– На себя посмотри! – парировала Евгения Семеновна. Смотреть, действительно, было не на что: любовник был маленького роста, худой, как палка, плешивый, вечно кашляющий, то ли от сигарет, то ли от хлипкого здоровья. Да еще пресловутые десять сантиметров, которые в Америке благополучно трансформировались в двадцать пять, но Евгеша об этом пока не знала.
А бывший Григорий, нынешний Стэнли, был уже готов осчастливить, не только ее, но и всю Россию, вновь приобретенной, но пока еще неиспробованной мужской гордостью. В Штатах любой неосторожный взгляд в сторону женщины мог быть расценен, как домогательство. Стэну лишние проблемы были ни к чему, поэтому он хранил свою драгоценность до лучших времен.
«Ох! Отымею я Жеку! Благо – есть чем!» – возгордился собой Стэнли, и в предвкушении, вспомнил необъятный мягкий, колыхающийся при каждом шаге зад Евгении Семеновны. Впереди маячило счастье – огромное и бесконечное, дело оставалось за малым – поехать и забрать его там, на бывшей Родине, ставшей уже чужбиной. Было страшно, но, в то же время приятно, что скоро все – и бриллианты, и зад Жеки будут принадлежать ему одному, Стэну, но, нет, вовсе не маленькому, а большому Стэну.
«И тогда я уеду куда-нибудь, может, в Нью-Йорк, или в Сан-Франциско, а лучше – вообще, на Гавайи, но играть больше – ни ногой!» – решительно подумал Стэнли Рэббит, – «Главное, чтобы Крокодилу на глаза не попасться. Хотя, он-то думает, что я сдох. Так что, мне и карты в руки».
Третьи сутки Евгения Семеновна караулила у подъезда. Она не знала, когда прилетает Гриша, не было у нее ни номера телефона бывшего любовника, ни номера рейса его самолета Евгеша тоже не знала, потому приходилось шифроваться. Дворник Ахмед заметил кучу тряпья неподалеку от подъезда. Он пнул мусор ногой. Куча, внезапно, оказалась жесткой и зашевелилась.
– Эй! Ты чего тут? – Ахмед заметил человека, – давай, топай отсюда! А то я позову милицию, то есть, полицию!
– Тихо, не шуми, – возмутилась Жека, – иди, давай, не мешай!
– Евгения… Семеновна? – удивился Ахмед, – какого х… Ой! Простите! Что Вы здесь делаете? Да еще в таком виде?
– Ахмед! Прекрати материться, да чеши отсюда! – Жека разозлилась, и задумалась, что бы поправдоподобнее соврать, – я тут…Злостных неплательщиков выслеживаю. Приходится прятаться, мать их. Иди, не отсвечивай.
Дворник ушел. У Евгении Семеновны отлегло от сердца. Но сколько же еще ждать, было неизвестно, но Жека была готова даже к самому худшему.
«Буду ждать, пока лето не наступит! Или осень. Зима?» – на последнем пункте решимость дамочки слегка поколебалась, но страх все же был сильнее.
Стэнли Рэббит сошел по трапу самолета на бывшую еще недавно родной, но уже чуждую его сердцу землю, прошел таможню, пограничников и вышел из здания. Что-то мягкое и сырое упало на его лысеющую голову. Это птица опорожнила на лету свой кишечник.
«Господи! Как же хорошо-то! Сразу чувствуется, что я на Родину прилетел! Тут же наложили на макушку, как всегда, будто, и не уезжал никуда!» – подумал Стэнли и благостно улыбнулся.
Денег оставалось в обрез, но оставались еще бриллианты, спрятанные в стене, и наш герой решил не мелочиться, и взял такси до самого дома, по самой, что ни на есть высокой цене. Таксист странно покосился на обкаканную птицей, и так и не вытертую, макушку клиента, и попросил сначала показать деньги.
– Ты что, мля? Не веришь? Да я американский бизнесмен! – разошелся Стэн, – Ай эм эн американ ситизен (I am an American citizen – Я американский гражданин, – англ.), – но деньги все же показал, целых сто долларов.
– Ага, американ! Не трынди, а баблосы – вперед! – сказал уверенно водитель, – знаем мы вас таких, ты хоть лысину-то сраную, утри! Садись уже, не позорь меня перед коллегами, да и смотри, тачку не запачкай, а то еще платить будешь, за моральный ущерб. Вот ить, попался, козел! – шофер вытянул вверх указательный палец.
– Эт-та хто ка-а-а-зеллл? – раскатисто проревел Стэнли Рэббит, – сам ты… И еще… И ваще….!!!!! – американский гражданин смачно ругался русским матом, долго и с удовольствием. Он был лишен этого в своей любимой и благополучной стране, но здесь…
«Как же хорошо!» – подумал Стэн, – «Я могу материться сколько хочу, пить водяру, и еще… Найду заначку и женюсь на Жеке, хватит уже холостым ходить! Тогда можно считать жизнь удавшейся!» – бывший контрабандист и любовник Евгении Семеновны сладко зажмурился.
Перед глазами засверкали бриллианты и замаячил необъятный зад Евгеши. Стэнли вытер носовым платком птичий помет с головы и сел в такси. Впереди его ждало счастье, огромное и безграничное.
Машина затормозила у подъезда, Рэббит расплатился с водителем, щедро накинув за беспокойство.
– Ты, это, того, не серчай, американец! У меня ж бизнес, – водила обнял Стэна и крепко поцеловал в недавно еще обгаженную макушку.
– Да ноу проблем! Я же понимаю, – Рэббит пожал таксисту руку, и двинулся в подъезд. Он поднялся на этаж и начал ковырять ключом в замке. Замок открываться не хотел ни в какую.
«Что за черт!» – разозлился Стэнли, – «Может, ребятишки баловались?» – о том, что квартира ему уже не принадлежит, он даже не мог предположить.
Время было позднее, идти в отель не хотелось – дорого, да и светиться не стоило. Конечно, он изменился, практически до неузнаваемости, но риск оставался. Рэббит решил выйти на воздух, покурить, подумать, что делать дальше. На лавочке Стэнли закурил. Моросил мелкий дождь, было холодно, дверь не открывалась, но, несмотря на это, бывший российский гражданин чувствовал себя счастливым.
«Не зря же говорят: Родина – это Родина. Она одна бывает», – размышлял Рэббит.
В это время Евгения Семеновна, мокрая, голодная и замерзшая, сидела в кустах, карауля бывшего любовника. Она заметила этого невысокого, плешивого заморыша с усами и бородой, который курил, сидя на лавочке у подъезда, характерно сплевывая.
«Надо же, сплевывает, точно, как Гришка! Удивительно. Гриша – высокий красавец, атлет, с густой шевелюрой, и этот задохлик. А манеры одинаковые», – удивилась Евгеша.
Задохлик, тем временем, встал и легким движением руки отправил окурок в урну. Попадание было точным, хотя бросок делался издалека. Затем мужчина запрокинул голову, откидывая назад мешавшую челку, и фонарь осветил его лицо.
– Гриня! Ты приехал! – с тихим, почти молчаливым криком бросилась к нему Евгения Семеновна. Она была явно разочарована увиденным. Такого добра хватало и дома.
– Жека, дорогая, как я рад! – Стэнли тоже был в шоке, – за какие-то пару лет Евгеша стала похожа на бегемота, ну, ладно бы только телом – Стэн любил упитанных женщин. Но и на лицо она тоже стала похожа не то на бегемотиху, не то на свинью: маленькие, заплывшие жиром глазки, огромный нос картошкой, и толстые щеки. Жениться сразу расхотелось решительно.
– Гришечка! – бегемотиха пыталась повиснуть на Рэббите, но он ее не удержал, и она бы шлепнулась в лужу, если бы не стоящая рядом лавка. Евгения Семеновна упала на лавку, лавка под ней прогнулась, но, чудом удержалась.
– Слушай сюда, Жека! Во-первых, меня зовут Стэнли. Стэнли Рэббит. Это мое новое имя. Григорий Зайцев, он же Грегори Фокс, погиб, его взорвали в собственной машине. Поэтому более вспоминать о покойнике нет смысла. Во-вторых, что с замком? Я не могу открыть хату? Кого я просил за ней присматривать?
– Гри… То есть Стэнли. Тут такое дело… – Евгения замялась, – до меня дошли слухи, что ты умер, ну я и решила, квартиру, того… – ей стало страшно.
– Чего – того? – зарычал бывший любовник, – МНЕ НАДО ПОПАСТЬ В МОЮ КВАРТИРУ, – четко произнес он, – ТЫ ПОНЯЛА?
– Но это невозможно! Квартира продана, я тебе все деньги… того… этого… Я тебе новую куплю еще лучше!!! – Евгения Семеновна заплакала.
– Не реви дура, а лучше думай, как хату вернуть! Поняла? Мне эта нужна! И никакая другая, уяснила? Сегодня у тебя переночую, но чтоб завтра же нашла, где мне жить, а то меня выследят. И завтра же – чтоб эта квартира была опять моей.
– Я тебе лучше найду, уже есть пять вариантов, дома покажу, – Жека начала заикаться.
– Варианты – это хорошо, но мне нужна МОЯ хата, или ты – тупая? Я не понял?
– Но, там, понимаешь, люди живут, ремонт делают, обратно – не получится, – Евгения Семеновна испугалась так, что у нее застучали зубы.
– Ремонт? Ремонт! – Стэнли был в ужасе. А что, если? А как тогда?
Он понял только одно: надо в квартиру попасть и достать бриллианты, а сама квартира – слишком уж хорошее место, чтобы его найти. Жека права, надо купить другую.
«Сегодня, так и быть, переночую у нее, а завтра решу, как быть дальше. Только бы не приставала, а то, боюсь, меня стошнит. Разве что морду поросячью накрыть чем-нибудь, тогда оно ничего будет», – оптимистично подумал Рэббит.
Евгения Семеновна отвела Стэнли к себе домой, щедро накормила жареной картошкой с грибами и солеными огурцами, подала водочки в запотевшем графине. «Американец» разомлел и подобрел.
– Ох, Жека! Как же хорошо! А то я в своей Америке от нормальной пищи отвык совсем! Надоело! А поехали со мной, вот дела свои обстряпаю, и поедем! Готовить мне будешь! – улыбнулся Рэббит.
– Ага! Как же! Разбежался! Готовить! Ты себе кухарку найми, коль такой богатый! – обиделась Евгеша.
– Я-то найму! Еще как, найму! – раздухарился пьяный любовник, – но ты ведь мне должна, должок за тобой! – он помахал крючковатым пальцем перед носом Евгении Семеновны. Та вдруг испугалась.
– А я – что? Я – завсегда! Квартирку завтра подберем, за моральный, так сказать, ущерб, доплачу, коль надо, ну и, – она вдруг вскинула вверх свою мощную ногу, как гимнастка, и коснулась пальцами кончика носа Стэнли.
– Нет, Евгеша, давай без «ну и…», обойдемся, – Рэббита вдруг затошнило, то ли от выпитого, то ли от неприятия мощного тела любовницы.
Даже странно, как, еще несколько часов назад, он мог мечтать о таком ужасе. Вроде, столько насмотрелся на полных, даже тучных женщин, в своей Америке, что вдруг, потянуло на стройных и воздушных созданий. Впрочем, воздушные создания таким вряд ли заинтересовались бы.
«Как же достать бриллианты из тайника»? – не покидала Стэнли мысль.
– Жень, слышь? А кто хозяева? Что молчишь-то?
– Мне не о чем с тобой говорить, – Жека картинно смахнула слезу, – я ждала тебя, как Ассоль своего Грея, как Джульетта – Ромео, как… – она замолчала, решив, что раз не может ничего больше вспомнить, то лучше сделать многозначительную паузу.
Но ее другу было все равно. Он прочел в своей жизни, возможно, только две книги – букварь, и то не до конца, и Уголовный Кодекс. Последнюю Рэббит знал досконально. Никаких таких Ромео, Джульетты и Ассоль с Греем в бессмертном творении не упоминалось. Поэтому он спросил осторожно:
– Чего ты греешь? Я не понял? Мы поели уже вроде?
– Ты! Ты…. – Евгеша сделала вид, что разрыдалась.
– Ну, ладно, хватит плакать! Я люблю тебя, – он сделал над собой гигантское усилие, чтобы сказать эти слова, но, так было надо.
– Правда? – Евгения Семеновна округлила глаза. Это уже было лишнее.
– Конечно, правда, моя… Мммм… Свиночка! Люблю, готов жениться, не забыл, так сказать…. – Стэнли понесло, он понимал, что все это не имеет ни малейшего отношения к действительности, но отступать было поздно.
«Ничего, найду заначку, разберусь с этой хм… свинкой».
– А… О… Я думаю, не стоит так спешить! – Евгеша тоже была явно не в восторге от услышанного, но приходилось терпеть. Да и мужика у нее не было давно, а в этой ситуации даже такой плешивый заморыш мог сгодиться. Тем более, раньше он такие фортели выкидывал – будьте-нате.
Она закрыла глаза и приготовилась. Через минут пять стало понятно, что что-то не так. Жека открыла глаза: любовник сидел за столом и снова с вожделением жрал картошку, запивая водкой и зажевывая соленым огурцом.
Евгения Семеновна малость обиделась, что ее телесам предпочли еду, но тут же успокоилась. «Значит, не будет он на мне жениться, вот и отлично»!
– А скажи-ка, любимая! С чего-й-то ты взяла, что я… – он задумался, подбирая слова, – что я… сдох? – вдруг выпалил Стэнли.
– Мне сказали… Дошли слухи… – Жека не знала, что говорить.
– Какие еще слухи! Ты с Крокодилом общалась? Сволочь! – Рэббит сплюнул прямо на блюдце, – или ты в Интерполе узнала? Говори!
– Гена пришел ко мне и сказал, чтобы я не ждала тебя, ты погиб в Соединенных Штатах, – как можно спокойнее невинно произнесла Евгения Семеновна.
– Он знает, что я приехал? – сурово спросил Стэнли.
– Я… Он… Короче говоря, я испугалась, что ты узнаешь про квартиру и с Геннадием посоветовалась, – Евгеша увидела злобный оскал любовника и вся позеленела от страха.
– Ты – полная дура! Дура, да еще и полная, то есть жирная, – скаламбурил зло Рэббит, – это Геночка твой дорогой заказал меня тогда, в Штатах. И если бы не счастливый случай, ну для меня счастливый, а не для того бедняги, кому я тачку одолжил… Меня бы уже не было! Поняла!
– Гришечка, любимый, я ж не знала, прости, – Жека кинулась в ноги любовнику.
– Ладно, вставай, давай! Какая же ты сука! Теперь надо думать, что сказать Крокодилу, то есть Геннадию, – оскалился Стэн.
– Может, скажем, что это приехал какой-то твой друг, которому ты квартиру в наследство оставил. Документы подделаем…. Ой… Да и зачем, он должен и так поверить.
– Да, версия хреновая, но, давай, так и скажем! – согласился Рэббит. Другого выхода он не видел.
«Главное, чтобы никто не узнал, что у меня алмазы в стене замурованы. И как их достать?» – ответов на эти вопросы у него не было.
Ночь прошла спокойно. Стэнли, накушавшись так давно не виданной русской водки, уснул прямо на ковре около дивана. Евгения Семеновна, трезвая, злая и обеспокоенная, так и не сомкнула глаз в своей спальне.
Столько еще предстояло решить вопросов, причем, отнюдь, не таких простых. Она погладила себя по мощному бедру и подумала, что, видимо, придется идти на жертвы. А кроме своего необъятного тела у Евгеши еще были деньги. Денег было еще больше, чем тела, да и жаль их становилось, тоже все больше и больше. Утром Жека позвонила Гене Волкову.
– Знаешь, Геннадий, мы ошиблись! Это вовсе не Григорий приехал, а его американский друг, Стэнли Рэббит, которому была оставлена в наследство квартира.
– И чего хочет этот корявый америкос? – спросил Крокодил.
– Квартиру хочет, я уже нашла ему новую хату, так что не волнуйся, все под контролем! – ответила Евгения Семеновна.
– Ладно! Все это хорошо, но я, все же прослежу за этим кентом! Вдруг че! Гриня, ведь мне должен остался, знаешь же! Или у тебя баблосы? – зарычал Гена.
– К-к-какие баблосы, ты о чем? – Жека, и вправду ни о чем не имела представления.
Пробуждение Стэна было тяжелым. Давно забытая водка снесла крышу под самое основание. Но, тем не менее, настроение оставалось радостным.
«Родина – это навсегда. Что бы ни случилось, Россия не даст пропасть», – так думал бывший российский гражданин, а ныне – американец Стэнли Рэббит.
– Гришенька! Ой, то есть, Стэнли! – насчет Генки – не волнуйся, но будь осторожен, он что-то подозревает, вроде.
– Да, ну, тебя, Жека! Мать твою! Опять какая-то х…ня! – Стэнли протрезвел и был готов ко всему. Он обнял Евгению и смачно поцеловал в самые губы, – может, уже?
– Нет! Подожди! Я же сказала – будь осторожен! Мало ли?
– Отлично! Квартиру ты мне сегодня же предоставишь – сказала ведь, а остальное – сам решу. И не домогайся больше! Поняла!!! – проорал Рэббит.
– Все поняла. Договорились. Квартира – вечером, – как на автомате твердила Жека. А Стэнли думал, как бы ему попасть в свою старую квартиру и забрать бриллианты. Вариантов не было…. Или почти не было.
Вдруг Рэббиту в голову пришла, как ни странно, довольно здравая мысль. «А что, если притвориться рабочим, попробовать устроиться в мою квартиру ремонт делать. И тогда я, как раз смогу»… Это было гениально.
– Жень, вечером квартира чтоб была, я переезжаю. Генке скажешь, как договорились, поняла? И в мои дела – не лезь! Ты уже и так натворила тут! И бабла подкинь! Обещала же – за моральный так сказать… ущерб.
– Деньги – вот, бери, прям сейчас, – Жека протянула толстенькую пачку, – ну, я же виновата, так что… – она еще надеялась, что деньги любовник не возьмет.
Но он взял их с удовольствием, пересчитал, поцокал языком и покачал головой – мол, маловато будет. Евгеша потупила взор: больше наличных у нее не было.
– Все, Евгения! Я пошел по делам, надо будет – сам тебя найду, до вечера, лапа моя, – Стэнли оглядел себя – он выглядел таким грязным и занюханным, что даже переодеваться не было необходимости. С одной стороны это было здорово – «слился с окружающим рельефом», как любил говаривать его отец, а с другой – грустновато: уж больно он был потрепанным.
«Вот ведь жизнь! Даже Америка не сделала из меня человека», – загрустил Рэббит.
Глава 3
Ежиков решил не задерживаться более на Черноморском побережье. История с лодкой несколько выбила его из колеи, к тому же деньги стремительно таяли. Поэтому, Виталий Александрович взял билет на ближайший рейс. Прилетел он в Москву ночью, такси брать не стал, пересидел в аэропорту, а с первым автобусом приехал домой.
Несмотря на то, что Ежиков тщательно помылся перед отъездом, запах рыбы его преследовал, он тянулся шлейфом. В самолете и в автобусе люди шарахались от странного пассажира. Ежиков чувствовал себя странно – с одной стороны никто его не толкал, не пихал, он мог выбирать себе любое место – рядом садиться никто не хотел. С другой стороны, было обидно, что запах уничтожить не удалось.
«Возможно – это вопрос времени. А если я всегда буду так пахнуть»? – Виталий Александрович испугался не на шутку, но, все же, он был оптимистом по жизни, поэтому решил: «Дома приму ванну с пенами разными, с солями, буду ароматным, как роза».
