«Вот и все», – подумал Заикин. В последний раз он попытался воспрепятствовать страшной силе, напряг все мышцы и изогнулся, но от этого только лишь перевернулся вверх ногами и проскочил внутрь воронки вперед головой.
Вопреки ожиданиям, Виталий не почувствовал ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений. И сознание попрежнему оставалось светлым. Плавно, словно маленький камешек, брошенный в стакан с водой, он опускался в глубокий сухой колодец, на дне которого виднелся приятный золотистый свет. Перед самым падением он сгруппировался и снова перевернулся вниз ногами, чтобы не приземлиться на голову.
– Бамц! – провозгласил знакомый мягкий голос, когда Заикин упал на большой пуфик, обитый молочным атласом.
Тот самый рыжий, который только что засосал Виталия в необыкновенную клизму, странным образом оказался и сам внутри нее. Он вольготно восседал на вздутом, словно дрожжевой пирог, диване и дружелюбно улыбался. Приглушенные бра в витиеватых узорах раскрашивали комнату в загадочный орнамент, отчего она походила на приемную мага-шарлатана.
– Давайте знакомиться! – весело предложил чудак. – Меня зовут Купрум. Я – лучший проводник мира мертвых!
Последнюю фразу рыжий произнес с таким пафосом и задором, будто всю жизнь только и делал, что снимался в рекламе стирального порошка.
– Виталий, – несмело представился Заикин. – Значит, я, действительно, умер? – на всякий случай поинтересовался он. – Мертвее не бывает! – радостно подтвердил Купрум.
Виталий скорбно вздохнул. Улыбка сразу же сошла с лица рыжего. Видимо, ему стало совестно за чересчур приподнятое настроение, совершенно не уместное в сложившихся обстоятельствах.
– Вы меня извините. Я безо всякого. Просто, с тех пор, как меня назначили проводником в раю, мне крайне редко приходилось встречать живых людей, – он замялся. – Вернее, мертвых. Вот оно как.
– Я попал в рай? – недоверчиво переспросил Виталий.
– Точно так. В него, – победно сообщил Купрум, ожидая, что такая новость непременно воодушевит гостя. – Добро пожаловать в ПРЗ!
– Что? – насторожился Заикин.
Много лет назад, когда Виталий был еще маленьким Виталькой, мама, Татьяна Заикина, частенько отвозила его к бабке в де- ревню. Сама же отправлялась в прибрежный санаторий, пытаясь одновременно поправить женское здоровье и несложившуюся личную жизнь. Одинокая тетка Виталика, которой в это время приходилось содержать и обиходить племянника, за что она чрезвычайно не любила родную сестру, говорила:
– Опять Танька в ПРЗ свои богатства повезла.
Под неблагозвучным сокращением подразумевалось народное, еще менее благозвучное название гинекологических санаториев. Значение слова, которое предшествовало грозному «ремонтный завод», Виталька узнал гораздо позже.
– Персональный рай Заикина! – объяснил рыжий.
– Персональный?
– Именно. Как в ваших мечтах.
Заикин недоверчиво улыбнулся и сел поудобнее.
– И ад у вас тоже персональный?
– Разумеется. В разработке концепций ада учитываются все страхи клиента. Индивидуальный подход – залог успеха. Вот оно как.
Непонятно, по какой причине, но от разговора со странным толстяком становилось легче, спокойнее. Улыбка у него была открытая, можно даже сказать, ангельская, как у маленького ребенка. Хотя совершенно нелепый наряд мужчины немного смущал Виталия. Может быть, в раю такой дресс-код, кто его знает.
– И какой же он, мой персональный рай?
– А вот прямо сейчас и посмотрим! У разработчиков уже все готово.
– Что же, уже давно было известно, что я умру именно сегодня?
– Да нет, конечно. Этого никто не знает. Особенно теперь, когда жизнь на Земле стала такая нервная. Раньше как было: уготовано, например, человеку в легионе служить и погибнуть от руки врага, он и живет по предначертанному. Поступает на службу в легион, служит-служит, потом зазевается и – бамц! Нет его.
Рыжий вытащил язык и изобразил предсмертную агонию. Вышло очень забавно.
– А теперь рождается, скажем, девочка. Ей на веку написано быть учительницей. А мама ее слушает каждый день по телику какое-нибудь «Я уеду жить в Лондон». Вам Тимати нравится?
Виталик отрицательно помотал головой.
– И мне тоже нет.
– Так вот, начинает она мечтать вырасти в красивую длинноногую певицу, которую заберут в Лондон, а вырастает в пышную коротконогую барышню. Ей и в Карабулак-то никто поехать не предложит, не то, что в Лондон. Вы в Карабулаке были?
– Нет.
– И я нет.
Маленькие белые руки рыжего лежали на пухлых коленях, по которым он постукивал указательными пальцами медленно и мерно, усыпляюще.
– Барышня эта становится нервозной, несчастной. Изнуряет себя диетами, спортивными упражнениями на голодный желудок. И вместо того, чтобы честно дослужить до пенсии в школе и потом нянчить внуков, она умирает в сорок от рака желудка. Вот оно как. Теперь все по-другому.
– А я? Сколько мне было предначертано? – решился спросить Виталий.
Рыжий внимательно посмотрел на него, раздумывая, видимо, стоит ли расстраивать новоприбывшего.
– Много. Минимум – семьдесят, максимум – восемьдесят четыре.
Заикин снова печально вздохнул.
– Вы не переживайте, – утешил его рыжий. – Зато нагрешить не успели. Как правило, директора филиалов в рай не попадают.
– Вы и об этом знаете?
– Разумеется. Просьбы живых – основной материал для разработчиков рая. И ада тоже.
– Как же вы успели приготовить все для меня? Я ведь час назад умер.
– Обижаааете, – проводник потряс в воздухе коротким пальцем. – У нас, знаете, какие эйчары? К подбору кадров мы относимся очень ответственно. Один разработчик за полчаса не то, что рай, целую вселенную изобразит. Вот оно как.
Виталик глядел на проводника удивленно, не моргая.
– А что? Ангелов сейчас много. Работы мало. Конкуренция – лучший катализатор самосовершенствования и роста.
Рыжий замолчал, довольный удачно ввернутой сложной фразой. Ему явно не хотелось прекращать разговор с Виталиком. То ли потому, что был он очень общительный, то ли, действительно, собеседники в этих местах встречались редко.
– Так что же, какой он, мой рай? – снова спросил Заикин.
– Да, правильно, – спохватился Купрум. – Поболтали – и хватит. Делом нужно заниматься.
Он достал из кармана халата устройство, похожее на айфон. Только немного больше.
– Версия 6.66, – объяснил рыжий, заметив интерес Виталия к необычной вещи.
– Но сейчас ведь только пятый вышел.
– Это у вас только пятый. А у нас уже шестой.
Он стал гордо нажимать несуществующие кнопочки на сенсорном экране. Стены маленькой уютной комнаты вдруг стали размытыми, посветлели, а затем и вовсе исчезли вместе с диваном и пуфиком, на котором до этого сидели Заикин и проводник. Виталий при этом не упал, как случилось бы, если бы он все еще был жив. Он левитировал так же, как и толстяк.
Теперь их окружал бескрайний космос. Но не черный, а слепяще белый. Яркое свечение было равномерным, будто исходило не от одного источника, а светилась каждая частица бесконечного пространства. Огромные полупрозрачные кубы медленно плавали в нем, насколько мог видеть глаз. Некоторые из них вдруг сливались в один, больший куб, другие делились на два или несколько маленьких, как одноклеточные организмы.
Виталий оглядывался вокруг, затаив дыхание от восхищения.
– Впечатляет, да? – спросил рыжий, сморщив круглое веснушчатое лицо в довольной улыбке.
– Невероятно! – подтвердил Заикин. – Что это за кубы?
– Это и есть те самые пространства, в которых помещаются персональные раи всех попавших сюда. Вот, смотрите.
Проводник набрал на своем айфоне короткую комбинацию, и один из ближних кубов стал медленно приближаться к ним. Он остановился на таком расстоянии, что Виталий уже мог рассмотреть то, что находилось за прозрачными гранями. Поразительно, но внутри куб казался в десятки, тысячи раз больше, чем можно было допустить, глядя на него извне. Будто это была лишь дверь в какое-то другое измерение. Лесистые покатые холмы убегали далеко вниз, упираясь в сочную долину, покрытую яркими цветами. Должно быть, они источали сладкий аромат, живой и пьянящий, какой не способен воспроизвести ни один парфюмер. За долиной виднелись высокие горы с заснеженными вершинами и маленький городок у подножия с аккуратными белыми домиками за живыми изгородями. Присмотревшись, Виталий увидел людей, казавшихся совсем крошечными тому, кто находился вне куба. Некоторые из них работали в огородах, кое-где покрывавших долину лоскутным пледом, другие танцевали или просто сидели на крылечках домов. Виталию захотелось пройти сквозь прозрачную стенку и вдохнуть воздух внутри этого куба.
– Это он, мой рай? – нетерпеливо спросил он рыжего.
– Неееет, конечно, нет. Разве вы когда-нибудь мечтали жить в маленьком городе у подножия горы, работать в огороде и собирать грибы в лесу?
– Нет.
– Об этом мечтал один нефтяник. Он погиб при взрыве на платформе. Не так давно, кстати. А вот, посмотрите, еще один.
Он снова набрал комбинацию на сенсорном экране. Рай нефтяника медленно отплыл в сторону, поменявшись местами с другим кубом.
Заглянув внутрь, Виталий смутился и, как ему показалось, покраснел (если после смерти такое было возможно). В просторном зале, выполненном в древнегреческом стиле, танцевали полностью обнаженные девицы с невероятно соблазнительными формами. Блондинки, брюнетки, шатенки. Одна и вовсе была бритая наголо, что совершенно не портило, но даже подчеркивало ее яркое красивое лицо. В центре зала на широкой кровати возлежал костлявый пожилой мужчина с бокалом вина в руке и наблюдал за девицами горящими глазами.
– Ну и ну! – удивился Виталий и отпрянул от куба.
– А по-моему, очень даже ничего. Хозяин этого рая родился в религиозной семье. С самого детства его убеждали, что обнаженная женщина – это зло, а желание обладать ею – страшный грех. За двадцать пять лет своей несчастной супружеской жизни он ни разу не видел собственную жену голой. Вот оно как.
– А как же они с женой…
– В специально приспособленной для греха ночной рубашке, – предвосхитил рыжий вопрос Виталия. – Но мечты, как правило, не имеют ничего общего с реальностью. К счастью.
– И что, он целыми днями только и делает, что…
– Ну да.
– А как же ему хватает…
– И это тоже входило в число его мечтаний.
– Ну и ну! – снова повторил Виталий.
– Ладно, заговорился я. Пора вам вступить в свои владения.
Проводник снова набрал какие-то цифры на светящемся дисплее своего волшебного устройства. Несколько ближайших кубов нарочито расплылись в стороны, будто вельможи, завидевшие королеву, и дали дорогу другому, который тут же пополз навстречу Заикину. Виталий затаил дыхание. Что могло быть внутри? Большой остров в южных широтах, его собственных южных широтах. На нем – высокие пальмы, гнущиеся под весом густых зеленых шевелюр. Ледяные ручьи, дарящие облегчение и умиротворение после возбуждающего дневного зноя. Невысокие кудрявые водопады, нежный песок, настолько чистый и однородный, что кажется жидким. В девственных зарослях спряталась хижина из бамбука и пальмовых веток. А в ней – молодая кроткая мулатка, отлично говорящая по-русски. Каждый день она будет готовить потрясающие блюда из рыбы и дичи, которую научится ловить Виталий.
А, может быть, там, за гранью, – шумный мегаполис, его собственный мегаполис с небоскребами, шопинг-молами, ресторанами, боулингами, полями для гольфа. В центре – дворец, в котором помещается резиденция мэра Виталия Заикина. Не исключено, что проводник прав, и то, что Виталий умер именно теперь – счастливое стечение обстоятельств.
– Вуаля! – провозгласил рыжий, когда куб подплыл совсем близко.
Виталий жадно прильнул к прозрачной грани. Поверхность ее была мягкой, как тело медузы, но теплой и сухой. Внутри куба он увидел кабинет Пяльцева, в котором совершенно ничего не изменилось с тех пор, как Виталий покинул его около часа назад. Только секретарша Анна, копошившаяся возле стеклянного столика в углу, сменила одежду. Вместо короткого сиреневого платья на ней была белая блузка, заправленная в облегающую черную юбку. И очки она надела другие – с узкими стеклами в бордовой оправе, делавшей ее похожей на лисицу.
– Зачем вы показываете мне кабинет бывшего начальника? – непонимающе обратился Заикин к Купруму.
– Но ведь это и есть ваш рай! – радостно объяснил тот.
– Что?
Увидев искривленное лицо Виталия, проводник смутился.
– Что значит «это мой рай»?
– Позвольте, я вам все объясню. Много лет подряд вы мечтали стать директором филиала и просили только об этом. В подготовке каждого проекта наши разработчики могут использовать только материал, произведенный вашими заветными желаниями.
– То есть, вы воссоздали компанию, в которой я работал и город, в котором я жил?
– Да нет же. Вы представляли себя только в этом кабинете за работой.
Виталик негодовал, и проводник совсем помрачнел.
– Вы хотите сказать, что в моем персональном рае нет ничего, кроме кабинета директора филиала какой-то недоделанной дочерней компании?
– Но разве вы не этого хотели?
– Да, хотел, но ради чего? Ради достатка, красивых женщин, возможности отдыхать, иметь интересное хобби, наконец!
– Послушайте, если бы вы просили то, что сейчас перечислили…
– Все. Хватит. Я все понял.
Заикин закрыл лицо ладонью и несколько минут ничего не говорил. Проводник тоже не решался нарушить молчание.
– Есть какая-нибудь возможность поменять свой рай? Или хотя бы внести изменения?
– Боюсь, в данный момент нет.
– А что же ваши хваленые разработчики?
– Им это ничего бы не стоило. Но ресурс ограничен, понимаете? Сейчас вообще сырьевой кризис. Вот оно как.
– И сколько я должен провести в этом… раю? Вечность?
