А я… я буду жить весь месяц на даче и заботиться о собаке и коте во время отъезда дедули и бабули.
Понимая, как мне повезло с братом, я ласково погладила его по могучему плечу. Он засмеялся:
– Не пужайся. Все будет хорошо.
– Я в тебя верю, – закивала я.
Все мои вещи уже были перевезены загород, оставалось только забрать самое необходимое, умещавшееся в один чемодан и три коробки. За ними мы и заехали по пути в Лебяжье.
Брат практически сразу уехал. На уговоры искупаться и пообедать не поддался. И осталась я одна. Вернее, с котом и собакой. С Валетом и Каштанкой.
В очередной раз вздохнув, я плюхнулась в кресло и пригорюнилась. На душе было неспокойно. Чувство, что грядут бури и перемены, не отпускало.
Валет – четырехкилограммовый толстяк – незаметно залез мне на колени и замурлыкал. Я машинально погладила его за ухом и снова вздохнула.
Кот жил с нами уже девять лет и когда-то был тощ как скелет от селедки. Он сам пришел в наш дом и остался навсегда. Над именем нового жильца долго не думали. Черный кот с белым пятном в форме карточного символа «червы» на грудке – имя напросилось само собой.
Над именем для Каштанки тоже долго не мудрили. Крохотным щенком ее нашла Лёка. Тетя была категорически против того, чтобы оставить «какую-то дворнягу» в доме, а дедушка – нет. Он забрал ее себе и холит уже десять лет. Маленькая дворняжка цвета каштана была очень умна и ласкова и умела не меньше, чем ее знаменитая теска.
Словно подтверждая свои таланты, Каштанка откуда не возьмись принесла полотенце и, положив его около моих ног, громко тявкнула. Валет посмотрел на нее с неодобрением, а мне идея понравилась.
– Пойдем купаться?
Весело тявкнув, умная псинка помчалась к калитке, а я поспешила надеть купальник.
В целом, если бы не к месту просыпающиеся мысли о вчерашнем вечере, мой день можно было бы назвать идеальным. Вдоволь накупавшись, я устроилась в гамаке с интереснейшим детективом и, забыв о реальности, жадно проглатывала страницу за страницей.
В тот самый момент, когда главную героиню и ее возлюбленного схватили и, связав, заперли в каком-то страшном подвале без надежды на спасение, над моей головой разнесло ехидное:
– Это ты так родную сестру встречаешь?
Не сразу вернувшись на грешную землю, я растерянно смотрела на Лёку и часто-часто моргала. Делать ей здесь было нечего, оттого замешательство мое вполне понятно.
Покачав головой, она велела:
– Подвинься.
Растянувшись на гамаке рядом со мной (при этом мы дважды едва не рухнули на землю), она недовольно посмотрела на яблоню, в чьей тени прятался гамак.
Проследив Лёкин взгляд, я ничего нового не увидела и причину недовольства сестры не нашла. Зато Валет и Каштанка ее даже и не пытались найти – сразу спрятались кто куда.
Взглянув на обложку книги в моих руках, сестрица изрекла:
– Во всем виноват блондин, бизнесмена тоже он кокнул. Похищение – инсценировка, чтобы она отдала алмазы. В общем, напрасно отдавалась, любовью и не пахло – сплошной расчет.
Посмотрев на книгу с обидой, я почувствовала себя очень глупо, и прочитанные двести с лишним страниц теперь казались пустой тратой времени. Рассердившись, я спросила:
– Тебя каким ветром сюда занесло?! Ты еще неделю на Гоа должна быть.
– Должна, не должна…, – флегматично сказала сестрица, пожевывая травинку. – Буду с тобой отпуск коротать.
– Вот уж счастье привалило, – буркнула я. Теперь и мне под сенью яблони не так чтобы сильно нравилось. -Чего у вас опять случилось?
– Надоел, – пожала плечами Лёка. – И терпеть надоело.
В этот самый день, вместо того, чтобы портить мне удовольствие от прочтения книги, Лёка должна была расслаблено полеживать на пляже и попивать экзотические коктейли вместе с Серегой. Сего, на редкость терпеливого парня, Лёка повстречала два года назад, и с этого времени покой из его жизни исчез начисто.
Сколько раз они расставались и мирились, не скажу – сбилась со счета. Но несомненно то, что все их скандалы и примирения были достойны Оскара.
– Не так посмотрел на официантку? – догадалась я.
– Нет, здесь порядок. Когда я в бикини, по сторонам еще никто не смотрел. Если ты поблизости не ошиваешься…
Ехидное «ошиваешься» я решила проигнорировать, напомнив себе, что сестра и без того в печали, со мной же скандалить – явно лишнее.
– Уделял работе больше внимания, чем тебе?
– Нет. Удивительно, но ему почти не звонили.
– Х-м-м…
– Не мучайся, – усмехнулась Лёка. – Надоел и точка.
– Интересно, – не унималась я. – С чем мириться придет?
– Может не приходить – одна не останусь.
– Машину дарил, тур по Европе тоже. Квартиру еще год назад на тебя оформил… Тут никакой фантазии не хватит, – посочувствовала я парню. Напрасно.
Лёка тут же больно меня ущипнула. Пискнув, я потерла плечо и обиженно сказала:
– Я-то здесь причем?!
– Притом. Не забывай, на чьей ты стороне.
– С тобой забудешь, – от греха подальше выбралась из гамака я.
Но взглянув на сестру, устыдилась – весь ее вид выражал вселенскую скорбь и большую обиду на судьбу. Стрелой метнувшись в дом, через пару минут я выглянула в окно кухни и заявила:
– Иди сюда.
– Зачем? – лениво отозвалась она, демонстрируя всю бренность бытия в одном взгляде.
– Праздновать будем! Ты как-никак свободная женщина.
Желая продемонстрировать всю серьезность своих намерений, я победоносно подняла над головой бутылку шампанского.
Разом подобрев, Лёка откликнулась на мой призыв. Из укрытий показались Валет и Каштанка. Праздновать они тоже любили.
С восьмого марта осталось больше половины коробки с шампанским. Мы осушили три бутылки – именно это послужило залогом всех наших дальнейших неприятностей.
Однако, что это были именно неприятности, я поняла чуть позже (с этим даже Лёка спорить не смогла), сейчас же все происходящее казалось дико интересным приключением.
Ближе к полуночи, не придумав ничего лучше, мы отправились купаться. Благо, ночи в это время года белые и шанс свернуть себе шеи дольно мал. Хотя, как знать, может, так оно и проще было бы…
Как бы то ни было, удалые и веселые, напивая «Катюшу», мы отправились на озеро. Бравая Каштанка, взяв под опеку, плелась рядом и должно быть не слишком лестно думала о нас (в оправдание скажу, что утром мне было очень стыдно за свое поведение).
Лето в этом году было не по-петербургски жарким и солнечным. Посему уже в июне можно было купаться всласть, что мы и делали.
Лебяжье для купаний подходило как нельзя лучше. Рядом с поселком находилось несколько озер – одно другого краше, а сам он расположился на берегу реки.
Река разделяла два похожих, как братья-близнецы, поселка – Лебяжье и Уткино. Жители между собой хорошо ладили и общались постоянно. Даже дачники дружбу водили. И это несмотря на то, что до недавнего времени моста через реку не было, а чтобы навестить друг друга нужно было сделать огромный круг по дороге или перебраться на лодке, которая не в каждой семье имела место быть.
Однако на речку, которая была ближе всего, мы с Лёкой не пошли. Так уж завелось, что с самых детских лет всем окрестным водоемам мы предпочитали маленькое озерце за поселком. Оно притаилось в укромном местечке в окружении вековых корабельных сосен и носило говорящее название Призрачное. Знали о нем только местные, да и те не баловали присутствием – репутация у озерца подкачала.
Жители обоих поселков искренне верили, что по его песчаным берегам любит прогуливаться приведение. В детстве и наша четверка в эти бредни охотно верила. Старший-младший брат даже, проспорив, всю ночь провел на берегу. Ни один призрак, кстати, во время его дозора замечен не был.
Так что, доподлинно зная, что местные сказки с правдой ничего общего не имеют, мы со спокойным сердцем ходили туда купаться и загорать из года в год. Нашему выбору немало способствовал тот факт, что озеро практически всегда было безлюдным. А значит, никто не шумел, шашлыки не жарил, а Лёка еще и топлес в свое удовольствие могла загорать.
Вот и сейчас, воображая себя оперными дивами (на трезвую голову едва ли дотянули бы до мартовских кошек), мы весело добрели к озеру. На ходу раздеваясь, Лёка бросилась к воде. Я последовала ее примеру. Смирившись со своей участью, Каштанка села на берегу сторожить одежду и зорко за нами присматривала.
Вволю накупавшись и набрызгавшись, тяжело дыша, мы повалились на песок. Забыв обо всем на свете, я любовалась прекрасным небом, шатром, раскинувшимся над головой, и, глупо улыбаясь, наблюдала за тем, как покачиваются макушки вековых сосен. В этот миг я была абсолютно счастлива и жизнь представлялась мне калейдоскопом удивительнейших и приятнейших событий.
– Ты это видела?
Не понимая, о чем речь, я сфокусировала взгляд на сестре и хотела о чем-то спросить, но забыла о чем. Лёка соображала не лучше моего, но сумела быстро разозлиться и вновь меня ущипнула.
– Тот факт, – обиженно сказала я. –Что ты старше меня на год, не дает тебе никакого права дискр… диск… дис… все время меня обижать!
Мою обиду Лёка даже не заметила. Чем-то напоминая сказочного персонажа (ту самую собаку, у которой глаза как блюдца), она смотрела на противоположную сторону озера и силилась что-то сказать.
Губы ее шевелились, а слова упорно не появлялись. Заинтригованная, я посмотрела в том же направлении.
И остолбенела.
Зажмурившись и досчитав до трех, открыла ясны очи – не помогло. Потерла глаза ладонью – безрезультатно. Шепотом, стараясь не стучать зубами, сказала:
– Ты видишь то же, что и я?
– Если ты видишь призрак купчихи, то да.
Мы уставились друг на друга в отупении и испуге, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Прошло не меньше тридцати секунд.
Где-то хрустнула ветка – это и послужило сигналом к бегству.
Громко завизжав, мы бросились наутек. Босые, мокрые, с ошалелыми глазами и растрепанными волосами, мы мчались по тропинке не оглядываясь. Следом едва поспевала громко лающая Каштанка.
Изрядно запыхавшись, ввалились в дом, заперлись на все замки и, чтоб уж наверняка, задвинули дверь креслом.
Вздохнув с облегчением, испуганно переглянулись. Выглядели мы, конечно, чудовищно. Одно хорошо, купались не голышом, а то вошли бы в историю поселка не самым лучшим образом.
Однако этого нам показалось мало. Рассосредоточившись по дому, мы принялись проверять все окна и запирать те из них, что были открыты. Не поленились даже на чердак и подвал залезть (то обстоятельство, что мы искали окно в подвале, красочно характеризует наши умственные способности в эту ночь).
Стряхнув паутину с плеча, Лёка уверенно заявила:
– Нас так просто не возьмешь!
Грозная Лёка принялась нарезать круги по гостиной. Выглядела она устрашающе и очень решительно. Мне же вдруг отчаянно захотелось спать, да и замерзнуть я успела.
– Будем дежурить!
– Чего? – дежурила я последний раз в школе – мел с доски вытирала, оттого мое удивление понятно.
– Дом сторожить, недотепа, – строго сказала сердитая Лёка и недовольно посмотрела себе под ноги (с мокрых волос на паркет успела накапать небольшая лужица).
Грозный взгляд и звенящий негодованием голос сестрицы произвели сильное впечатление. Я вновь перепугалась и отчего-то шепотом спросила:
– Думаешь, она явится за нами?
– Кто? – ошалела сестра.
– Купчиха.
– Может, – кивнула Лёка и облизнула пересохшие губы. – Без боя не сдадимся. Смена караула каждые полчаса.
Я согласно кивнула и, полная боевой решимости, расправила плечи. Мысль о том, как именно мы будем отбиваться от призрака, ни одну из нас даже не посетила.
Впрочем, и дежурство долгим не было, не прошло и двадцати минут, как мы уснули, закутавшись в один на двоих плед.
Пробуждение было не слишком приятным. Первое, что я увидела с трудом разлепив глаза –браслет на Лёкиной лодыжке. С удивлением осознав, что вижу, я попыталась воскресить в памяти события прошлого вечера. Мне это удалось, но лучше бы не получилось.
Кряхтя и поскуливая (ни то от головной боли, ни то от стыда), я кое-как добралась до ванной. Долгий холодный душ помог прийти в чувство, и даже мысли в голову стали возвращаться. Одно плохо, вместе с ними явились и угрызения совести.
Лёку я обнаружила на кухне. Осушив две бутылки минеральной воды, она посмотрела на меня с большой печалью во взоре и тяжко вздохнула. Я плюхнулась на стул рядом и с благодарностью взяла протянутую бутылку минералки.
– Кажется, мы побили рекорд по идиотизму.
– Тебе не кажется.
– Как думаешь, соседи нас видели?
– Надеюсь, нет. В любом случае скоро узнаем.
– Ага, если бабуле с дедулей раньше не сообщат.
