– А ты понимаешь? Что-то я не помню, с кем у тебя были серьёзные отношения? Тебе уже тридцать пять, пора бы уже подумать о браке.
– Согласен, отец, но жениться на ком попало я не хочу. Валери мне нравится, как никто. Я отобью её у Макса.
Бернард по-новому посмотрел на сына. Он всегда считал его правильным и чуть занудным, но сейчас перед ним сидел уверенный в себе мачо. Смутно припоминая своего тестя – мужа Франсуазы, он вдруг поразился, как Жерар похож на него. Испанец тоже был весьма уверенным в себе, оттого Франсуаза ревновала его почти до смерти.
– И как ты собираешься это сделать? Она же давно встречается с Максом.
– Это даже к лучшему, – пожал плечами Жерар, – успели надоесть друг другу. Особенно Макс со своей художественной натурой. Женщинам нравится, когда их смешат, когда понимают их потребности, когда им интересно с мужчиной. Их всегда тянет к тем, кто успешен. Даже такая, вполне уверенная и самодостаточная женщина, как Валери, хочет жить рядом с мужчиной, который будет для неё примером. А Макс никогда не выйдет из своих романтических грёз… Думаю, у меня получится отбить её.
– Ну, дело твоё… Вот что, – задумчиво проговорил Бернард, – поедешь через несколько дней в командировку в Багдад. Это не опасно, будешь под охраной американцев. Зато после этой поездки будешь выглядеть героем.
– Отлично, – фыркнул Жерар.
– Но всё-таки я хочу, чтобы Макс поехал с тобой.
– Зачем? Я и сам прекрасно справлюсь, – горячо запротестовал Жерар.
– Мне так будет спокойней, я сегодня вызвал его на вечер, – отрезал Бернард, – а если Валери станет твоей женой – это будет огромной удачей и для тебя, и для меня, и… для нашего бизнеса. Ты понимаешь, о чём я? Дюран влиятельный человек – в его банке хранят деньги многие из правительства. Тебе известно, что через него к нам оттуда – Бернард показал пальцем вверх, – текут заказы, а вместе с ними и средства.
– Отец, тебе всё мало денег? Мы вроде не из бедной семьи, – лениво возразил Жерар, постукивая пальцами по столу.
– Да твоя бабка Франсуаза совсем обезумела! – неожиданно воскликнул Бернард, – это ж надо – разделила наследство на четыре части! Где это видано? Ну поделила бы между дочерьми, но она же ещё и вам выделила доли…
– И что же тут плохого, если у меня будут деньги?
– У тебя – неплохо, а вот то, что наши деньги достанутся русским – мне это совсем не нравится. Ни Алис, ни Макс не способны ими хорошо распорядиться. Алис непрактичная, как все женщины, а Макс… – он помолчал, – скорее нищим раздаст, чем их преумножит. Всё-таки в нём очень чувствуется кровь русского отца.
– Папа, ты чего такой националист? Ведь мы братья, я почти забываю, что он полурусский.
– А я не могу забыть об этом, – нахмурился Бернард, – и всё время боюсь, что он из-за своей щепетильности когда-нибудь подведёт меня. Если бы он не носил нашу фамилию, давно бы уже уволил его. Одна надежда на тебя.
– Я не подведу, обещаю, – снисходительно улыбнулся Жерар.
Глава 6
Багдад встретил невыносимой жарой и запахом пыли и песка, который сразу заскрипел на зубах, не успели они выйти из аэробуса. В забытом Аллахом багдадском аэропорту стояло всего три одиноких самолёта. Зато почти прямо к трапу подъехали два джипа, которые прислали за ними американцы. Жерар уверенно повёл за собой Макса и оператора к машинам.
– Жить мы будем в "зелёной зоне", – пояснил братец, – то есть на территории американского посольства.
Макс с любопытством поглядывал в окно машины, высматривая достопримечательности древнего города. Но, кроме бетонных заборов, блокпостов, броневиков и вооружённых иракских солдат, ничего необычного не замечал. Лица у всех были напряжённые, без улыбок. Сплошные патрули, шлагбаумы и дзоты.
Разочарованный, он оторвался от окна. Жерар сидел рядом и что-то уже писал в блокнот.
– Ты можешь мне объяснить цель нашей поездки? Что мы должны снять, о чём написать? – спросил Макс.
Жерар посмотрел на него задумчиво, закрыл блокнот и словно школьнику начал пояснять:
– Отцу поручили поместить в журнале несколько статей, чтобы осветить обстановку в Ираке. Олланд решил помочь американцам в борьбе с террористами, но для этого нужно убедить фракции в Национальном собрании и Сенате. Я буду готовить репортажи, ты фотографировать, но можешь и порисовать.
– Спасибо за разрешение, – усмехнулся Макс, потирая подбородок. Было необычно ощущать густую щетину на лице. Длинную бороду отращивать он не хотел, но чёрная щетина выглядела очень модно. Правда, Валери не понравилось – слишком жёсткие волосы кололи её нежную кожу при поцелуях.
– Не знаю, правда, – засомневался Жерар, – как у нас сложатся отношения с американцами. В последний раз, когда я с ними общался, мне они показались слишком высокомерными. Честно говоря, это страшно раздражало.
– Я научу тебя, как всем прийтись по нраву: улыбки расточай налево и направо… – продекламировал Макс, чуть переделав четверостишье.
– Чего это ты стихами заговорил?
– Это не я, это Омар Хайям.
– Если я буду готовить хронику типа "Один день в Багдаде", то обязательно попрошу тебя подобрать стихи, а пока думаю сделать другой репортаж, – снова заглядывая в блокнот, сказал Жерар, – так что готовь фотографии, а не вирши.
– И каким же будет твой репортаж?
– "Развитие доказательства". Знаешь такой тип репортажа?
Макс неопределённо пожал плечами. Жерар оживился:
– Ну это же очень просто! Ты показываешь один эпизод, который подтверждает мнение читателя, то есть то, что он уже знает. А потом с помощью фотографий и комментариев к ним меняешь картинку. К концу репортажа первоначальные представления читателя меняются на противоположные. Этакая информационная бомба и самое эффективное оружие, – самодовольно закончил братец.
Машина наконец остановилась возле высокого бетонного забора. Над "зелёной зоной" висел дирижабль. Макс с любопытством смотрел на территорию, которую называли "крепостью Америки". По размеру она была больше, чем Ватикан. Да и по сути это была маленькая страна со своими жителями, а главное, со своей армией.
И всё-таки Жерар был искусным дипломатом. Он сразу нашёл общий язык с майором, который был приставлен к ним для охраны. Они перешли на английский и быстро договорились о поездке по городу, а пока охрана их проводила в один из домов, где жили сотрудники посольства. Макс не очень хорошо знал английский и потому больше помалкивал, раздумывая, насколько будет удобно ездить по городу всё время под охраной. К американцам он, как и Жерар, относился предвзято. Ему претила их самоуверенность и бахвальство, которое он замечал в каждом жесте: и как они отдавали честь, и как демонстрировали оружие, и как насмешливо смотрели на них, гражданских журналистов. Но Макс понимал, что без их уверенности и профессионализма им не обойтись в этом неспокойном месте, периодически сотрясаемом взрывами и стрельбой.
Немного отдохнув, они отправились в первую поездку по Багдаду на полицейской машине. Джип, как ледокол, пробивал дорогу среди заторов на улицах грязного и неухоженного города. Иногда уставшие от пробок водители пытались подрезать полицейский джип, и тогда полисмен, словно регулировщик, ставил их на место, только вместо жезла он демонстрировал автомат.
Первой остановкой был рынок Сук ас-сарай. У Макса зарябило в глазах от огромного количества товаров: разноцветные ткани, обувь, ковры. В нос бросился смешанный запах кожи и сладких фруктов. Они прогуливались между рядами, на ходу пробуя тот или иной понравившийся фрукт. В восточном базаре есть своё очарование – можно долго прицениваться, торговаться, просто делиться новостями. Главное, уметь правильно завести беседу с продавцами.
Макс с удовольствием фотографировал продавцов, которые все подряд ему напоминали Ходжу Насреддина. Они зычно призывали покупать золотые висюльки, кольца и цепочки, сделанные, скорее всего, в Китае.
Жерар купил изящный браслет со словом «Любовь» арабской вязью, а потом что-то пытался спрашивать у местных, но из тех невозможно было вытянуть ни слова. Вид корреспондента, окружённого вооружённой охраной, не располагал к откровенности. Макс тоже присмотрел для Валери изящные серьги, а после достал маленький блокнот и занялся излюбленным делом – начал зарисовывать колоритные фигуры восточных мужчин в чалмах и женщин в хиджабах, хотя подобные одеяния часто встречались теперь и в Париже.
Макс не понимал, о чём хотел рассказать в своём репортаже Жерар. Брат просил оператора снимать чаще вооружённых американцев, чем местных, которые выглядели вполне мирно.
На рынке среди покупателей преобладало женское население. Тучные и стройные, старые и молодые женщины в национальной чёрной одежде ходили между лавками и осматривали товар. Но внимательный Макс заметил, что больше чем товар их занимала беседа друг с другом. Тогда между прилавками возникала пробка из группки оживлённых дамочек, которые, как и в любой стране и в любые времена, с горящими глазами рассказывали друг другу новости. И в этой непосредственности был искренний интерес друг к другу. Максим вспомнил, как общаются на французских вечеринках: никаких сильных эмоций, никаких неприятных новостей и тем более громкого смеха – это неприлично и просто недопустимо. Здесь всё было не так, и Макс дал себе слово вернуться на рынок без охраны. Только вот получится ли?
Но "зелёная зона" не означала тюрьму, а потому через пару дней Максим оделся в полувоенный костюм защитного цвета, не забыв кепку и чёрные очки от палящего солнца, и прямо у ворот посольства поймал такси, указав водителю адрес рынка. Жерар возражал против его поездки в одиночестве – это было не по правилам, но понимал, что ни один офицер не будет ждать Макса, пока тот будет кропотливо делать зарисовки.
– Одень хотя бы бронежилет, – проворчал он, оглядывая на прощанье брата.
– Ты хочешь, чтобы я поджарился? – покачал головой Макс, – будем надеяться, что я сойду за местного. А в бронике только внимание к себе буду привлекать…
И вот он рисует недалеко от чайханы и вдыхает ароматный запах сваренного чёрного чая. Да, здесь, в отличие от европейской традиции, чай не заливают кипятком, а варят несколько минут. Вскоре Макс уже не смог больше противиться аппетитным запахам и зашёл внутрь помещения.
– Ас-саляму алейкум, – поздоровался он с хозяином. Тот расцвёл от приветствия и ответил:
– Ва-алейкум ас-салям, что желаете? Может, попробуете люми-Басра? – предложил доброжелательный чайханщик в чёрно-белой арафатке на голове.
– Что это за зверь? – удивлённо спросил Макс.
– К чёрному чаю добавляются маленькие высушенные лимоны.
– А-а, давайте, лимон лучше утолит жажду… Жарко тут у вас, сил нет, – пожаловался Максим.
– Господин военный или художник? – глядя на альбом с рисунками, спросил старик.
– Уж точно не военный, – усмехнулся Максим, – скорее, корреспондент.
– А откуда вы?
– Из Франции.
– Что вас привело к нам?
– Да я и сам честно говоря не знаю. Моё дело рисовать и фотографировать, что я и делаю с удовольствием. Очень всё необычно и интересно, – искренно ответил Макс. Он оглянулся и отметил, как удобно сидят мужчины на мягких цветастых матрасах и подушках вокруг низких столиков. Беседа была негромкой, и атмосфера в чайхане располагала к беседе и отдыху от суматошного города.
– Присаживайтесь, господин, чего ещё изволите?
Но Максим заказал только чай и уселся наблюдать за гостями чайханы. В Париже встреча с арабами в квартале, куда не заглядывала полиция, не предвещала ничего хорошего – ограбят и пырнут ножом. А здесь – будто другие люди. И молодые, и пожилые иракцы вели себя с достоинством, с уважением друг к другу. Однако жизнь в Европе, видно, заставляла их забывать все правила поведения вежливых людей. А может быть, проявлялось презрительное отношение к французам, которые сами отвергли все ценности, кроме формальной улыбки, и теперь ничего не могли противопоставить хамскому напору людей, пытавшихся выжить в чужой стране.
Чайханщик подсаживался к некоторым гостям и весело беседовал с ними, как с друзьями. Макс подумал, что его белая кожа никогда не позволит ему стать своим в этой компании, потому что местные в основном подозрительно относятся к приезжим, особенно к белым в военной форме. Никто не забыл, какой была страна до вторжения американцев, и какой стала после убийства Саддама. Однако следующий гость перечеркнул его предположения.
В чайхану зашёл белый мужчина в костюме защитного цвета, но в странной широкополой шляпе, под которую был одет платок такой же чёрно-белой расцветки, что у иракца. У него были пронзительные голубые глаза, русые волосы и чуть рыжеватая короткая борода, которая резко контрастировала с чёрной и жёсткой щетиной Максима и остальных посетителей в этом кафе. Он заговорил со стариком на арабском, и Максу показалось, что они друзья.
Русоволосого мужчину хозяин встретил как брата – после рукопожатия он поцеловал свою ладонь и прижал её к груди. А парень достал из кармана какие-то таблетки и протянул старику. Тот поднёс пачку поближе к глазам и благодарно что-то забормотал. Он ещё долго кланялся, заглядывал в глаза и, наконец, радостно побежал варить чай, когда посетитель расположился за соседним столиком. Парень заметил интерес Макса и неожиданно подмигнул.
– Привет, ты откуда? – на английском спросил он.
– Из Франции, – задумчиво ответил Макс, соображая, кто сидит перед ним – британец или русский.
– А-а, лягушатник, значит, – выдал себя русский, добавив обычное прозвище французов на своём языке, не рассчитывая, что Макс поймёт.
Максим открыл было рот и хотел ответить на русском, но тут снаружи раздались странные хлопки. Парень резко встал и быстро вынул из кармана оружие.
– Что-то случилось, – пробормотал он про себя, – не высовывайся, если не хочешь получить пулю, – на английском бросил он Максу и осторожно вышел на улицу.
Немногочисленные посетители чайханы, в том числе и сам хозяин, с растерянным выражением лиц замерли за столами и не думали высовываться. Макс помнил наставление американских инструкторов, которые призывали в такой ситуации лечь на пол или спрятаться в укрытие, но вопреки правилам его тянуло за русским.
Немного поколебавшись, он с опаской выглянул наружу и увидел, что русский сидит на корточках за ближайшим прилавком, владелец которого в страхе лежал на земле, и смотрит в ту сторону, откуда доносились выстрелы. Макс спрятался за другой прилавок и тоже посмотрел на парня, отстреливающегося от полицейских. Террорист вдруг поднял руку и бросил гранату. Раздался взрыв, оба полицейских упали, а сам бросавший помчался в сторону чайханы. Нехорошие мурашки пробежали по коже – что делать? Оружия у него нет, а у стариков в чайхане тем более… Но тут раздался выстрел, и террорист упал, словно споткнувшись на ходу. Макс перевёл глаза туда, откуда прилетела пуля, и увидел русского, державшего в руках пистолет. Меткий выстрел выдал в нём профессионала. Внезапно за его спиной Максим заметил какое-то шевеление – сзади к русскому подбирался ещё один террорист и целился аккурат ему в спину.
– Осторожно, сзади! – крикнул Максим.
Русский быстро обернулся и сразу выстрелил, опередив террориста лишь на миг. С другого конца рынка уже бежали несколько человек полицейских, где-то вдали с сиреной подъехал американский джип. Военные рассредоточились по рынку.
– Спасибо, я не заметил второго. Если бы не ты, он бы мне в спину выстрелил. Ну, раз Бог сохранил мне жизнь, значит я ещё не все дела сделал на этом свете, – весело подмигнул парень и подошёл к Максу, протягивая руку, – давай знакомиться – Иван. Пошли в чайхане посидим, и ты расскажешь, откуда знаешь русский язык.
Макс пожал крепкую руку и удивился спокойствию русского, который выглядел так, словно ничего особенного не произошло.
– Максим. У меня отец русский, и в опасности я даже не замечаю, как перехожу на русский язык. А ты сам-то кто, что так ловко стреляешь?
– Российский консультант по безопасности.
– Чьей безопасности? – не понял Максим. Они зашли обратно в чайхану и снова сели за столик.
– Российских специалистов, которые работают в Багдаде. А на оружие имею разрешение, – добавил Иван и благодарно кивнул ожившему хозяину чайханы, когда тот поспешил принести чайник на их столик.
– Я смотрю, ты не очень удивился, когда услышал выстрелы.
– Кто же этому удивляется в Багдаде? Наоборот, здесь при малейших хлопках люди уже испуганно озираются и пригибают голову.
– А ты не боялся погибнуть, что так уверенно вышел на улицу, когда заслышал стрельбу?
– Как тебе сказать, – усмехнулся Иван, – если бы я не боялся, то уже давно бы погиб, а если бы боялся, то не стал бы наниматься на эту работу.
– А почему вы называетесь консультантами, а не охранниками?
– Потому что мы разрабатываем безопасные маршруты для наших подопечных, организовываем им сопровождение, чтобы в итоге все остались живы и вернулись на Родину. Они же не только работать хотят, но и на рынок ходить, и на экскурсии, и даже на рыбалку, – весело улыбнулся русский, впервые показав белые зубы. Его внимательные глаза, с мелкими морщинками вокруг, чем-то напомнили Максу отца. Он не выглядел этаким Рембо, его жилистая фигура не увязывалась с образом крутого парня. Но Макс видел его реакцию, когда он быстро развернулся и выстрелил в террориста, а потому в его профессионализме уже не сомневался.
– А с американцами и британцами вы общаетесь?
– Американцы нам визируют разрешение на ношение оружие – вот и всё общение. А британцы сильно осторожничают и не стараются подружиться. В Басре, их зоне ответственности, почему-то чаще всего происходили теракты и диверсии. Наверное, поэтому они за пределы базы особо не высовываются, ездят строго по своему маршруту. И на свою базу никого не пускают. К нам один раз приезжал какой-то англичанин. Мы думали – хочет навести контакт, обменяться телефонами. Но он поднялся на верхний этаж просто чтобы посмотреть, не простреливается ли с нашей высоты их база. Мы для них почти как иракцы.
– Мне казалось, что европейцы в таком сложном регионе должны держаться вместе.
– Ты ещё скажи – дружить, – насмешливо поддел его Иван.
– А почему бы и нет?
– Да ладно, не обижайся, мы тоже на это рассчитывали. Но когда у нашего технаря случился гнойный аппендицит, мы решили отвезти его в ближайший госпиталь к англичанам, так они даже ворота не открыли, послали нас и всё. Выручили арабы… Хотя мы их тоже выручаем – наш врач многих бесплатно лечит.
– С арабами, значит, легче подружиться?
– А что здесь удивительного? – пожал плечами Иван, – надо просто знать хотя бы немного их обычаи и менталитет и не оскорблять их своим невежеством.
– И какой у них менталитет?
– Ты меня удивляешь, во Франции, по-моему, сейчас треть населения – арабы, а ты меня спрашиваешь, какой у них менталитет.
– Да у нас никто этим не интересуется. Каждый вращается в своём кругу…
– А, ну да… Арабы ценят смелость, щедрость, а главное – умение держать слово. В их понятии благородный человек – это тот, кто делает то, что обещал. Но не со всеми, конечно, можно подружиться, – задумчиво протянул Иван, потягивая чай. – Нам часто приходилось идти на хитрость, чтобы не рисковать жизнью наших специалистов: то другой транспорт заказывали, то неточное время выезда сообщали полиции, то направление меняли. Всякое бывало. Сейчас стало получше, но тоже хватает неприятностей. Недавно воду привезли отравленную. Хорошо, что сами же водители и предупредили, чтобы мы её не пили, а то бы…
– А почему вас хотят убить? И кто?
– Ты задаёшь слишком много вопросов, на которые я не всегда знаю ответы, брат, – задумчиво произнёс Иван.
