Виктор Серов "За рекою кукушка. Стихи"

Я возразить хотел, но зверю я подобно,
Рычал, как будто был немым теперь,
И дар небес – летать – ему не отдал,
И указал рукой ему на дверь…

Но древний Дух, меня он не покинул —
Он, сбросив крылья, мною утром стал,
И дал обет испить со мной судьбину,
Чтоб без него я звёзды не познал…

    лангольеры* – пожиратели времени

Сон. На бранном поле

Мой сон:
Я в месте незнакомом,
Разлилось небо по земле,
И тело битое ознобом,
В сырой застыло тишине;

И не живой я, и не мёртвый —
А на засечном рубеже,
Моя потерянная рота,
Лежит под пеплом на меже;

И воют дикие собаки
По павшим воинам в бою,
А мне… не вспомнить даже драки,
Как будто не был я в строю.

Но обретая пульс сознанья,
Я тяжесть чувствовал в руке
И братья павшие вставали,
И взвился стяг невдалеке;

И меч в руке моей ожившей
Холодным блеском очи жёг —
Вскричал я страх переступившим:
«Не я ли вас не уберёг?!

Не спите – мы ещё живые,
Ещё не время пепел есть,
Сожжём тела в кострах немые,
Кто пал героем в битве здесь!»

И в бой мы шли, и песню пели,
И пел свинец, несущий смерть.
Земля вздымалась и горела,
Но мы поклялись страх презреть.

И верил я – на бранном поле,
Врагам не стану зло прощать:
Когда на бой идут герои,
То нужно только побеждать!

…И я проснулся. Вожделенный
Струился в окна тёплый свет.
Мне мнилось: «Всё же во Вселенной,
Как на земле, рассветов нет,

Туманов нет, и зим, и вёсен,
И нет ночных ревущих гроз…
Но мы в церквях защиты просим,
А в войнах пьём со смертью злость…»

Покровитель свечи

И не ветер слушать хочу
И не сов, что кошек пугают —
Я Луну в окно не пущу,
Пусть свеча танцует нагая.

Наказав метелям, их стынь
Разбросать на скаты речные,
Намечтаю звёздную быль
И миры, невхожие ныне.

Приглашу на чай домовых
С околотка жжёного тленом,
Принесу дровец смоляных,
Кину в топку пару поленьев,

И наследный чайник «седой»
Напою студёной водицей,
Пусть гудит огонь озорной,
А плита ему станет жрицей.

Будут разум сонный пленять
Очага хранителей речи,
Будет свет свечи танцевать,
И ласкать нам очи и плечи;

А когда вода забурлит
На плите в наследной латуни,
Позову я чай всех испить,
Что мне друг привёз из Батуми…

Когда утро в окна войдёт,
Разойдутся добрые гости,
И февральский ветер начнёт
Задувать под крышу от злости —

Я ж не слушал песни его
И метели танец не видел,
Только что мне с ветра того,
Если я свечи покровитель.

На грани сна

Словно совьи глаза,
свет фонарный в окне мерцает —
ночь со мною стихи читает
на границе у сна.

Знаю, строфы мои,
но из прошлого вьётся строчка,
словно образ был дан в рассрочку,
чтоб меня опоить.

Силуэты дворцов
и ажурных мостов горбатых,
а видения, словно вата —
я копил их для сов.

Где-то конь вороной,
встретив призрак, в галопе бьётся…
и внезапно строка свернётся,
предо мною стеной.

…Размыкаю глаза —
серый сумрак рассвет пророчит, —
стих последний порваться хочет,
сон в окно унося.

Спросило небо…

Спросило небо:
– Ты летал?
– Летал. – ответил я. – Не важно…
Орлом всесильным я не стал,
И не был соколом отважным;

Взлетал… Ты знаешь, что без крыл
Лететь живому невозможно,
Но я «на грани» жизни был,
А там, ты знаешь…
– Всё возможно.

– В твоих объятьях темнота, —
Продолжил я ответ свой небу. —
Земная жизнь – не суета,
А умирать не тянут жребий…

Зачем? Вот, ангелы твои,
Они и с крыльями – но живы?
Когда отец их сотворил,
В них было больше перспективы…

Летают птицы (но не мы)
И те, кто жизнь прожил земную,
Но не уснул на грани тьмы,
И людям зло не вылил всуе.

С тобой мы встретимся потом,
Когда Сварог вернёт мне крылья.
Но прежде дел не счесть в земном
Быту, где дни, как диафильмы.

Вздохнуло небо:
– Как сказать… —
Закрапал редкий дождь солёный. —
Мне трудно ангелов считать,
Но хуже крылья рвать крещёным…

По небу прокатилась дрожь,
И вечер весь, и ночь, и после
Не прекращался нудный дождь —
Как будто лично мне был послан…

О нужде и морали