– Отлично, тогда еще эти туфельки, эту манишку, эту курточку и вот это белье, а нет, еще вот это платьице. И все за один золотой, ведь только сегодня и только сейчас, у вас на все это скидка, – игриво проговорила Бела и подмигнула продавщице.
Вэлл замерла, ей в руки только что бросили атласное белоснежное платье, все расшитое голубыми нитями, составляющими цветочные узоры, белоснежную манишку, длинный кожаный плащ с меховым капюшоном, наверх положили белье в количестве двух комплектов, а к ногам приставили высокие белоснежные сапоги и все это со словами благодарности и безоговорочной капитуляции, перед неотразимым обаянием продавщицы. На все протесты несчастной девушки, Бела показывала на следующий комплект гардероба и спрашивала: – Еще и это входит в скидку, на – здесь и сейчас? Нет? Простите.
Когда продавщица закрыла глаза, готовая уже на все, Бела спросила: – Так, где мы можем переодеться? Нужно же все это еще и примерить, вдруг размерчик не подойдет.
Продавщица от такой наглости вытаращила глаза и поспешила вытолкать таких словоохотливых покупательниц за двери: – Все подойдет, если не подойдет, вернете завтра, а сегодня мы уже закрыты.
Стоя у дверей маленького магазинчика Бела и Вэлл хохотали над тем, как они умудрились купить так много, практически за бесценок.
– Я так не смогу никогда, – пытаясь совладать с собственным голосом, пролепетала Вэлл.
– Вот проучишься в столице еще месяц, и натаскаем, будешь сама так поступать. Тут ведь главное не смущаться, не бояться, и правильно выбирать. Тебе хоть все понравилось?
– Да, все такое красивое, – улыбалась Вэлл, еще не веря в то, что они столько купили за такую смешную цену.
– Пошли, девушка высший элементатель, – помогая ей все расфасовать по пакетам, говорила Бела. – Нужно найти наших мальчиков, что-то они долго.
– Ой, у Нерена нет же денег, – спохватилась Вэлл.
– Ничего, с ним Бин, значит можно быть спокойными. А, вот и они, – указала на молодых людей Бела. Из второй двери магазина выходили Бин и Нерен, нагруженные пакетами и довольные.
Вэлл бросилась к Нерену: – А чем заплатил?
– Бин одолжил, все хорошо, я потом отдам, – успокоил ее Нерен, показывая два набитых до отказа пакета с одеждой.
– Я сейчас отдам. Нехорошо брать в долг, – доставая из карманчика на поясе золотой и протягивая его молодому русалу быстренько сказала Вэлл. Но Бин сжал ее пальчики в кулак своими и строго прорычал: – Не показывай никому свои деньги. А это, – молодой человек показал на пакеты, которые держал Нерен, – будет моим подарком своему новому другу. У меня хорошее денежное довольствие, так что другу я могу помочь.
– Ну, если всё решили, то пошли в трактир там и переоденем наших новоселов и покушаем вкусно. Плачу, я, у меня тоже хватает довольствия, – перехватывая за талию Вэлл, почти кричала от счастья ведьмочка.
Неожиданная встреча
Я, Дириш Радос, должен рассказать о том, как впервые увидел ее…
Впервые о севере заговорили у меня дома, когда слегла мама. Помню длинные серебреные волосы, всегда полные слез глаза и красивые изящные пальчики, тонкие запястья. Кажется, что сильнее сожми ее тонкую ладонь, и она сломается. Помню глаза отца, когда он понял, что больше не будет ласковых рук у него на шее и не будет белоснежных пирожков. Уж как матушка делала эти пирожки, ума не приложу, но всегда из горячей печи она доставала белоснежные пирожки с мясом, грибами. И они были вкусными. До сих пор хочу еще раз их попробовать, почувствовать их запах, запах теста и магии. Это тогда я, будучи ребенком этого не понимал, а сейчас прожив двадцать лет без ее теплых рук, могу сказать: хочу все вернуть. Тогда отец сломался, плакал несколько дней, не замечая ничего вокруг себя, и потом ушел в лес. Я сын оборотня и снежной девы, не волк и не ледяной сын севера, я тот, кто так и не смог превратиться в волка, но стал магом, благодаря своей матери, которая в последний миг своей жизни передала мне и свою магию, и длинную жизнь стражей севера, вырастив у меня на груди ледяной цветок.
В первый же год, когда открылась академия, я стал здесь студентом, а когда показал свои силы, меня не только стали учить их приручать, но и учили быть магом универсалом. Ледяная магия мне не подчинилась, а вот магия ветра, воды и артефактология, с этим я справлялся на высшем уровне. Через год после окончания академии, я вернулся домой, но нашел лишь погасший очаг и брошенный огород. Отца я больше не видел, и единственное что придумал – вернуться в академию. Ректор как раз хотел открыть факультет магии артефактов, а я пришелся ему по душе. С тех пор остался учить молодые дарования работе с артефактами и отрабатывать с боевыми магами их магию, а так как я маг универсал, то со мной тяжело спорить, еще никто не спорил, лишь соглашались. На отработки, на факультативы и вообще как могли исправлялись, а я старался чтобы жизнь молодых дарований не казалась маслом, ну или медом, уж как кому нравится.
Один раз в неделю, каждый преподаватель стоит в вечернем дозоре и внимательным взглядом отслеживает тех, кто вернулся из города в том виде, когда можно уже давать дополнительные задания по этикету. Есть у нас одна дама, госпожа Сицилия Скрескал назначена самим королем, ну он спонсирует академию, так что отказаться никак не могли, так вот она и ведет этот самый этикет. Ей работать тоже надо, ну и сплетни по академии, да что тут говорить по всей империи собирать, а чтобы ей было не скучно, мы и стараемся ее загрузить факультативами, чтобы нам на мозги не капала. А так она ничего: ведьма с маленьким количеством сил, но огромным самомнением.
Сегодня моя очередь стоять на страже, потому все решили стать трезвыми, даже если идти молодые дарования не могут, но выпрямились и идут как по струночке, головки держат пряменько, спинки тоже, ручки прижали к туловищу и боятся лишний разок головой качнуть, чтобы не упасть. Но мне-то это можете не показывать, мои вы хорошие – я ведь сразу вижу, кто уже готов отправиться на недельный факультатив по этикету. А то ведь госпожа Сицилия Скрескал мне уже весь мозг вынесла слухами о новой любви короля. Вот мне это надо?
***
Высокий молодой мужчина в черном плаще и с капюшоном на голове, стоял, прислонившись к косяку широкой двери и сложив руки на груди, внимательно наблюдая за студентами. Мимо него плавно проходили студенты, сегодня искавшие приключений в городе. Кому-то он указывал на непотребный вид, кому-то предлагал сходить в лазарет и выпить противопохмельное средство, но все, кому были сделаны замечания, опустив головы и понимая, что им предстоит отработка, заходили в академию, в душе проклиная свою судьбу. Они напрочь забыли о том кто сегодня в «карауле», а ведь все знают, что если в дверях стоит господин Радос – жди беды.
Вэлл шла рядом с Белой и хохотала над шутками Бина, а русал пытался не только рассмешить девушек, но еще и понравиться молодой ведьме. В его жизни впервые на него обратила внимание девушка и неважно, что у них магии не схожи, ему нравится ее непосредственность, ее серьезность. Ее манера речи не оставляла ему никаких иллюзий, что перед ним сильная личность, но когда она улыбалась, он готов был обо всем забыть и идти за ней хоть на край света. Правда, его смущали ее взгляды, которые она бросала иногда на идущего рядом с Эллой Нерена, но тот видел лишь ледяную деву, потому у Белы не было никаких шансов, и он мог спокойно продолжать наслаждаться обществом красавицы ведьмы, надеясь когда-нибудь в будущем на взаимность.
Нерен нес в руках сразу два пакета с одеждой, но его ничуть не смущало это, ведь он рядом с Вэлл, слышит ее смех и видит ее радостные глаза. И ее волнение, отстал ли он, устал ли он – заставляли могучее сердце биться сильнее, заставляли ноги бежать быстрее, а в душе у него порхали бабочки. И что, что бабочки, главное ведь они порхали.
Они шли последними, за ними привратник закрыл ворота, пожелав им спокойной ночи, и отправился в свою избушку, стоящую недалеко, шаркая старческими ногами и вспоминая свою молодость.
Господин Радос уже собирался вернуться в академию и последним взглядом осмотрел вверенную ему территорию. Все хорошо, лишь последняя четверка студентов двигается по лунной дорожке и среди них идет девушка… Хрупкая, стройная, в белоснежном платье, в белоснежном плаще с меховой опушкой и ее кожа.. Она светилась под лунным светом, искрила, будто на землю сошла сама богиня Сатори.
«Ледяная дева? О ней говорит ректор, о ней шумит вся академия. Наконец встретились» – ахнул Дириш Радос. – «Богиня милосердна ко мне», – да, слухами полнится вся академия, он тоже уже слышал, что на боевой факультет поступила ледяная дева, но пока не довелось ее увидеть. И вот она перед ним – живая и красивая…
А Вэлл шла по дорожке, глядя в счастливые глаза Нерена, смеясь над шутками Бина и пытаясь не дать упасть Беле, которая от смеха хваталась за живот, прося ее пощадить. Впереди маячил силуэт высокого мужчины, который в темноте кутался в плащ и выглядел как приведение: – Кто это?
– О, наша достопримечательность, господин Радос и твой профессор по артефактологии, а также он работает с боевыми магами, – стараясь унять смех, ответила Бела.
– А почему достопримечательность? – не удержалась Вэлл и тут же получила ответ, только уже от профессора, стоящего в тени здания.
– Потому что сегодня моя очередь приветствовать студентов, возвращающихся из города и заодно проверять их на наличие выпитого алкоголя, чтобы их молодые и такие неустойчивые молодые умы не дай боги не претерпели изменений.
– Простите господин Радос, Элла не хотела вас обидеть, мы сегодня сходили за одеждой и посидели в трактире, но поверьте, мы трезвы как стеклышко, – отрапортовала Бела, стреляя глазками в тень, или в профессора, который так и остался в тени, не пытаясь из нее выйти.
Бин тоже решил, что лучше ответить, чем промолчать: – Мы не пили, лишь показывали город новеньким.
– Вы последние и я должен закрыть главный вход, увидимся завтра, студенты, – и темная тень двинулась к ним, загораживая свет от висевшего над дверью фонаря и не давая рассмотреть стоящего перед Вэлл мужчину.
Четверка запоздавших студентов бросилась к двери и исчезла в недрах академии, оставляя позади профессора, который улыбнулся прыти молодых дарований и усмехнулся, снимая с головы капюшон, открывая звездам короткие светлые волосы и серые глаза, которые светились счастьем.
– Кто это? Такой страшный, – спросила шепотом Вэлл, входя в свою комнату.
– Он красивый и завтра ты в этом убедишься, – заламывая руки, простонала ведьма и слащаво улыбнулась. – Какой же он хорошенький.
– Ну, профессор Васкар, тоже красивый.
– Наг? Он красивый, пока свою истинную пару не найдет, потом будет очаровашка, но только не для всех, – скривилась Бела.
– Ты столько знаешь, – Вэлл опустилась на кровать и рассматривала стоящую перед ней девушку. Длинные черные волосы заплела в косу, и теперь теребит ее кончик, карими глазами в которых отражается огонек свечи, наблюдает за ней, кожа будто ее солнце поцеловало, тонкие черты лица, красивые губы, будто кто их очертил, так ярко выдержан контур. А Бела рассматривала сидящую перед ней Вэлл. Короткие серебреные волосы, еле покрывают маленькие ушки, носик пуговкой и пухлые розовые губки, щечки будто кукольные, а вот с глазами беда, там туман, который поднимается над водой, покрывая все пространство вокруг и не давай обзора. Красивая, но такая наивная. Обмануть ее сможет любой, и как она будет учиться на боевом факультете?
– А вот профессор Радос, его еще не раскусила ни одна студентка, – со вздохом ответила Бела. – Он загадка для всех. Универсал, владеет и магией ветра и магией воды, а уж артефактами так вдарит, что мало не покажется. И в этот момент ему всё простят, потому что он очаровашка. Я готова даже в лазарете с недельку полежать, лишь бы он на меня взглянул только.
– Не понимаю я тебя, на тебя же Бин смотрит, глаз не отрывая, а ты за профессором готова бежать.
– Ты высший элементатель, тебя растили в строгой изоляции, ты кроме своего Нерена и не видела ничего, – Бела наклонилась над Вэлл. – Слушай, может ты ему уже жена, что никого вокруг себя и не видишь?
Вэлл вспыхнула, обхватывая себя за щеки: – Нет. Что ты, я ни с одним мужчиной еще не была.
– Девственница, которая влюблена заочно в своего друга, – Бела выпрямилась. – Скучная ты.
– Это почему? – распахнула глаза Вэлл.
– Жизнь одна, ты должна все попробовать, влюбиться так, чтобы не спать по ночам, чтобы звезды в крапинку и чтобы при виде любимого – забыть, как дышать. А ты? Смотришь на Нерена так, будто ему уже отдала свой ледяной цветок, – Бела покачала головой и двинулась на выход.
– Я не отдавала, – тихо ахнула Вэлл и опустила взгляд.
– Но думала ведь! – развернулась к ней Белла.
– Думала, это правда, – шептала Вэлл, соглашаясь с подругой. – Он помог мне сюда прийти, всегда мне помогал, я не должна быть так неблагодарна.
– Благодарность – это не любовь, – Бела села рядом. – Пойми же ты, любовь – это другое. Твоя матушка была благодарна твоему отцу, потому ты и родилась, но почему она умерла? Ты думала об этом? Может потому что если бы она любила, она бы прожила свою долгую жизнь совсем не так. Но ведь твоему отцу она так и не отдала свой цветок? Или отдала?
Вэлл испуганно посмотрела на подругу, она никогда не думала, как жила ее матушка, как было ей жить не на севере, не в северных хоромах, ведь она была не просто девой, она была из рода Туалс, а это значит, она была из королевского рода: – Я никогда об этом не думала.
– А ты подумай. Ладно, я пошла спать, завтра приду, разбужу, знаю, ты проспишь.
Сон и тревоги
Этой ночью спали лишь те, кто получил в лазарете зелье от похмелья.
Нерен лежал в кровати и наблюдал за играющими тенями на потолке, вспоминая девушку с серебреными волосами. Как сказать, он любит или нет, или может это не любовь, а лишь обязанность, которую сам же и возложил на себя. Ему семнадцать лет, он должен знать, чего же он хочет от жизни, а Вэлл лишь пятнадцатилетняя девчонка, которая не по годам стала взрослой. Стоит ли ему продолжать играть эту роль, которую он выбрал сам для себя? Здесь так много женщин и мужчин, Вэлл может увлечься кем-то другим, более сильным, более красивым. Что тогда ему делать? А как же его клятва? Да и не клятва это была, так слова, произнесенные в пылу. Если бы Вэлл знала, то поняла бы, что он просто сказал слова, которые тогда пришли ему в голову, сказал как обязанность. Но ведь она ему нравится, ему нравится ее непосредственность, ее глаза, в которых скрыт сам туман севера, ее кожа сверкает в ночи, освещая ее, создавая иллюзии, на которые хочется смотреть, хочется спрятать от посторонних глаз. А может это и не любовь? Может потому и погибли ледяные девы, потому что были слишком красивы для простого человека?
Бела же пытаясь уснуть, и все никак не могла выбросить из головы высокого молчаливого черноволосого молодого человека с яркими карими глазами, который так запал ей в душу. А ведь известно, кто ведьме в душу запал оттуда уже не выберется, она сделает все, чтобы они стали одним единым целым.
Бин вспоминал кареглазую красавицу ведьму с длинной черной косой на плече и такими красивыми губами и никак не мог уснуть, ворочаясь в кровати и представляя, как он будет ей показывать красоты подводного мира. Даже представлял, как плывет в грот за морской травой, чтобы она могла дышать под водой, и с улыбкой обхватил подушку и, зарывшись в нее лицом, уснул, с думами о красавице ведьме.
Вэлл лежала в кровати и вспоминала этот день, все, что она услышала и что увидела, и никак не могла признаться сама себе, что то, что она чувствует к Нерену – не любовь, а признание, привязанность: – Неужели я не человек? Но ведь и Бела не человек, и Бин – тоже. Я высший элементатель, как те маленькие человечки, которых нам показал господин Васкар? Я одна из них, красива и бездушна, потому меня сторонился отец? Может матушка тоже была такой же? Но у меня же бьется сердце, я хочу есть, пить. Мне больно, когда я падаю. Тогда почему меня называют именно так? У меня ведь две руки, две ноги, нет крыльев и я не умею летать, – она накрылась одеялом и вздохнула. – Как все сложно. И этот новый профессор, кто он такой? Завтра будет магический бой, смогу ли я, выдержу ли все? Может я ошиблась? Но ледяные девы, если верить книгам обладают только атакующими заклинаниями, значит, я должна справиться. И завтра у Нерена это непонятное занятие, где его будут выбирать другие студенты. А вдруг моя магия его не выберет? Что тогда мне делать? А ему?
Дириш Радос лежал на кровати и улыбался сам себе: – Ледяная дева, как же я долго ждал. Я же даже не надеялся, что когда-нибудь встречу ее. Через год хотел сам отправиться в снега, чтобы узнать, откуда моя матушка, кто же я, узнать их тайны, а тут такой подарок. Нет, определенно надо сходить в храм и помолиться богине, – и мужчина повернулся на бок, накрываясь одеялом и с усмешкой на губах, закрыл глаза, отправляясь на просторы сновидений.
Сон сегодня был у всех тяжелый, думами были полны юные головы, потому не будем им мешать и отпустим их на просторы сновидений, а сами отправимся к ведьмам, чтобы понять, почему Бела тихая и кроткая ведьма, вдруг с приходом ледяной девы расправила крылья за спиной.
Ведьминский ковен всегда делился на светлых и темных ведьм. Светлые ведьмы слабы были на магию, а вот темные… Сила темных ведьм всегда была сродни самой их богине, богине ночи, самой Хатано. И правили ковеном всегда только темные ведьмы. Таков закон.
Бела Фарман, родилась в семье зажиточного купца, но на свою беду показала с рождения высшую магию ведьм, потому ей дали хорошее содержание и отправили в академию учиться и познавать науки, а главное узнать слабые и сильные стороны других рас, и лишь для того, чтобы потом служить королеве – Мирионне Таф. Сильнейшие дочери должны были стать ее личными стражами, чтобы оберегать и помогать, как говорили: «служить и защищать». Бела помнила наказ отца: «Смотри и слушай, границы неспокойны, вампиры хотят свой кусочек нашей земли, оборотни совсем обнаглели, да и люди забыли старые союзы. Так что иди и запоминай, учись дочка хорошо, но помни, когда призовут, бросай все и возвращайся. В этом твой долг».
И сейчас лежа в кровати, она все вспоминала тот день, когда впервые вошла в эти двери и каково же было ее удивление, когда поняла, что она не одна такая, которая сюда была направлена чтобы не только учиться, но и следить, наблюдать и запоминать. В академии на разных факультетах учились десять ведьм, когда они пересекались, делали вид, будто они одни единственные, не замечали друг друга, не имеющие друзей и сторонящиеся всех, кроме себя. А ведь она была такая же, пока не встретила Эллу. Почему-то ледяная дева показала ей, что можно учиться, запоминать и наблюдать и дружить. А сейчас даже любить. Ведь то, что она чувствует к Нерену, она сразу назвала ведьмовской любовью. Но и Бин ей не безразличен, может это судьба и она сможет через несколько лет стать женой обоих. В ее клане – норма иметь несколько мужей, если ты конечно сильная ведьма. А она сильна. Осталось завоевать сердце Нерена, ведь сердце Бина, она уже завоевала.
Этой ночью не спал еще один студент, Килран Хенми, ворочаясь в кровати, он никак не мог забыть девушку с серебреными волосами, которая так красиво показала свою силу в аудитории, но главное его магия, его сила, отозвалась на нее, бурлила кровь, захотелось впервые за последние несколько лет вонзить клыки в ее шею и почувствовать вкус ее крови. И он застонал, уже предвкушая ее сладость и ее морозность. Но оставался вопрос, как заставить ее добровольно отдаться ему, как влюбить ее в себя? Ничего не придумав, он забылся тяжелым сном.
А молодая вампирша в эту ночь видела совсем другие сны. Сны, в которых вампир с синими глазами признается ей в любви, ведь Килрана она любила с первой встречи и его неподдельный интерес к ледяной ведьме, никак не выходил у нее из головы. Она должна была разрушить эту зависимость или же выгнать из академии ту, которая покусилась на ее собственность. Потому Эмма Чарлес в эту ночь видела не только сны, где Хенми ее целует и любит до боли в паху, но и видела, как выпивает всю кровь из девушки с серебреными волосами. Только в самом конце почему-то ледяная дева оказалась в вертикальном положении и лишь смеялась над ней, а позади нее высился силуэт мужчины, в котором она никак не хотела признавать Килрана, а сама Хенми лежала у ног ледяной ведьмы и пыталась осознать, что для нее все потеряно.
Глава 3
Утро выдалось хлопотным, Вэлл как всегда проспала и пришлось второпях натягивать на себя черные спортивные брюки и куртку, прямо на короткую майку, потому что с самого утра были занятия по боевке и там уже точно никто ее жалеть не будет.
– Как ты до этого жила? – спрашивала ее Бела.
– Меня никто не будил, вставала всегда сама, но здесь так мягко спится, что забываю обо всем, – шептала Вэлл, запивая булочку соком и выбегая за подругой из столовой.
– Вот меня бы не было, тебя бы выгнали из академии, – продолжала бурчать Бела.
– Ты самая лучшая, – обхватывая ее за плечи и заглядывая ей в глаза, пропела Вэлл, пытаясь запомнить куда они так спешат. А спешили они на задний двор, туда, куда шли все студенты академии, ведь сегодня были практические занятия и сегодня пятеро студентов немагического факультета будут выбирать себе мага, и с кем они будут жить и учиться.
– Пришли, слезь с меня, ты тяжелая, – пробурчала Бела и выпрямилась, оглядывая огромный стадион. – Твои вон стоят, а мне сюда.
Вэлл вздохнула и двинулась к десятку молодых парней, которые смотрели на нее, как мышь смотрит на кусочек сыра, и съесть жалко и очень хочется. А девушка была красива, в спортивном костюме, все увидели ее тонкую талию, и правда маленькую грудь, которую молодые люди оценили и скривились, а вот бедра… Ее походка ввела всех в нирвану, она не шла, она плыла, будто идя по тонкому льду. Тряхнув коротким серебром волос, она улыбнулась, чем растопила сердца самых требовательных к женской груди и даже получила усмешку, и ее впустили в самое святое – в центр их круга.
А перед молодыми людьми уже стоял преподаватель, тот самый Дириш Радос, в черной форме академии, который тоже видел Вэлл, тоже оценил ее фигуру и походку, оценил грудь, решив, что это не самое важное в его жизни и скривился, когда молодые мужчины расступились, давая девушке место в самом центре круга.
– Ну что ж приступим. Сегодня прошу показать все, на что вы способны. Бои будут проходить два на два, – и предвкушая вопросы студентов продолжил, – со студенткой Бетхор я буду в паре против вас господин Гермент, – и указал на высокого сильного студента, который стоял сложив руки на груди.
– А не жирно ли ей еще в помощь и преподавателя?
– Хотите сразиться со мной один на один? – спросил Радос и сдвинул брови.
– Нет, я согласен, – смирился студент и лишь мельком взглянул на Вэлл. – Старайся, не посрами честь нашего факультета, иначе декан на отработку отправит, уж я постараюсь.
– А кто это у нас такой? – осторожно спросила Вэлл у стоящего рядом с ней студента.
– Староста, ты с ним полегче, все докладывает декану, – ответил тот и выпрямился под строгим взглядом Радоса.
– Понятно, – и Вэлл выступила вперед, становясь рядом с профессором.
– Вперед студентка, я лишь ваш помощник, но основной бой придется выдержать именно вам, – прошептал профессор прямо ей в ухо, а по спине Вэлл от его голоса с мелодичными грудными нотками, побежали мурашки и она передернула плечами, чем вызвала на улице Дириша улыбку.
«Правильно, привыкай ко мне, я буду осторожен и буду медленно приручать тебя. Ты станешь моей к концу окончания академии, спешить нельзя, иначе спугну».
А староста курса магических боевиков уже нападал. Владея магией огня и будучи оборотнем, он ударил самым слабым заклинанием, чтобы проверить умения Вэлл и понять, сможет ли она отразить слабое заклинание. Но действовал почему-то профессор, обхватив девушку за талию и прижав к себе, он плавно переместил ее в сторону от летящего на нее фаербола и строго сказал: – Не спать. Твоя очередь.
Вэлл на секунду замерла от такого нахальства со стороны профессора, а потом вспомнила чему ее учил отец и хоть он и не владел магией, но отрабатывала она магию так, будто готовилась к войне. И она ударила льдом, покрывая поле под ногами молодого студента, а потом сразу вырастила ледяные сталактиты прямо из земли, перед ним.
– Молодец, но это его лишь задержит, но не более. Придумай что-то посущественнее, – услышала она шепот справа. И опять крепкие руки переместили ее в сторону от летящего на нее огненного фаербола. Вэлл замерла и вдруг вырвавшись из его рук, бросилась к стоящей недалеко стойке с оружием, выхватив лук, тут же его натянула, сотворив прямо из воздуха ледяную стрелу, и спустила ее в студента. Тот крепко выругался и превратившись в огромного черного волка бросился на нее, петляя и пытаясь спутать летящие в него стрелы. Дириш оказавшись у Вэлл за спиной, опять перехватил ее за талию, ну нравилось ему ее смущать, и удерживая в своих руках, прошептал: – Он слишком близко, лук уже не спасет.
Вэлл отбросила лук и подняла руки вверх и перед летящим на нее волком появилась ледяная стена, о которую бедное животное стукнулось головой, заскулило и встало, обиженно наблюдая за девушкой, лишь головой покачивая. А девушка уже опускала руки вниз, поворачивая к нему ладони, и ледяная стена разорвалась тысячами ледяных кусочков и все это ледяное великолепие полетело в волка. Теперь уже бежал оборотень, спасая свою жизнь.
– Молодец, – удерживая ее за талию, прошептал Дириш и улыбнулся. Выходя из-за ее спины, громко оповестил. – Студент Гермент пятерка за стойкость, не все могут выдержать атаку ледяной магией, студентка Бетхор пятерка за сообразительность. А теперь продолжим.
Вэлл встала в ряд студентов и наблюдала за проходившими боями. Видела и магию вампиров и магию оборотней и магию эльфов, на все смотрела широко раскрытыми глазами и чувствовала взгляд серых глаз профессора на себе: «А у него горячие руки, кажется, кожа до сих пор горит на талии. И взгляд такой пронзительный. А он действительно красив: белые волосы, серые глаза, тонкие черты лица и такой сильный, вон как эльфа отбросил, даже глазом не моргнул. Но почему он на меня смотрит? У меня что-то с одеждой?» – она бросила на себя взгляд, нет, все на месте, правда смутилась, когда поняла, что спортивная одежда обтянула ее бедра, грудь и сейчас ее фигуру оценила вся академия.
