Александра Салиева "Цвет греха. Чёрный"

И пойду!

Или нет.

Он же до сих пор не пропускает!

А раз так…

– Хорошо, – вынужденно примиряюсь с ситуацией.

Временно!

Пригрозила бы, что буду звать на помощь и кричать, чтоб он не проявлял такое странное упорство, а просто-напросто отстал от меня, но это же всё равно не поможет, всем нутром чую.

Вот и капитулирую…

Глава 3

Асия

Внутри суперкара… просто блаженство.

Благодаря кондиционеру и мягкой коже сиденья, которая, кажется, не просто поддерживает, а фактически обнимает, стоит мне усесться в пассажирское кресло.

Чем только не отвлечёшь себя и свою психику, чтобы не думать о том, как быстро машина под чужим управлением набирает скорость, а смелости пребывать наедине с этим человеком у меня так и не прибавляется. Тем более что названный мной адрес банально игнорируется. Мы едем в совершенно другую сторону.

– Я в самом деле опаздываю, – напоминаю ему.

– Куда? – отзывается невозмутимо.

Выдыхаю. Коротко. Зло.

Какое ему дело?

– На работу, – цежу сквозь зубы.

Предел моей вежливости опять заканчивается.

– Ты сейчас о той полуночной забегаловке на набережной? – заинтересованно проговаривает он.

И откуда только знает?

Ах да. Вероятно, директор просветил его и на этот счёт, не только по поводу инцидента с Кааном Дикменом. Явно же подготовленные к моему допросу пришли в кабинет, тут и гадать не обязательно. Наверняка о моей подработке вне школы есть информация в личном деле. Случалось, я отпрашивалась с последних уроков ради того, чтобы не потерять то место. Там довольно неплохо платят. Наличными. Сразу по окончании смены. И никогда не задают неудобных вопросов.

– Именно о ней, – сознаюсь.

Мужские губы трогает лёгкая полуулыбка. Вот только никакой мягкости чертам она не придаёт.

– Ты там больше не работаешь.

Вероятно, у меня реально начинаются проблемы со слухом и восприятием.

Или же…

– Как это? – непонимающе таращусь на него.

Это что, шутка такая?

Неудачная.

– Вот так. Не работаешь. И всё.

Ага. Простой такой. Как один куруш[3 - Куруш – дешёвая монета из сплава меди и цинка.].

Издевается, что ли!

– С чего бы это вдруг?

– Эта работа тебе не подходит.

Ну, точно издевается!

– А какая, по-вашему, мне тогда подходит? – язвлю с расстройства.

– Ты должна учиться. Сдать экзамены. Потом посмотрим.

Должна…

Учиться.

Сдать экзамены.

Потом…

Чего?!

– Посмотрим? И куда, позвольте узнать, смотреть будем? – начинаю злиться уже в открытую. – А главное, кто это – мы?

Он… молчит. По этому поводу. Зато о другом заговаривает.

И вот… лучше бы он и дальше молчал!

– Давай-ка мы с тобой начнём всё-таки иначе, – выдыхает и морщится почему-то с усталостью. – С самого начала, – поворачивает руль, перестраивая машину на соседнюю полосу, снижая скорость. – Поскольку твоя мать, мы оба это знаем, чаще всего не в состоянии позаботиться даже о себе самой, с сегодняшнего дня ты под моей ответственностью, Асия, – ничуть не церемонится. – Директор твоей школы посодействовал. Меня назначили твоим временным опекуном, поскольку я являюсь твоим отчимом и, соответственно, ближайшим родственником после твоей матери, других всё равно нет, насколько я понял, – сбрасывает скорость ещё ниже и тянется к верхнему бардачку, щёлкает кнопкой, достаёт оттуда какую-то бумагу, которую тут же протягивает мне. – Только на этом условии старший комиссар позволил ограничиться самым элементарным допросом и тебя не забрали в полицейский участок. За пределы города пока выезжать нельзя. По крайней мере, пока не будет закрыт вопрос с Кааном Дикменом. В наших общих с тобой интересах, чтобы это не заняло много времени. Будешь вести себя хорошо, постараешься не посещать сомнительные заведения и не попадать в сомнительные ситуации – всё закончится быстрее, – замолкает, но ненадолго, а завершает уже с лёгкой, непонятно с чего вдруг довольной полуулыбкой: – И да, можешь обращаться ко мне на ты, как с самого начала, не обязательно притворяться, что в тебе вдруг просыпается уважение.

Да, у меня, определённо, проблемы с восприятием.

И слухом!

С логикой тоже.

Иначе почему никак не усваивается?!

Не верю…

Да и как в такое поверишь?!

Хотя нечто последовательное спустя несколько секунд прокрутки на повторе его речи в памяти я всё же осознаю:

– Так вот чем вы там с господином Кайя были так заняты такую прорву времени, – протягиваю, некрасиво присвистнув, не до скромности девчачьей и благопристойности мне сейчас.

Шесть часов же!

– Прорву? – переспрашивает… Адем.

Даже после его прямой просьбы просто «Адем» даже в моей голове звучит… странно. Почти непристойно. Неуместно. Будто я что-то постыдное и развратное произносить собираюсь, а не обычное мужское имя.

– Шесть часов, – напоминаю, в итоге предпочтя вообще не обращаться к нему как-либо, ведь так намного проще, не придётся париться по пустякам. – Сказал, скоро буду. И я ждала этого «скоро» шесть часов. Разве это не прорва времени? Почти целый день, – не собираюсь ставить в упрёк, конечно же, просто развёрнуто поясняю, раз уж сам спрашивает. – Если честно, думала, ты не приедешь.

И лучше бы так и было!

Отворачиваюсь к окну. Задумываюсь о своих же словах.

Зачем последнее ему высказываю?

Очень жалко звучит…

От самой себя противно становится.

Подумает ещё, что без него обойтись не смогла бы!

А я смогла бы, да…

Ещё сама не знаю, как именно, правда.

Но обязательно придумаю!

Зависеть от незнакомого мужика, увольте…

Пусть и на короткий срок.

– Не стоило сомневаться. Я всегда держу своё слово. Учти это на будущее, кстати, – как нечто самой собой разумеющееся произносит бывший муж моей матери. – Дорога из Мюнхена заняла некоторое время, – по-своему соглашается со мной, а у меня, похоже, челюсть в который раз за вечер отвисает от такого откровения. – К тому же пришлось купить дом.

И отвисает ещё больше!

Он приехал из-за границы. Сюда.

И купил дом…

Серьёзно?

А ещё оформил на меня опеку.

И всё это за каких-то шесть часов!

– Дом? – переспрашиваю, развернувшись к нему. – Зачем тебе тут дом? Ты разве не живёшь в другой стране?

– Теперь нет, – отзывается муж моей матери. – И ты тоже.

Пределы моего удивления… запредельные!

– Я и так не жила никогда в другой стране, – мямлю ошарашенно за неимением более разумной мысли.

– Теперь ты тоже живёшь в этом же доме, – снисходительно поправляет меня мужчина.

– Кто? – переспрашиваю шокированно. – Я?

Он… молчит.

Нагло!

Лишь ухмыляется каким-то своим мыслям, беззаботно пожав плечами, будто в этом и нет ничего такого, а мой вопрос и вовсе полнейшая глупость. С учётом того, что теперь он мой опекун, вполне может быть. Если судить с его точки зрения.

Но у меня и своя имеется!

– Нет. Так не пойдёт, – возражаю со всей возможной категоричностью. – У меня свой собственный угол есть, в котором я живу. Я не буду переезжать. Ни за что!

Всё происходящее напоминает какую-то наспех сляпанную сказку. Совершенно неправдоподобную. Кошмарную.

– У тебя нет выбора. Я твой новый опекун, если вдруг забыла, – напоминает о том, что и меня заставляет страдать. – Я решаю. Не ты, – добавляет уже сурово.

Вот же…

Засада!

Мне, определённо, требуется какое-то время, чтобы всё это переварить. Жаль, так и не переваривается.

А раз так…

– Ладно, допустим, – делаю вид, будто сдаю свои позиции, всё-таки в его словах имеется определённая правота, а я не баран, который бестолково упирается рогами в новые ворота. – И что я там буду делать? В этом твоём доме? Какой тебе с этого толк? Ты же меня совсем не знаешь. Вдруг я тебя обворую? Я же теперь из-за тебя безработная, никаких других доходов нет и не предвидится, – ехидничаю. – Или же опозорю тебя на всю округу? Или что похуже. Мало ли, какие у меня ещё скрытые «достоинства» имеются, – привожу, как по мне, довольно веские доводы.

Но на его губах лишь расцветает очередная усмешка.

– Если тебе так нужна работа, будешь убирать дом. На совесть. Там полно дел. Тогда и на всякие глупости времени не останется. Исключительно на посещение школы и подготовку к экзаменам, – флегматично выдаёт мужчина всё с той же усмешкой. – Заодно отработаешь всё то, что я для тебя сделал. И сделаю.

Звучит почти как угроза…