К магическим существам их относили весьма условно, так как кроме кошачьего предчувствия, которое срабатывало один раз из пяти, им было предъявить решительно нечего. Но шерсть их весьма ценилась среди ведьм. Как артефакт она почти не имела себе равных для водной магии… специфической водной магии. Она позволяла весьма активно… выращивать водоросли. А также входила в состав ряда водных заклятий. Ну, чем демиург не шутит? Может, и это сгодится?
Клодилия бережно собрала шерстинки с пола. Если бы бастет случайно обронила ус или коготь… Принцесса предпочитала фантазиям действия.
Она пулей рванула в малую столовую, где лакеи как раз убирали остатки ужина, и испачкала руки медом, чтобы они были слегка липкими.
Затем она побежала обратно к кабинету Дракона. К счастью, женщина-бастет была все еще там и она была разгневанной.
– Почему нет? – с вызовом вопрошала она.
Неужели еще одна барышня, на которой он не хочет жениться? Мелькнула мысль у Дили, и она порадовалась, что амулет на шее надежно защищает ее мысли.
– Мы уже обсуждали это сотню раз. – Голос Дракона был уставшим, но спокойным. – Логово не продается.
– Но для народа бастет…
– Лучше выбрать другое место, которое символизировало бы их значимое положение в этом мире.
В этот момент Клодилия сочла нужным постучать.
– Милорд, – кивнула она.
– Ваше высочество. – Он галантно, хотя и с вызывающей поспешностью, подвел ее к бастет. – Разрешите вам представить предводительницу народа бастет Баю. Уважаемая Бая, это принцесса Клодилия, принцесса королевства Зирландия.
Девушки вежливо друг другу поклонились, хотя и без должного пиитета. Они уже встречались несколько раз и прежде еще ни разу не выразили никакого живого интереса друг к другу.
– Надеюсь, вы простите мне мое вторжение. – Принцесса тут же бросилась к Бае. Она вежливо опустила руку на ее пушистое плечо и заглянула в кошачьи глаза. Та не мигая продолжала пялиться на принцессу Клодилию. – У меня крайне безотлагательное дело к господину Дракону.
Рука переместилась едва заметно ниже.
Бая колебалась, но принцесса настойчиво уводила ее к выходу, подталкивая ладонью в спину.
– То, что вы задумали, – сказала Бая, посмотрев принцессе в глаза, – плохо закончится. Еще увидимся, – сказала она Дракону.
Женщина-кошка развернулась, кокетливо позвякивая маленькими колокольчиками, которыми была расшита ее одежда.
Бастеты всего мира любили все звенящее и шуршащее. А еще любили коробки и всяческие норы. В крайнем случае – дома на деревьях. Поэтому Клодилию очень удивил интерес Баи к Логову, которое даже в кошмарном сне нельзя было сравнить ни с коробкой, ни с корзиной на дереве.
Клодилия села в кресло напротив Дракона и незаметно отерла руку с шерстью о влажный платок.
– Чем могу быть вам полезен? – холодно осведомился Дракон, очевидно прикидывая, не променял ли он шило на мыло.
Принцесса задумчиво смотрела в точку над его ухом. Туда, где на картине желтый дракон резвился среди облаков. Может, то и была его утраченная невеста? Почему-то весь ее гнев на Дракона после слов Баи испарился.
– Интересно, что она имела в виду, когда сказала, что то, что я задумала, плохо закончится?
Дракон отмахнулся.
– Не берите в голову, ваше высочество. Бастетские пророчества имеют тенденцию быть трагическими и обобщенными. Мне она все время говорит, что я однажды упаду с обожженными крыльями. А моему другу, господину Фрему, она предрекла ужасные потери. Он и правда потерял отличного повара, который решил уйти на покой.
– То есть, ее пророчества сбываются?
– То есть, ее пророчества – весьма ловкая уловка, рассчитанная на простачков.
– И зачем ей понадобилось Логово? – поинтересовалась Дили.
– Подслушивать – плохое качество для принцессы, не так ли? – усмехнулся Дракон. Но улыбка его была не такой цветущей. Бая, очевидно, подточила коготки о его нервы.
– Принцессы или королевы? – насупилась Клодилия. – Это правда, что принц Честер собрался сделать мне предложение?
– Честное слово, он станет на редкость болтливым королем!
– А я его женой?! – Она встала, и Дракон тут же поднялся со своего кресла. – Вы же знаете, как мне неприятен этот человек!
– Тот, кто три года подряд завоевывал звание «Прекрасного принца» и собирается стать королем могущественной империи? – поинтересовался Дракон.
– Да провались они пропадом и звание, и империя!
– Разве не все девушки мечтают выйти замуж за прекрасного принца?
– О, у меня полно мечтаний! Например, избавиться от светской жизни и жить в лесу, как моя целительница Мораи. Или выйти замуж по любви!
– Вам не кажется, что ваши мечты противоречат друг другу? – сухо заметил Дракон.
Клодилия отмахнулась.
– Как-то оно да будет! Главное, что в моих мечтах нет места принцу Честеру.
– Сочувствую, – без капли сочувствия сказал Дракон.
– Как вы можете быть таким черствым? Разве вы всегда хотели управлять Логовом и быть запертым в этой каменной громаде?
– Нет, конечно, – улыбнулся тот. – Я тоже был юн, как вы сейчас. И у меня тоже были безумные фантазии, как и у вас.
– И что изменилось?
– Я повзрослел и принял свою судьбу. Поэтому же я не продам Логово Бае и ее племени безумных кошек. И именно поэтому вы выйдете замуж за Честера и станете прекрасной Лаэдрийской королевой.
– Только потому что вы повзрослели и изменили свой взгляд на жизнь, я должна покориться такой судьбе?
– Если бы вы прожили столько, сколько прожил я, – снисходительно начал Дракон, – то вы бы знали, что наши отдельные жизни не стоят ничего. Но стоят роли, позиции, которые мы занимаем. Не для нас самих, не для наших эгоистичных убеждений, а для других людей, для других живых существ, для мира во всем мире.
– Вы говорите точно как мой батюшка!
– Всегда считал короля Зирландии мудрым человеком, – склонил голову Дракон.
– Но я – сама по себе! Я не ассоциируюсь ни с чем. Я могу исчезнуть, и вряд ли хоть одна душа из высшего света поинтересуется, куда я запропастилась. Место лаэдрийской королевы может занять более подходящая особа!
– Поздно, ваше высочество. Теперь вы уже ассоциируетесь и с принцем Честером, и с Лаэдрией, и со статусом монархини.
– Я взбалмошная, я ходячее несчастье!
– Тем не менее все во дворце Зирландии любят вас. Хотя и считают, что вам пора повзрослеть.
– Мое поведение скандально! Знала бы лаэдрийская правящая династия, они бы ни за что не позволили своему отпрыску сделать мне предложение!
– Тогда я могу по-дружески посоветовать вам лучше скрывать свои проделки, потому что любой ваш проступок, любое, даже самое крошечное несоблюдение вами этикета, теперь будет рассматриваться так же строго, как и проступки королевы Лаэдрии. Теперь вы – одно из самых заметных лаэдрийских лиц. На вас пристально смотрят глаза всего мира. Поэтому будьте благоразумны.
– Но я не хочу… – прошептала Клодилия.
– Мы не выбираем место, место выбирает нас, – сказал Дракон, провожая принцессу к двери.
Глава 16. Эпистолярный роман с прекрасным принцем
Целых десять дней принцесса честно пыталась вести себя хорошо. И ей это даже начало удаваться лучше, чем когда-либо в ее жизни. Если не считать нескольких незапланированных эксцессов на уроках архиита и безнадежно испорченных отношений с Глобом Рукотворником.
Короче, до того злосчастного утреннего эпизода с одеждой (о котором мы расскажем позже) все, включая Бернис, считали принцессу исправившейся и покорившейся своей судьбе. Правда, Бернис узнала о хитрости Клодилии, когда у принцессы завязалась официальная переписка с принцем Честером.
По этикету перед тем, как спасать какую бы то ни было девицу, у храброго рыцаря с ней должен завязаться эпистолярный роман. То есть по переписке. И не такой, какой сочла бы нормальным сама принцесса Клодилия (она была бы не против, если бы Честер поинтересовался ее любимой книгой, ее взглядами на мир и на лучшую породу скакуна), а любовный. То есть, храбрый рыцарь должен был признаваться даме сердца в своих чувствах, а она неизменно отвечать ему взаимностью, да еще и плакаться о том, в какой беде она очутилась. Короче, на случай эпистолярной любви и лишенных романтики принцесс в Логове были заготовлены вполне конкретные шаблонные строки, которые следовало вплетать в письмо.
Это было очень кстати, поскольку принцесса Клодилия плакаться не умела. Но могла посетовать принцу Честеру на самого принца Честера. И в особенности на ту бездарную поэму, которую он ей прислал.
Роза вянет от мороза,
А фиалка от дождя.
Но мы вместе, но мы рядом,
Мисс Клодилия и я!
– Он только что понизил тебя в статусе до простой мисс, – заметила Бернис. Клодилия усмехнулась.
– Мадам Изысканная Словесность назвала это диминьютивизмом – изящным литературным преуменьшением.
– И ты собираешься ему ответить?
– А как же, – убежденно сказала Клодилия. – Что же изящно я могу приуменьшить в самом принце Честере? Как думаешь, я тоже должна написать ему стих?
– Роза вянет от мороза, Ну а я от вашей прозы? – нашлась Бернис.
– Помоги придумать что-то пооригинальнее! Эти стихи, возможно, войдут в копилку литературного наследия Лаэдрии.
– Ты не можешь говорить серьезно! – возмутилась Бернис. – Либо ты не та, за кого я тебя приняла, либо ты быстро отказалась от своего намерения.
– Да нет же! – Клодилия преградила подруге путь к двери. – Мне нужно, вести себя тише воды, ниже травы, чтобы провернуть мой план!
– План? – удивилась Бернис. – Какой план?
– Ну, я еще работаю над ним. – Клодилия указала на книгу преданий. – Эта книга оказалась потрясающим источником полезной информации. Я сверила кое-какие легенды по каталогам, кое о чем в этой книге только намекают… но я клянусь тебе, что я не сдалась! Я не должна привлекать к себе внимание. И я не могу себе позволить заработать наказание. Возможно, мне придется пропасть на денек, чтобы провернуть кое-какую аферу. Мне нужно будет похитить одну книгу с заклинаниями из Магического университета.
Глаза Бернис стали размером с небольшой файер-болл.
– И ты рискнешь пойти на это?!
– Мне есть ради чего рисковать, – сказала Клодилия.
Бернис решительно взяла в руки перо.
– Думаю, сойдет что-то более похожее на классику.
Прося у вечности награду,
Пылая гордостью в плену,
Шептать свече не перестану,
Что я Честера люблю!
– Потрясающе! – захлопала в ладоши Клодилия. – Как ловко у тебя получается рифмовать!
– Все, что нужно сделать, это представить, что написала бы одна из меланий.
– Ты можешь написать этот стих на листе? У меня почерк, что у однолапой курицы. Боюсь, как бы венценосные предки Честера не истребовали у Дракона для меня дополнительных уроков каллиграфии.
Бернис послушно вывела первую строчку.
– А зачем, собственно, ты собираешься отправиться в Магический университет?
– Видишь ли, заклятия и формулы, которые меня заинтересовали в книге преданий, конечно же, имеют под собой реальную основу. Я порылась в справочниках и нашла, где хранятся книги с рецептом этих чудес.
Несколько полезных заклятий я даже смогла найти в библиотеке Дракона. У него преступно пылится много древних книг. Хотя сами по себе те заклятия совершенно не разрушительны. Самые же интересные формулы таятся в Книге Годфрида.
Глаза Клодилии полыхали. Она лихорадочно кружила по комнате.
– Эта книга сама по себе легенда. Ты слышала когда-нибудь о Годфриде?
Бернис покачала головой.
– Немного. Пару побасенок, но ничего конкретного.
– Годфрид был демиургом, богом, который пришел в этот мир много тысячелетий назад. И делов он тут натворил столько, что до сих пор встречаются печальные последствия его божественного присутствия.
– И он был силен в заклятиях? – скептически поинтересовалась Бернис. – Да еще и обличил их в удобную форму, понятную не-магикам?
Принцесса рассмеялась.
– Если верить легендам, шалопай Годфрид любил раскрывать людям страшные заклинания. Для него сочинять их было также просто, как записать на слух музыкальный диктант для менестреля. Бог видел потоки энергии в воздухе, вещах и словах и умел их сплетать воедино, если его спросят, конечно.
Например, один купец попросил у него способ сделать свою корову фиолетовой. Какая нелепость, сказали его знакомые. Зачем оно тебе нужно? Удивлялись приближенные Годфрида. Но бог что-то пошептал, что-то повысчитывал и записал заклинание, которое превращало коров в фиолетовых. Купец, как оказалось, с помощью этого заклинания выиграл пари у своей жены. Но они после этого вместе не остались. И я не могу их в этом винить.
– Фиолетовые коровы? – прищурилась Бернис. – Ты же не собираешься делать коров фиолетовыми?
