Марина Фокина "Тёплые истории для замёрзших девочек"

Бальзам для лба, которым не единожды приходилось лечить след от грабель, тоже стоял в своей склянке невостребованным. Поэтому Фея наслаждалась жизнью: растила розы, встречалась со своим многолетним любовником Ведьмаком, читала, выискивала новые заклинания… И не лезла к Принцессе с вопросами. Знала, что, когда придет момент, – девочка всё расскажет сама. Примерно так и вышло.

Задумчивая и сосредоточенная, Принцесса напросилась к Фее на вечерний чай. И пришла с книгой под мышкой. Фея чуть не свернула шею в попытке прочесть название. А когда прочитала – чуть не свернула мозг! Принцесса читала сказку «Золушка»!!! Которую уже много лет знала наизусть! И разговор пошёл, собственно, об этом достойном во всех отношениях произведении.

– Фея… Вот как ты думаешь, Золушкина история – это правда?

Простые и бесхитростные Принцессины вопросы часто ставили Фею в тупик. Вот как сейчас. Она осторожно уточнила:

– Что ты, прости, имеешь в виду? Существовала ли на самом деле Золушка?

Принцесса с досадой отмахнулась:

– Да ну нет… Вот сама история – правдивая? Что в бедную девушку может влюбиться принц. И сделать ее принцессой. И жить с ней долго и счастливо. Несмотря на то, что они не просто разные, а вообще из разных жизней.

Фея открыла рот, чтобы заверить Принцессу в правдивости этой истории. Потому что, во-первых, подобные примеры были ей известны и в реальной жизни. А во-вторых, Принцесса явно в чем-то сомневается. И эти сомнения надо развеять. Хотя… Минуточку… Она-то в чем может сомневаться? Если сама Принцесса?

Фея закрыла рот. А потом снова открыла. Чтобы уточнить этот момент.

– Солнце моё, а тебе-то это зачем? Ты и так Принцесса. Поэтому история Золушки, как ни крути, не про тебя.

Принцесса вздохнула:

– Про меня. Ты же понимаешь, что там не только в богатстве и знатности дело. Хотя и в них тоже, но не только. Ещё и жизнь. Ну, они в разных условиях росли. У них наверняка разные взгляды оказались – на всё. И разные интересы. И разное отношение к каким-то вещам. И разное окружение. И вообще всё разное.

Фея задумалась. Однозначный и чёткий ответ, который сначала рвался с языка, перестал казаться таким уж четким и однозначным. И истории про счастливые браки совершенно разных людей стали обрастать воспоминаниями. Что не всё, не всегда и не сразу было так уж лучезарно. И что к звёздам вели тернии – у каждой пары свои. Всё так, но… Фея откашлялась:

– Знаешь, девочка… Мне кажется, что сказка – она у каждого своя. У Золушки может всё сложиться с принцем. А может нет. Равно как у принца с принцессой. И у Золушки с… Ну, скажем, с трубочистом. Да, вот это всё важно. Образование. Воспитание. Положение. Деньги. Интересы. Но вот ведь странность. Бывает, что совпадает вроде бы всё – а счастья у людей не получается. А бывает – нет ну ни одного совпадения. Но всё как-то выходит прекрасно. Я, конечно, старая и циничная… Но всё же думаю, что дело в любви. Ну или как-то по-другому можно это назвать. Если есть – то есть желание быть вместе. И всё для этого делать. А если нет, то… Хоть люди буквально клонами друг друга окажутся во всём – толку не будет…

Принцесса задумчиво листала книгу. Фея так же задумчиво смотрела в свою чашку с чаем. Наконец, молчание нарушила более юная участница диалога:

– То есть, ты полагаешь, что шанс всё же есть?.. Даже при всей разности? И бежать от него сломя голову не надо?

Фея вздохнула:

– Детка… Я много раз тебе это говорила: шансы есть, пока мы живы. Вот когда умрём – тогда уже всё. Нет. Иди к своему трубочисту. Или кто он там у тебя. И поменьше думай. Точнее, думай о другом. В другую, так сказать, сторону. Если ты хочешь быть с ним рядом. И если – любовь. А бежать… Можно, конечно, бежать. Это тоже выбор. Но тогда твоя собственная сказка окажется недописанной. Может, в ней не будет всего пары страниц. Может, с твоим побегом, она оборвётся на половине. А может – ты сбежишь, когда еще даже предисловие не закончилось. Вариантов тьма. Но неужели тебе не интересно дописать ее до конца?

Принцесса ушла в ночь. Ещё более задумчивая и сосредоточенная, чем явилась в гости. А рядом с Феей материализовался Ведьмак.

– Любовь, говоришь?.. А вот у нас с тобой, дорогая, что? Если мы какое столетие вместе, а вот замуж ты за меня так и не вышла?

Фея усмехнулась:

– У нас точно любовь. Но наша сказка – вот такая. Без брака. Так тоже бывает. Главное, что нам хорошо…

Ведьмак усмехнулся:

– Ну да. Или это тебе хорошо. А мне хорошо просто от того, что хорошо тебе.

Фея задумчиво посмотрела:

– Так это же и есть формула любви. Ну, точнее, одна из формул. Так что – у нас точно любовь. Проверенная веками к тому же. Не сомневайся.

Вдруг в ночи раздался громкий металлический лязг. Ведьмак от неожиданности подпрыгнул. Потом еще один лязг. Потом скрежет. Фея нахмурилась. Но прислушалась – и лицо её разгладилось.

– Не прыгай. Это девочка наша. Забрало опустила. И латы надела. Отгородилась. Думает. Она с детства такая. Думать надо в своей «коробочке», если о серьезном… Но, надеюсь, она все надумает правильно.

Прекрасная Принцесса, Мцыри и доктор Лабковский

Фея летала. Всё было хорошо. Местами – так и вообще прекрасно. Ведьмак любимый наведывался всё чаще и чаще. Новый крем от морщин вышел великолепным. И даже солнышко выглядывало из-за хмурых ноябрьских туч. Поэтому, когда на чай явилась хмурая, как десять ноябрей, Принцесса, Фея повела себя легкомысленно. Отчасти даже чересчур.

– Как твои дела, детка?

– Всё хорошо. Пока хорошо.

Слово «пока» было произнесено с особым нажимом. Но Фея не насторожилась. Наоборот, легко ответила:

– Ах, ну что значит «пока»? Рано или поздно всё кончится. И мы все умрем. А когда всё хорошо – надо радоваться. И наслаждаться. А вовсе не ждать, когда всё будет плохо. Потому что может и не будет, кстати.

Принцесса нахмурилась еще больше:

– Нет. Так не бывает. Весь мой предыдущий жизненный опыт говорит о том, что не бывает всё хорошо. Где-то обязательно есть какое-то «плохо». Его надо найти. И страдать.

От такого экзерсиса Фея несколько оторопела. И ввязалась в эту странную дискуссию:

– Почему должно быть плохо? Кто сказал, что надо страдать?? Глупости ты говоришь, детка! А про твой куцый жизненный опыт я вообще промолчу…

Принцесса топнула ногой:

– Надо! Об этом все говорят! Все!

Фея иронично прищурилась:

– Кто? Имена? Фамилии?

И тут Принцесса ее буквально оглоушила. Язвительно так:

– Вся мировая литература, к твоему сведению. Это всем известно – счастье и любовь надо выстрадать и заслужить. Через тернии, так сказать, к звёздам. Наташа Ростова страдала. Болконский страдал. Лариса. Татьяна Ларина. Гамлет. Офелия…

Фея была так ошарашена, что даже не нашлась, что ответить. А Принцесса продолжала сыпать именами и фамилиями:

– Бедная Лиза страдала. Дездемона. А Каренина?! А… А Мцыри? Мцыри бедный как страдал, а?!

Фея жалобно пискнула:

– Так Мцыри же не про любовь вовсе страдал, нет?

Принцесса припечатала:

– Он страдал про счастье. Вообще. Любовь подразумевается. Ну? Хватит тебе имён и фамилий? Вполне они авторитетные?

И тут Фея допустила ляп. От отчаяния:

– Не те ты книжки читаешь, детка. Иди вон Лабковского прочти. Он, наоборот, говорит, что любовь – это про радость. А вовсе не про страдания.

Принцесса покраснела. По слогам повторила:

– Лаб-ков-ско-го?! Я тебе про Шекспира и Толстого, а ты мне – про Лабковского?!

И ушла, хлопнув дверью так, что с потолка отвалился солидный кусок штукатурки.

Фея расстроилась. Во-первых, она искренне была согласна с доктором Лабковским, что страдать не надо. И что любовь – это вовсе не про страдания. Ни разу. Во-вторых, полагала, что надо радоваться тому, что есть. И не ждать никаких подвохов. И наплевать на весь свой «бэкграунд». И на все грабли, штабелями сложенные в сарае. Но вот Мцыри… Мцыри почему-то заставил ее задуматься…

В ночи светилось только два окна. За одним Фея рыдала над томиком Лермонтова. А за другим – Принцесса озадаченно улыбалась над книгой Лабковского. И делала выписки.

Прекрасная Принцесса и рюкзак со страхом

Фея заглянула в гости к своей крестнице – Прекрасной Принцессе. И чуть было не осталась без ноги: прямо у входной двери стоял туго набитый и явно тяжеленный рюкзак. На который Фея с разгона налетела. И ударилась так, что из глаз посыпались искры – совершенно настоящие, не метафорические. Удерживая в себе рвущиеся наружу ругательства, почтенная волшебница запрыгала на одной ноге. Но ругательства вырвались- таки. Когда в холл вышла Принцесса. В сиротском спортивном костюме, скрывающем фигуру. В растоптанных кроссовках. И в кепке, под которой хорошенького личика невозможно было разглядеть.

Фея выругалась. От души. И спросила:

– Это куда ты собралась, душа моя? Да еще в таком виде? Да еще с рюкзаком, в котором камни, похоже?

Принцесса гордо и независимо вздернула подбородок:

– В деревню. К тётке. В глушь. В Саратов.

Фея вопросительно подняла бровь:

– Это ты сейчас мне Грибоедова цитируешь? Или на вопрос отвечаешь?

Принцессин вид стал еще более гордым и независимым:

– И то, и другое. Уезжаю я. Далеко. И навсегда.

Фея понимающе улыбнулась:

– Поссорились что ли?

Принцесса хлюпнула носом. Но ответила снова гордо и независимо:

– Нет. Просто я поняла, что я его недостойна. И счастья с ним тоже недостойна.

От растерянности Фея не удержалась на своей одной ноге. И плюхнулась прямо на пол. Принцесса кинулась поднимать, на шум явился дворецкий… В общем, Фею доволокли до кресла и усадили. А покрасневшая от стыда Принцесса принялась объяснять:

– Ты понимаешь… Он такой… Такой… Такой, в общем. Уникальный. А я… Я такого не заслужила. И ему нужна не такая, как я. Поэтому надо бежать. Сейчас. Подальше и побыстрее.

Фея вздохнула.

– А какая ему нужна?

Из Принцессиных глаз потекли слезы:

– Ну, стройная такая. Умная. Спортивная. Которая готовит хорошо. На скалы вместе с ним будет залезать. И в скачках участвовать. И брюнетка ещё, да…

Фея покосилась на льняную Принцессину прядку, выбившуюся из-под уродской бейсболки.

– Ага… Брюнетка, значит. Стройная. И всё такое. А могу я спросить, что он тогда всё это время с тобой-то рядом делает? Не умеющей готовить и лазать по скалам блондинкой?

Принцесса страдальчески поморщилась:

– Я не знаю, если честно. Наверное, он ошибся. И скоро поймёт, что ошибся. И что я – не то. Не та. Вовсе. И уйдёт. А я этого боюсь. Знаешь, как боюсь, Фея?.. Поэтому, лучше я уйду сама. Первая.

Фея задумчиво смотрела в окно. Как её крестница, взвалив на плечо тяжеленный рюкзак, удаляется от замка. Гордо и независимо удаляется. Когда рюкзак не перевешивает и она не плюхается на попу. Но встает и снова идет. Упрямая.

– Слушай, может, колданём, а? И вернём? Или хотя бы рюкзак ей полегче сделаем?

Ведьмак – давний поклонник и возлюбленный Феи – появился, как всегда, внезапно и ниоткуда. Фея снова вздохнула:

– Не выйдет, дорогой. В этом рюкзаке – её страхи. Избавиться от которых она сможет только сама. Хотя, если мне не изменяет жизненный опыт… Помощник найдётся. Слышишь?

Оба прислушались. В тишине отчетливо раздавался цокот копыт. Ведьмак насторожился:

– Ты уверена, что это он?

Лицо Феи осветила широкая улыбка:

– Уверена. Никуда он её не отпустит. И рюкзак отнимет. Ну или разгрузит немного. Хоть она и не спортивная брюнетка, конечно… А готовить – научится. Ну или колданём!

Прекрасная Принцесса и грабельное кладбище

Фея в последнее время стала опасаться заглядывать в гости к крестнице – Прекрасной Принцессе. Ибо, говоря языком молодежи, ту «штырило». И она была совершенно непредсказуема. То есть абсолютно. То рыдала. То хохотала. То весь день лежала и смотрела в потолок. То хваталась за миллион разных дел и ни одно не доделывала до конца. Придворный врач, обеспокоенный состоянием Принцессы, потчевал ее отварами и эликсирами. Помогало слабо.

В это прекрасное осеннее утро Фея с осторожностью вошла в Принцессин сад. Тишина. Красота. Птички поют. А откуда-то из-за замка доносятся очень странные звуки. То ли плач. То ли смех. И непонятная музычка. На эти звуки Фея и пошла. И пришла к… К кладбищу!

На небольшом укромном пятачке земли были «разбросаны» холмики. Явно недавние. Из каждого холмика торчала палка. У подножия палки кучкой лежало что-то. Принцесса, в каких-то невнятных обносках, усердно орудовала лопатой – рыла яму. И что-то говорила вполголоса. У ямы лежали грабли. И иногда загорались огоньками и наигрывали мелодию: «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка…».