Они поднимаются по лестнице и выходят на дорогу. Седой направляется к машине. Брюнет семенит за ним.
– Думаю, наш старичок далеко уйти не мог. Наверняка где-то здесь поблизости прячется. Пойдём, поищем бродягу, – угрюмо бурчит Седой.
– Зачем, босс? Жив, и слава Богу. Пусть гуляет на здоровье. Может ночная прохлада остудит его воспалённую голову, и мозги на место встанут.
Седой резко оборачивается к Брюнету и тычет указательным пальцем ему в грудь.
– Послушай. Этот мужик – самоубийца. А эти люди, как правило, не в своём уме. Он может оказаться дегенератом, убийцей, извращенцем. Кем угодно. И он может быть опасен для нормальных людей. Это понятно?
– Понятно, Босс. Социально опасен. Что ж тут непонятного?
– И ты должен его обязательно найти. Понятно?
– Найдём. Думаю, не многие гуляют босиком по городским лужам.
– Правильно. А вот это важная деталь для поиска. И зафиксируй это, как молитву.
Брюнет смотрит на ботинок в пакете, словно речь идёт о ботинке и виновато опускает голову.
– Хорошая кожа. Не бедный видно старичок.
Они садятся в машину. Брюнет поворачивает ключ зажигания. Машина не заводится. Он снова пытается её завести.
– Этого ещё не хватало! Все это дерьмо из-за влаги. Полгода всё в тумане. И самоубийцы эти, как кузнечики прыгают. То с крыши, кто с моста. И аварии на дорогах. Я вот каждый день смотрю новости и складывается такое ощущение, что мы все потихоньку сходим с ума. – тараторит Брюнет.
– Не волнуйся, если ты сойдёшь с ума – ты об этом никогда не узнаешь. Нервы, – вот причина всех проблем, – философски замечает Седой. – Нужно держать себя в руках. В такое время, нервы – это самое важное.
– Так точно, очень точно, шеф. – радостно декламирует молодой.
Седой, хитро улыбаясь, заглядывает в глаза молодого. Брюнет мгновенно перестаёт улыбаться и пытается изобразить серьёзное выражение лица. Брюнет нажимает на педаль, машина разворачивается и плавно исчезает в тёмном провале переулка.
Когда сбывается мечта – приключения только начинаются.
Старик и девочка бредут по изогнутой улице. Она на два шага впереди. Он – плетётся сзади. У неё лёгкая, немного пружинистая походка. Она постоянно вертит головой по сторонам, контролируя всё, что происходит вокруг. Он же ступает с осторожностью, уставясь в тротуар, боясь наступить босыми ногами на что-то острое. Они проходят мимо пустых столиков летней террасы под обмокшими тентами. Возле бара они сталкиваются с кучкой дымящих и гогочущих подростков. Осторожно обходят их, стараясь не столкнуться и не привлекать внимания. Свет и музыка из окон бара падает на мокрый асфальт тротуара, разливаясь по разноцветным лужам.
– Куда ты меня ведёшь? – смахивая морось с лица, ворчит старик.
– Потерпи. Осталось немного, – не терпящим возражений голосом добавляет она, – Что ты такой нетерпеливый?!
– А чей это дом? – недоверчиво спрашивает Старик. Может ты объяснишь всё-таки.
Девочка оборачивается, смотрит на старика и тихо смеётся.
– Это не дом. Это обычный подвал. Пошли, не бойся. Я тебя не съем.
– Ну, я так, чисто из любопытства. А что в этом подвале, делаешь ты?
– Я? – смеётся она. Я там живу.
– А там есть кто-то ещё? – пристаёт к ней старик с расспросами.
– Нет. Это место знаю только я. Я его случайно обнаружила. Проследила за одним рабочим этого дома. Но сейчас сюда уже никто не приходит.
Старик берет девочку за руку, останавливается и опускается на корточки.
– У тебя нет дома? Что случилось? Может, расскажешь? Тебя же, наверное, ищут по всему городу. Может, пойдём в полицию?
Девочка снова смеётся.
– Раз я живу там, значит, другого дома у меня нет. Мог бы и догадаться.
– Ну, это я понял, то есть не совсем. И давно ты там живёшь?
– Что же ты такой любопытный. Пошли. Это не интересная история.
Мужчина встаёт и следует за девочкой.
– А родители у тебя есть? – осторожно пытается начать разговор старик.
Девочка резко вырывает руку и с раздражением выпаливает.
– Ты что, тупой что ли? Если я живу в подвале, значит, у меня нет дома. Если нет дома, значит, и родителей у меня тоже нет. Ты, что совсем, что ли?
Говоря это, она крутит пальцем у виска, пинает бумажную коробку и отворачивается.
– Ну, прости. Я не хотел тебя обидеть.
Девочка оборачивается.
– Я сбежала из приюта.
– Зачем? Там же наверняка было лучше, чем на улице? Ничего не понимаю – недоумевает старик.
– Вот привязался. Не нравится – найди что-нибудь получше.
– Прости. – виновато оправдывается он. Просто мы немного поговорили, и кое-что узнали друг о друге. Познакомилось, что – ли. Ну и многое стало ясно.
Она останавливается и, глядя в его глаза, резко бросает.
– Подозрительный ты какой-то. А я и не обижаюсь. А если ты попробуешь меня обидеть – у меня есть нож. Понял?
Старик чешет щетину и изумлённо смотрит на девочку и, поднимая руки вверх, словно сдаётся в плен, замирает.
– Понял. Больше вопросов задавать не буду.
Вдруг прямо передними вспыхивают фары автомобиля с синей мигалкой. Старик испуганно смотрит по сторонам.
– Патруль! Что будем делать? – медленно по слогам чеканит Старик.
– Спокойно. Возьми меня на руки. Быстрее. И спрячь свои ноги за эту коробку. А то они мигом тебя раскусят. Нормальные люди босиком по ночам не ходят.
Девочка протягивает к нему руки. Старик бережно берет её на руки и скрывает ноги за коробкой. Она крепко обнимает его за шею одной рукой и плавно жестикулирует другой, словно находится в радостном беспечном расположении духа.
Машина притормаживает и медленно проезжает мимо них. За стеклом серьёзное и угрюмое лицо Брюнета. Он опускает глаза и оглядывает парочку с головы до ног. Девочка беспечно размахивает рукой, изображая актрису на сцене. Он качает девочку на руках, слегка приседая и пританцовывая. Перед ногами Старика стоит картонная коробка, которая скрывает его голые ноги.
Брюнет нажимает газ, и машина теряется на светофоре. Старик переводит дух и опускает девочку на асфальт.
– Да. Это было круто. Я даже сама напугалась. – звонко смеётся она и её смех эхом разносится двору.
– Вообще-то ты молодец, – облегчённо скрипит Старик и протягивает ей свою ладонь. Ты сообразительная. Я бы не смог так быстро придумать такой спектакль.
Девочка, словно в знак примирения хлопает по его грязной руке своей маленькой ладошкой три раза.
– Жизнь заставит. А как тебя зовут – то? – спрашивает она.
– Александр.
– А я буду Вероника.
Старик протягивает ей грязную руку. Вероника протягивает свою. Они хлопают по ладошкам.
– Пошли скорее. Осталось совсем чуточку.
Две фигуры, взявшись за руки, двигаются дальше.
– А у тебя есть дом? – спрашивает Вероника после недолгого молчания.
– Теперь уже, кажется, нет, – отвечает он. Я не знаю.
– Ну, ты даёшь, старик. А где же ты жил- то все это время?
Старик смотрит на неё с улыбкой и усмехается.
– В богадельне.
Вероника прислушивается, будто впервые слышит это слово.
– Где? А что это такое?
– Ну, в общем, – подбирает он слова, – это тоже самое, что и твой приют. Только для стариков, вроде меня.
– А что у старичков тоже бывают приюты! Я не знала. Там, наверняка, тоже противно.
– Бывает.
– А пряники по вечерам дают?
– Да нет. Я не люблю пряники.
Они подходят к высокому зданию, закрытому строительными лесами. Девочка пригибается и исчезает под плёнкой накрывающей строительные леса. Мужчина ныряет за ней. Они проходят вдоль дома. Девочка открывает дверь, и они оказываются в полутемном коридоре.
Вероника подходит к железной двери, пред которой навалены строительные отходы, роется в кирпичах и вытаскивает оттуда отвёртку. Вставляет её в щель и через секунду дверь со скрипом открывается.
– Заходи.
Старик несколько секунд раздумывает и делает шаг в темноту. Они спускаются на один лестничный пролёт и входят в подвал. Вероника осторожно поворачивает лампочку.
Вспыхивает свет. Старик щурится и закрывает лицо рукой. Пространство подвала разрезают серые бетонные блоки и крашеные трубы. На земляном полу беспорядочно валяется обломки старой мебели, пустые банки из под пива, бутылки, рваная обувь, виниловые пластинки и глянцевые журналы. На стенах висят обрывки постеров.
– Ну, что? Нравится мой подвал? Добро пожаловать. – спрашивает Вероника.
– Здесь, кажется, живёт кто-то ещё?– спрашивает Александр и с любопытством осматривается.
– Сейчас никто. Но раньше здесь разные люди жили. Толи строители, толи бомжи. Но ты не волнуйся, здесь тебя никто не найдёт.
– Ты думаешь?
– Точно. Я уже долго живу здесь одна. Давно никто не приходил.
Александр поднимает с земли и разглядывает рваную книгу.
– Ну, тогда это то, что мне нужно.
Он устало выдыхает, вешает плащ на трубу и осторожно садится на деревянный стул.
– А, может быть, ты все забыл? Я слышала, бывают такие случаи, когда старики все забывают и пропадают? Ну, у них болезнь такая – всё забывать.
– Нет. Я просто спрыгнул в воду и не хочу ничего вспоминать. Да и нечего.
– С такой высоты – я бы не решилась. А почему ты сбежал из этого своей как её, ну приюта?
– Хорошие девочки не должны быть такими любопытными.
– А я плохая. Хорошие люди в подвалах не живут. А теперь приступим к делу.
Вероника ходит по подвалу с серьёзным задумчивым видом. Снимает куртку и вешает её на гвоздь.
– Для начала тебе нужно изменить внешность. Подстричь свои лохмотья и отмыться.
Александр вопросительно смотрит на Веронику.
– Здесь, что и вода есть? Да это лучшие апартаменты в моей жизни.
