Анастасия Павловна открыла глаза, не спеша вставать с кровати. За окном уже расцвело и первые лучи солнца упали на её лицо.
Она понимала, что после стольких месяцев, наконец – то помнит свой сон во всех подробностях, и нет гнетущего чувства, а в теле ощущается лёгкость, она как будто вернулась лет на десять назад. С опаской поднялась с кровати, ведь это во сне пропала боль во всём теле, а здесь реальность. Она опустила ноги на пол, боль отзывалась лишь в пояснице.
Целый день, до вечера, её не покидало чувство, что этот сон продолжится и ей хотелось этого. Она должна узнать, что будет дальше и чем же закончится эта история, поэтому лишь настал вечер и стало темнеть за окном, женщина поспешила в кровать. Выпив свои таблетки, прилегла и затихла, чтобы побыстрей заснуть, но сон пришёл, лишь когда полностью стемнело.
И снова она была в доме Варвары, и сладко спала в маленькой комнате, на мягкой перине, укрытая лоскутным одеялом. Варвара в соседней комнате стучала посудой и как – будто тихо с кем -то перешёптывалась. Анастасия Павловна быстро подхватилась с кровати. Как оказалась она спала в платье, поправив которое, вышла из комнатки, чтобы поприветствовать хозяйку, она поздоровалась и выскочила в сад. Когда умывалась колодезной водой, её осенило – ведь Варвара была не одна, кажется, на скамейке кто -то сидел, но разглядеть женщина не могла за широкими формами хозяйки. А вот когда она вернулась, то увидела гостя -сухонького старичка в холщовых, широких штанах, и длинной, льняной рубашке, подпоясанной бечёвкой. Сверху был одет жилет из овечьей шкуры. Дед макал хлеб в молоко и с удовольствием поглощал его. При этом молоко стекало струйками по его рукам, бороде и рубашке. Закончив есть, он придвинул к себе кружку, с кипятком, и яблочное варенье. Варвара поставила на стол кувшинчик с заваренными травами, и старик тут же налил его к себе в кружку. Но вот какое чудо – не на лице, не на одежде у него не было следов молока, он был чист, и смотрел на Анастасию Павловну весёлыми, с искорками глазами, хитро улыбнувшись, спросил: «Значит Настёна?»
Женщина кивнула.
– Что ж, шумно у, вас, там? Сбежала или может на землю
потянуло?
– Где?
– Там, откуда ты пришла.
– Шумно. А, вы, знаете откуда я?
– А то, нам и не знать. Значит она там, а, ты, тут.
– Кто?
– Да не важно.
– Прохор, ну так, ты, заберёшь девку к себе, погостить.
– Да, но пока по деревне пойдём, старухой побудет.
– Да делай, как знаешь, только уведи её отсель.
– Настёна, садись поешь, дорога дальняя. Пешком пойдёте, чтобы глаза не мозолить.
Девушка присела за стол, на время выпустив старика из поля зрения, и когда снова взглянула на него, то и не старик сидел вовсе, а то был молодой человек, который всё так же хитро смотрел на неё. Из его кружки пахло мятой, чебрецом и липой. Насте стало даже обидно, ей – то Варвара и не предложила чай, а кипятком с яблочным вареньем угощала.
– А потому и не предложила, так как, чай этот особенный, заговорённый. А, ты, в силу ещё не скоро войдёшь. Погодить надо. А простой не заваривала, потому как не ждала гостей вовсе. Сама -то я кипятком с вареньем балуюсь, вот и, тебе, предложила.
«Да я ничего и не говорила вроде. И как хозяйка только узнала» – подумала Настя.
– А мне и не надо разговоры разговаривать, потому, как тишину слышу.
Девушка была настолько удивлена, что, широко открыв глаза, смущённо посмотрела на Варвару. Прохор же сидел за столом, похлёбывая свой чай и улыбался одними глазами, рассматривая в упор Настю. Она исподлобья взглянула на него и стыдливо опустила глаза. А Варвара, наблюдая эту сцену, в конце концов шикнула на парня.
– Хватит, Прошка, совсем девку застеснял. И давайте
поторапливайтесь уже, пока Фёдор не появился.
– А где же он, на сей раз?
–Где? Где? Всё там же.
Тем временем девушка вскочила из -за стола и оправив платье, прошла к двери.
– Ишь, какая послушная. – засмеялся Прохор.
– Уважительная и понятливая, не чета, тебе.
– Да то, кто его знает – чета аль не чета.
– Э -э -эх. Ну давайте уж.
Они уходили от тётки Варвары стариками. Вмиг на Анастасию Павловну навалилась тяжесть прожитых лет, хоть походка и стала старческой, но у неё не болели не ноги не поясница. Ей даже смешно стало, как это она молодая девушка выглядит в образе старухи, а ведь она ею и является в реальности. Они бодро, как только могут ходить старики, отправились в путь, правда она не знала куда.
Сначала они шли по пыльной дороге, меж дворов. Было раннее утро, и жители либо спали, либо вовсе отсутствовали в деревне. Пара стариков вообще не привлекала внимание, так как это было обычным делом. Молодёжи в деревне вовсе не было. Проходя мимо брошенных домов, навевающий уныние и страх, Анастасия Павловна вспомнила бабушкин дом, верно он, как и эти дома стал развалиной или его давно снесли. Ей стало не по себе, ведь она сейчас находится в таком же положении, там в своей квартире, одинокая и никому не нужная, как и её бабушка, с тем лишь отличием, что её квартира не останется брошенной, а её займёт кто -то чужой, так как скорее всего наследники не объявятся. Она глубоко вздохнула и выкинула эту мысль из головы, решив немного осмотреться. Неожиданно для себя она стала считать брошенные и жилые дома и первых было много больше, что нагнало на неё тоску.
Наконец -то они вышли из этого поселения и зашагали по открытой местности с высокой и сочной травой и изобилием различных луговых цветов, распространяющих удивительные запахи. У неё вспыхнуло желание упасть в эту траву и улёгшись на спину, глядеть в голубое небо и вдыхать аромат цветов, жуя травинку, слушать стрекотание кузнечиков и вибрирующий звук крыльев жуков, а также наблюдать за порханием бабочек, как она делала в детстве, приезжая к бабушке в деревню. Анастасия Павловна взглянула на Прохора, который снова был молодым, и тот, не говоря ни слова, свернул с тропинки и перерезав ей путь, упал в траву.
– Да, это действительно хорошо. – со вздохом счастья, сказал он.
– Ты, как мысли мои читаешь. – улыбнулась она.
– Я слушаю тишину. – ответил он и положив ногу на ногу, подморгнул ей.
– Я снова молода? – поинтересовалась она.
– Да, ведь мы далеко ушли от деревни колдунов и ведьм.
– Ты, хочешь сказать, что Варвара ведьма?
– Тётка – целительница, но, если понадобится может и порчу подкинуть.
– Так вот почему она сказала, что Матвей проболеет дней несколько.
– Да, нет. Матвей – волколак. Вот сейчас пришло время ему волком стать, а потом он несколько дней болеет. Скажи, а, ты, совсем ничего не помнишь?
– А что я должна помнить?
– Ну хотя бы, как приезжала к бабке Лукерье.
– Почему же, помню, хотя, что -то и забыла.
– А я всё помню.
– Да лет, тебе, поменьше моего.
– Не скажи.
Настя призадумалась, пытаясь понять, что же ей хочет сказать Прохор и не договаривает, ведь если спросить в лоб, не скажет. Да и пусть, когда -нибудь расскажет, а я пока подожду. Уж ждать -то я умею.
– Пора. Давай подниматься, а то до вечера не доберёмся, а нам ещё через лесок. Тебе же, с непривычки, боязно будет.
Они поднялись и отряхнувшись, отправились в путь.
Дойдя до леса, Прохор, как кошка, прыгнул в сторону, схватив Настю за талию, закрыл её рот рукой. Они спрятались за густо росшим кустом. Присев сам и увлекая за собой девушку он приставил палец к губам, дав ей знак – сидеть тихо. Она посмотрела в ту сторону, куда смотрел её провожатый. Из леса появился мужик, огромного роста, крадясь и оглядываясь, нёс в руках какое -то животное. Оно висело в его руках, как тряпка. Прохор показал, чтобы она не высовывалась, исчез за кустом, и через мгновение, он не весть как, уже стоял за спиной мужика, при этом крикнув в самое ухо.
– Здоров, Фёдор.
Тот, с испугу, выпустил животное, и оно, ударившись оземь, исчезло, подав резкий, ужасающий писк.
– Ты, дурак, что наделал? Я целую весну у его гнезда ходил и когда наконец -то мне повезло, ты, дал ему сбежать. И когда ещё удача мне улыбнётся?
– Ты, что, не знаешь, что морок сам себе хозяина выбрать должен? А коль насильно его в дом принести, проклятие падёт на род твой.
– Фу, ты. Не твоё дело. Ходи и оглядывайся, не думай, что всё с рук, тебе, сойдёт.
– Да не боюсь я, тебя. Тебе, то не знать, кто я.
– Да иди, ты. Тьфу на, тебя.
Раздосадованный Фёдор пошёл в сторону колдовской деревни широкими шагами, тряся, периодически, огромным кулачищем. Прохор вернулся к девушке, и они продолжили свой путь. В лесу Насте стало, как -то не по себе и она схватила за руку своего попутчика, который был нисколько не против. Так они прошли лесок от начала, до конца и лишь выйдя в открытое поле, когда начало уже смеркаться, девушка тихонько вынула свою руку из руки парня. Они пошли по накатанной дороге к еле виднеющемуся вдали посёлку. Через некоторое время их нагнал мужик на телеге, на которую Прохор посадил Настю и вспрыгнул сам. Ударив лошадь вожжами, возничий заставил её пойти рысцой, от чего телега затряслась по ухабистой дороге, кажется вытрясая все внутренности, за то они ехали, а не шли пешком.
Глава 3
Варвара не стала убирать со стола и выметать хату, пока не получила весточку от Прохора, что они дошли до места, чтоб чего в дороге не случилось. Когда же Прохор прислал морока, и он появился во дворе, завиляв хвостом, стал издавать тихие звуки, слышные лишь тем, кто способен его видеть, а это единицы, и то, если он сам позволит, женщина приступила к домашним делам. Сразу вылила в миску молоко и размоченный в нём хлеб, всё, что не доел специально Прохор – хозяин морока, и поставила за колодец, подальше от глаз деревенских жителей. То, что этот зверёк действительно находился там, выдавала примятая, изредка шевелящаяся трава, и исчезающее угощение в миске.
– Ну вот и ладненько. Ешь и возвращайся к хозяину, а я приберусь немного. – сказав так, ушла в хату.
Через некоторое время услышала зов Фёдора.
– Варвара, слышь? Выйди -ка на порог.
Приоткрыв окошко, она выглянула во двор.
– Чего это ради?
– Выдь, говорю.
– И не подумаю. Дел много. Говори, что надо?
– Да вот руку поранил. Поможешь? Ты же у нас целительница, отказывать не смеешь.
– А это как сказать. – она закрыла окно и вышла на порог – Не заходи, сама подойду.
Шепча охранительное заклинание, она осторожно подошла к калитке.
– Ну показывай, что там.
– Да вот.
Фёдор размотал руку, которая ещё немного кровоточила. Тряпка пропиталась уже каким -то количеством крови.
– Так говоришь – поранился. А где же? Не в лесу – ли за деревней, случайно?
– А, тебе, что? Лечить будешь?
– А что тут лечить? Промой рану ключевой водой, да приложи лист подорожника, или крапивы. Ладно, стой там, принесу лист кровохлёбки.
– И всё? А лечить как же?
– А, так ты подумал, что, поймав морока и упустив его, получил откат? Так я с тобой и говорить не стала бы, не то, чтоб лечить. Ты, скажи, зачем насильно к себе в дом животное волок? Аль не знаешь, что он сам себе хозяина выбрать должен?
– Так принёс бы домой, а оно глядишь и прибилось бы до хаты. А то один совсем, даже домовой какой не идёт, так как не хозяин я этому дому.
– Так вон зачем руку -то продырявил. Ну так я, тебе, скажу, что не питается он кровью, и этим, ты, его не приманишь. А вот то, что захотел силой приручить, он, тебя, теперь мучить будет, сны поганые насылать, пока не надоест ему.
– Так может всё ж так попривыкнет, и придёт ко мне в хату жить.
– Да не придёт, говорю. Он уже хозяина нашёл.
– Скажешь – хозяина. Да к кому же он пристал? Окромя меня его только, ты, видеть можешь, но хозяйкой стать не можешь.
– А с чего решил, что, ты, можешь? Вот к кому должен, к тому и пошёл в услужение. Фёдор, скажи, как же упустил морока?
– Да всё племянничек твой. Будь он не ладен.
– Ха – ха – ха. – засмеялась Варвара грудным голосом.
– Чё смеёшься? Что ему -то дома не сидится? Ходит он тут по лесам, людей пугает.
– Так девку не завёл, вот и гуляет.
Варвара специально сказала так, проверить на всякий случай, видел Фёдор Настёну или нет, ведь этого не должно произойти, пока Прохор до дому её не доведёт. Ну хорошо, до леса прошли не замеченными, а дальше легче будет, уж от сельских самоучек он её скроет без проблем. А то всё заново надо будет начинать, а это требует сил и времени.
– Да к такому ни одна девка в хату не пойдёт, запужает же насмерть.
Целительница узнала всё, что ей было нужно, а потому разговаривать с мужиком ей было не к чему.
– Ну давай иди до дому, некогда мне тут с тобой лясы точить. – сменив тон, сказала она.
– Да больно мне самому это нужно. – разгневавшись, произнёс он. Несколько оскалившись, открыл, на удивление, ровные, белые зубы.
– У, вампирище. – с поддельной ненавистью сказала Варвара. – Дел много, а он тут.
Эти слова прозвучали уже в спину, быстро уходившего, Фёдора.
