«Letroz» Вадим Смольский "Ведьмины рассказы"

Парень что-то невнятно ответил, но она не услышала его из-за ветра. Внизу показалось Любятово. Не мешкая, Агнесса спрыгнула с метлы возле своего дома, и побежала внутрь. Распахнув дверь, она хотела что-то крикнуть бабушке, но слова комом застряли у неё в горле. Дома никого не было.

Лихорадочно соображая, что делать, она уложила малышку на печку, поближе к теплу.

– Ликон, беги, срочно найди мою бабушку! – сказала Агни.

Она хотела ещё что-то добавить, но, повернув к юноше голову, заметила, что с тем что-то не в порядке. Когда Агни последний раз обращала на него внимание, у Ликона точно не шёл дым изо рта, а глаза не были матово-чёрными.

– Юноша очень увлекается магическими знаками, – сообщил не-Ликон низким голосом. – Некоторые даже на себе нарисовал, «на удачу». Как же ему повезло! Хе-хе-хе-хе.

Он продемонстрировал своё левое запястье, обильно изрисованное какими-то закорючками. Одна из них ярко пульсировала фиолетовым цветом.

– Демон что ли? – спросила Агни и сразу добавила. – И девочку ты проклял, не так ли?

– Да, я демон, – очень самодовольно ответил не-Ликон. – А у девочки я просто забрал чуть-чуть, хе-хе-хе, сил. Это была взаимовыгодная сделка, я ей помог, как и обещал. Кто ж знал, что девочки не живут в кроличьих норах…

– Она умрёт!

– А мне-то какое дело? – демон криво усмехнулся и задумчиво сказал. – Но я всегда готов заключить выгодную сделку. Девочка в обмен на тебя!

– И с кем я заключаю сделку? – спросила, выигрывая себе время, Агни.

Ей срочно нужен был план действий. Смутно она понимала, что дело в руне на руке Ликона. Но как до неё добраться? На глаза некстати попался большущий нож, которым ведьма утром отправила в суп одну из кур.

– Моё имя – Телаэль, восьмой клинок Балаэля!

Демон изошёлся чёрным дымом, словно заядлый курильщик, перешедший с табака на древесный уголь вперемешку с резиной. Глядя на это непотребство, Агни вспомнила, как уже неделю уклонялась от чистки печки…

Стараясь ничем не выдать себя, ведьма, сделав небольшой шаг в сторону, завела одну руку за спину и изобразила нечто вроде поклона. В это же время рукой она залезла в печь, схватила первую попавшуюся не до конца прогоревшую деревяшку и хорошенько её сжала, стараясь вымазаться по полной.

– Сделка говоришь? – отходя от печи, спросила ведьма. – Я в обмен на девочку, так?

– Именно! – вытягивая вперёд руку для пожатия, заявил Телаэль.

– Освободи девочку, и я согласна, – скрестив руки на груди, ответила Агни.

Демон засомневался, чуя подвох.

– Я, ведьма, в отличие от вас своё слово держу, – подначивала его Агнесса.

Телаэль вспыхнул и гневно щёлкнул пальцами. Девочка на печи зашевелилась. Затем демон вновь поднял руку, намекая, что теперь черёд Агни. Левую руку с руной он предусмотрительно убрал за спину. Ведьма едва не заскрипела зубами.

«Надеюсь, Ликон ничего не вспомнит» – подумала она, облизывая высохшие губы.

– Мы, ведьмы, скрепляем сделки чуточку иначе, – дрожащим голосом сказала Агни. – Поцелуй.

Демон пожал плечами, показывая, что уж ему-то всё равно, и сделал шаг вперёд. Зажмурившись, Агнесса, морщась от неприязни, тюкнулась ему куда-то в район губ, в это же время рукой, вымазанной сажей, вцепилась ему в левое запястье. Она почувствовала слабый укол, когда коснулась грязными пальцами руны, а демон со всей силы оттолкнул её и зашипел.

– Ты! Ты обманула меня! – он словно задыхался.

Упав на колени, демон из последних сил сказал:

– Ведьмаа! Кровавый Пакт этого не забудет! Кара…

И сгинул. Оставив после себя откашливающегося Ликона.

– Кхе, я что-о поел, кхе-кхе, угля? – отплёвывая что-то тёмное, спросил он.

Агнесса вспыхнула:

– Нет! Но если ты не выкинешь все свои оккультные книжки, то я обещаю, что скормлю тебе всё содержимое твоей печки!

– Ты о чём? – не понял Ликон, обиженный такой бурной реакцией.

Ведьме было уже не до него. Она внимательно осматривала девочку, проверяя, всё ли с ней в порядке. Малышке определённо стало лучше, но, судя по жару, ребёнок простудился. Впрочем, это уже было поправимо.

Ликон тем временем задумчиво осматривал свою руку, явно не понимая, откуда взялась сажа.

– Я… я призвал демона? – недоумевающе спросил он.

– Нет, – раздражённо ответила Агни. – Просто дал ему возможность попользоваться своим телом.

– Надеюсь, я ничего не натворил, пока был одержим?

– Нет, твоя глупость стоила мне… – Агнесса осеклась и вытерла губы. – Ничего не стоила, в общем.

Ликон задумчиво дотронулся до губ, повторяя её движение, и пошёл на выход.

– Стой, – сказал ведьма, вспоминая о главном. – Собери свои оккультные книжки, я зайду вечером.

***

Книжек у Ликона набралась целая кипа. Агни обнаружила такие шедевры, как: «10 способов открыть третий глаз», «5 путей к магии», «Способы открыть в домашних условиях чакры», «Магия или волшебство, как правильно?», «Руны для чайников», «Руны для сковородок» и ещё много разной дряни с громкими названиями.

Влезть это всё разом в печку не пожелало, пришлось нести за деревню. Там, на холмике, что высился аккурат за кладбищем, у Агни было своё «место». Отсюда открывался шикарный вид на округу, поэтому в летнее время она частенько проводила тут вечера. Холм местные по глупости недолюбливали, полагая, что под ним прячется какое-то зло. Бабушка Изельда же холмами абсолютно не интересовалась, поэтому здесь Агни могла побыть наедине с собой, лёжа на траве и разглядывая звёзды. Её и только её личная обсерватория с видом, как казалось Агнессе, на всю вселенную.

Она не могла сказать, что была готова открыть это место для Ликона – всё произошло, по сути, случайно. Юноша спросил, где они могли бы побыть вдали от чужих глаз, а ведьма рефлекторно кивнула на холм. Вдобавок, Ликон, не пожелавший просто свалить своё паранормальное добро в кучу и сжечь, притащил огромную корягу и не без труда, провозившись с огнивом минут пять, поджёг. Полыхнуло знатно, но в итоге получился уютный, в общем-то, костерок, особенно если не обращать внимание на то, что в лучших традициях инквизиции в нём сжигали книги.

Этой ночью на холме не было ни холода, ни ветра, сюда словно на пару секундочек забежала весна с вопросом: «Уже можно? Как это нет? Я уже пришла!». Агни и Ликон по очереди вырывали из книг листы, зачитывали отдельные перлы, смеялись и бросали их в огонь. А над ними простиралось безграничное звёздное небо, молчаливо наблюдавшее за копошением внизу.

– Так, а как ты меня освободила? – спросил юноша, выбросив страницу из последней книжки, кажется, это был талмуд про пользу печенегов.

– Стёрла сажей руну, – ответила ведьма.

– Находчиво, – задумчиво сказал Ликон и, подумав, добавил, – мне просто показалось…

– Тебе показалось! – раздражённо и очень твёрдо отрезала Агни и на всякий случай ещё раз вытерла губы.

Ликон поймал взглядом это её движение и задумчиво, немного обиженно хмыкнул. Агнесса, которую этот вопрос выбил из колеи, разрушая всю атмосферу вечера, взяла целую охапку хвороста и бросила его в огонь. Пламя высоко ударило вверх, жадно глотая листки.

Словно в ответ на это где-то очень-очень далеко за горизонтом что-то ухнуло. Так сильно, что небо вздрогнуло, по нему словно прошла волна, оставляя за собой переливающиеся синими и зелёными цветами сложный, чарующий узор.

– Как красиво! – воскликнул Ликон. – Что это?

– Северное сияние, – рефлекторно ответила Агнесса.

«Так бывает, когда где-то происходит мощная вспышка магии», – подумала девушка про себя.

Ведьме показалось, что где-то вдалеке она видит неровно летящий силуэт. Агни не знала, разве что на уровне интуиции поняла, что это был первый дракон, посетивший этот мир за тысячу лет.

Глава 3 – Путешествие

Агни вышла из дома и вдохнула освежающего зимнего воздуха полной грудью. Поправляя криво висевшую сумку НВСЖ, она не удержалась и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Только что ведьма закончила обход, а значит, впереди маячил ужин, пара часов отдыха и долгожданный сон. Неделька у неё выдалась, мягко говоря, загруженной.

По деревне прокатилась волна припоздавшего гриппа, спровоцированная Ликоном. На самом деле, болезнь поразила всего четверых, остальные заболели в основном паранойей и жаждой внимания. За неделю Агни увидела просто немыслимые симптомы гриппа, такие как: пятно на ноге, слезящиеся от чеснока глаза, кривые зубы, отсутствие аппетита, похмелье. Больше всего её сразил вампир-столяр Старопонь, утверждавший, что и его настигла злобная инфекция, за что получил уже второе предупреждение за месяц.

Первое он схлопотал чуть раньше, после того как обнаружил в себе регенеративные способности и принялся экспериментировать с потребляемыми жидкостями. Само по себе чем-то страшным это не было: ну пьёт себе «человек» ацетон с самогоном, запивая это всё марганцовкой, ну и пускай пьёт – ведьмы это не касалось. Но Старопонь решил пойти дальше и нести токсикоманию в массы, предлагая свои «коктейли» другим. Единственный, кто согласился, оказался дедушка Нани, тоже в своё время употреблявший всё, что горит. Катастрофу удалось вовремя остановить: дед отделался лёгким ожогом руки, а вампир получил своей же табуреткой по голове. Ведьма называла это «предупреждением с занесением в личное тело».

Теперь всё было позади. Впереди маячил отдых, и Агни спешила к нему на всех парах, едва ли не напевая какой-то простенький мотивчик на ходу. Но дома её ждало совсем другое. С порога девушку встретила бабушка Изельда с письмом в руках. Уже сама по себе достаточно абсурдная картина, если вспомнить про отсутствие у неё глаз.

– Как ты относишься к перспективе поездки очень далеко к графу, чья возлюбленная смертельно проклята, в холодном почтовом фургоне с двумя весьма загадочными типами? – ухмыляясь, спросила старая ведьма.

– Сугубо отрицательно.

– И правильно! – соглашаясь, кивнула бабушка и невозмутимо добавила. – На сборы у тебя полчаса.

Агнесса, знавшая по опыту, что спорить бессмысленно, пошла собираться. Изельда поплелась следом, попутно рассказывая:

– Ехать далековато, но по пути будут эти, как их… трактиры или таверны. Никогда не понимала разницу, но, говорят, она есть.

– На трактиры мне понадобятся деньги.

– Денег нету, но ты держись! – развела руками старушка. – Уверена, ты найдёшь общий язык с владельцами этих милых заведений. Побольше улыбайся, и перед тобой откроют любые двери!

Агни криво усмехнулась, предвкушая, куда именно будут вести эти самые «двери». Каких-то иллюзий по поводу того, что за люди владели придорожными заведениями, она не питала. Щедрый трактирщик представлялся ей созданием не менее мифическим, нежели единороги или ангелы. Хотя, учитывая потенциальную бесконечность вселенной, шанс встретить ангела был куда выше.

Размышляя над этим, девушка подбирала себе платье. Выбор был между двумя: зелёным и чёрным, а потому заранее обречённым – что бы она ни выбрала, ей не понравится итог.

– Зялёное не советую. Лучше сразу чорнае, – коверкая слова сказала старая ведьма.

– Почему это? – удивилась девушка.

– На похоронах принято быть в чорном, – Изельда помахала письмом. – Граф так настойчиво просит в письме о помощи, что, скорее всего, уже испробовал всё, что смог. В том числе нормальных врачей из Перекрёстка[1]. Ты со своими травками, мазями и настоями вряд ли чем-то помочь сможешь.

Агни покачала головой, соглашаясь с этими доводами. Особых иллюзий по поводу своих возможностей она никогда не питала, даже напротив, периодически изучала серьёзные медицинские трактаты, если таковые удавалось достать.

Напоследок бабушка вручила ей сумку, набитую разными травами, и небольшой невзрачный камушек.

– Камень из источника вечной жизни. Исцелить не исцелит, но страдания продлит, – нараспев сказала она.

Собравшись, Агнесса застыла, не зная, куда ей идти.

– Почтовая карета стоит на выезде из деревни, – сообщила старая ведьма. – Как там эпидемия грыппа, прошла уже?

– Остался только Ликон, никак не может выздороветь.

– Это тот, что вечно вокруг тебя вьётся? – понимающе спросила Изельда. – Зайду к нему завтра. Уверена, зараза сама собой улетучится.

– Эээ, – протянула Агни, – ну, до свиданья что ли.

– Лёгкой дороги, счастья, здоровья, вперёд! – решительно выталкивая её на улицу, ответила старая ведьма. – Раньше весны обратно не жду!

Неожиданно для себя ведьма вновь оказалась на улице, только уже в другой одежде и с неудобной сумкой на плечах. В этом заключались издержки жизни с бабушкой Изельдой – та, имея возможность подглядывать в будущее, была непобедима в спорах или таких вот ситуациях. Можно ли возразить человеку, твёрдо знающему, что Агнессе нужно куда-то поехать? Нет, конечно. Даже вопрос вроде «а раньше сказать было нельзя?» воспринимался в штыки.

Размышляя над этим, Агни практически миновала деревню. Глубоко уйдя в собственные мысли, ведьма отвлеклась от процесса ходьбы, пропустила замерзшую лужу и, разумеется, поскользнулась. Хотя падение не было каким-то болезненным и досталось в основном сумке, Агнесса так и осталась лежать, глядя на небо, затянутое серыми тучами.

Рядом послышался хруст снега, приглушённое насморком дыхание и вот, заслоняя скучные тучи, появилось заинтересованное лицо Ликона.

– Что делаешь? – неуверенный в том, что он видит, спросил юноша.

– Уезжаю, – честно призналась Агнесса; дождавшись, пока на лице сверху возникнет выражение растерянности, она добавила, – бабушка послала меня лечить жену какого-то там графа.

– А можно с тобой? – неожиданно для всех, включая себя, спросил Ликон.

Агни хотела сказать «нет», но замерла с открытым ртом. Изельда ничего не сказала по этому поводу. Любое пророчество начинает работать только в тот момент, когда оно высказано в слух. Если бы старая ведьма хотела чего-то конкретного, то могла бы просто кинуть фразу: «а ещё с тобой попрётся Ликон», и это было бы предрешено. Молчание в данном случае давало Агнессе свободу, и она собиралась ей воспользоваться.

В ней взыграли те же чувства, что возникают у непослушного ребёнка, когда ему твердят надеть шапку, не то отморозит уши, а он, напротив, запихивает её поглубже в сугроб.

***

Почтовый фургон представлял из себя весьма потрёпанное временем сооружение, кое-как сколоченное из дерева, с какой-то шерстяной гусеницей на козлах. То был почтальон, укутанный так, что из-под одежды торчали только руки.

– Мне сказали, что будет только одна! – крикнул он, заметив Ликона, тянущего свою торбу.

– Ничего, мы вместимся, – отмахнулась Агнесса, побыстрее забираясь вовнутрь.

Внутри на удивление было даже душно. Сказывалось то, что почти всё место занимали двое спавших незнакомцев. Тот, который сопел справа, укутавшись по самую макушку, на новоприбывших даже не обратил внимания, продолжая похрапывать, а вот левый попутчик как-то недобро и достаточно долго изучал гостей и, закончив осмотр, чуть подвинулся, освобождая немного места на скамье.

Опытной путешественницей Агни назвать было сложно, поэтому первый ночной переезд показался девушке сущим адом. Фургончик постоянно трясся и отчаянно подпрыгивал на каждой кочке, её спутники храпели, как два дракона, а так как ей досталось место возле выхода, то периодически Агнессу будил случайно прорвавшийся внутрь холодный ветер. Ликон, которому досталась противоположная скамья, страдал ничуть не меньше, то и дело стукаясь головой о деревянную стену и отчаянно шморгая носом.

Первый раз фургон остановился, когда солнце уже взошло, рядом с каким-то безымянным поворотом. Почтальон, выбравшийся из своей «куколки» и оказавшийся весьма бодрым старичком с козлиной бородкой, ловко схватил один из мешков с письмами, зажав в зубах самокрутку, и, косолапя, куда-то ушёл.

Ликон только-только уснувший, слипающимися глазами осмотрел округу, махнул рукой на это всё и пошёл обратно спать. Двое же других попутчиков на остановку отреагировали ровным счётом никак. Подивившись их выдержке, ведьма вышла и решила прогуляться.