Совсем недавно ФСБ получила, по мнению многих, спорные полномочия – с ними были не согласны в СВР. Президент России обязал их вести операции за пределами России, но они в основном касаются организованной преступности, наркотрафика и преступлений в экономической сфере. Это не разведка. Но тем не менее. Такое решение – это быль. Эту новость увлечённо и со всех сторон обсуждали в газетах и на телевидении. Просчитывали негативные последствия, но особой тревоги тогда у них я не заметил.
В тот момент в российской прессе затухли разговоры о слиянии СВР и ГРУ, что изначально казалось страшным сном, и мы в эти постпохмельные разговоры от русских (часто только по паспорту) «архитекторов государственного строительства» не верили. Здесь их не называли либералами, потому что, оказывается, таковыми не считали. Нам больше нравилась их характеристика – «демшиза», но и производные от этого слова здесь не прижились. Местная пресса начала называть их словом «оппозиция». Поэтому в США всерьёз не относились к идее объединения СВР и ГРУ, но мне всё же показалось, что им очень хотелось в то время, чтобы это объединение состоялось. Нет. Не вышло. Однако серьёзные люди в США, комментируя эти слухи, говорили, что этой идее не суждено сбыться. Объясняли и растолковывали своё мнение.
Они говорили, что ГРУ исторически выполняет совсем иной объём работы, да и задачи перед управлением стоят более узкие, чем перед СВР. ГРУ обслуживает интересы армии, а вопрос пересечения профессиональных интересов, например, в научно-технической разведке – это опять же вопрос, с одной стороны, административный, с другой – чисто человеческий. Находить общий язык сложнее, чем конкурировать, не выходя из здания посольства. Вот так примерно объясняли. Кратко и очень убедительно.
И тут Ричард неожиданно подвёл меня совсем с другой стороны под тот общий вывод о том, почему в СВР, ФСБ и ГРУ не берут полицейских. Я мысленно подытожил. Оказалось, что мотивация в США и России в главном почти общая.
Полицейский уже известен в качестве сотрудника государственного органа власти, то есть его уже знают не только соседи и все знакомые – его знают преступные группировки и отдельные личности. Это уже очень серьёзно. В то время как о сотруднике ФСБ или СВР ничего не должно быть известно общественности.
Первый общий вывод. Именно поэтому туда не принимают тех, кто ранее работал с большим количеством людей (полицейских, актёров, певцов, менеджеров и многих других).
Таможенники и полицейские – самые коррумпированные органы государственной власти в России, но не в США. В России считается, что именно через них происходит большая часть взяток, утечек информации, секретных данных и документов. Эти госслужащие зачастую превышают свои полномочия, поэтому ФСБ и СВР считают их людьми с «плохими манерами». Что касается «плохих манер», то эта претензия во многом характерна и для США.
О ГРУ отдельный разговор. Туда берут только тех, кто находился под пристальным вниманием военной контрразведки, командиров, политорганов (и того, что от них осталось) прямо с первого дня в военном вузе, а то и раньше. При этом кадровикам ГРУ важно увидеть человека в войсках, на офицерской должности, оценить многие качества, в том числе способность быть самостоятельным, но без самоуправства и авантюризма, быть человеком системы. То есть та же военная контрразведка видит человека чуть ли не с шестнадцати лет, чаще с семнадцати или с восемнадцати (призыв на военную службу), в случае если курсант поступает в училище после неё.
Кроме того, в армии (ГРУ), ФСБ и СВР – военная служба. Из ФСБ, армии и СВР в МВД переводятся с сохранением звания, обратно – нет. То есть сотрудник МВД при переводе не сохраняет своё полицейское звание, так как оно не приравнивается к воинскому. Не каждый захочет быть, например, майором МВД и стать рядовым в СВР, ФСБ или в ГРУ.
На службу в ФСБ и СВР большой конкурс. Множество «чистых» и молодых кандидатов после военной службы мечтают попасть в это ведомство. Вообще легче начинать работать со студентами или курсантами (случаи перехода курсанта или лейтенанта из армии в ПГУ и СВР или ФСБ не такая уж и редкость). Естественно, что проще принимать их, чем бывших полицейских. В любом случае попытаться попасть в эти службы полицейский может только по личной инициативе, но сначала придётся уволиться, то есть стать обычным гражданином. И даже безукоризненное личное дело не даёт гарантии того, что кандидат будет принят.
Прошедшая операция «Экспансия» и её последующий анализ послужили очень хорошим уроком для совместной операции. Поэтому её разбор со стороны придирчивого Ричарда имел огромное значение. Он был по-настоящему сильно доволен и не жалел хороших слов. Ценность его мнения была ещё в том, что он лично в ней практически не был задействован – можно сказать, он обладатель объективного взгляда со стороны.
Ричард знал, что ещё одним итогом этой операции было то, что Вильте стала мелким акционером своей компании, овладела почти шестью процентами акций. Но в этом деле без помощи Ричарда не обошлось. Акционеры компании Вильте, оказавшись припёртыми к стенке из-за требований продать акции, совершили отчаянный шаг. Они связались с Ричардом и попросили его, чтобы тот им помог, просили надавить на меня, с тем чтобы я поговорил с женой и снял её требования о покупке акций.
Ричард отказался это делать. Мотивировал тем, что у меня уже блокирующий пакет акций нашей компании и теперь такие разговоры со мной с его стороны являются полностью неприемлемыми. Но Ричард – прирождённый деловой человек, поэтому тут же предложил им «бизнес». Суть идеи Ричарда заключалась в том, чтобы наши компании совершили сделку по обмену акций. Разумеется, всё чётко обосновал. Об этих его расчётах я узнал только после разговора Ричарда с акционерами компании Вильте, когда он пригласил меня и Вильте на деловой ужин, специальной устроенный для обсуждения этого вопроса.
Через несколько дней мы дали ему утвердительный ответ. Сделка была очень выгодна и нашим компаниям, и нам всем лично.
Ричард хотел иметь долю не менее пятнадцати процентов в компании Вильте, для этого он готов был оставить себе в нашей с ним компании пятьдесят процентов плюс одна акция. В сумме с моими двадцатью пятью процентами Ричард угроз не видел.
Вильте должна была довести свою долю в своей компании до десяти процентов. В сумме с будущими акциями Ричарда это блокирующий пакет.
Но… Вильте имела более агрессивные цели. Она ещё до сделки по обмену акциями между нашими компаниями хотела довести свою долю до пятнадцати процентов.
Мы вместе с Вильте в результате обмена не планировали понижать свою долю в капитале своих компаний. То есть обмен должен произойти за счёт доли основных акционеров.
Почему Вильте было так важно иметь пятнадцать процентов до сделки по обмену? Это бизнес, и мы полностью не доверяли Ричарду. Догадывались, что как только он войдёт в акционерный капитал фирмы Вильте, то захочет покупать и покупать сам.
У Вильте уже были предварительные договорённости с остальными акционерами, суть её аргументов была в том, что если она победит в тендерах банка, то, кроме денег, по самому контракту акционеры получат ещё и резкий рост стоимости самих акций – то есть самый прямой интерес.
В общем, акции Вильте должна купить до того, как будут объявлены результаты тендеров.
Заключить контракты с регулятором на финансовом рынке – это сигнал для всей отрасли. С этого момента компания становится очень сильным игроком на рынке. Настоящий крепкий середняк – это основа гигантов отрасли. Без этих середняков им не выжить, так как очень многое делается именно ими по заказу гигантов. При всей развитости рынка в США, конкуренции и прочем, тех компаний, которые реально могут что-то делать и двигать отрасль вперёд, не так много.
В одном из материалов, переданных сенатором, содержался крупный секретный аналитический доклад заместителя министра обороны США по закупкам и обеспечению. У них эта должность полностью гражданская. В тот момент её занимала женщина, пришедшая из бизнеса, более того, до этого никогда не работавшая на государственной службе.
Этот доклад меня заинтересовал и перевернул моё понимание о многом, в частности, о передовом уровне военной промышленности и военных технологий. Прежнее моё представление оказалось полностью ложным. Этот доклад опроверг мои фундаментальные (по сути дела, советские) убеждения о способности военно-промышленного комплекса якобы стать «локомотивом экономики». Эмоциональные заявления различных деятелей об этом бесплодны и нереалистичны.
В докладе сообщалось, что в США после окончания «холодной войны» технологии в гражданских отраслях далеко обогнали военные. Многие технологии, уже массово используемые в промышленности, транспорте и связи, информационной отрасли, сельском хозяйстве, только планируются к внедрению в военной технике и военном деле в целом.
К докладу было много приложений, а текст был их анализом.
Женщина писала, что «Каталог базовых и критических военных технологий на период до 2020 года» и «Реестр приоритетных направлений фундаментальных, прогнозных и поисковых исследований в интересах обеспечения обороны страны и безопасности государства на период до 2020 года» (всего 12 базовых, 54 критических и 430 военных технологий) очень явно отображают лидерство гражданских отраслей в технологиях общего и двойного назначения. Направления, которые бизнесу мало интересны (узкий рынок, низкая маржа), почти не развиваются. Приводился пример «высокоэнергетических конденсированных систем». Эта бывшая бизнес-леди писала, что электротермохимические орудия разрабатывают уже свыше 30 лет без особых успехов. Что для бизнеса неприемлемо совершенно.
Были и другие примеры. Следовал общий вывод о том, что в чисто военных технологиях и разработках инвестиции велики, рынок мизерный (мало какие страны могут позволить себе дорогие новинки вооружений), маржа при отсутствии других производителей (конкуренции) директивно ограничена федеральным правительством схемой «возмещение издержек + 25 % на собственный объём работ», сроки окупаемости инвестиций под большим вопросом.
С другой стороны, программно-целевой метод планирования закупок вооружений, требования семейства специфических американских военных стандартов, чрезвычайно сложный и политизированный (считай, коррумпированный) ежегодный бюджетный процесс не позволяют министерству обороны оперативно закупать передовые гражданские изделия, тем более зарубежного происхождения (даже если они есть).
Другими словами, эта чиновница министерства обороны США предлагала распространить опыт, полученный при создании орбитальной космической группировки, абсолютно на всё. В основе всегда должен быть гражданский фундамент.
А что это значит для нас с Вильте? Это значит, что если предложения этого заместителя министра обороны будут приняты, то в такие фирмы, как у Вильте, напрямую хлынут громадные деньги. Ниже компаний среднего уровня они, конечно, не пойдут, точнее, только через субподряды.
Вильте знала и понимала выводы, содержащиеся в этом докладе, – я ей дал почитать. Ричард не знал, но у него был зверский нюх на деньги. Акционеры Вильте о таком развитии событий лишь иногда мечтали (со слов жены), когда ругали власть и элиты.
Поэтому у нас с Вильте был очень естественный интерес срочно купить акции её фирмы. Прямые подряды Пентагона (не единичные, как ранее) – это взрывной и далее гарантированный рост цены акции.
На сей раз акционеры компании Вильте были уже более сговорчивыми. Вильте надо было хоть как-то доказать, что возможные контракты с банком – это не выдумка и не блеф. Поэтому она буквально выпросила у Готтлиба письмо с коммерческим предложением. То есть в данном случае предложение наоборот, от заказчика. В нём указывалось количество сделок и их примерная общая сумма, к тому же совсем в общих чертах описывалась потребность.
Акционеры настаивали на продаже акций после сделки. Вильте угрожала, что на таких условиях она их не будет заключать контракт, который связан с ней лично. Более того, потребовала провести заранее через решение совета директоров рекламный контракт на огромную сумму в целях компенсации «специфических» затрат с одной из моих офшорных лавок. То есть заключение контракта согласовано советом директоров, и Вильте может его подписать в любой момент. Я тоже в готовности подписать его на любых условиях – в офшоре достаточно одного моего мнения. В дальнейшем я смогу заключить сделку с любой лавочкой, на которую укажет Готтлиб.
Акции Вильте купила перед тем, как подать заявку на участие в тендере банка, – общая и честная ничья.
Глава 2
Нами был разработан уже более-менее детальный план. Методическая помощь на сей раз получена мною, естественно, от ГРУ. На одном из этапов они окажут и практическую помощь. Это совместная наша с Вильте операция, а значит, и совместная операция ГРУ и СВР, но в интересах СВР. В конечном счёте операция в интересах нашей Родины – это самое главное.
За пару дней до совещания Вильте уже завела полезные знакомства с теми, кто являлся нашими конкурентами. Скупо с ними пообщалась, настороженность с их стороны развеять не удалось. Это нормально.
Кэти отрабатывала социальные сети генеральных менеджеров двух компаний – выявленных основных конкурентов на будущем тендере.
Некоторое время назад Ричарда вынужден был завести очень необычный силовой (по сути дела) ресурс – специальных интернет-комментаторов, их иногда неправильно (неточное название) называют ботами.
Ричард вёл свои социальные сети. Иногда лично, но чаще это делал Бретт, его помощник. Ричард – личность публичная, и для него это было чрезвычайно важно.
Был момент, когда Ричард столкнулся с массовыми агрессивными комментариями.
Бретт владел несколькими аккаунтами и имел задачу отбиваться от них. Но число хейтеров росло, и Бретт не справлялся.
Разразилась настоящая война в социальной сети, причём в разном темпе и с подвохами. Кто-то генерил чистый хейт, кто-то сначала маскировался под хвалебные отзывы с небольшой критикой, кто-то только и делал, что хейтил тех, кто положительно отзывался, и всё в таком духе. Потом тот, кто маскировался под хвалебные отзывы, начинал критиковать Ричарда и его сторонников, создавая ложное впечатление, что уж он-то объективный, честно писал, и тут в какой-то момент даже он возмутился.
Дошло до того, что Ричард из-за этого выбился из «повестки», начал терять контроль над собой и совершать грубые ошибки, хамски отвечая хейтерам, чего делать категорически нельзя в силу того, что это их только стимулирует. Бретт обратился ко мне за помощью, он уже бил тревогу.
Поскольку я свои социальные сети не вёл, а Ричард давно снял с меня задачу делать это за него, то навыков борьбы с этим я не имел. Поэтому я сразу же обратился за помощью к Вильте, а она немедленно поставила задачу Кэти, которая очень хорошо понимала, как это всё работает.
Позже при помощи Кэти Ричард и Бретт поняли, что происходящее – спланированная и управляемая кем-то атака.
Это был бенефис (спектакль одного актёра) Кэти, и она проявила себя как настоящий воин.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/viktor-derzhavin/agenturnaya-razvedka-chast-12-boevoy-razvorot-70125619/chitat-onlayn/?lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
