Петр Альшевский "Кира"

Святые угодники, неужели деликатность

его понизить голос заставила – женщина пьет,

и кричать об этом недопустимо,

крикнул – и из приличного общества вон,

родители моего математика не на заводе,

мне кажется, по лимиту пахали,

благородное родство не от переливания

после бытовухи у него, я считаю,

в крови.

Выспрашивать о родителях час пока не настал,

я и он – нас двое

и я рада, что двое,

сейчас, о какая печаль,

я окажусь в одиночестве.

Он не курит, я курю, не возрастай для меня

его приковывающая меня

привлекательность,

я бы покурила пораньше,

в безоблачном блаженстве

мною пущен дымок.

У нас свидание,

никакое не конспиративное собрание нудных

большевиков,

о сексе я думаю неизменно,

секс с математиком, сколь бы кислым он ни был,

к гнусному настроению меня не приведет,

я постараюсь

и следующий заход у вас выйдет получше,

а завтра,

послезавтра,

да мы Богарта с Лорен Бэколл

затмим!

Богарт бухал по-черному,

пример, по здравому размышлению,

я неудачный,

в камуфляжной форме

я моего математика не представляю.

Неправда, представила я его,

он заброшен в тыл правительственных войск

Никарагуа,

спасает от изнасилования крестьянок и коз,

он мой математик,

мой герой,

забылась я, женщина, палец

дотлевшим окурком

до грубого междометия обожгла,

не сказать, что протрезвилась,

но возвратилась я к математику

без иллюзий,

способным на безумные по храбрости

поступки он являться для меня перестал,

а какие сигареты вы курите? —

спросил он у меня совершенно обыденно.

Несущественно, ему я сказала,

табак в них набит, и спасибо полям за табак.

Рыбные котлеты вашим запросам ответили,

подходящего измельчения фарш?

Он про котлеты расплывчато,

про рельеф аналитической функции

безотносительно них, кажется, пробурчал,

в узкопрофильную тематику

он все-таки скатывается,

между терминами

наподобие «линейности» или «октониона»

появляется пьяный мат,

закругляться с моим математиком

мне по ощущениям следует.

Мы созвонимся,

на той неделе увидимся,

за доставленное огорчение ты простишь меня,

я тебя,

скорость ветра мне бы на салфетке

для тебя записать, но я ее не измерила,

измеритель в сумочке не ногу,

с навязываемой мне математики

на измерения меня потянуло,

коньяк – не кулак, в начинающемся сказываться

подпитии сказала я в пустоту.

Ладонь математика на столе,

а передо мной башни,

винтажные пятиэтажные домики,

я, вам бы верить, спасусь,

обратно к математику не понесусь,

колоссальное предательство, да,

по отношению к себе, да,

я кого-то, похоже, смешу,

знание предмета от продолжительного

беззвучного смеха не ухудшается,

жизнь гораздо на превращения,

на выведения из тени задвигавшихся

истуканов из плоти и крови,

меня провожала морось, дальше ждет сушь,

чая я бы выпила с пастилой,

поспала бы очень-очень

крепко,

женщина, не смеющая уповать

на свою удачу – не я,

без злоупотреблений свободой у меня не обходится —

не взыщите,

у кого был роман с мужчиной по фамилии