История одной жизни
Арсений Самойлов
История жизни молодого человека по имени Герберт, живущего в городе N. Начиная с его детства, в книге представлен путь, проходящий через войну и великую, но несчастную любовь взрослого мужчины и девочки-подростка. Автор размышляет о человеческой сущности, причинах войн, религии и морали общества по отношению к запретной любви. Действия разворачиваются во времени как бы смешанном, неопределенном: летательные аппараты, атмосфера антиутопии вместе с конными экипажами и романтизмом 19-го века.
История одной жизни
Арсений Самойлов
© Арсений Самойлов, 2024
ISBN 978-5-0062-0331-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Любовь только тогда имеет значение,
когда сопровождается страданием.
Любовь без страдания забывается так же быстро,
как стихи, которые когда-то вызывали восторг, ну а сейчас…
сейчас не вспомнишь даже названия.
Истинное счастье можно испытать только через страдание»
Януш Леон Вишневский, польский писатель
История эта могла бы произойти в любом месте и в любое время, поэтому время и место значения не имеют. Мы привыкли придавать много значения эпохам и народам, однако, в любом веке люди остаются людьми и чувствуют, думают похоже, принимают похожие решения, имеют похожие желания и одинаковые исходы.
Глава 1. ДЕТСТВО
В детстве Герберт был обычным ребенком, чуть беспокойным, слегка мечтательным, склонным к одиночеству, но не гнушающийся и хорошего приключения с хорошим другом. Больше всего он любил, когда родители вывозили его к бабушке в загородный дом на озеро. Это происходило каждое лето и там, среди хвойных лесов и горных рек, он чувствовал настоящую свободу, отдавался без остатка мальчишечьей сущности, гонял на велосипеде на перегонки с сельскими ребятами и даже с проезжающими мимо экипажами. Лошади сердито фыркали, глядя на наглеца, который посмел их обогнать. У Герберта, конечно, не было тяжелой ноши в виде повозки или почтовой кареты с пассажирами, однако гонщиком он был изрядным и давал фору деревенским пацанам, которые практиковались в этом искусстве круглый год. Бывало Герберт и 1—2 друга из местных уедут подальше от поселка, в лес на озеро. Усядутся на его берегу, главное тут наличие кустов и следить за гладью воды, чтобы не попались рыбаки на лодках, достанут спички, сигареты и давай вдыхать в себя ядовитый дым, не особо вкусный, зато какой интересный своей запретностью! Что понимают эти взрослые в курении? Какой кайф делать это на каждом углу, если нет таинства запретного действа? Если не нужно скрываться, бояться, что тебя обнаружат? Просто невкусный гадкий дым, хотя бы дает ощущение какой-то расслабленности, в сочетании со странной судорогой, проходящей по телу, и головокружением. Особенно у них с друзьями ценились сигареты с ментоловым вкусом, пока некий паренек по имени Билли не разнес, с полнейшей уверенностью, весть, что от них дескать мужчина не сможет быть с женщиной. Каким образом они и сами не понимали, но сильно испугались. Конечно же, они знали как все устроено, про это было не мало разговоров в их среде. Но им было сложно представить почему вдруг может что-то не работать так, как надо. Больше всего, кроме того чтобы быть обнаруженным взрослыми, Герберт боялся упасть в тину и камыши у заросшего берега, с мостика, на котором они сидели. Особенно если к дымящимся сигаретам удавалось раздобыть еще и бутылочку холодного (или хотя бы теплого) пива. Раздобыть такие сокровища было не просто, детям это просто так не продавали. Надо было знать где и у кого можно это купить. Деревенские знали, но еще была проблема деньги! Их никогда не было. Приходилось искать их под скамейками, прилавками, хоть пару монет – уже хорошо.
После одних таких посиделок, выпив пива и скурив по сигарете, Герберт и его закадычный друг Чарли решили поехать на велосипедах на пляж озера, чтобы искупаться не боясь тины и поваляться на золотом песочке. Такие пляжи создавали из привозного песка люди, живущие рядом. Чаще всего городские отдыхающие, которые владели тут загородными домами, как родители Герберта. Прибежав на немноголюдный пляж, Чарли снял штаны и начал мочиться на песок.
– Фууууу, ну ты псих – воскликнул Герберт, который не был таким отбитым хулиганом, как его товарищ – тут же люди лежат и тебя могут увидеть!
– Да пофиг – ответил Чарли и начал вырисовывать какие-то фигуры струей на песке.
Герберт разделся до плавок и пошел к воде. Чарли тоже вроде закончил со своим делом и зашагал в том же направлении. В воде бултыхались какие-то 2 девочки, немного младше их на вид. Одна была толстовата, а вот ее подруга была очень симпатичной, отметил Герберт. Друзья зашли в воду и проплыли далеко вглубь озера. Вдруг, позади себя, Герберт услышал визг. Он обернулся и увидел, что Чарли нет рядом. Зато у берега бултыхались 3 головы. Одна из них наверняка и визжала. Герберт подплыл поближе и увидел, что Чарли ныряет, а девочки в это время визжат и удирают в сторону берега. Чарли выплыл рядом с нашим героем и довольно улыбнулся: «Похватал я их за жопы, весело было». Герберт посмотрел на берег, на который уже вышли разгневанные, но улыбающиеся сквозь гримасу негодования девочки. Красивая девочка была с длинными темными волосами до пояса, голубые глаза и лицо такое… как будто она искусно накрашена, но косметики на ней явно не было. Ее лицо красивой девушки контрастировало с ее телом – телом маленьким, худым, без груди и выраженных бедер, телом еще детским. Но какой у нее был красивый аккуратный изгиб, пониже спины, отметил Герберт сквозь слитный голубой купальник, надетый на нее. Герберту было 13, ей на вид лет 11, учитывая ее фигуру… Фигура его не привлекла. Он засматривался на актрис и моделей, уже взрослых, всегда с большой грудью, хоть и худым телосложением. Но лицо этой девочки засело ему в голову.
Этой ночью он не спал. Вспоминая ее лицо и части купального костюма он думал о том вот бы… Впрочем, что «вот бы» он не знал точно. Однако, на следующее утро он поделился своими мыслями с Чарли. Они сидели на платформе железной дороги и кидали ничего не стоящие монетки на рельсы, чтобы их расплющил поезд, когда проедет по ним. Конечно же, Герберт не мог поделиться с Чарли своими эмоциональными переживаниями, мальчики так не делают, засмеют еще… Но он сказал Чарли, что та девчонка чертовски хороша.
– Давай купим вкусной сладкой газировки, добавим туда какого-то алкоголя и предложим ей? – Чарли был в своем репертуаре – Она не поймет, что это алкоголь, опьянеет, а дальше все закрутится, будь уверен!
– Хах, Чарли, сомневаюсь, что существенную дозу алкоголя можно будет перебить вкусом газировки – отвечал Герберт – Да и где мы возьмем что-то, кроме пива? Не говоря уже о том, что так поступать плохо.
Честно говоря, Герберта волновал не моральный вопрос и тем более не то, где взять алкоголь. Просто его покоробило от предложения друга. То, что он испытывал к этой девочке было не чем-то из разряда желания воспользоваться. Его вообще мало волновал физический аспект. Он хотел смотреть на нее, говорить с ней, чтобы она смотрела на него… Да еще этот Чарли… он то что, решил к этому делу тоже подмазаться? Нет, это дело надо обстряпать без Чарли.
Следующим днем он пошел на тот пляж один. К его невероятному изумлению и везению девочки были там. Он разделся и подплыл к подругам. «Привет» – сказал он и брызнул в них водой.
– Ээээй, ты друг того кретина? – ответила толстая подруга.
– Виноват – отвечал Герберт – но я не отвечаю за действия своего друга. Однако, прошу у вас за него прощения.
– Ладно – прищурилась красивая – давай тогда на перегонки. И поплыла.
Герберт принял вызов и, хоть он был позади отправной точки, с которой начала свой кросс девочка, однако, он быстро нагнал и обогнал ее.
Раздосадованные девочки вышли из воды.
– Я Герберт, а вас как зовут?
Красивая девочка хитро прищурилась, глядя ему в глаза, этот взгляд выражал такое кокетство, которому нельзя научиться и в 30 лет, а в ее возрасте и подавно. Это врожденное кокетливое заигрывание, дразнящее насмехательство и одновременно выражение заинтересованности. Такой взгляд, мимика, жесты – они либо есть, либо их нет. В ней это было. И этого было достаточно чтобы завладеть неопытным сердцем 13 летнего мальчика.
– Меня зовут Дженни, это моя подруга Марчел – ответила она, поспешно добавив – но мы уже уходим.
– Я тоже ухожу, может нам по дороге?
– А где ты живешь?
– Вон в той стороне – показал Герберт неопределенно в сторону единственной дороги от пляжа.
– Ну хорошо, пойдем – ответила Дженни.
Герберт и девочки шли рядом, девочки о чем-то шушукались. «О чем же с ними говорить?» думал Герберт, не имевший ранее опыта общения с девочками.
– Вы здесь живете или отдыхаете? – нашелся он
– Мы приезжаем сюда на лето, а сами живем в городе – ответила Дженни – скоро я уже буду уезжать, мне тут всего неделя осталась.
Герберта резануло внутри. Неделя… И все. Зачем тогда… нет… надо просто действовать быстрее…
– Ну, нам сюда – сказала Дженни на повороте – а тебе?
– Мне тоже сюда – соврал Герберт.
Они прошли дальше, поговорив о каких-то бессмысленных мелочах, типа нравится ли им озеро и все в таком роде.
– Нам сюда – указали девочки на ворота закрытого коттеджного поселка.
– И мне – выдал Герберт, не представляя что он будет делать дальше.
– Серьезно? – удивились девочки недоверчиво – Ну ладно, пошли.
Они прошли несколько домов, завернули на улицу и подошли к деревянному дому.
– Я живу здесь – сказала Дженни – а ты?
– Я… я… да тут рядом, давай до завтра! – ответил Герберт и скрылся на соседней улице. «Фух, пронесло» – подумал он – «ну почему я не придумал, что просто провожу ее до дома? А не то, что я тоже тут живу! Хотя… провожу до дома… сопливо как-то выходит, как кавалер какой-то недоделанный… Ладно, пусть так. Завтра я снова ее увижу»
На следующее утро он караулил ее возле дома. Он крикнул ее имя и она вышла. Герберт ждал ее у калитки на велосипеде.
– Привет, Дженни. Я тут мимо проезжал и подумал может ты тоже хочешь прокатиться?
– А… да… – отвечала Дженни в смятении – конечно, почему нет? Только я совсем не умею ездить на велосипеде.
– Какая глупость, я сейчас тебя научу! Вот, садишься на седло, ноги сюда. Крути педали и держи руль прямо, а я пока подержу велосипед.
Герберт держал велосипед, чтобы Дженни не потеряла равновесие. Она начала ехать и смеяться, ей явно нравилось новое чувство. Вот она разогналась так, что пришлось отпустить велосипед и поехала сама, но тут же свернула в канаву с крапивой и упала. Герберт кинулся к ней. Он вытащил ее и велосипед. Он улыбался: «Ну, бывает, не расстраивайся. Знаешь как часто я падаю, особенно когда разгоняюсь по асфальту и делаю финты?» Он показал ей свои ободранные локти и колени. Но Дженни была явно не в духе, было видно, что она сдерживает слезы, крапива ошпарила ей ноги.
– Не нравится мне велосипед, не хочу больше.
– Ну что ты, это же первый раз. Бывает больно.
– Нет, я пойду домой. Меня мама уже наверное заждалась.
– Ну давай хотя бы просто погуляем? – в отчаянии сказал Герберт.
– Мне пора, извини. – и Дженни скрылась за калиткой.
Герберт не спал и эту ночь. «Как глупо и неудачно получилось» – думал он – «Ну ничего, завтра я наверстаю».
На следующее утро он опять стоял у ее калитки, но уже без велосипеда. Он окрикнул ее и она вышла. Они прошлись по дороге вдоль домов, Дженни нарвала одуванчиков и смотрела все время в пол. Ее самоуверенность куда-то улетучилась, она как будто о чем-то размышляла.
– Для чего ты ходишь ко мне? – спросила она
Герберту было сложно найти, что ответить, рядом с ней он был не в своей тарелке. Он был стеснительный, но мог взять себя в руки и отбросить страх. Так он и сделал.
– Ты мне нравишься – ответил он
– Нравлюсь? Но чем?
– Ты красивая – в 13 лет мало что можешь придумать, кроме искреннего ответа. К сожалению, искренность чревата.
– И только? Я еще маленькая и я уезжаю через несколько дней.
– Ты не маленькая, да и я сам еще маленький. И ты же приедешь следующим летом…
– Я не знаю, не уверена. И я правда маленькая. Для чего мы гуляем?
– Ну… это типа свидания…
– Я еще мала для свиданий. Сколько тебе лет?
– Мне 13. А тебе?
– А ты как думаешь?
– Лет 11—12…
– Мне 9…
– 9? – Герберт был действительно поражен, она совсем не выглядела на 9, он даже думал, что она может быть его одногодка, но он взял себя в руки – ничего, мы же просто гуляем. 4 года не такая и разница.
– Но я правда считаю, что мала для всего этого и я не хочу… не хочу пока что ничего такого.
