Джон Раттлер "Истории о Призрачном замке. Кровь, пепел и огонь. Книга пятая"

Истории о Призрачном замке. Кровь, пепел и огонь. Книга пятая
Джон Раттлер

Призрачный замок – это не просто замок. Это, если честно,вообще не замок. Откройте книгу, ответы внутри.

Джон Раттлер

Истории о Призрачном замке. Кровь, пепел и огонь. Книга пятая

Ветер кружил сухие снежинки, с шуршанием волоча их по твердому насту. В свете северного сияния кристаллы льда мягко сверкали, переливаясь разными цветами, заставляя жмуриться старика, одиноко сидящего посреди бескрайней пустыни, погруженной во тьму полярной ночи. Мороз выбелил мех на его шапке и рукавицах, посеребрил редкую бородку и ресницы. Старика звали Куркыль – как ворона из северных сказок. Он был слишком стар, чтобы жить, но ещё достаточно молод, чтобы радоваться. Ему нравилось наблюдать за игрой света на гранях ледяных кристаллов, чувствовать свежесть ветра и простор тундры. Старик уже начал остывать, и это было хорошо. Скоро старый Куркыль заснет, а проснется уже там, далеко, где вечно сияет Альтаир, начало всего сущего – живого и неживого.

В небесах мигнула огненная сеть, вспыхнула и потухла, оставив на сетчатке глаз память красных линий. Северное сияние слегка потускнело, но тут же набрало прежнюю яркость. Старик потёр меховой перчаткой глаза, прогоняя наваждение. В темном небе снова моргнуло, задержавшись немного дольше. Сзади раздался низкий, утробный, похожий на рычание, звук. Куркыль нехотя оглянулся, посмотрев через плечо, ненадолго замер, испугавшись, а затем приподнялся на больных коленях, разворачиваясь к северу.

Полыхая пламенем, в паре сотен шагов от старого чукчи стоял хозяин огня. Он не обращал на Куркыля никакого внимания, и старик принялся наблюдать за ним, снова подобрав под себя ноги. Его неподвижно сидящую на снегу фигуру сложно было заметить.

Хозяин огня поднял руки и снова сказал что-то страшным голосом. Вспыхнув в третий раз, горящая сеть в небесах не потухла, напротив, она раскалялась, и Куркыль услышал, как гудят ее нити, забирая силу у северного сияния. Ионизация верхних слоев атмосферы тускнела на глазах, пока совсем не исчезла. «А, может, ее просто затмил свет этой огненной ловушки?» – подумал старик. Теперь горящие ячейки стали голубыми, они гудели и потрескивали, и иней на шапке старика начал таять. Хозяин огня опустил руки, заметив в ярком свете своего летучего невода фигуру незваного гостя. Он подошёл, медленно ступая по хрупкому насту и склонился над Куркылем.

– Пламя жизни угасает в твоих глазах, старик, – сказал хозяин огня. От его панциря шел жар, он согрел кости Куркыля.

– Твоя ловушка для духов не дает мне уйти. Холод и тьма мои проводники. Слишком жарко, слишком светло.

Огромные рога хозяина огня качнулись, он опустился на колени рядом со старцем, и панцирь его в один миг потух, выпустив из щелей густой дым, который подхватил и унес северный ветер.

– Смерть. Я подожду. Хашат подождёт. Майронида подождёт.

Он щелкнул закованными в костяную броню пальцами, и огненная сеть погасла. Снова стало холодно. Старик щурился, разглядывая хозяина огня, который сидел перед ним, красивый и стройный.

– Не убивай наших духов, – сказал Куркыль.

– Арм нельзя убить, – ответил хозяин огня, – ибо он бессмертен.

Мир погрузился во тьму. На небе снова медленно разгоралось северное сияние, зелеными всполохами освещая рогатую фигуру, неподвижно сидящую рядом с маленьким умирающим человеком.

ЛИНЧЕВАТЕЛЬ

Проводники грелись у костра, сидя на берегу Заячьего озера. Весеннее солнце только начало набирать силу, согревая стволы торчащих из ещё белого снега сосен, отчего они источали дразнящий запах смолы. В кронах щебетали первые птицы, и их песни будили в душах людей лучшие чувства. Один из проводников – Вадик, по кличке Сапог, снял с ветки кусок черного хлеба, который запекал на огне, подул на него, откусил и, неторопливо пережевывая, заметил, обращаясь к коллеге, совсем молодому парню, которого звали Сергеем:

– Смотри. Он так и сидит. У него задница, должно быть, из армированного бетона.

Его собеседник повернулся и посмотрел на фигуру человека, сидящего на очищенном от снега квадрате льда в паре сотен метров от берега. Человек был совершенно голый.

– Он стелит тряпку. Я подходил вчера поглядеть.

– А ты, сколько сможешь вот так? Даже на тряпке?

Молодой усмехнулся.

– Да нисколько. Делать мне больше нечего. У тебя ещё хлеб есть?

– Нет, последний пожарил. Ты своих когда назад?

Пересчитав глазами туристов, которые собирали палатки в лагере рядом с кунгом, Сергей ответил:

– Ещё трое где-то лазают. Как вернутся, так и двинем.

Они продолжали болтать, рассуждая о погоде во второй половине дня и о возможности снегопада. Муно слушал их голоса в полуха, думая о вещах, которые лежали в совершенно иной плоскости нашей реальности. Его ногам не было холодно – под тонкой материей теплоизолятора, который парни на берегу так наивно обозвали тряпкой, не таял лёд.

Все его пожитки были спрятаны в расселине, недалеко от того места, где Муно устроил место для ночлега. Он выбрал участок под нависшей скалой – крошечное плато на склоне Акатака. Это было укрытие того самого отшельника, дом которого сожгли обезумевшие крестьяне во время чумного погрома. Но Муно не знал об этом. Он сделал свой выбор так же, как сделал его давным-давно Маркус Ирминг. Безопасно, безлюдно, хороший обзор и есть куда отступать.

Одежда убийцы лежала, аккуратно сложенная стопкой, на берегу Заячьего озера. Он приходил сюда каждый день ровно в одиннадцать часов утра, очищал от снега один и тот же участок льда, раздевался, стелил теплоизолирующий коврик и усаживался, подобрав под себя ноги. Вот уже месяц Муно ежедневно проводил на замёрзшем озере по два часа в день. Он ждал. Русский сказал, что Хранителя можно найти только так, и Муно чувствовал, что он не лжет. Они оба были убийцами, оба умели читать людей. Муно знал, что Виктор тогда увидел все, что было в душе незваного гостя. Иначе он никогда не отпустил бы такого человека.

Пришлось изрядно повозиться, чтобы вычислить главу Агентства. После гибели Фаркаста Муно будто начал просыпаться – к нему вернулась боль, а вместе с ней и острота мышления. Предвестник давно мечтал подобраться к Агентству, но эти парни хорошо знали свое дело. Они не пользовались телефонами для связи с вышестоящим руководством, действуя подобно латам, целатам и рацелатам самого Гордона Фаркаста. Однако, связь существовала и была весьма эффективной, судя по скорости, с которой Агентство реагировало на непредвиденные изменения во время проведения операций. Муно стал искать способ, с помощью которого русские киллеры общались с командирами, и быстро обнаружил его в клетках с голубями. Везде, где он находил тщательно скрываемые следы деятельности Агентства, во всех норушках, засадах и явках ему попадались перья и птичий помет.

Муно начал с квартиры начальника русской разведки Карпова, который очень кстати покончил с собой сразу же после событий в Турции, которые привели к гибели Гордона Фаркаста, когда Никто сгорел в пламени ада, дергаясь в руках Гектора Хронвека. Муно все видел – он так и не смог убить своего хозяина, в последний момент опустив руку, готовую нанести смертельный удар. Он убежал, но затем вернулся и стал наблюдать сверху, затаившись в скалах. Муно не знал, чего ждёт. Может быть, он хотел посмотреть, справится ли Никто с болью, совладает с собой или нырнет, наконец, в темные воды реки Стикс, чтобы принять удел, положенный любому смертному. Но все вышло иначе, все вышло так, как не мог предположить ни Фаркаст, ни Муно, ни даже Хронвек, который едва уцелел во время взрыва на яхте. И вот теперь лишенный хозяина пёс искал того, кто сделал его свободным. Зачем? Муно не знал. Но он знал, что совпадений не бывает.

В соседнем доме, именно там, где и положено, киллер нашел норушку Агентства. За Карповым следили, это была сложная цель, сначала ее необходимо было изучить. Голубиные перья и помет на полу Муно заметил потому, что уже видел такое сочетание во время расследования инцидента в пустыне, у разрушенного портала, когда сорвалось покушение на Гектора Хронвека. Фаркаст не рассчитывал, что его враг там объявится, но на всякий случай приготовил ему сюрприз. Когда лат не вышел на связь, Муно вылетел на место.

Игроки Агентства уже покинули зону раскопок, однако остались следы. Ветер пустыни успел занести их, но личный убийца Никого откопал под слоем песка перья и птичий помет там, где раньше стояли клетки с голубями.

Муно повезло – как охотнику, который несколько месяцев, терпеливо выслеживает заветную добычу. Повезло неизбежно. Одна из птиц выпорхнула из клетки, когда игроки покидали норушку в доме напротив квартиры директора Карпова. Голубь забился под самый потолок и пребывал в весьма плачевном состоянии, когда Муно его обнаружил. Две недели убийца выхаживал его, кормил и поил с рук, пока тот не оправился. Дождавшись, когда голубь вновь сможет летать, киллер ввел ему под кожу микро трекер и отпустил.

Почтовый голубь из ниоткуда не берется, используется крайне редко и требует ухода. С помощью его Муно быстро нашел дом в московском парке. Птицы стекались к нему со всех сторон света, влетали и вылетали в маленькое чердачное окошко. Через два дня долговязый убийца нанес визит хозяину поместья.

Никем не остановленный, он вошел с парадного входа, неторопливо открыл входную дверь, снял пальто и шляпу, пристроив их на стоящую у двери вешалку, и направился в гостиную. Он знал, где искать Виктора, и, в отличие от Первого игрока, не удивился, когда его увидел.

Виктор вскочил, но Муно проигнорировал его пистолет, уселся на диван, уперев локти в колени, и сказал:

– Я ищу Гектора Хронвека.

Первый игрок понял, что посетитель безоружен. Он снова сел, закрыл ноутбук и спросил:

– Где твой хозяин, Муно?

Гость хрустнул костяшками своих тяжёлых кулаков и совершенно равнодушно сказал:

– Он умер.

Виктор кивнул.

– Зачем тебе Хронвек?

– Хочу поговорить. Скажи мне, где он?

Первый игрок хорошо знал таких людей. Если Муно пришел сюда без оружия, он играет в открытую. «Хотя, для него это никогда не было игрой», – подумал Виктор, рассматривая угрюмое лицо киллера. В его душе темнота, которая полезла наружу, когда этот пёс лишился хозяина.

– Я скажу тебе, как найти Гектора. Но ты не сможешь с ним встретиться, если он не захочет этого.

Муно кивнул, продолжая неподвижно сидеть, вперив немигающий взгляд в Первого игрока. Он ждал, когда ему назовут цену.

– Я хочу знать, как твой хозяин смог активировать ядерное оружие, не имея доступа к красной кнопке, – добавил Виктор.

На лице Муно появилось подобие усмешки.

– Любую защиту можно обойти.

Виктор кивнул:

– За такого специалиста дадут все, что угодно. Как и за его голову.

– Хочешь, чтобы я сказал тебе, где он?

– Скажи, и я отвечу на твой вопрос.

Взгляд Муно вдруг изменился – теперь киллер глядел в пространство, и Первый игрок понял, что мрачного человека захлестнули воспоминания. Это продолжалось пару мгновений, а затем Муно собрался и снова уперся взглядом в Виктора.

– Искать не нужно. Он перед тобой.

Брови Первого игрока полезли вверх.

– Ты шутишь? Я не в том настроении, Муно.

Гость пожал плечами.

– Твоя охранная система. Кажется, она не сработала. Давно проверял?

– Тут установлено подавление. Ничего снаружи не может внедриться в сеть. Как ты ее взломал?

– Снаружи не может. А изнутри может.

Виктор прищурился.

– Позавчера прилетел голубь без письма.

– Такое случается иногда. Человеческий фактор. На твоём месте я бы установил на чердаке датчики электромагнитной активности.

Первый игрок покачал головой, все еще не веря. Муно – программист? Это покрытое старыми шрамами лицо с печатью застарелой ненависти, этот тяжёлый, как урановая болванка, взгляд. За всем этим сложно разглядеть интеллект, и все же он им обладает.

– Значит, ты смог взломать системы ядерной защиты трех стран.

– Восьми.

– Похоже, планы Фаркаста простирались дальше, чем мы предполагали.

Муно медленно распрямил спину и откинулся на спинку дивана. Он все делал медленно, будто каждое движение причиняло ему боль.

– А теперь скажи мне, где искать Гектора Хронвека.

У Виктора было ещё много вопросов, но все они были второстепенные. Хранитель жив, Предвестник мертв. Остальное прояснится, когда Призрачный замок вернётся на Землю. Муно хочет встретиться с Хронвеком – прекрасно.

– Я отправлю Гектору весточку, но прочтет он ее через один или два месяца. Точнее сказать не могу. Ожидай его у подножия горы Акатак на берегу Заячьего озера каждый день в одно и то же время. Хронвек встретится с тобой, как только письмо дойдет до него. Если он захочет, конечно.

– Я просто хочу поговорить с ним.

– Многие хотят с ним «просто поговорить», – съязвил Виктор, – тебе придется каким-то образом продемонстрировать свои миролюбивые намерения. Не знаю, как ты будешь выкручиваться.

И вот теперь Муно сидел на льду и ждал. Каждый день, с одиннадцати до часу он ждал Хронвека, ждал, раздевшись догола в знак того, что не имеет при себе оружия и злых умыслов. Для воина не было более яркого жеста. Гектор был воином, киллер видел его в бою. Он должен понять.

Солнце медленно ползло по небу, согревая кожу голого человека. Проводники и туристы собрали палатки и ушли, а Муно по-прежнему сидел, хотя время уже давно перевалило за полвторого. Глаза его смотрели в прошлое, которое последние дни начало проступать сквозь пелену ненависти. Кулаки долговязого убийцы сжимались и разжимались, не в силах изменить того, что давно случилось.