Ксения Баштовая "Карты, деньги, две стрелы"

– Ладно, – я сгреб со столика сухпай, фляжку и кошелек, – не до дедукций. Спасибо, дружище. Ты беги к Рокушу, помоги ему, если Цербер совсем уж зверствовать начнет. Какую заставу предупредили? Третью?

– Ну да. – Приятель шагнул на крыльцо. – Если линять, так только через нее. В Мертвый Эгес даже наш безбашенный ревнивец не полезет. Посиди там пару дней, пока страсти не улягутся, а со Змеями я сам поговорю. Они всю шушеру в кнесате на уши поставят!

– Хорошо бы! – Я улыбнулся, хлопнув товарища по плечу.

И только глядя ему вслед, осознал, как же круто влип.

Тут уже не помогут ни Лигети, ни отец. Причем последний, учитывая мою сомнительную славу по части дам и недавний инцидент с вдовой Фаркашне Каллаи, еще и самолично «воспитанника» в казематы определит!

– У всех на глазах выскочить из спальни жены начальника гарнизона, – тоскливо пробормотал я. – Тут хоть в лепешку разбейся, никому ничего не докажешь. Да, меня видели в «Зеленой ундине» с полсотни рыл. Но кто их слушать-то будет? Тоже мне свидетели. Половина из них – такие же, как я, вторая половина – еще хуже… Светлые боги, чем я вас так прогневил?!

Дрожащие пальчики тронули меня за локоть:

– Простите, что мешаю, капрал…

Тьфу ты! Эта ненормальная из таверны, совсем про нее забыл. Я обернулся:

– Прощаю. И прощаюсь. Если вы убиваться не передумали, дождитесь отряда Цингера Матьяша – они в красных мундирах, не ошибетесь. Который самый толстый, с усами, – командир. Залезьте на стол, громко назовите его рогоносцем – и привет от меня Вечному Змею!

– Да нет же! – Девушка тряхнула головой и еще сильнее вцепилась в мой локоть: – Я… Я передумала!

– Вы меня этим просто осчастливили. – Я отцепил ее пальцы от рукава и шагнул через порог.

Так. Блэйр сказал, что Ветерок за дровяным сараем? Тут рукой подать. Глядишь, успею смыться. Перед Рокушем неудобно, сил нет! Он и так меня через раз от начальства прикрывает.

– Капрал, подождите!

Светлые боги, вот же беда на мою голову.

– Госпожа, – я тяжело вздохнул, – вы таки твердо намерены подвести меня под монастырь?

– Нет. – Она быстро помотала головой. – Наоборот! Я хочу… то есть могу… вам помочь!

– Грудью от Цербера прикроете, что ли? – не удержавшись, ухмыльнулся я. – Так воля ваша, а было б чем.

Зеленые глаза гневно сверкнули, но во второй раз по физиономии я все же не огреб. Вместо этого странная девица решительно вздернула подбородок и посмотрела мне в лицо:

– Я сделаю вид, что не слышала ваших последних слов, капрал Иассир… Вас ведь так зовут, да? Я запомню. Убивать вы меня не стали и не станете, а живой я вам могу существенно добавить неприятностей. И я же в силах вас от них избавить. Вы совершенно правы – никто не будет слушать завсегдатаев окраинной таверны. Но слово урожденной кнесны де Шасвар – совсем другое дело!

– Чье слово? – опешил я.

Девушка с достоинством склонила голову:

– Мое, господин офицер.

– Ваше? – ядовито хмыкнул я. – Ну-ну. Решили подсластить мою бесславную кончину минутой здорового смеха? Кнесна! А что ж не сразу наследница унгарского престола? Вот это был бы размах, это я понимаю.

– Прекратите паясничать! Я сказала правду! – Сжав кулачки, девица свела брови на переносице.

И я снова поймал себя на мысли, что где-то уже все это видел. Только вот где?

Перед моими глазами вдруг возникла гостиная в доме капитана Лигети. Чайный столик, диван напротив, а вверху на стене три портрета: император Унгарии Лёринц Третий, его высокоблагородие маршал Буриан и Калнас Конрад, великий кнес де Шасвар. Сурово нахмуренные черные брови, падающий на лоб кудрявый завиток непослушных волос…

– Светлые боги!

– Кажется, они забыли про нас обоих, – с невеселой улыбкой обронила девушка. И склонила голову набок: – Так что, капрал? Поможем друг другу?

Нет, я сейчас с ума сойду. Дочки правителя кнесата мне здесь только не хватало! Да чем я могу ей помочь? Мне бы кто помог, честное слово!

– Возьмите меня с собой, – попросила девушка, глядя на меня снизу вверх.

– С собой? – тупо повторил я. – В Мертвый Эгес? На межграничье? Я, если что, не на пикник собираюсь, госпожа де Шасвар! Кроме того, меня ищут.

– Это не важно. – Ее голос предательски дрогнул. – Я не навязываюсь в попутчики, просто… раз вы все равно собираетесь перейти границу… Я… я не могу здесь оставаться! Прошу вас, капрал!

Боги, она что, плачет? Нет, ну это уже перебор.

– Возьмите меня с собой! Пожалуйста! Я была не права тогда в таверне, но… если у вас есть сердце…

Ну вот и что на это можно ответить? Что сердца у меня нет? Увы, оно есть и всегда было.

В отличие от мозгов.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Матильда

Мама говорила, что я должна уметь ездить и в мужском седле, и в дамском, и даже по-лаумейски, без седла. Как сейчас помню ее красивое лицо, черные волосы, заплетенные по последней столичной моде в две толстые, с руку, косы, изящные запястья, серебристое платье с воротником-стойкой, прямой взгляд темных глаз с неимоверно большими зрачками, занимающими практически всю радужку… Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как я видела кнесицу де Шасвар в последний раз, а воспоминания настолько свежи, словно это было лишь вчера. Впрочем, я отвлеклась.

Мама говорила, что я должна уметь ездить по-разному. Отец утверждал, что приличным девицам не подобает громоздиться в мужском седле, раскорячившись, подобно беременному таракану. Только в дамском!

В итоге, оказавшись на улице, я замерла перед Ветерком, не зная, что же делать дальше.

– Так и будете стоять? – громыхнул за спиной уже знакомый голос.

Я оглянулась и судорожно попыталась подобрать слова:

– Понимаете, капрал, я не умею. Он не под тем седлом и…

Милез сердито сверкнул глазами, обогнул меня и одним прыжком оказался на коне. Кажется, даже стремян не коснулся. Я и пискнуть не успела, как он, чуть склонившись, подхватил меня и усадил впереди себя. Мать Рассвета, как же тут неудобно!

– Держитесь, госпожа де Шасвар, – горячо шепнули на ухо. А в следующий миг мой спутник пришпорил коня.

Копыта выстукивали звонкую дробь по булыжной мостовой, ветер, бьющий в лицо, выбивал слезы, а я… Обеими руками вцепившись в гриву, я пыталась собраться с мыслями.

Только этим, а также тем, что мне слишком сильно дали по голове – недаром она так болела, – можно объяснить тот факт, что я не сразу поняла, в какую сторону мы движемся. Осознание масштаба неприятностей, в которые я влипла, пришло, когда мы уже выехали на улицу Зеленой ночи.

– Капрал, вы действительно решили ехать в Мертвый Эгес?

– Вы очень догадливы, госпожа.

– Но это же самоубийство!

Он только хмыкнул:

– Вы предпочитаете чуть менее надежные способы?

Я даже не нашла, что ответить на такую наглость.

Ворота на Третьей заставе, несмотря на обещания этого…

Блэйра, оказались закрыты. Кто бы сомневался. Желающих совершить суицид здесь всего двое – я и, как выяснилось, капрал Иассир. А на воротах, ведущих к Мертвому Эгесу, самоубийц никогда не держали. Это, знаете ли, чревато.

Мой спутник тихо ругнулся сквозь зубы и рявкнул в полную мощь:

– Заснули там, что ли? Открыть ворота!

– Иду-иду! – лениво откликнулся хрипатый голос из сторожки.

Через несколько минут по ступенькам спустились двое: субтильный мальчишка в гражданском платье и обрюзгший мужчина лет сорока в мундире с погонами фендрика.

Неужто это вся стража? Да еще и на тех воротах, что выходят в сторону пограничья… Пусть за стенами Мертвый Эгес и по доброй воле через него никто не пойдет, но нельзя же так!

Откуда-то с высоты раздался громкий кашель. Я вскинула голову и разглядела, что на стене стоят еще шестеро солдат, с любопытством наблюдающих за нами. Это уже радует, ворота не брошены на произвол судьбы.

Матильда, о чем ты вообще думаешь? Тебе надо быстрее уйти из города, раз уж пасть смертью храбрых не получилось, а ты размышляешь об обороноспособности Эгеса!

– Капрал Иассир! – ухмыльнулся взрослый обер-офицер. – А мы вас уже заждались, думали, вы на другую заставу пошли.

– Открывай ворота, – отрывисто скомандовал милез, разом забыв о субординации.

– Никак нет, господин капрал! – вытянулся во фрунт мальчишка. – Не положено! – И прежде, чем капрал успел хоть слово сказать, продолжил: – По приказу командования. В Мертвом Эгесе третью ночь болотные огоньки блуждают, ворота запрещено открывать. Только через калитку.

– Она тут рядышком, – чуть насмешливо уточнил фендрик. – Спешиться только надо. Да вы и сами знаете.

Калитка была всего на вершок выше головы коня, всадник проехать через нее не мог, так что действительно пришлось спуститься на землю. И если у капрала не возникло с этим никаких проблем, то я не смогла обойтись без его помощи.

Мальчишка в гражданском услужливо загромыхал замком. Капрал потянул коня за повод. Выйдя за пределы города, вскочил в седло и вновь склонился, чтобы усадить меня перед собой.

– Удачи на новом поприще, капрал! – крикнул нам вслед фендрик.

Со стены раздались смешки.

Ладони милеза замерли на моей талии:

– В смысле?

– Мальчик смазливый! – хихикнул толстяк, поспешно закрывая калитку. – А вы его так деликатно за пояс держите.

Честно говоря, я ничего не поняла. В отличие от господина Иассира, смуглое лицо которого мгновенно покрылось багровыми пятнами гнева.

– Мерзавец! – прошипел он и, оставив меня на земле, развернул коня.

Но с той стороны уже громыхали засовы.

Впрочем, «Хочешь умереть…» – ну и дальше по тексту. Уже через несколько секунд капрал, одной рукой придерживая клеймор, кулаком другой вовсю барабанил в ворота:

– Открывай, скотина! – Кажется, он мгновенно забыл о всяческом уважении к старшим по званию. Даже на «ты» перешел, как будто к крестьянину какому-то обращался. – Я ж тебя под землей найду! – А еще он подзабыл о том, что нам надо ехать. И как можно быстрее!

К тому же этот фендрик не сказал ничего такого. По крайней мере, я ничего обидного в его словах не услышала. В самом деле, то, что капрал держит меня за талию, когда подсаживает, и то, что я еду рядом с мужчиной – малознакомым, надо отметить, – не совсем пристойно, но с другой стороны, я же сейчас в мужском платье. Разве кто-то что-то заподозрит? О том, что было, пока я находилась без сознания, и думать не хочу.

Милез меж тем разошелся вовсю:

– Хидеж, мерзавец! Открой ворота! Я тебя…

– Капрал, – осторожно кашлянула я, – вам не кажется, что нам надо ехать?

Из Иассира как будто стержень какой-то выдернули. Он замер, бросил несчастный взор на все еще запертые ворота, обреченно процедил:

– Негодяй, – и вздохнул: – Поехали.

Из-за стены послышался взрыв издевательского хохота, а вслед за тем все стихло. И мы остались наедине с Мертвым Эгесом…

Унгария постоянно воевала с Фирбоуэном. В основном, конечно, с фениями: жившие на территории союзного государства мисы больше интересовались торговлей, лаумы – наукой, а агуане – собой… Пограничные стычки переходили в затяжные битвы, те в свою очередь затихали, на короткий период устанавливался мир, а потом все вспыхивало вновь. Провокации были и с той, и с той стороны, но суть не в этом. Пару веков назад было решено поставить границу. Разумеется, обычная межа между государствами существовала всегда, но тогда, дабы пресечь войны с нелюдями, наши маги на границе с Фирбоуэном поставили невидимую и практически непроницаемую стену. Лишь в некоторых местах оставили врата, через которые можно проходить с территории одной страны на территорию другой. Говорят, правда, есть еще контрабандные тропки, но речь сейчас не об этом.

Последняя война между Унгарией, в состав которой входит кнесат Шасвар, и Фирбоуэном разразилась незадолго до моего рождения. Я не совсем хорошо помню эту часть нашей истории, а потому сказать, из-за чего же начались битвы, не могу. Кажется, причина была в том, что наш унгарийский принц, решившийся посвататься к фенийке из знатного рода, потом передумал и, опозорив ее, вернул родителям. Но так это или нет – честно, не помню. Как бы то ни было, граница, поставленная древними чародеями, оставалась столь же непроницаемой, как множество лет назад. Войска нелюдей не могли пройти через узкие заставы, и вот с той стороны началась колдовская атака.

Вызванный магами Фирбоуэна огненный шквал пронесся вперед, выжигая все на своем пути, но, ударив в колдовскую границу, не смог ее разрушить – лишь сдвинул на тысячу лиг в глубь Унгарии.

Эгес уже тогда был довольно большим городом и располагался у самой межи. Новая, сдвинувшаяся граница после окончания войны разрезала его напополам, разделив на Эгес, который после моего рождения и стал моим приданым, и Мертвый Эгес, оставшийся на ничьей земле. Чтобы жители Шасвара не видели разрушенных оплавившихся домов, указом кнеса вдоль магической границы была возведена крепостная стена, но честные жители все равно редко селились подле уничтоженной войной части города. В отличие от всякого отребья, изничтожить которое не могла даже городская стража.

К тому же, хотя все это случилось более двадцати лет назад, тут даже трава не росла. Пустая узкая полоса земли не была нужна даже Фирбоуэну, став ничьей землей, разделяющей королевства людей и нелюдей. В Мертвом Эгесе по ночам бродили болотные огоньки, а служащие на Третьей заставе солдаты рассказывали, что над покрытыми черной копотью домами разносится чей-то отчаянный вой…

Именно в этот Мертвый Эгес, разрушенный, опаленный дыханием огненного шквала, мы и вошли.

Невысокие двухэтажные дома щерились осколками полопавшихся слюдяных окон. Чернели выжженные провалы дверей, а где-то вдалеке клубился дым. Неужели здесь до сих пор может что-то гореть?

Подсадив меня в седло, милез решительно пришпорил коня. Похоже, капралу Порубежной стражи тоже не терпелось побыстрее покинуть это мрачное место.

В Эгесе дороги были вымощены булыжником. Каменная же мостовая мертвого города спеклась в одну гладкую плиту: черную, чуть поблескивающую в лучах заходящего солнца. На губах ощущался соленый привкус пепла. Казалось бы, столько лет прошло, а все-таки… О том, что произошло с теми людьми, что были здесь, когда сдвинулась граница, я старалась не думать.

Раньше я никогда не бывала в Мертвом Эгесе: место темное, страшное, сколько Зеленому Отцу с Матерью Рассвета ни молись, все равно в какую-нибудь неприятность попадешь. Разве что сказать что-нибудь у алтаря Вечного Змея…