Елена Николаевна Маруфенина "Мир Берегини"

– Я возьму, вы только добро дайте.

– Так я не против. А брать где будете, если не секрет?

– Не секрет. В Завидово, там болтаются люди, бесплатно идти работать не хотят, а платить им никто не будет

– А почему вы решили, что мы платить будем? – Доктор меня удивлял всё больше и больше.

– А вам – то зачем платить. Платить я буду. Лекарством. Они все привыкли лечиться в больницах. Вот и буду их лечить, а они мне отрабатывать. Вы когда на рынок?

– Не знаю, у нас опять перемены и теперь не известно есть Завидово или нет.

– Сейчас процедуры закончим и придём на ферму, – проговорил доктор, проверяя, как стоит капельница у Василисы. – Там всё и расскажите.

Я посмотрела на него, говорил он совершенно безразличным тоном. Его совсем не интересовало, что произошло в городке. Главное больница.

Ждать пока закончатся процедуры, я не стала, тем более доктор всячески дал понять, чтобы я уходила. И даже на вопрос о состоянии Василисы махнул рукой и пробормотал: «Всё там, там всё».

На дорожке за больницей меня ждал Егорыч.

– Егорыч, ты же на ферме нас ждёшь? – Удивилась я, подходя к нему и осеклась. Мужчина стоял в рубашке и брюках, которые я запустила в стиральную машину до тумана. И вещи ещё сушить не вытаскивала. – Вы кто?

– Разгадала. – Засмеялся не настоящий Егорыч, – Совсем сегодня не похож?

–Похож, – ответила я. Страха я совсем не ощущала.

– А так я тебе больше нравлюсь, – Егорыча окутало марево, и через секунду передо мной стояла красивая девушка. Её светлые волосы волнами лежали на плечах. Голову украшал венок из трав. Красивую точёную фигурку облегал бирюзовый сарафан. Но вот мне сначала показалось, что через сарафан я вижу тело девушки, присмотревшись, поняла, что нет, всё нормально, тела не видно. И в ту же секунду опять сарафан показался прозрачным. Я глянула в глаза девушки. Ох, какие глаза! Озёра! – Если бы я так с вами заговорила, слушали бы меня? Могу и так, – девушка закрылась маревом и передо мной стояла птица, красивая. Я не разбираюсь в названиях. Зажмурившись, я потрясла головой. Птичка рассмеялась. Смех её походил на звон колокольчиков. А через мгновение передо мной стоял Егорыч. – Думаю, так лучше.

– Лучше, – согласилась я. – Вы кто?

– Берегиня этих мест. – Я непонимающе уставилась на Егорыча, – Наяда? Желана? Ооо, как всё запущенно. Впрочем. Откуда вам знать, вы со своим богом про нас забыли совсем. А мы есть. Ну, я не за этим сюда пришла. Ты сейчас к дочери иди. А остальные сами туда прибегут. – И Егорыч быстрым шагом завернул за угол. Я следом не пошла. Уверенна, там я никого не увижу.

Уже подбегая к китайке, услышала звук автоматной очереди. Это Маруся оповещала о приближении чужаков.

На крышу я не пролезла, мне тут надо встретить гостей. Хорошо, что мужчины успели закрыть два въезда в городок. Заставили дорогу машинами. Въезд к нам получился только с этой стороны. Ну, ещё и со стороны леса и со стороны больницы, но и там закроют. Не думаю, что сегодняшние гости будут объезжать городок по кругу. Хотя, кто их знает с какими намерениями они сюда едут. Минут через пять, после выстрела Маруси появились мотоциклы. Я обернулась и с облегчением вздохнула, ко мне спешили мужчины нашего городка.

– Я смотрю у вас перемены, – без всякого приветствия начал Головченко. Он явно был зол. И ещё больше накручивал себя.

– Здравствуйте, – ответила я на его реплику, – а у вас нет? Землетрясения не было?

– Нет, – уставился на меня гость, – здесь не бывает землетрясений. Средняя полоса России.

Хотя у вас саванна была. Кстати, где она?

– Ещё не знаем, может и исчезла.

– Отсюда ничего не исчезает. О! Я смотрю все жители в сборе. И хозяин этого курятника здесь.

– Мы вас не оскорбляли, – спокойно возразил Дима. – Прошу и вас вести себя соответственно.

– Интеллигентишка! Думаешь, интеллигенту всё можно?

– Я не пойму ваши наезды?

– О, какие мы слова знаем,– заржал Головченко, и его прихлебатели дружно подхватили смех. – Рот закрыли, – окрысился на своих он, – Шавкам вякать приказа не было.

Я обратила внимания, что доброй половине свиты Головченко такое обращение не очень понравилось. Но они опустили головы и промолчали.

– Интеллигента из себя не строй, – продолжил Никита Сергеевич, – доктора отпусти.

– Ты совсем ума лишился, – всплеснул руками Егорыч, – ты с чего взял, что мы доктора силой держим? Девочка у нас больная, он и занимается с ней.

– А тебя совсем не спросили, предатель, где кусок по жирнее, туда и бежишь, – заткнул Егорыча Головченко.

Мужчина аж задохнулся от возмущения, я подошла к нему, положила руки на плечи, – Не обращай внимания, видишь, он провоцирует нас. Ему надо нас на скандал спровоцировать. Вот только зачем?

– В отличие от тебя, – Дима сделал ударение на слово «тебя», – Я людей силой не держу. Иван Иванович сейчас подойдёт сюда. – И повернувшись к Прохору, попросил, – Проша, сбегай в больницу, доктора сюда приведи.

– Я тебе приказа приводить доктора не давал, – опять разозлился Головченко.

– Ребята, – обратилась я к свите Никиты Сергеевича, – вы его сегодня, чем кормили? Чего он злой такой?

Кто-то улыбнулся мне, кто-то спрятал глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом. И лишь три человека посмотрели на меня с вызовом. Понятно, нет в стане Головченко единого мнения. Не авторитет он. Может и был когда-то, но подрастерял в споре с нами. И чего мы ему сделали. На его место не претендовали. Сами по себе жить собирались. А может он почувствовал, что с нашим появлением конец его лидерству.

Да, тяжело таким людям жить. Он или до подлости опускаются или тихо отходят от дел.

14

– Я привык, что здесь все мне подчиняются. – С вызовом, глядя Диме в глаза сказал Головченко.

– Придётся отвыкнуть. – Ответил Дима.

– Ну, вот что ты брешешь! – Сплюнул Егорыч, – кто тебе подчиняется? Все живут сами по себе. Вот есть у тебя десяток прихвостней, и радуйся, пока все не разбежались.

После этих слов Егорыча Головченко побледнел, глаза его налились кровью, он сжал кулаки и двинулся в нашу сторону.

– Ты сбрендил? Ты на меня? – Егорыч и не подумал отступать, – Ну, чего встал?

Головченко обвёл нас всех взглядом, сел на свой мотоцикл и рванул с места. Даже не посмотрев, едут за ним его товарищи, или нет.

А его команда и не торопилась следом, собравшись в круг и о чём-то посовещавшись, пять человек уехали, а четверо остались.

– Мы мирно поговорить хотим, – поднял руки и показывая нам, открытые ладони, проговорил один из них.

– Мы ничего не имеем против мирных переговоров, – ответил Дима.

– Так это слух прошёл, что у вас можно в квартире жить? – Сказал парень.

– Слух? – Удивилась я, – а кто такие слухи распускает? Мы же здесь никого не знаем.

– Да вы не обращайте внимания, у нас все всегда знают больше, чем ты сам. Жизнь у нас такая. Так, правда, это или нет?

– Квартиры есть свободные. Но мы не думали об этом, – опередил меня Дима.

– Так подумайте. Мы не бесплатно, может платить, как за них надо, так мы запросто. – Улыбаясь, парень подошёл ближе. – Антон я. Все Тохой зовут. Четыре года уже здесь. Надоело в казарме жить. Девушка на примете есть. Семью хочется.

– Знаешь, что, – Дима отступил в сторонку, пропуская в городок мужчин, – вы квартиры займите, какие нравятся, а думать будем потом. Некогда сейчас.

– Только готовите вы себе сами и стираете тоже, – поспешила я расставить все точки над i.

– Само собой, – заулыбался Антон, – у нас у каждого своё дело есть. Вы уж за наглость не примите, а гаражик, под мастерскую можно будет занять?

– Мастерскую? – Удивился Дима

– Ну, да. Я мотоциклы ремонтирую, собираю. Вон Серёга посуду делает. Васёк печник. Егорша охрану обеспечивает, милиционер он.

– Полицейский, – поправила я.

– Не, Егорша милиционер, а уж если точным быть ГАИшник. С 1973 года он. Так что мы не нахлебниками к вам.

– Так, – удивлённо спросил Дима, – а у Головченко вы чего?

– От безделья, надо же чем-то ещё заниматься вот и катаемся с ним по округе. Он ни с кем так сильно не цапался до этого. Чего к вам привязался не понятно. Не вы первые с домами сюда попали, не вы, как мне думается, последние. Да вы не переживайте, – продолжил парень, – мы вам не в тягость будем. Наоборот, легче жить станет.

– Я не переживаю. Но вот с Головченко ругаться не очень хочется, – призналась я.

– Он, что дурной с вами ругаться? У вас оружие. У него только горючие. А может он действительно почувствовал, что его лидерству конец, вот и бесится. Думаю, это у него пройдёт, когда он поймёт, что вы власти не хотите. Или хотите?

– Не, точно не хотим, нам и так неплохо живётся, – мотнул головой Дима. – Наш девиз подальше от начальства, поближе к кухне.

Мужчины весело рассмеялись.

– Так, что? – Сменил тему разговора Дима, – какой дом будете себе выбирать?

– Так тут одни многоэтажки, вы же не весь свой дом занимаете?

– Конечно, нет, нам и одной квартиры достаточно. В ней бы, что с отоплением придумать. – Почесал в затылке Дима.

– О, а чего думать, – весело отозвался Василий, – я знаешь, какую печку классную у нас в бараке сложил. И тепло хорошо отдаёт и дров по минимуму потребляет. Если все в одном доме поселимся, я в подвале котельную оборудую, с дежурством у печи зимой решим вопрос. Тепло будет.

– Вот здорово, – обрадовалась я, – а то меня этот вопрос очень мучил. Как представлю печь топить. А мы и не умеем. Да и печь то, где брать.

–Так я и говорю, – весело отозвался Антон, – вместе веселее. А то у меня эта общага в печёнках уже сидит. Я уже думал, себе сам дом строить. А тут вы. Вовремя.

– Я уже обратила внимание, что тут всегда всё вовремя. Главное подумать, – прошептала я тихо, чтобы никто не слышал. – Чудесный мир.

– Пришли, вот наш дом, выбирайте квартиры, располагайтесь. Соседями будем.

– Дим, давай съездим, самолёт глянем, – Обратился Морозов к нему, когда все разошлись по квартирам, – всё же родной он мне. Жалко, если пропадёт.

– Конечно, – согласился Дима. И повернувшись ко мне, сказал,– к ужину будем. Не переживай. Мы быстро.

– Да ладно, поезжай уже, – махнула я рукой. Во дворе наступила тишина. Благодать. Ну, как же оказывается, я шум не люблю.

– Отдыхаешь? – На лавочку рядом присела берегиня. – с мужчиной своим чего не простилась?

– Зачем? – Насторожилась я, – Не вернётся он. Или ничего не почувствовала?

– Как не вернётся? – Я уставилась нежити в глаза. Она была совершенно спокойна.

– Ну, у тебя же в груди. Ты сама чувствуешь

А ведь и правда, когда Дима сказал, что он быстро, у меня промелькнула тревога. Но я отогнала её.

– Что за бред! – Возмутилась я вставая.

15

– Не бред, – спокойно проговорила берегиня. – Артём, когда в школе руку сломал, ты почувствовала это. Маруська, после рождения в кувезе молоком подавилась, ты же первая туда побежала.

– Так я же мать, я обязана чувствовать своих детей. – Я опять приземлилась на лавочку.

– А цветы? Ты как к цветам относишься?

Я задумалась. Действительно, я могла выходить любой цветок. Коллеги приносили мне такие больные растения, я их выхаживала. Причём, не прилагая особенных усилий. Любую сломанную ветку, стоило мне, своей рукой воткнуть в землю, она пускала корни.

– И что? Просто я люблю растения.

– А как ты себя в лесу чувствуешь? – Продолжила берегиня.

Ооо! Лес я обожаю, у меня там второе дыхание открывается. К чему она клонит?

– Вот, вспомнила? Глупыми вы современные люди стали. Корни свои забыли. Себя слушать разучились. Вон, Головченко и сам не знает, чего злится на тебя. А всё просто. Семя, правнук он кощеев. Правда, семя кощеева у него мало уже осталось, но если бы он умел себя слушать. Не мучился бы сейчас.

– Какие кощеи? Мы, что в сказке?

– Почему в сказке? В мире, который ты себе сама выдумала.

– Стоп! Я себе ничего не выдумывала. И уж точно не мечтала вот об этом, – я обвела рукой вокруг.

– Мечтала, но мысль эту от себя гнала. Спать ложилась, а в мыслях было: «Вот бы в лесу жить». На работе, часто мысль посещала, вот бы одной остаться.

– Все об этом мечтают. Да только что-то города не проваливаются. – Меня начинал раздражать этот разговор.

– Не все имеют прабабушку берегиню, – вкрадчиво произнесла она. – Вон смотри, – она указала рукой на двери подъезда.

В дверях стояла кошка или собачка. Почему-то на двух лапках. Я потёрла глаза. Нет не кошка. Там стоял мохнатый человечек. Да-да, именно мохнатый. Весь покрытый шерстью, абсолютно весь. В моей голове зазвучала весёлая мелодия. Я зажмурилась, потрясла головой и опять взглянула на дверь. Существо помахало мне лапкой.

– Хочешь сказать, ты никогда его не видела? – Усмехнулась берегиня.