9785006204447
ISBN :Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 22.12.2023
10
Двери лифта открылись на отметке «-24». Двое охранников вытолкнули свежеиспечённого раба в тёмное бетонное помещение и оставили его наедине с собой. Лифт тут же унёс стражей Бункера вверх.
Редкий свет проникал в помещение из трубы уходящего вдаль коридора. Окружающая обстановка тонула во мраке. Сигнал интернета безвозвратно исчез. Тимур не мог разглядеть, что происходит вокруг. Первая атака пришлась на обоняние. Ядовитыми иглами в нос вонзилась тошнотворная вонь. Его вырвало. «Аромат» был едкий и густой. Коктейль из сырого, спёртого запаха гниющих пищевых отходов и смерти, резал пазухи носа. Глаза заслезились. Из-за отсутствия сети дополненная реальность была деактивирована. Доступа к управлению гиппокринами также не было. Зажав рукавом свитера ноздри и зажмурив глаза, он пытался свыкнуться со зловонием.
Минуту спустя Василискин уже решил пойти навстречу скупому свету, медленно лившемуся из далёкого коридора, как возле ног промелькнуло что-то массивное. Вот ещё, и ещё. Зрение начало привыкать к темноте и в полумраке бетонного зала Тимур с трудом различал проносящихся по полу размером с откормленную таксу крыс. Животных с горящими угольками глаз с каждой минутой становилось больше. Они сгущались возле него. Данные линзы отражались в его глазах немым тёмным пятном…
Управление центральным процессором системы гиппокринов осуществлялось через виртуальный нейро-интерфейс посредством интернета. Сеть была с ним всегда, и днём, и ночью. Он не перевёл ботов в режим автономного управления. Гиппокрины в сонном режиме ждали команды. Тимур испугался.
Программу нужно было перевести в автономный режим защиты. «Крошки» без интернета должны работать. А сейчас они уснули, и разбудить теперь их может только сеть.
Желанного и такого необходимого прилива сил не было. Без поддержки ботов он был просто человеком. ПРОСТО ЧЕЛОВЕКОМ. Дышалось очень тяжело, силы под гнётом страха предательски покидали его.
И старые потрепанные крысы, и молодняк всё смелее подходили ближе, словно чувствуя нерешительность жертвы. Некоторые уже нагло обнюхивали воздух вокруг ног чужака. Их всё больше и больше. «Съедобный чужак». Страх давил сильнее. Крысы начали пищать. Писк становился громче. Ещё мгновение и…
Словно по команде, серые мохнатые чудовища напали на арестанта. Василискин почувствовал, как острые лезвия со всех сторон вспарывают его кожу. Тряпьё на нём, казалось, само рвалось при виде хищных зубов. Первые секунды он что есть сил отбивался. Но серая, агрессивная волна накрыла его с головой. Тимур упал, сжался в комок, обхватил голову руками и перекатывался из стороны в сторону. Он ощущал, как давит животных, наваливаясь на них своим весом. Крыс это устраивало. Чем сильнее он ворочался, тем быстрее острые зубы вгрызались в его плоть…
Вспышка. Грохот выстрела и дикий крысячий визг где-то недалеко в тоннелях коридора. Крысы смолкли, прекратили нападение и, как по команде, повернули острые морды в сторону вопля сородичей. И тут же шурша стали разбегаться в разные стороны…
Разгоняя огнемётом кишащих повсюду тварей, к нему приближались три силуэта. Шокированный и покусанный крысами Тимур с облегчением вздохнул.
Вот и спасатели.
К нему подошел здоровенный двухметровый толстяк весом килограммов наверное двести и двое худощавых калек. В свете пламени они казались особенно омерзительными. Лица их были обезображены не то огнём, не то кислотой. Кожа на руках и лицах местами была покрыта засохшей потрескавшейся коркой. Один в руках держал огнемёт, освещая им дорогу, второй – помповый дробовик. Толстяк, с зарубцевавшимся шрамом через всё лицо, отставая на полшага, шёл между ними. Это был очень неприятный тип с длинными, слипшимися засаленными волосами, жирным грязным лицом, в сильно загаженном комбинезоне. Ни намёка на гигиену. Ни намёка на гостеприимство. О дружелюбии и речи быть не могло. Радость сменилась беспокойством. Те, что с краю, как по команде замерли в двух метрах от Тимура.
Через ужас только что пережитого, почему-то возникло ощущение, что смерть от крыс была бы приятнее.
Человек-гора, не останавливаясь, приблизился к нему. Он резко выбросил руку вперёд и схватил парня за горло, подтянув к себе. Лицо его вплотную приблизилось к новичку. Режущая вонь, пропитавшая всё вокруг, уже не казалась такой мерзкой. Сквозь неё прорывался новый, резкий запах пота и гнилого дыхания жирного верзилы, с интересом разглядывающего глаза Тимура.
– Подарки из «короны», – прохрипел двухметровый монстр, с удовольствием всматриваясь в лицо арестанта. Он во весь рот улыбнулся, обнажив гнилые редкие зубы, и полез грязными пальцами Василискину в глаза.
Тимур пытался вырваться, но грязная и липкая стальная рука сомкнулась на его горле, сдавливая сильнее и сильнее. Сопротивляться ему было невозможно. Если бы был доступ к гиппокринам, тогда другое дело. Он бы активировал защиту, задал бы нужную силу и скорость движения, не говоря уже о ловкости. Но без них Тимур был в серьёзном проигрыше. Рефлекторно он дергался, пытаясь высвободиться. Захрустела гортань и сухожилья шеи. Лицо синело, он задыхался. Ещё несколько секунд – и реальность поплыла…
Вытащив линзы из глаз жертвы, бугай откинул бесчувственное тело в сторону ожидавшей ссади свиты.
– В гостиницу его! – прорычал начальник Стока. Уродливые слуги немедленно подчинились приказу, схватили тело Тимура за ноги и волоком потащили прочь. Толстяк же в эти секунды довольно кряхтя, вставлял трофеи в свои глаза.
11
Тимур очнулся. Он лежал на подстилке из грязного тряпья в бетонной, холодной комнате. В углу, рядом с дыркой в полу, используемой как туалет, стояла миска с едой, кишащая маленькими червячками. Шея невыносимо ныла, болела гортань. Казалось, шейные позвонки вот-вот развалятся на части. После встречи с крысами одежда его походила на дуршлаг. Почти всё тело было в мелких, запёкшихся кровью порезах. Приняв удобную позу и тяжело дыша, он обдумывал ситуацию.
Если это Сток, а это Сток, то Грин должен быть где-то здесь…
«Удача и на этот раз не покинула Тимура. Они встретились в первый же рабочий день на местах, куда их распределили работать. Из почти пяти тысяч узников Стока он с Грином попал на один участок. Это же надо такому случиться! Да он счастливчик, баловень судьбы!
Размышляли недолго. Цель у друзей была единая. Незаметно перешёптываясь на своих рабочих местах, они придумали план побега. Грин менее чем за сутки уже успел обзавестись знакомыми. На следующий день он договорился с охраной их сектора и раздобыл старенький смартфон с возможностью выхода в интернет. Вскоре в их арсенале появился и эфирный спрей из аптечки охраны.
Далее Тимур перепрограммировал систему видеонаблюдения, переведя камеры в режим «левой» записи, где всё было тихо и спокойно. Датчиков феромонов здесь не было, и когда охрана доставила в Сток на каторгу очередного арестанта, стражей попросту усыпили. Переодевшись в Скины охраны, на лифте они попали на первый уровень Бункера, как раз под бок Апостолам. Здесь, обманув охранные сканеры, узники без проблем добрались до последнего спасительного лифта и уже через десять минут дышали свежим лесным воздухом. План был простой, ненадёжный и непроверенный, но он сработал. Они прошли по «минному полю» Бункера и беспрепятственно выбрались на поверхность. На всё про всё ушло полчаса. Полчаса и они в раю. Как же это оказалось просто. Словно высшие силы намеренно проложили им путь и помогли беспрепятственно покинуть сверхсекретный режимный объект.
– Путешествие в подземелье окончено, мы на свободе! – не сдерживаясь, кричал радостно Грин.
– Прощай, Бункер! А сбежать отсюда раз плюнуть оказалось. Апостолы, ну вы и лохи.
Тимур восхищался простотой их удавшегося плана. Упав на траву, он жадно вдыхал уже забытый свежий воздух. Чувство непередаваемого блаженства наполняло его сознание. Яркое голубое небо, запах свободы, лес и крики птиц вдохнули в него жизнь.
Мы спаслись. У нас получилось. Получилось!!!»
Этот сладкий, сказочный сон разбился в дребезги от крякающего сигнала. Василискин спросонья дёрнул головой и вскрикнул от боли. Опухшая шея дико ныла. Дверь его камеры отошла в сторону, безмолвный конвоир в неизвестной модели Скина, охватывающего всё тело полностью, вместе с головой, зашёл внутрь и без слов грубо выволок его за воротник в коридор. Грязные от времени бетонные стены и склизкий конденсат, текущий по ним, придавали этому пейзажу полнейшую угрюмость. Таких рабов, как он, в узком проходе скопилось около сотни, может, больше. Все были одеты одинаково: тёмные брезентовые штаны и невзрачные свитера, одежда Стока. Лица всех до единого были потухши и безжизненны. Запах влажной гнили мерзким уже не казался, обоняние привыкало, и воздух воспринимался как пригодный для дыхания.
Пленник разглядывал обречённых. Грина видно не было. Вооруженный конвой, подгоняя прикладами дробовиков скопившуюся толпу, выводил узников на построение. Большинство из пленников были здесь не первый день и послушно брели куда следует. После переклички всех распределили по рабочим местам. Тимуру достался сектор очистных сооружений. Это оказалось самое мерзкое помещение из всех, что были в Стоке. Его задачей было перекидывать излишки органических отходов, неподдающихся переработке, в чан с транспортной лентой, доставляющей эту жижу в Ад, нижний уровень Бункера, для дальнейшего уничтожения огнём.
Он, напарник и лопата…
Напарника звали Павел Павлович. Тимур называл его Палыч. Взрослый мужчина пятидесяти двух лет, хотя на вид ему было все семьдесят.
– Крысы напали? – кивнул новый напарник в сторону Тимура. Василискин молча кивнул головой.
Палыч нарёк его Малым. Отдыхать здесь не разрешалось, поэтому общались они, перекидывая дерьмо лопатами. От напарника Тимур узнал много нового про уровень, куда попал. Алгоритм работы и жизни в Стоке был чётко рассчитан.
– Средняя продолжительность жизни здесь около полугода. Я здесь четвёртый месяц, – трясущимся голосом, сильно покашливая, рассказывал Палыч.
– Здесь всё продуманно, малой. Каждую неделю сюда прибывают от двух до восьми новеньких, умирает столько же. Ты умрешь, скорее всего, в ближайшие шесть месяцев. Я через месяц от силы. Антисанитария здесь стопроцентная. Городская свалка по сравнению со Стоком – стерильная операционная. Ни в одном месте на планете такого не встретишь. Каждый сюда попавший хватает какую-нибудь болезнь и тащит её всю свою короткую жизнь. А судя по твоим свежим ранкам, болезнь найдёт тебя быстрее, чем это могло бы быть. Эх-ха! Ух-ху!
Кашель нещадно драл гортань этого тощего осунувшегося мужика.
– Иногда мне кажется, что спорами бактерий и вирусами Сток орошают специально. В зависимости от избытка или недостатка людей проводят те или иные профилактические меры. У охраны мембраны на дыхалке стоят. Они всегда дышат чистейшим горным воздухом. Им что газ отравляющий, что сибирская язва – всё мимо.
До тебя здесь работал Носорог. Здоровый мужик тридцати пяти лет от роду. Трудились мы с ним три месяца, а после, ни с того ни с сего, ослаб и всё. Неделя, и сдался. Дошли слухи, рак печени. Я не верю в это. Его специально заразили. Уж слишком крепок он был для того, чтобы сгореть вот так быстро. А если ослаб и не можешь работать, тебя просто убьют и выкинут. Вот и его сразу после потери сознания вынесли куда-то. Это было вчера. Думаю, что больше мы не увидимся. Всё здесь, как и везде, подчиняется определённому порядку. Только тут он нелепый и жестокий. Каторга для провинившихся. Так что, малой, такие дела.
Он грустно вздохнул и снова продолжительно закашлялся.
– У меня с лёгкими херня какая-то я. Наверное, туберкулёз или что-то похожее. Так что держись от меня подальше, малой, если пожить ещё хочешь. Хотя месяц раньше, месяц позже, какая разница.
Он снова зашелся кашлем, переросшим в спазмы рвоты. Тимур подался немного назад. Отдышавшись, Палыч продолжил.
– В отличие от верхних уровней здесь нет ни одного робота, кроме этой транспортной ленты.
Он сам засмеялся, констатируя факт, и снова продолжительно закашлялся.
– Все, что здесь делается, делается вручную. Садисты, сука. Попавший сюда обречён пахать до смерти, а когда станет лишним, исчезнет с карты истории навсегда. Трупы сжигают в Аду, уровнем ниже.
Он кивнул в сторону транспортной ленты, куда только что Тимур отправил полную лопату нечистот.
– Скоро ты и меня туда отправишь.
Палыч печально посмотрел на убегающую за резиновые створки изогнутую колею.
– Как сбежать отсюда? – на полном серьёзе спросил Тимур.
– Сбежать? Ха-ха, эх-хе уху, эху…
Напарник было захохотал, но тут же снова удавился собственным кашлем.
– Никак! За всё время существования Стока отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда…
За несколько дней непосильного труда Тимур осознал всю «прелесть» своего хамского поведения в адрес Апостолов. Каждый день его под конвоем сопровождали на рабочее место, контролировали посредством видеокамер и охранных сканеров, налепленных повсюду. В конце дня, также в сопровождении специально обученных охранников, от которых кроме приказов: «быстрее, бегом, стоять, спиной к стене» и тому подобное, он ни разу не слышал ничего другого, вели в камеру для ночлега. На этом все прелести жизни заканчивались.
Для охраны арестанты были краткосрочными рабами, поддерживающими в Стоке существующий порядок. Вместо них скоро появятся другие, такие же временные существа.
Рассчитывать здесь было не на что и не на кого. Обедали они на работе непригодными отходами, от которых пахло так же омерзительно, как изо рта начальника Стока. Поголодав несколько дней, Тимур медленно смирялся, и к концу первой недели счёл трапезу съедобной. Он стал похож на крысу, как и все здесь. И с этим нужно было считаться.
Мыться в Стоке разрешалось раз в неделю. Никакого мыла, никаких зубных щёток, никаких щипчиков для ногтей. Холодная вода освежала, а размякшая грязь липла к тряпке, служащей полотенцем. Пищу из зубов выковыривал с помощью деревянных заточек, ногти грыз. Словом, загнанные животные, обречённо тянущие свою лямку до гробовой доски. Точнее, до газовых форсунок, превращающих тела в прах…
Через месяц он был уже не тот, что раньше. Силы постепенно покидали его. Тимур начал кашлять, иногда громче Палыча. Большинство ранок от крысиных укусов превратились в гниющие язвы. Слизистые носа и рта распухли, красные глаза постоянно слезились.
Снова ирония судьбы. Тело наполнено самой мощной и универсальной защитой от всех болезней, когда-либо существовавшей. Но воспользоваться ей нельзя…
В тот день они болтали почти без умолку. Несмотря на чудовищную усталость, с которой тело уже смирилось, и постоянное депрессивное состояние, последнее время превратившихся в почти неподъёмную ношу, сегодня настроение пестрило юмором, рот не закрывался. Поочерёдно, а иногда и синхронно откашливаясь, они подбадривали себя весёлыми историями из жизни и анекдотами. Тоска, однообразие и рабский труд изменили реальность так, что оба дошли до точки, когда жив ты или мертв, не имело принципиального значения. Это походило на сумасшествие. Прокажённые забавлялись.
После очередного анекдота приступ кашля сбил Палыча с ног. Он долго загибался возле контейнера с отходами, изо рта вылетали сгустки крови.
– Хреново что-то мне совсем, малой.
– Держись, Палыч!
Палыч и минуты не пролежал, отхаркиваясь бордовой кашей, как в зал вошли двое из личной охраны толстяка. Те, которых Тимур видел первые минуты нахождения в Стоке…
Обычно, если они работали медленно, поторапливать узников появлялись конвоиры в Скинах, следящие за объектом. Но сегодня был необычный день. Монстры церемониться не стали. Тот, что держал дробовик, подошёл к лежащему на полу Палычу, приставил ствол к его груди и спустил курок.
Хлопок. Тело напарника дёрнулось от удара дроби и обмякло. Вокруг него растекалась густая кровавая лужа…
«…Всё время нахождения в Стоке Василискин ощущал, что всё хорошее, что было в нём, насильно, медленно, по кусочку, изо дня в день вырывали из его сущности щипцами жестокости и безразличия. Было плохо, но, просыпаясь каждое утро, он понимал, что к вечеру будет ещё хуже.
Первое время Тимур старался подбадривать себя силой мысли, ангелом, ведущим его вперёд, своей необычной, непонятной миссией, всем тем положительным, что происходило с ним на протяжении жизненного пути, по которому он всегда шагал с широко открытыми глазами и распахнутой душой.
Мой ангел заботится обо мне.Всё будет хорошо…
Каждый вечер, оставаясь с самим собой в запертой крохотной конуре, выбраться из которой без помощи снаружи было нереально, в голове он упорно и неустанно перебирал и конструировал возможные варианты спасения.
«Невозможно до того момента, пока ты не переключишь своё внимание с „невозможно“ на „как это сделать“.»
«Наши возможности ограничены только нашим намерением.»
«Ты всемогущий, запомни. Никогда и никому не позволяй сломать тебя и усомниться в этом!»
«Как захочешь, так и будет!»
В голове жила вера в спасение, толкающая его изо дня в день решать неразрешимую задачу побега.
«Я покину эту дыру! У меня всё получится! Получится!»
У Тимура было достаточно оснований думать именно так. Не зря же он уже прошел этот тернистый путь. Всё время нахождения здесь, несмотря на усталость и гниющие раны, медленно пожирающие его плоть, он, разгоняя сомнения, свято верил.
Сток – не последнее место в моей жизни. Придёт время, и я выберусь отсюда.
Изо дня в день незримо он изучал системы охраны и контроля 24-го уровня. В итоге сложилась неприятная картина. Все помещения Стока: камера, где он ночевал, коридоры, рабочие зоны и лифт просматривались видеокамерами. Помимо этого, все помещения всех уровней подземки были снабжены датчиками феромонов. Электронные приборы на молекулярном уровне реагировали на индивидуальный запах человека, а это уже серьёзно. Стоило только оказаться в любом из помещений, куда допуск запрещён, как тут же он оказался бы в западне. От охраны здесь не уйти.
Хотя всё это можно было как-то перепрограммировать, обмануть, но для этого требовался доступ к сети. Без интернета Василискин был связан по рукам и ногам. В секторе, где он работал, узник узнал, что сеть здесь есть, нужна была только Линза дополненной реальности. И он был уверен, рано или поздно она найдётся…»
…Тимур, не веря своим глазам, смотрел на труп своего напарника, ставшего ему здесь родным. Он отказывался верить в происходящее. Слабость ударила по телу, и он, выронив лопату из рук, наклонился к Палычу.
– Палыч, ты как? Палыч, слышишь!
Ему показалось, здесь что-то не так. Такого не может быть. Монстр просто убил его. Уничтожил как больную и ослабшую лабораторную мышь.
Василискин, стоя на коленях, как спящего ребёнка, прижал к себе тело напарника, с которым рука об руку трудился целый месяц. Он смотрел на истерзанного, изуродованного и в итоге убитого Стоком товарища по несчастью. Видимо, это и его участь уйти из жизни вот так нелепо и глупо.
Последний кусочек оптимизма покинул Тимура. Уверенность в благоприятном исходе каторги, достаточно долго жившая в нём, испарилась. Её место нагло и без спроса заняло отчаяние. Всё ещё тёплая кровь напарника липкой жижей пропитывала его робу. Заживо гниющий пленник смотрел на двух уродов. Хотя сейчас уродами они не казались. Внешне он не сильно от них отличался.
– Тело на ленту, быстро! И вперёд за нами! – скомандовал тот, что с огнеметом.
Тимур аккуратно положил обратно на пол тело Палыча, медленно встал и послушно рукавом свитера протёр от нечистот транспортную ленту. После, собравшись с силами, приподнял тело напарника, оказавшееся гораздо тяжелее, чем он предполагал, и аккуратно уложил его на транспортёр. Вдруг Тимура неожиданно затрясло в сильном ознобе.
– Быстрее! – требовал палач, направив на него дуло дробовика.
Узник, стоя спиной к смотрителям за порядком, синими трясущимися губами поцеловал в лоб мёртвого напарника и нажал на знакомую до боли красную кнопку. Труп Палыча ногами вперёд медленно пополз в Ад…
«За всё время существования Стока отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда…» – пульсировало эхо в голове.
– Ты что оглох, тупое животное? Давай шевелись! – почти орал убийца.
Василискин почувствовал сильный удар прикладом в спину, и чуть было не повалился на бетонный пол, едва сохраняя равновесие. Отчаяние сдавливало его голову, горло и грудную клетку. Он с трудом сглотнул и механически поднял лопату, оказавшуюся прямо перед ним. Перед глазами за секунду пролетела жизнь…
Нет ничего… Вообще ничего…
Всё, что происходило до этого мгновения, – напрасная, пустая трата времени. Моя жизнь эфемерна и бессмысленна, как бы нам это ни преподносили различные учения и религии. Это просто самообман, каждый раз дарящий надежду и тут же её отнимающий. Жизнь – это череда маленьких побед и больших неудач, оканчивающаяся полным провалом и разочарованием. Хотя нет. Это тирада надежд, сдобренная соусом вымышленной свободы и таких же надуманных перспектив, в итоге приводящая в никуда…
Внезапная вспышка ярости, разорвав отчаяние, озарила сознание измученного арестанта. Он вдруг почувствовал аномальный прилив сил. Ненависть к происходящему оказалась сильнее усталости и давившей на него депрессии. Тимур крепче, чем мог, сжал черенок лопаты измазанными кровью руками и слегка, как бы пробуя вес инструмента, поднял её над полом. Казалось, дерево от давления его пальцев вот-вот треснет. Веса инструмента не ощущалось. Немного повернув голову в сторону, он оценил расположение незваных гостей.
«…Отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда».
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом