой и расхохотался, чем поверг Кораблева в смятение, он даже чуть не опрокинул кружку.
– Вы чего? – Глеб посмотрел на полковника не столько с удивлением, сколько с опасением.
– Лицо генерала представил, – поспешил успокоить криминалиста Мостовой. – Уверял, что в обоих случаях стреляла женщина, а теперь придется доказывать, что женщин было две. Можно представить, как отреагирует генерал.
Разговор прервал телефонный звонок. Беспокоили из приемной.
– Федор Николаевич, – прозвучал голос секретарши. – Тут Гладышев пробивается. Говорит, что у него дело, не терпящее отлагательств.
– Что, сидит на диване и раскачивается из стороны в сторону?
– Нет. Ходит из угла в угол, при этом хлещет по ноге папкой.
– Если так, пусть заходит.
Войдя, Гладышев увидел Глеба и подмигнул ему, на что тот ответил взглядом мрачнее тучи.
– Проходи, присаживайся, – показав глазами на стул, произнес Мостовой. – Случилось что?
– Есть новости по делу Мытника.
– Надо же, – пожав плечами, полковник боковым зрением глянул на криминалиста. – Прямо день открытий какой-то. Сначала Кораблев, сообщает новость, от которой не знаешь, то ли хохотать, то ли плакать. Теперь ты…
Мостовой хотел было сказать – «ну, давай, выкладывай», подумав, произнес:
– Знаешь, прежде чем начнешь удивлять, я хотел бы, чтобы ты ознакомился с этим.
– Что это? – принимая из рук начальника отдела листок с текстом, спросил Антон.
– Заключение экспертов.
По мере того, как Гладышев вникал в суть написанного, возгоралось любопытство в глазах Мостового и Кораблева. Невооруженным глазом на лицах и того, и другого виден был интерес к его реакции.
Гладышев отреагировал со свойственной ему простотой.
– Это что, розыгрыш?
– Какой розыгрыш? – возмутился Кораблев. – Факт.
– Факт?
Округлив глаза, Гладышев перевел взгляд на полковника.
– Я ни причем, – поспешил перевести стрелки на криминалиста Мостовой.
– Но…
– Мы полночи потратили на то, чтобы убедиться, – не дал договорить Антону Кораблев. – И даже когда убедились, сомнений было столько, что не дай бог.
– А сейчас? – попытался поймать на слове криминалиста Гладышев.
– Что сейчас?
– Сейчас сомнения гложут?
– Сейчас нет. Исходный материал обрел форму закона – есть и печать, и подпись.
Мостовой и Гладышев переглянулись.
