– Спасибо за невиданную щедрость. Как у нас энергии, хватает?
– Прекрати!
– Чего ты ругаешься? Откуда мне знать. Она же вся по старшинству у тебя.
– Чего ты добиваешься?
– Хочу попробовать рыбу фугу, достанешь, пап?
Первый Азеф приподнялся из кресла и сел на самый край, уставившись на сына.
– Сходи в японский ресторан на Тверской, там лучшие стейки из мраморной говядины. Самые свежие, парные. Доставляют за полчаса после убоя. Вкус невообразимый. Даже сравнить не с…
– С начарованным, – отпивая из бокала, проворчал Пятый Азеф.
– Ты снова? Зато у питалок не бывает отравлений, паразитов, холестерина и меньше проблем со здоровьем. Мы решили продовольственную проблему!
Сын прикрыл глаза. Рука с бокалом перегнулась через подлокотник и раскачивалась, расплёскивая хлебное вино по тёмным половым доскам. Отец замолчал, ожидая, когда он прекратит, но не дождался.
– Ты отключил домовые чары?
Пятый Азеф закивал:
– Не все. Некоторые, – волосы разлетелись и прилипли к мокрому лбу, а он продолжал раскачиваться и махать рукой. – Мой разум – моя темница!
– Иногда мне кажется, что ты не притворяешься, а правда не в себе.
– Я в себе, пап. Это весь мир в подписках. А у меня всё по-настоящему. Мне просто не хватает памяти. Могу забыть, что сторона одна. Достанешь фугу?
– Зачем?
– Она очень ядовитая. Если неправильно приготовить – подавишься насмерть.
– Зачем тебе всё это?
Пятый Азеф открыл глаза, но так сильно взмахнул рукой, что выронил бокал. По полу растеклась тёмная лужа.
– Тетродоксин накапливается в тканях фугу все десять лет её жизни. Он очень токсичный, в сто раз ядовитее цианида калия. Одним граммом можно убить около пятисот человек. В рыбе его, правда, меньше, одной фугой можно прикончить всего человек сорок. Только противоядия от тетродоксина нет.
– Издеваешься?
– Нет, пап. Её надо правильно готовить и есть. Сначала дегустировать менее токсичные части. Обычно те, что находятся ближе к голове. Со стороны хвоста яичники и печень, в них больше всего тетродоксина. А ещё в коже, поэтому с них сдирают кожу перед приготовлением. Интересно они что-нибудь чувствуют?
Первый Азеф вскочил.
– Ты задолбал!
– Я не буду её есть, пап. Накормлю пылью и сдеру кожу, – сын довольно заржал. – Шутка. Это же шутка. Я вообще не люблю рыбу. Мне нужны плавники. У фугу нет брюшных плавников, только грудные и спинные. Всё ради них.
– Зачем?
Пятый Азеф откинулся в кресле и зажмурился.
– Плавники фугу погружают в рисовую водку и получается галлюциноген. Хочу попробовать скакануть повыше. Я хочу возвыситься. Рисовку я уже раздобыл, осталась рыба. Поможешь, пап?
– А ты мне?
Пятый Азеф закивал.
– Мы активируем эту долбаную п-руну. Не через место, так по-другому. Мы всех нас спасём.
– Тогда ложись спать, сегодня получишь все секретные данные по этому делу.
– Как скажешь, пап.
– Только сначала восстанови энергию, чтобы не получилось как в прошлый раз, – Первый Азеф устало махнул рукой и пошёл в прихожую. – Закрой за мной, ты же не пользуешься домовыми чарами.
Пятому Азефу пришлось подняться и дойти до двери. Он захлопнул её и повернул механизм замка. Дошёл до ванны, с отвращением посмотрел на тёмную щетину на щеках и достал опасную бритву из полки. Раскрыл и приставил себе к горлу, долго смотрел на своё отражение, выискивая страх в покрасневших глазах, но не нашёл. Намылил ладонь и намазал лицо, начав тщательно выскребать кожу.
– Лучше лишиться его… – прошептал он. – Чем позволить чаруше лапать это бабское лицо.
