Вы остолбенеете, разинув рты, а я скажу: черный фрегат с веселым черепом на флагштоке приближается к вашему берегу. Аха-ха-ха-ха.
«Де-де-девочка, хватит звиздеть, ступай вниз, делай свою работу!» – скажет самый отважный и бросит доллар на чай.
И все вы будете смотреть на подплывающие корабли, биться в истерике, считая мачты и пушки, умножая страх на несчетное множество.
Мои дорогие, обыкновенные постояльцы, в это время я считаю ваши головы, перебираю судьбы, просеиваю сквозь сито своей любви.
Этой ночью никто не уснет. Сегодня никто не посмеет спать.
Черный фрегат разворачивается в маленькой бухте и открывает огонь.
А вы, мои драгоценные люди, наши горделивые любовники, неистовые враги (откуда, к чертям, неистовые?) и так называемые друзья, перестанете ухмыляться.
Каждое здание – на моей ладони – ваши дома, ваши храмы и прочие конторы… Весь этот фальшивый мир будет стерт в порошок.
Только старый дешевый отель «Адалия» останется целым и невредимым навеки.
Выжившие зашепчутся: «Кто там стоит на капитанском мостике черного фрегата? Кто дарует, кто забирает жизнь?»
Смотрите: я выхожу поутру, поломойка, шлюха с радугой в волосах. Я расправляю флаг, улыбаюсь Роджеру, а вы бьете в ладоши и оглашаете воздух: «Ура! Ура! Ура!»
Что-то вспомнили? Вечный животный трепет?
К полудню корабль начнет наполняться рабами.
С фрегата-призрака сойдут мои тени, они будут заковывать в цепи людей и приводить их ко мне, спрашивая: «Когда их убить – сейчас или позже?»
И в шелковой тишине развевающегося флага я отвечу: «Прямо сейчас, немедленно».
И когда они сложат передо мной груды тел, я скажу: «Это урок вам, любимые, для будущих жизней».
Мой черный фрегат растворится в море… Без вас, без вас.
И я скажу своим, я скажу Богам: «Они всегда предавали нас, вы уверены, что нужно оставлять им шанс? Рабы есть рабы, как рыбы – рыбы.
ГЕРОЯМ ВОДОКАНАЛА
Завяли розы. И красные, и белые. Погоды стоят лихие, холодные. Над нами сошлись два циклона, немец и голландец – Игнатц и Хендрик. Какое им дело до нас, до нашего морока, до завыванья в стояках, до наших крыш с арбузным хрустом корок, срезанных с глобуса, сорванных с черепа.
Белые розы, красные розы.
Циклоны встретились, давно не виделись – резвятся, бесятся, озорничают.
Движение судов по Кронштадтскому корабельному фарватеру остановлено. Сведены затворы дамбы.
Бригады Водоканала, осуществляющие контроль над состоянием ливневой канализации приведены в боевую готовность. Уха-ха. Прогнозы неутешительные. Обещают сильные ливни, порывы до тридцати пяти метров в секунду.
Затихнет ветер, затихнет время, затихнет скоро, и выпадет снег.
Отважные люди в оранжевых комбинезонах! Герои! Когда погода наладится, мы не пойдем на «Фонтанку.ру» читать новости о потерях в бригадах Водоканала. Мы успокоимся, и плевать нам на имена павших.
Уйдут одни, другие придут на смену – не отличишь.
Зачем нам знать, что Алеша Васечкин, Мартынов Юрий, Серега Махов…
Слышишь, ветер гуляет по трубам.
Ну что ты молчишь?
ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ
Малиновое варенье закончилось, и Эдгар растерянно заглянул в пустую банку. Затем, нахмурившись и растирая пухлым пальцем малиновую каплю на кружевных панталонах, стал рассуждать: «Как оно могло закончиться! Ведь банка была полной. Если бы все, что в ней было, теперь переместилось в меня, я бы чувствовал себя плохо, мне было бы тяжело, ведь это была большая банка варенья. То есть получается, что я никак не мог съесть банку малинового варенья».
Проведем расследование.
Эдгар сбегал в кабинет отца, встал на табуретку и достал с верхней полки шкафа большую лупу. Пролетая через коридор на кухню, он схватил и нахлобучил на голову папину шляпу. Шляпа была великовата, Эдгар сдвинул ее назад и склонился с лупой над малиновой каплей на столе, затем над такой же, но чуть крупнее, на полу.
«Так-так, – говорил Эдгар и поднимал голову вверх, вычисляя, чтобы это могло быть, кто бы это мог съесть, что произошло в конце концов. – Это убийство или ограбление? А может быть, и то, и другое?»
Эдгар на цыпочках прошел в комнату, где в пуховых перинах лежала бабушка, маленькая, больная бабушка Анфиса. Он обследовал с лупой всю постель – одеяло, подушку, но следов варенья не было.
Эдгар побежал в детскую, надел резиновый глаз, сменил шляпу сыщика на пиратскую с дыркой от пули, захватил пустую банку с кухонного стола и вернулся к постели бабушки Анфисы.
Пальцами пират собрал остатки варенья и намазал бабушке губы и нос, под одеяло – а места там было довольно много – он тихонько, чтобы не разбудить бабушку, подсунул банку.
Что теперь скажет следователь?
И, снова сменив наряд, Эдгар заключил:
– Так-так, преступник обнаружен. Руки вверх! – крикнул он и сорвал с бабушки одеяло. Но бабушка не двигалась. – Все ясно, – прошептал Эдгар, – несварение варенья.
Эдгар связал преступнице ноги и руки бельевой веревкой и стал ее пытать.
– Признавайся, – кричал он на бабушку, – признавайся же, ты съела малиновое варенье? Молчишь? Это не спасет тебя от правосудия, – сказал Эдгар и шлепнул бабушку Анфису прутиком из веника. – Снова молчишь? Получи же, бандит, по заслугам.
Эдгар придумывал изощренные пытки: он засунул бабушке в нос восемь перьев, добытых из подушки, в уши закладывал яблочные зернышки, но преступник молчал.
Эдгар залез к ней под одеяло, обнял и зарыдал. Когда он проснулся, бабушки уже не было. Больше Эдгар никогда ее не видел. Но помнил, что в последний день, когда он видел бабушку, она съела целую банку малинового варенья.
АЙ-ДЕФ-ЗИРО
Новый заказчик, не уведомляя, установил на мой компьютер, телефон, планшет специальное приложение, и теперь я вижу своих коллег в видео-формате на всех устройствах, всякий раз, когда они выходят на связь. Судя по тому, что я вижу, они тоже работают на удаленке. Губастая блондинка с неопрятным хвостом валяется на старом диване в цветочек, парень моется в душе – не разглядеть лица, кто-то светится глазами из черноты, бородатый парень в рубахе с пальмами потягивает голубой коктейль на пляже. Когда раздается звонок, я могу ткнуть в монитор компьютера пальцем, и все они отобразятся в раскладке масонри, заполнив экран.
Звонят второй раз. В прошлый я не поняла, в чем состоит задача – обсуждали, точнее галдели все одновременно, о визуализации бизнес-процессов, описании их в нотациях BPMN, IDEF0, создании продуктов по гибким методикам, и связь прервалась. Я не переживала, так как это общение было мало похоже на поиск решения, и я не была уверена, взяли меня на работу или нет.
Второй звонок. Тыкаю в монитор и вижу себя в стеке видео-кубриков на экране. Какого черта! Обычно я использую аудиоформат, смотрю в монитор, а на телефоне ищу кнопку отключения видео – не нахожу. Они говорят о разработке админки на Laravel и называют изюминкой админпанели наличие в ней менеджера базы данных, упрощенного аналога phpMyAdmin. Во мне поднимается волна протеста, я уже понимаю, что они кромешные идиоты с дикой фантазией и жопоручки, но не могу аргументированно вступить в диалог, так как ничего не знаю об изначальной задаче проекта – меня в курс не вводили. Вклиниться с вопросом в гвалт не представляется возможным – они друг друга не слышат. Я не понимаю, что происходит, и, все-таки зажмурившись, громко спрашиваю:
– Простите, но я так и не поняла, можете уточнить, какую задачу мы решаем?
– Никакую, – отвечают спокойно.
– Мы следим за вашими реакциями, смотрим, как вы общаетесь.
Я приехала на очную встречу с представителем компании – молодым парнем по имени Деймантас. Он жестом приглашает присесть на диванчик в холле медицинской организации, не имеющей отношения к компании, в которой я… работаю. И без прелюдий, так, словно мы давно знакомы:
– Пойми, мы не можем трудоустроить тебя официально, это же будет понижение – в трудовой будет записано «Рязанская область». Понимаешь?
– Ну, может тогда в качестве самозанятого? – спрашиваю. – Или трудовой договор?
– Нет, – говорит, – никаких договоров.
Достает из-за спины шприц и делает мне инъекцию в плечо. Что происходит? Что мне колят?
Оборачиваюсь в поисках ответов и вижу, что мой супруг натягивает штаны, ему тоже сделали инъекцию, только в попу.
Мои коллеги здесь инкогнито, они делают вид, что являются сотрудниками медицинской организации. На диванчик напротив присаживается второй сотрудник компании – то ли узбек, то ли казах – улыбается и раздваивается. Что происходит? Узбек-казах, точнее оба, делают жесты руками в противоположные стороны, чтобы я удостоверилась – их двое, они близнецы. Ок.
Блямкнул ватсап – один из моих коллег отправил бабушке сообщение с фотографиями теплых тапок на овчине: «Бабуля, какие тебе прислать?» Наши мессенджеры также сопряжены – мы видим все сообщения друг друга.
Деймантас, оглядываясь по сторонам, дрожащими руками достает из портфеля пачку листов со сложными схемами – черно-белыми, цветными и быстро на ухо говорит:
– Здесь наши процессы в самых популярных нотациях – оптимизируй их. И еще, только отвечай быстро: в какой папке хранятся модифицированные шаблоны компонентов?
– В папке local…
И прежде чем я успела задать вопрос, в соответствии с чем или на основании чего оптимизировать бизнес-процессы, Деймантас и близнецы исчезли.
Чувствую себя неважно. Не очень уверенно… во всем. Мне нужно домой. Начинается ливень, промокаю моментально до нитки. Мои туфли-лодочки чавкают и на глазах превращаются в калоши. Может, это укол? Впереди автобусная остановка. Мама присылает видео, в котором омерзительный старикашка блеет о чипировании народа. Отправляю в ответ из чата Деймантаса мем с валяющимися пьяницами и надписью сверху: «Билл Гейтс начал отключать россиян через спутник». Мама в ответ:
– Это правда, доча?
– Женщина, успокойтесь, ваша дочь пошутила, – отвечает маме другой мой новый коллега Анвар.
– Доча, хто это?
МИЗАНТРОПЫ
Утром Славин первым делом варил кофе, закуривал сигаретку и открывал новости. Каждый день падают самолеты, а американские ученые доказывают, что у человечества усыхают мозги. Впервые они сильно уменьшились в результате появления коллективного сознания 3000 лет назад. С тех пор усыхание продолжается. Главный мозговед страны Савельев утверждает, что мозги американцев, в результате прихода к власти демократов, усохли аж на 250 граммов. У нас тоже все идиоты, говорит Савельев, но американцы ваще тупые (возможно, Славин Задорнова и не смотрел, но благодаря тому, что является частью коллективного сознания, вспомнил Задорновское «Ну тупые!»).
В последние две недели от ковида ежедневно умирают больше тысячи человек. В пятницу только не умирали почему-то, или просто новость не стали давать накануне выходных – пусть порадуются.
Под Саратовом заключенных пытают изощренными способами, в том числе трахают в жопу шваброй. Судя по материалам статьи, происходит это уже много лет и не только в Саратовской тюремной больнице. Узнали об этом инциденте благодаря программисту, имевшему доступы к компьютерам ФСИН и слившему «Секретный архив спецслужб», за что он теперь объявлен в федеральный розыск за разглашение государственных тайн.
Несколько раз в год выдающихся ученых объявляют предателями, вменяют старичкам госизмену и шпионаж. В комментариях к многочисленным новостям о предателях родины генерал ФСБ подтверждает, что действительно, дел о государственной измене будет все больше, потому что у людей разрушены основные принципы морали, а для государства важно не само наказание как таковое, а демонстрация его неотвратимости, нужно фильтровать баз… э-э-э, речь.
Школьники и студенты все чаще берут в руки оружие и идут убивать ненавистных одноклассников и учителей. Последующая экспертиза на психическое здоровье, показывает – здоровы!
НАТО стягивает и стягивает военные силы к нашим границам.
Останавливают работу общепит и салоны красоты, дорожают морковь и гречка. Господи, как страшно жить! (Коллективное сознание снова подкидывает пассаж Задорнова. Он так и называется «Как страшно жить!)
Славин утирает пот со лба, закуривает десятую сигарету, дожевывает кофейную гущу и переключается на фейсбук (Принадлежит компании Meta, деятельность которой признана в РФ экстремисткой. Фейсбук/Facebook – организация признана экстремистской и запрещена на территории России).
Да здравствует поэзия!
Анфиса Розенталь предупреждает: «Не надо врать обидой сожалений, слегка соприкоснувшись рукавами».
Оксана Горемыкина устала быть красивой, хочет общаться с людьми, но не может и не понимает, то ли это постковидный синдром, то ли утомила саму себя и хочет влюбиться.
Петр Оголтелый из Уфы просит молитв за почившую бабушку из Самарканда.
И снова стихи, диалог поэтов. Она ему: «Ты узнаешь меня по крылу, по клейму на наплаканной соли». Он в ответ: «Но я могу себе позволить разбить дотошность мелочей, из безобразности раздольной, среди доступных палачей».
Снова жалобы постковидных – расстроенный муж пишет, что к жене вернулось обоняние, но все пахнет дерьмом!
Литератор из Кронштадта предлагает массовый суицид.
«А что, дельное предложение», – думает Славин.
Просветленный бизнес-тренер приглашает посетить его мастер-класс «Эндокринная система в контексте вертикального выстраивания» по прочистке чакр, пониманию работы гормонов и настройке их на самовыражение.
Стихи от Робота Вадима.
Реклама книжного магазина: «Разъяренная вагина» Евгении Коловоротной.
Савин гасит сигарету. Дрожащей рукой тянется к проводу, чтобы выдернуть себя из Сети навсегда, но замирает. Достойно ли смиряться под потоками самовыражений, то есть ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье? Вот в чем вопрос.
Шурики мрут как мухи, по Гоголю, по тыще в день, а лучше не становится.
Савин принимает решение выдернуть шнур, но в правом углу ноутбука всплывает сообщение из «Яндекс дзена»: «Пятнадцать способов принять самого себя и полюбить людей».
Одним глазочком и отключусь.
