– Завтра у тебя самолет в 12 часов дня. Вылетаешь из Шереметьево. До Дубай лететь пять с половиной часов. В аэропорт нужно приехать заранее. Ты летала раньше?
– Нет, не было такой возможности, только на поезде. – сказала я немного смутившись.
– Ну заодно и полетать придется. – сказала мой куратор и задумчиво на меня посмотрела. – Ещё кое-что, это тебе, – она отодвинула ящик стола и достала оттуда тонкий конверт, а потом протянула мне, – Павел Александрович просил передать тебе на расходы переезда.
– Что это? – спросила я, принимая конверт. – Деньги?
– Да, здесь триста тысяч рублей. Ты можешь потратить их на свое усмотрение. Можешь отдать родителям или купить что-то в дорогу. Но… – она задумчиво улыбнулась – Я напоминаю, что там тебя ждёт целый гардероб одежды от стилиста и не рекомендую брать лишнюю фигню.
Она взяла со стола ручку и стала крутить ее в руках, немного нервно.
– Я бы на твоём месте оставила деньги родителям. Им нужно, я видела что с деньгами у вас не просто…
Сказала по честному.
– А это аванс или как? С меня потом вычтут эту сумму? – спросила я робея.
– Нет, мне передали, что это просто комплимент в знак будущего сотрудничества.
Олеся Николаевна улыбнулась, а я не понимала… как можно кому-то, считай просто так подарить триста тысяч. Ни за что.
Как относиться к такой подаче? Просто принять с благодарностью? Или вернуть? Наверное возвращать сейчас будет глупо. Я уеду, а родителям нужно на что-то жить. Но я верну их Пурову с первой зарплаты. Мне не надо чужого. Мне и своего хватит!
Решительно расстегнула сумочку и положила в нее конверт.
ОлеНик с интересом наблюдала за моей внутренней борьбой, а когда она наконец закончилась – улыбнулась.
– Вот твой билет. Виолетта ещё на почту отправила электронный, если ты потеряешь бумажный. И обрати внимание, ты летишь бизнес-классом.
– Ого… Это наверное очень дорого?
– Маргарита, прекрати себя накручивать. Скажу тебе по секрету, прошлого ассистента Павлу нашла тоже я. Условия были точно такими же. И комплимент, и оплата, и бизнес-класс. Так что, ничего особенного он для тебя не сделал. Он делал так и раньше.
Я мысленно поблагодарила ОлеНика, что помогла мне спуститься на землю. Я же посчитала, что ко мне относятся по особенному. А оказалось,что это самый обычный, деловой подход Пурова, не больше не меньше.
Да, ему нужен ассистент, но не более того.
– Спасибо, за секрет. – поблагодарила я – Просто это весьма… Щедро. Я такого не ожидала.
– Понимаю, но вот такой он, Павел Александрович. Если ты себе придумала что-то из сказок про принца и коня – это не тот случай, Марго. У него весьма специфические пристрастия и я рекомендую тебе держаться от него подальше. Не подпускай его к себе – только деловые отношения. Иначе разобьешь себе сердце. Он ничего кроме своей работы и себя самого не любит.
– Спасибо за совет, ничего такого и не планировала. – сказала я мгновенно вспыхивая.
– А теперь, если ты помнишь, я говорила тебе, что попрошу у тебя кое-что взамен, если все пройдет гладко?
– Да, я помню.
– Итак, мне нужно узнать, есть ли у него какие-либо дела с Романовым Алексеем Юрьевичем и если да, то какие?
– Вы что предлагаете мне шпионить? – от возмущения я чуть не поперхнулась и сжала ремешок сумочки до боли.
– Маргарита, ну что ты. Алексей – это мой сын и он недавно вывел большую сумму денег для какого-то бизнес-проекта. Я с ним в ссоре и он не рассказывает мне, что там такое. Но мне нужно знать, почему он так рискует. Я точно знаю, что это связано с Павлом Александровичем, но не имею понятия как именно.
– Но… Ведь это прямое нарушение договора. За такое я могу просто вылететь.
– Я не хочу, чтобы ты вылетела. Но мне нужно знать, что происходит. Помоги мне!
В глазах ОлеНика столько мольбы что я просто не знаю, как могу ей отказать. Она так старалась ради меня столько сделала… А я?
– Но если я ничего не смогу об этом узнать? Что мне делать тогда?
– Ты постарайся, ладно? А там решим. Но не вздумай мне писать, да ещё и с рабочего телефона. Если что-то узнаешь – звони с личного и только не из особняка.
– Вы думаете меня будут прослушивать?
– Я в этом даже не сомневаюсь, девочка моя. Там слишком большие деньги и власть. По другому быть не может. – ОлеНик смотрит просящим щенком. И я решаюсь.
– Хорошо, я постараюсь вам помочь.
ОлеНик расцвела и дала ещё несколько напутствий. Пожаловалась на отношения с сыном, который даже фамилию сменил, потому что никак не хотел быть связан с матерью. И все из-за невестки, которую ОлеНик невзлюбила с первого взгляда.
Потом налила себе в бокал бренди. Мне предлагала, но я отказалась. Алкоголь – не мое, да и голову нужно сохранить чистой. Мы ещё немного поговорили, я забрала документы, а затем тепло распрощались.
Я поехала домой, чтобы собрать в сумку хоть какие-то вещи и прощаться с родителями.
– Мам, пап, я дома! – крикнула с порога, закрывая дверь в квартиру.
– Проходи Маргоша скорей, – мама собирала на стол и видимо хотела устроить мне проводы.
На кухне уже стояли разные вкусности, и мой любимый борщ с пампушками и жаркое и свежий хлеб. А папа смотрел телевизор. Я помыла руки и переоделась. Пошла помогать маме накрывать на стол.
Мы тепло посидели я рассказала как все прошло. Потом отдала родителям деньги, которые лежали в конверте на карте. Мама с папой долго не хотели их принимать, но я настояла. Сказала,что возьму с собой не больше двадцати тысяч на обратный билет в случае чего. А больше мне и не надо.
После сытного обеда пошла к себе. Нужно было решить, что взять с собой.
Если мне выдадут там все, включая белье, то особенно заморачиваться было не нужно. Но мне хотелось иметь хоть что-то своё, чтобы напоминало о доме, о маме и папе, обо мне.
И я выбрала небольшого плюшевого медведя, которого отец подарил мне на восемнадцатилетние. Я спала с ним всегда и без него мне было бы трудно.
Зарядку для мобильного решила положить в сумку утром. Сложила нехитрую косметику, которой у меня никогда много и не было: тушь, корректор, румяна, гель для бровей и самая простая гигиеническая помада.
Поехать решила в скромном сером платье, которое обычно носила на повседневку, правда к нему у меня был сшитый мамой ажурный воротничок, который я очень любила. Ещё одна вещь, которая будет напоминать мне о доме.
Пара маек, любимый спортивный бюстгальтер, несколько тампонов, прокладок, крем, расческа и еще несколько мелочей… Зубную щётку соберу завтра, да вот и все.
Нехитрые пожитки.
С грустью осмотрелась, и поняла, что вернусь сюда ещё не скоро. А значит нужно сказать спасибо этому месту.
Я была здесь счастлива. В этом уютном, пусть и очень скромном доме. Здесь зарождались мои амбиции, надежды и мечты. Надеюсь, когда я вернусь, родители уже подберут с моей зарплаты более приличное место. А может вообще, подкопим и возьмем ипотеку и все у нас будет хорошо.
Улыбнулась, перспектива была всё-таки радостной. А грустить – скучно и неинтересно. Я сходила в душ, еще раз оценила небольшую спортивную сумку и пошла к родителям.
До позднего вечера мы болтали, дочитали книгу и разошлись спать.
Сон конечно не шел. Ведь завтра был важный день, от которого у меня мурашки по спине.
Все-таки кое-как я уснула и мне приснился Павел. Он страстно целовал меня вжимая в свое сильное тело, а я также страстно отвечала ему на эти ласки.
ГЛАВА 4
Вот и утро, вставай. Во всю заливался мой будильник, а это значит что время семь и пора просыпаться. Времени я себе оставила с запасом. Чтобы быть в аэропорту за два часа до вылета, мне нужно выйти не позднее десяти тридцати.
Родители тоже засуетились в своей комнате. Вчера мы договорились, что они обязательно поедут меня провожать. Мама пошла готовить завтрак, а я мыть голову и собираться.
Мы были немногословны. Как-будто каждый из нас был в своих мыслях и не хотел отягощать ими остальных. Время пролетело незаметно и я решила вызвать такси, чтобы точно не опоздать, да и будет возможность немного уединиться.
Я проверила документы и вещи. Вроде бы все взяла. Главное на месте паспорт и билет, а остальное мелочи. И мы вышли из дома.
Папа напустил на себя веселья и теперь не умолкая рассказывал мне, что ему удалось вычитать про Дубай, и про АЭ в частности. Мама его с интересом слушала и иногда тяжело вздыхала.
До аэропорта мы добрались весьма быстро. Я ещё немного посидела с родителями и пошла в зелёную зону. Мне нужно было сосредоточиться, а оттягивать прощание было все больнее.
Я пообещала, что напишу, как буду в самолете и ушла, а родители смотрели мне вслед. Мама вытирала слезы, а папа ее утешал. Мне не было страшно в этот момент.
Сейчас надо быть сильной.
***
Никаких приключений в аэропорту не случилось. Я спокойно дождалась своего времени, предварительно сходила в туалет и купила воды.
Самолет подогнали и начали приглашать пассажиров на посадку. Я прошла по кишке и встретилась глазами со стюардессой. Она цепко осмотрела меня с головы до ног, немного скривилась, но все же выдала фирменное приветствие.
Меня проводили к моему месту и я наконец-то увидела, что такое бизнес-класс. Правда я и эконом-то ни разу живьём не видела, поэтому потрясение было большим.
Я подумала: как в кино. Шикарное кресло с индивидуальным экраном, куча наворотов, наушники, журналы, небольшой столик. Кресло раскладывались практически в горизонтальное положение и это было прекрасно. Провести в воздухе пять с половиной часов лучше всего с комфортом.
Моей попутчицей оказалась шикарная женщина лет пятидесяти. Видно было, что она очень усердно за собой следит. Костюм сидел на ней как влитой, подтянутое лицо было надменным. Мы только поздоровались и на этом наше общение закончилось.
Я внимательно посмотрела выступление стюардессы, которая показала, как застегивать ремни, где аварийные выходы и как обратиться к персоналу.
Маме с папой написала, что я в самолёте и теперь напишу только когда приземлюсь. Момент взлета застал меня врасплох. Уши заложило так, что даже рев турбин был слышен как из колодца. Я никогда не думала, что может так сильно вдавить в кресло. Это как на детской карусели «ромашка». Очень похожее ощущение.
Вот я и в небе. Пути назад нет. Сейчас от меня ничего не зависит. Лети и помалкивай.
Но я была уверена, что все будет хорошо.
У меня все обязательно будет хорошо.
Точка.
***
После обеда как-то сама не заметила как уснула. Смотрела фильм по экрану, вмонтированному в корпус впереди стоящего кресла – и будто выключили. Видимо позднее вчерашнее засыпание и объятия Павла, хоть и виртуального меня вымотали.
Когда объявили посадку, проснулась резко и довольно бодрая. Оказывается пять с половиной часов в небе – это не так уж и много.
Приземлились мягко, плавно. Я даже слышала, как люди хлопали, но не в бизнес-классе. Тут все оставались очень серьезными. Особенно моя соседка, которая куда-то очень спешила.
Я же, вдруг поняла, что не знаю, кто меня встретит и встретит ли вообще. Ведь этот момент я полностью упустила. Липкая паника в миг разлилась по телу. Меня бросило в жар. Черт, это же надо быть такой дурой, чтобы не уточнить, как добраться до места.
И что мне теперь делать?
Я ведь даже арабского не знаю, кого и как мне просить о помощи? Мамочки, ну надо же быть такой дурой? Я накручивала себя ежесекундно и выходила из самолёта последней. Мне было страшно.
Страшно оказаться одной в незнакомой стране без знания языка, порядков и законов.
Я уже мысленно прокляла все на свете, когда выходила в зону встречающих. И сразу увидела мужчину, который держал у руках табличку: «Маргарита Куприна».
Сказать, что у меня отлегло от сердца – не сказать ничего. Я испытала облегчение на уровне души. Я поняла, что меня тут ждут и встречают.
Мужчина, когда заметил меня стал улыбаться. Видимо у него-то ориентировка была.
Лет под сорок, явно не русский, с хитрыми маленькими глазами он производил не самое приятное впечатление. Зато видна была спортивная подготовка по широким бицепсам, которые подчеркивала темная рубашка.
Я поняла, что русский язык он не знает, поэтому просто подошла к нему и кивнула приветственно. Он ещё шире расплылся в улыбке и начал мне что-то взволнованно говорить по арабски приглашая следовать за собой.
Я робко пошла за ним, попутно оценивая масштабы и красоту аэропорта. Пальто и шарф явно были не к месту и я сняла их повесив на руку. Погода по прогнозам была жаркой и в моих сапожках было не уютно.
Видела шикарные магазины, которые так и манили зайти. Брендовые вещи выглядывали из витрин, сотни стеллажей с разными флакончиками и косметикой притягивали взгляд как магнитом.
Но мне сейчас это не важно. Вот когда поеду домой повидаться с родными – обязательно зайду и куплю что-нибудь в подарок.
Мой сопровождающий шел немного впереди и постоянно оглядывался, продолжая что-то говорить на непонятном мне языке. А я лишь кивала в ответ. Останавливаться и прекращать фарс не хотелось.
Но его улыбка и болтовня, искреннее радушие ко мне не могли не вызвать ответной реакции. Я сама не заметила как немного расслабилась и заулыбалась тоже.
На улице нас ждала дорогая припаркованная машина. Увы, я не знаю названия. Я никогда такой не видела, а посмотреть было на что. Она была широкая, черная, безупречно блестела глянцем на солнце.
Мой сопровождающий открыл мне багажник, чтобы я положила в него свою спортивную сумку и мне стало не по себе. Так нелепо выглядела эта вещь в этом дорогом багажнике. Сложила сумку и пальто с шарфом и грустно вздохнула.
Водитель открыл передо мной дверь заднего пассажирского сидения и я тихой мышкой проскользнула внутрь. Он тоже занял свое место и я наконец-то решила уточнить, говорит ли он по-английски. А то неудобно как-то получалось.
Оказалось, что Мула (так его оказывается зовут) говорит по-английски совершенно свободно и даже знает несколько слов на русском.
– А вы получается ничего из того, что я сказал в аэропорту не понимали? – с улыбкой спросил меня Мула.
– Получается, так. – ответила я, – Но мне было неудобно вас перебивать.
