Однажды в Мейсоне
Sonya McGrey
Чем может обернуться неудачный розыгрыш преподавателя? А рисование на стенах школьного туалета? Или же хулиганство на улицах города? Правильно, ничем хорошим. Саманта Кларк – взбалмошная, наглая, грубая и очень веселая девушка. Она знает, как ответить надоедливым одноклассникам или же пристающим личностям мужского пола. Однако все кардинально изменится, когда Сэм переедет в другой город. Она познакомится с новыми людьми и заведет преданных друзей. Перед ней откроются новые двери, в которые Сэм непременно войдет с размахом. А любовь? Встретит ли она того, кто будет мил ее сердцу? Сможет ли она переступить через себя и измениться? Конечно, но это будет не так просто…
Sonya McGrey
Однажды в Мейсоне
Глава 1
Прошел только первый месяц учебы, а меня уже все достало. Раздражала однотонная речь мисс Робертсон: она вдалбливала нам литературу, которую надоело слушать. Скучно! Я положила голову на парту с громким стоном, чтоб она поняла, как достала меня.
В дверь коротко постучали, и в классе показалась секретарь директора. Уверенной походкой она подошла к учителю и что-то совсем тихо произнесла. Дальше – больше:
–– Саманта Кларк! Пройдите в кабинет директора!
В прочем, ничего удивительного. Мисс Фишер мне опять будет наседать на уши о дисциплине, правилах приличия, нормативной лексике и еще какой-нибудь чепухе, которую я из года в год выслушивала.
Встала, собрала сумку с принадлежностями и с довольной ухмылкой вышла из класса, топая за молодой особой. Бедная девушка! Она работала здесь первый год и, кажется, настрадалась от моего имени.
Под цоканье высоченных шпилек мы дошли до места моего распятия.
–– Что на этот раз? – не удержалась я от вопроса.
–– Не знаю, – безразлично ответила она. – Жди здесь.
Послушалась и села на диванчик, скрестив руки на груди. Гм, мне самой стала интересна причина вызова. Чуяло сердечко, что на этот раз рядом будет мама. И как по щелчку в конце коридора замаячила знакомая фигура, которая спешно шагала в мою сторону. Темные волосы взлохмачены, щеки покраснели, а движения сами по себе выдавали нервозность.
–– Что на этот раз? – повторила мама мой вопрос секретарю.
–– Без понятий, – фыркнула, дергая плечом.
И я действительно не понимала, в чем меня опять хотят обвинить. За этот месяц вызывали раз так десять, а в прошлом учебному году… Так и не вспомнить.
Спустя пару минут мы оказались в кабинете директора моей школы. Мисс Фишер всегда казалась мне неординарной женщиной: она красила волосы в темно-фиолетовый цвет, губы всегда переливались тем же оттенком, что, несомненно, подходило ее смуглой коже.
Я с нескрываемым раздражением оглядела светлое помещение, натыкаясь на злобный взгляд мистера Боша – учителя испанского. Клетчатая рубашка с коротким рукавом, брюки с высокой посадкой, очки и нелепая козья бородка делали из него ботаника-неудачника. Я всегда смеялась над ним. Ой, нет, не то слово. Я над ним ржала, пытаясь достать до подбородка.
–– Спасибо, миссис Кларк, что пришли, – ровно произнесла женщина. – Мне стало известно, что двумя днями ранее ваша дочь, Саманта, обкидала дерево мистера Боша, которое растет у его дома, туалетной бумагой и яйцами не первой свежести.
И это она сказала на одном дыхании!
–– Что? – возмутилась мама. Щеки ее запылали.
–– Саманта, объяснишь? – обратилась ко мне директриса.
–– С первым апреля! – завопила я, раскидывая руки в стороны.
–– Она еще и шутит! – подал злой голос учитель.
–– О, да расслабься! – Небрежно махнула рукой и встретилась со стыдливым взглядом мамы.
–– Успокойтесь, мистер Бош, – ровно произнесла женщина. – Этому безрассудному поступку есть объяснение?
–– Конечно! Чего он мне свою бородку не дает почесать? Бе-е-е…
Издевалась я знатно. Мама прикрыла глаза рукой. Стыдно.
–– Саманта, выйди, пожалуйста. Нужно поговорить с твоей мамой, – как-то недобро отозвалась мисс Фишер.
Я скривилась, но, как ни странно, послушалась и даже молча вышла в коридор, занимая тот же диван. Вздохнула и уперлась взглядом на свои поношенные кеды.
Внешность моя чересчур заметная: длинные волосы любимого бирюзового цвета, порванные джинсы, майки с яркими зверушками, разными слоганами и неприличными жестами. Косметикой не пользовалась, представляя миру свою естественность. Мои глаза цвета ясного неба, а кто начинал уверять, что я носила линзы – получал смачный щелбан.
Не сказала бы, что денег нет на новые шмотки и элитную косметику, просто все это мне не нравилось. Как бы мама не старалась отвести меня в бутик, я попросту сбегала.
Звонок заставил вздрогнуть и оторваться от местами пятнистых кед, которые в раздумьях болтались из стороны в сторону.
Приближался до тошноты знакомый девичий смех. Три ученицы, чьи мозги были совсем как у рыбы, встали напротив меня.
–– Ой, кто же сидит здесь? – с наигранным негодованием спросила белокурая вертихвостка, которая бесила многие годы. – Опять что-то натворила и спалилась?
Я состроила такую гримасу, которая предвещает рвоту, и издала приближенный звук.
–– Надеюсь, что последний раз тебя вижу! – прорычала Сара.
–– Как вы меня достали! Иди лучше на физкультуру, а то твое милое платье целлюлитные ляжки оголяет, – с усталым раздражением посоветовала ей, глядя в сощуренные голубые глаза.
–– Лузер! – выдавила она из себя. – Тебе здесь не место!
–– Как и тебе, маленькая стерва.
–– Идем, – позвала Сару ее подружка, хватая за локоть.
––Давай-давай, нечего загрязнять воздух бактериями слабоумия!
Глядя на удаляющиеся спины, я протяжно выдохнула. Меня напрягала затянутая беседа мамы и директора. О чем вообще можно так долго разговаривать?
Кстати, о Саре. Мы, как бы это странно не звучало, были подругами всю среднюю школу. Дружили так, что даже вода не разольет. Однако всему приятному приходит конец. Наш пришел в девятом классе по имени Скотт, который приглянулся нам обеим. После долгой войны за его внимание, в которой мое поражение было обеспеченно, я потеряла интерес вообще ко всему. Зато приобрела врага в лице ранее любимой подруги и другие взгляды на жизнь.
Глядя на влюбленные парочки, которые сдували друг с друга пылинки, меня начинало тошнить. Вот зачем все эти сопли? Рано или поздно одному найдут замену. На кой черт себя травмировать?
Мама, наконец, вышла из кабинета. На лице читалось абсолютное спокойствие. Она молча направлялась к выходу из школы, а я следом в напряженной тишине. И только когда за нами закрылись двери, мама судорожно выдохнула.
–– Может, расскажешь? – не выдержала нагнетающей обстановки.
–– Тут все ясно. Ты едешь в Мейсон.
–– Что? – Скривилась и возмущенно оглядела задумчивое лицо. Ладонь со шлепком легла на лоб. – Меня отчислили?
–– А чего ты ожидала? Думала, твои проделки обойдут стороной? Постоянные штрафы за твое ужасное поведение; вся полиция тебя уже в лицо знает. Скажи, вот зачем разрисовывать туалеты? Зачем разбивать окна, портить школьную мебель, влезать в драки, сквернословить и, черт возьми, обкидывать это дерево?
Я давно не видела маму такой злой. Из глаз сыпались искры, из носа вот-вот вывалится пар.
–– Он не ставил мне зачет по испанскому, – простонала, кривя лицо, – вот и отомстила.
–– Боже, Сэм! – Мама сначала надавила, а потом потерла переносицу. – Сегодня собираешь свои вещи. Твой перевод уже оформляют. Поживешь с бабушкой и нормально закончишь год, а там и выпускной…
–– Я не поеду к ней! – прервала ее речь, не сдерживая рычание.
–– У тебя нет выбора!
Вещи собраны в несколько компактных сумок. Я лежала на своей кровати, наслаждаясь добрыми минутами в тишине и покое. Мне будет не хватать уголка с мягкими игрушками, которые умудрялась выигрывать в автоматах, да и несколько штук я забрала у ребятни, что нагло отодвигала меня. Я буду скучать по сероватым стенам, мягкому ковру у кровати, и даже креслу у рабочего стола. Хотя им я редко пользовалась по назначению – он чаще летал по комнате в порыве моей злости. В общем, тосковать я буду по всему в этом доме и в этом городе.
После погружения багажа я уселась на пассажирское сиденье и включила музыку. Мне необходимо успокоиться. Мама заняла место водителя и завела мотор авто, которое она арендовала, так как своего у нас не было.
Глядя на дома, мелькающие по пути, понимала, что не скоро их увижу. Такие знакомые, даже родные и испорченные мной… Будет не хватать того веселья, что устраивала себе. Бабушка подобного не позволит.
Когда я гостила у нее последний раз, у меня «крышу» снесло. Она говорила про то, что мама связалась не с тем типом, и теперь такая же росла дочь. Маргарет всегда упрекала меня, учила дисциплине и доставала своей строгостью.
–– Слушайся бабушку. Она поможет тебе окончить школу, – прервала мама наше молчание.
–– Да перестань! Меня тошнит уже от твоих нравоучений! Сама-то ты ее слушалась? – злобно прорычала я, повернув голову к ней.
–– Я уже взрослая и могу все решать сама…
–– Мне скоро будет восемнадцать, и я уже достаточно самостоятельна! – перебила ее.
–– Только вот за твои поступки расплачиваюсь я. Научись себя контролировать и тогда можешь смело вступать во взрослую жизнь. А пока будешь слушаться и меня и бабушку.
Я поджала губы и отвернулась, прижимая голову к прохладному стеклу. Бесполезно что-то говорить ей – это все пролетит мимо ушей.
Маргарет Шоу – бабушка, директор моей новой школы и стерва в одном лице. Дважды была замужем. С первым прожила недолго, так как по глупости выскочила за него. Это мама мне рассказала. Второй муж – мой дед. По последним сведениям они поддерживают довольно тесное общение. Надеюсь, что видеть его буду часто. Он единственный относился ко мне как к взрослому человеку.
Мы подъехали к дому. Скривив губы, я оглядела двухэтажное строение, от которого так и веяло плохим настроением. О, вот и ведьма спешила к нам!
–– Пенни! – громко произнесла бабушка, обнимая маму. Потом она подошла ко мне и с явным пренебрежением оглядела. – Что с твоими волосами?
–– Покрасила, – огрызнулась, выгружая сумки.
–– Неужто ты так ее распустила? – обратилась она к маме. – Одета как нищенка, волосы как у выдры, да еще и ведет себя плохо.
–– Я тоже рада тебя видеть, старая ведьма! – прошипела, проходя мимо нее со своим багажом.
Моя комната занимала малую часть второго этажа. Там же находилась гостевая комната и, собственно, комната хозяйки. На первом разместились просторная кухня с выходом на задний дворик и столовая, которая соединяла кухню и гостиную.
Скинув сумки на пол, я закрыла дверь и, навалившись на нее, сползла вниз. Закрыла глаза, массируя виски. Спустя несколько минут переваривания ситуации огляделась. Напротив входа было большое окно с широким подоконником, где разложены маленькие подушки и плюшевый плед. Ага, приметила место для страданий по своей прошлой жизни! Справа светлые шкафы и небольшой телевизор. Слева от меня трюмо, кровать и стол, а так же непримечательная дверь в ванную комнату. Скучно! Все до жути однотонно и мрачно! Ладно, придумаю что-нибудь. Может, соизволю выкроить время для мазни на стенах, а так же заставлю все по своему вкусу и подобию. Вот это уже интересно…
–– Сэм, – тихо позвала меня мама, прежде коротко постучав в преграду, – я уезжаю.
–– Ну вот! Ты с ней и десяти минут не провела, а меня бросаешь здесь! – простонала я, продолжая сидеть на полу.
–– Так надо, родная. Я тебя люблю.
Отвечать не стала. Обидно как-то, тоскливо на душе. Встала и с явным нежеланием начала разбирать свои вещи. Отсюда не сбежать. Это, скорее всего, последнее место, куда меня можно запихнуть с моей историей жизни.
Спустилась вниз только к ужину, и то Маргарет долбила в дверь каждые полчаса. Села за стол и, уткнувшись взглядом в тарелку, приступила к лазанье.
–– Я очень рада, что ты будешь жить со мной.
–– О нет! Зачем обламывать весь кайф? Я ведь тишиной наслаждаюсь!
–– Свои словечки оставь в прошлом. В этой школе учатся приличные дети, и ты постарайся влиться в их общество.
–– Боишься, что я испорчу твою репутацию хорошего директора? – вздернула бровь. – Не переживай.
–– Правда? – Ее лицо просияло. Слишком рано она обрадовалась.
