Горький вкус карри под тенью Тадж-Махала: год как жизнь
Наташа Дол
Брат и сестра отправляются в Агру, чтобы изучать хинди, полные надежд на новое приключение. Они поселяются в общежитии, но вскоре сталкиваются с жестокой реальностью северной Индии: непривычным бытом, культурным шоком и непредсказуемыми трудностями. В их жизни появляется Орбит – харизматичный индийский аферист, который, казалось бы, опекает их, но на самом деле преследует собственные цели.
Постепенно их мечты о погружении в восточную культуру превращаются в серию разочарований и испытаний, которые изменят их навсегда. Художественный роман, сочетающий лиризм и драматизм, рассказывает о злоключениях, потерянных иллюзиях и поисках выхода из запутанной ситуации.
Иллюстрации автора.
Наташа Дол
Горький вкус карри под тенью Тадж-Махала: год как жизнь
Предисловие
Почему я рассказываю историю моей жизни? Сам не знаю. Может быть потому, что та жизнь была святым мне временем.
Людям нравятся истории о героях, приключениях, подвигах, любви. Ничего этого здесь не будет. Почти…
И тем не менее могу сказать:
– Да, удивительное было время! Чудеса просто валялись под ногами, но нагибаться за ними не хотелось. Потом, когда все кончилось, ты понял, что зря не поднимал. Зря. Зря наивно надеялся, что чудо продлится вечно и поэтому не берег крохи и не обращал внимание на возможности.
Воспоминания обволакивают меня, как тяжелые тучи небо перед дождем. Воспоминания о том, как я прожил это время, не оставляют меня ни ночью, ни днем. Они становятся, вернее, моим мучением, чем наслаждением.
Скажите, напрасно человек так убивается по прошлому? Да. И будете правы. Но это все субьективно.
Иной раз я думаю, что другие, узнав мою историю, остерегутся от повторения моих ошибок, остановятся, пока не поздно. Хотя наивно так полагать. Каждый обязательно вляпается по уши в свое дерьмо. НО. Но главное в жизни ни то, чтоб не делать ошибки, как наивно полагают многие, а делать выводы, извлекать полезный урок из ошибок. Вот о чем книга.
Я пытаюсь научить людей как жить, показав как я учусь этому сам. Вот и вся поставленная задача.
Никогда не пренебрегайте возможностями, которые дарят путешествия.
Сколько раз начинал я этот самый дневник…
Мне почему-то казалось всегда, что должна же наконец судьба и в мою будничную жизнь вплести какое-нибудь событие, которое навеки оставит в моей душе неизгладимые следы. Может быть это будет любовь?
Я часто мечтал о незнакомой мне таинственной и прекрасной женщине, с которой я должен встретиться когда-нибудь, и которая теперь, так же как и я, томится от тоски.
Как же живо встают в моей голове незатейливые картинки… и какую скромную прелесть приобретают они в воспоминании.
Мне надо понять что происходит со мной: отстранение, – взглянуть на свою жизнь как на текст, записанный, а значит уже немного как на чужую историю, и понять, где я свернул ни туда.
1
Итак, читатели, нас троих русских отправили учиться в Индию. Меня, мою сестру Нату и Юлю из Владивостокского университета. Она с иняза: переводчик английского и хинди. Мы обрадовались: значит не пропадем в чужой стране. Но перед отлетом, встретившись у Курского вокзала, выяснилось, что хинди она не больше нашего знает, и английский по топикам заученный. Ладно, будь, что будет. Втроем не так страшно, как в одиночку.
Банальная, казалось бы, история: ну поехали учиться, ну заграницу. Россия богатая демократичная страна. У нас все уже много лет открыто. Не мы первые, не мы последние, кто погрызет иностранную альма-матер. Но… оставим это “но” на потом. Все по порядку. Все вылилось в то, что и не предположишь в реальной жизни.
Приехала прощаться с нами наша единственная подружка Анька, существо несчастное, аутичное, ненужное даже своим отцу и бабке, сектантам разных конфессий. Вся Анькина радость – это отплясывать катхак при посольстве, где мы и познакомились.
Юлька с Анькой, напару блондинистые худышки, убежали за сладостями. Нашли-таки общий язык. А мы втроем остались у метро. Втроем? Ах, мы не сказали про него. Это главный персонаж нашей сказки. Без него наша история действительно была бы банальной. Это Ариджит. Я проклинаю тот глупый вечер, когда от скуки, отчаянья написали с сестрой, смеха ради, в надежде найти богатую шею, «Привет.» А он и уцепился… Человек-клещ. Как клещ он уцепился в сестру…
…Как джентельмен я вышел с новой знакомой в Шереметьево-1, где она оставила свой багаж, чтобы тащить, как оказалось, ее огромный чемодан.
Я присматривался к ее тощеватой фигурке, в которой не за что было зацепиться взгляду, кроме голубого вельветового спортивного костюма с капюшоном и крикливой надписью на спине “Серийный киссер!” Редкие волосенки, доходящие до плеч, мало возбудили бы другого, менее голодного баловня судьбы, нежели меня, который бросил первую и единственную свою блондинку много месяцев назад, не обретя ничего взамен. Да и стоило ли обретать, зная, что улетишь на год. А тут новая девчонка. Вроде веселая по характеру. Бледненькая, конечно, но что ж не приударить?
Заболтался я.
Но дотащил ее чемодан до вокзальной кафешки. Ариджит осклабился от моей выходки, хотя и сам тащил Наташину сумку. Присели за столик.
Наш индус изволил показаться щедрым и угостить нас напоследок. Фрикадельки, рис, солянка. Но на Юльку не взял. Она сделала вид, что и не ждала, сама купила себе тоже самое. Мы сделали вид, что ничего этого не заметили.
Насытились быстро. Юлька взяла одну фрикадельку, остальные смолотил я.
На некоторое время мы с сестрой оставили их вдвоем и пошли искать уборную. Из-за очередей вернулись позже расчитанного. Ариджит улучил момент шикнуть на нас: «Зачем вы меня оставили с ней? Мне не о чем было с ней говорить,» – мы отмахнулись. У нас было слишком легкое праздничное настроение. От счастья я по-детски катался на багажных тележках и постоянно слышал за спиной недовольное бормотанье:
– Наташ, мне штыдно за Шаша. Ведет себя как бэби.
Я только в душе посмеивался. Прощай, Орбит! Каби альвида кехна. Мы покидаем тебя навсегда. Даст бог, не свидимся. Орбит – его кликуха.
О, люди! Хотя по паспорту у меня день рождения значится десятого июня, душой я родился 21 сентября. Тогда началась моя новая жизнь. Меня просто переполняют эмоции!
Вопрос по телефону был в этом сравнении, как первые предродовые схватки: «Александр, вас еще интересует поездка в Индию?»
– Да! – заорал я на все метро, не помня себя от радости. Я даже не заметил, оглянулись ли люди.
Но рождение было преждевременным и мне пришлось лежать в инкубаторе. Месяц в неизвестности. Потому что следующее, что я помню, это Шереметьево, отлет, Москва, уменьшающаяся на глазах, леса подо мной, реки…
Мы стартовали еще засветло. Первый раз в моей жизни этот волнительный, и даже страшный момент взлета. Я смотрел в илюминатор и не верил, что такая махина поднимется в воздух. Столько железа, народу. С чего это мы полетим, спрашивается? И не смотря на мой упертый скепсис новичка-очевидца: “вряд ли взлетит, не верю” – боинг оторвался от асфальта. Как кенгуру, прыгая и скача вверх. Резко горизонт с аэропортом сделались кривыми. И ты испытываешь – кайф! Кайф какой-то невесомости и головокружения. Замирает душа. Словно ты принял сто грамм водки. Да что там – лучше в сто крат. Чудо! Настоящее чудо лететь на такой высоте над Москвой. Не важно над чем. Хоть над Зеленоградом. Домишки такие малюсенькие. И их словно можешь взять в руку. Но это иллюзия. Реки искристой змейкой. Расчерченные города. Леса. Все становится какой-то топографической картой… Неуверенная бледноватая зелень. Все слилось воедино. Незаметно ты понимаешь, что ничего уже не видно. Ты настолько высоко летишь, что и представить трудно. И не можешь вспомнить, когда этот момент внезапности произошел.
Вскоре энтузиазм кончается с такой пылкой любознательностью протирать стекло щекой, даже если под тобой малознакомая девица кутается в плед. Но это даже возбуждает. Тем более, что ты сидишь в середине.
И ты еще долго-долго поглядываешь через иллюминатор, видишь, пока не потемнеет, облака, похожие на рай, где устроились, как на турецких подушках, ангелы с халвой и щербетом. Облака, где сбываются мечты и желания. Где тебе кажется, что ты спишь. Это не похоже на жизнь прошлую…
И вот ночь. Приближается 21 сентября. В Индии. Уснуть в России и проснуться в Индии. Или все равно спать? И видеть сон длиною в восемь месяцев. А может это был только пренатальный уровень – жизнь в утробе. Родился ли я 25 мая? Или проснулся от прекрасного сна. Или умер? И теперь жду нового перерождения? Именно тогда я и жил. Тогда я впервые открыл глаза и начал познавать окружающий мир. Удивительное было время. Чудеса просто валялись под ногами. Но нагибаться не хотелось. Думали, продлиться вечно. Зачем гнуть спину…
Теперь, когда я вспоминаю свою жизнь от рождения, я вспоминаю только этот год…Мы идем с сумками по аэропорту Индиры Ганди наружу в Индию. Это первые мои шаги.
Только сейчас неслышные крики с Карибов по интернету дают мне веру, что это еще не конец моей красивой полноценной жизни.
Внутри здание аэропорта показалось мне обшарпанным, каким-то странным. Мы, иностранные студенты из России, обменяли немного долларов (Юля в туалете украдкой извлекла из чулков свои драгоценные две тысячи, хотя поменяла лишь пятисотку, мы с сестрой только двести зеленых, но когда нам взамен сунули девять тысяч – целую охапку желтых местных пятисоток, мы восторгнулись: вот так богачи!), потом пошли выуживать багаж. Выжидали долго. Переминались с ноги на ногу.
– А вдруг мой багаж пропадет? – пищала жалобно Юля, – такое иногда бывает.
Мы двое совсем об этом не беспокоились: ну что там такого ценного? Российские тряпки недоношенные и пара обуви? Если возьмут, значит им нужней. И наши сумки выплыли первыми. Юлин же в самом хвосте, заставив ее немало перемучиться за этот срок.
Но еще больше богажа всех нас волновала одна мысль: а что, если нас никто не встретит и нам придется самостоятельно!(слово-то какое страшное) добираться из аэропорта. Сначала до дешевого отельчика где-то у Нью-Дели стэйшан, как нам перед отлетом порекомендовала одна знакомая женщина – частая туристка в Индии, а потом утром ехать в Агру и там спрашивать дорогу до Центрального института хинди.
От одной этой мысли нас бросало то в жар, то в холод. Никто из нас троих не умел быть самостоятельным в Индии, никто из нас троих толком не знал языка, никто из нас троих не обладал достаточной смелостью и мужеством противостоять страхам перед новым диким миром.
Встречающая сторона. Все сплош индийцы. Мы медленно проходим по подиуму, волоча свои битком набитые сумки и чемоданы, с учащенным тюканьем в висках и пересохшим горлом. Некоторые держали плакаты. Некоторые махали кому-то руками. Мы присматривались, ожидая увидеть свои имена.
– Смотрите! – воскликнул я: – Написано «Кендрия хинди санстхан. Агра», по-английски.
И втроем двинулись к высокому мужику с залысиной, на вид лет сорок с лишком. Без лишних слов он повернул к выходу, давая понять, что надо следовать за ним. Я еще переспросил для уверенности на хинди, за нами ли он. Он молча кивнул. И мы, боясь отстать, поспешили следом. Ни здрасте, ни как долетели. Мрачный типчик.
И тут, выйдя на улицу, мы очумели. Хотя сестра, скорее всего не очень: была же уже два раза. Давящая духота ударила в лицо. Сколько же тут градусов ночью? Сорок? Пятьдесят? Грязный нищий подросток спал прямо на земле. Я видел в Москве тоже самое, но здесь это поразило в десять раз больше.
Чуть поодаль мы увидели черные такси с зелеными полосами: что они, из музея сбежали? Все казалось поразительным. И то еще поражало, что везде одни черные люди! Сразу захотелось выть, как на необитаемом острове. А ведь это только начало.
Через грязный туннель мы с багажом проследовали к выходу. Встречающий дал понять, чтобы подождали. И ушел. Охватила опять легкая паника. Куда?
Групка людей тут же подошла к нам и начала что-то тараторить, предлагая на трех словах по-английски свои услуги. Мы слегка струхнули и сжались.
Подъехал джип с лысым дядькой от института. Надо запихивать багаж в машину. Групка помошников охотно запихала наши вещи, хотя их никто не просил.
– Странно, у института столько помошников для нас? – недоумевал я, потому что решил, что они тоже от института.
Вдруг людишки начали что-то просить:
– Типс! Типс! – различили наши уши явственно.
– А, понял! Это не от института, – оповестил я девчонок. – От института все оплачено.
Но помошники не давали сесть в машину и требовали денег: «Долларс, файф долларс!»
Посланный от института уже сидел рядом с шофером, крайне пассивный, с равнодушным к нам видом: пусть сами решают проблемы.
Юля больше всех вела себя как простофиля, даже полезла в сумочку за деньгами, тараща бессмысленно глаза. Мне пришлось оторвать ее от просящего и засунуть в салон.
Наконец удалось отвязаться и сесть удобно. Те еще с наивностью не отставали и ждали зарплаты. Рука одного еще придерживала дверь, а потом просовывалась в окно к той же Юле, чувствуя слабое звено. Она опять уже тянулась в кошелек, но загудел мотор.
Джип тронулся. Видно, нас сейчас снаружи будут крыть местным матом.
Мы оглядывались в заднее окно и наблюдали за удаляющейся озлобленной прыгающей групкой. Территория аэропорта осталась позади.
Мы, перепуганные: неужели на каждом шагу придется сражаться за свои деньги и отказывать – пялились в окно. На дорогах спали носильщики. Новая группа мужчин зловещего вида собралась под навесом и играла перед костром в карты.
Затем мы ехали через Дели. Но что это? Дели – это вонючая помойка??? Строения стояли словно после бомбежки. Не дай Бог пройтись здесь пешком! Может быть даже и днем. И что самое главное – все везде воняло навозом и спрелым животным потом!
Проехали город. Выехали на шоссе. А вонь словно бежала за нами и не собиралась отставать. Неужели вся страна воняет? Неужели нам весь год придется терпеть этот тяжелый запах? Неужели мы сможем к этому всему привыкнуть? Я принялся молиться неистово, что со мной редко бывает.
Мы понадеялись, что нас отвезут в гостиницу отдохнуть ночь, но лысый сказал, что прямиком сейчас до Агры. Но Господи, водитель, видно, в эту ночь решил расстаться с жизнью. Он так бешено водил, обгоняя и лавируя по встречке, что мы в испуге визжали и просили быть осторожным.
– Мамочки, – думал я. – Куда же нас занесло!?, – а вслух сказал: – Слушайте, я домой хочу.
Юлька согласилась со мной. Только Наташа улыбалась нам, неопытным новичкам:
– Это только по-первой, потом привыкнете и понравится.
Мы ей не поверили, но притихли.
Казалось, всю ночь мы ехали в джипе. В крайнем неудобстве. Я все смотрел в окно и пытался увидеть нечто необычное. Но природа не была экзотична. Словно и не покидали Россию. Ровный ландшафт и деревья вдоль дороги. Мы поминутно повизгивали от действий лихача-водилы. Уставали от его бесконечных сигналов встречным и поперечным, чтоб дали ходу ему. Устали позже и от собственных повизгиваний. Не от того ли он бибикал, что чувствовал себя особенно важным, раз вез нас – международных, а значит крутых.
Я постоянно крутился и не мог заснуть, в отличии от моих соседок: сестры и Юльки. Развлечением мне служило изучение странного положения руля справа и горящий маленький храмик-божничку для удачи в дороге над приборной панелью.
