Глава 4
Спала Галич плохо.
Так было всегда, когда Аделина ночевала в постороннем месте и не в своей кровати, даже на отдыхе, даже в гостях у подруги, где угодно. Ей нужны были ее подушка и матрас. Ею выбранное постельное белье – из натуральных тканей, исключительно белоснежного цвета.
После душа и быстрого самоудовлетворения женщина час боролась с доставкой еды, потом час ее ждала. Легкий салат и рыба были не на высоте, но выбирать было не из чего. Неплохо было бы еще бокал белого вина, именно первый муж приучил Аду к хорошим винам, к дорогим и хорошим. Но в незнакомом месте пить что-то непроверенное было просто опасно для организма.
Еще раз звонила Барбара, на фоне шума улицы и сигналов автомобилей ее было плохо слышно, но подруга успела дать дельный совет: все-таки завести интрижку на Родине. Отдаться инстинкту размножения, наплевать на мораль и приличия, разбудить в себе голодную тигрицу и не носить нижнее белье. Чем так не угодили Барбаре трусы, Ада не поняла, но обещала подумать над советами.
Заснула после полуночи, долго не могла найти нужное место на кровати, вроде и матрас был неплохой, и никто не мешал. Но как только Галич подумала о том, что отель действительно оказался тихим, оправдывая свое название, как за стеной послышался женский смех, а затем стоны.
Полежав полчаса, рассматривая люстру под потолком и слушая ахи и охи, Галич уже хотела было пойти стукнуть в стену, как стоны прекратились. Все закончилось быстро, женщина поморщилась, покачала головой, делая выводы, что мужик за стеной слабак.
Снилась странная ерунда. К яркому эротическому подтексту был примешан странный антураж: дом, лужайка, русская баня, индюки, алкоголь, какая-то бабулька и голый бородатый мужик. Открыв глаза, несколько минут просто лежала, раскинув руки, шея затекла от неудобной подушки, голова трещала от недосыпа, а телефон показывал время восемь утра.
Списав кошмар на усталость от перелета, Аделина встала, проделала все утренние процедуры, надела любимое черное платье. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, все равно осталась недовольна, но, взяв сумочку с телефоном, вышла из номера.
За стойкой ресепшена одна тощая блондинка сменила другую и так же глупо улыбалась.
– Доброе утро.
– Не уверена, – Галич пристально посмотрела девушке в глаза, та отшатнулась, наслышанная от своей напарницы о гостье в тринадцатом номере. – Нужно убраться, поменять белье и полотенца, стереть пыль с подоконника и попросить соседей не стонать так громко.
Девушка моргнула два раза, открыла рот. Со стороны могло казаться, что кролик смотрит на удава, который гипнотизирует свой завтрак.
– Mon Dieu, elle est stupide. (Господи, какая же она тупая)
– Что?
Галич постучала по сверкающей поверхности стойки ногтем и вздохнула. Как вообще можно нанимать столь некомпетентный персонал? Дмитрий никогда себе такого не позволял, чему учил и ее. У первого мужа было чему поучиться, и Ада впитывала как губка все тонкости ресторанного бизнеса, а также издательского.
Дмитрий Галич был весьма известной персоной во Франции, да и во всем мире – его имя знали все, кто имеет хоть какое-то отношение к высокой кухне. Имея белорусско-хорватские корни, его семья почти два века жила во Франции, имея даже свой фамильный склеп.
Заслуг для такой чести было много, какой-то там пра-пра-прадед удивил какого-то из тогдашних правителей искусно приготовленной перепелкой. Его пригласили ко двору, ну и пошло-поехало. С тех пор много воды утекло, были взлеты и падения, но перепелка всегда была коронным блюдом в ресторанах Галич.
Ада даже умела ее готовить, Дмитрий научил в их медовый месяц. Есть захотелось со страшной силой, хотя бы кусочек багета с гусиным паштетом и чашечку кофе.
– Нужно прибраться в моем номере. Сейчас я доходчиво сказала?
– Да, да, конечно. Все будет сделано, не переживайте, мадам Галич.
– Мадемуазель. Quel poulet stupide. (Что за глупая курица). И да, вызовите мне такси в ресторан, – Аделина посмотрела в свой телефон, чтобы правильно произнести название ресторана, в котором она должна появиться и проверить Льва Корнеева. – «Два барашка».
– Вы уверены?
– Я не спрашиваю вас, я прошу вызвать такси.
Голодная и нервная Галич была готова оставить от «Привата» руины.
– Хорошо, уже вызываю.
– Я буду на улице, душно тут у вас.
Ада поправила у зеркала волосы, подкрасила губы темно-красной помадой, спрятала ее в сумочку. Проделав все манипуляции под испуганным взглядом тощей блондинки, которая наверняка сейчас ее проклинала, женщина красиво вышла из отеля в июньскую жару средней полосы России.
За спиной послышалось тихое и знакомое: «Вот же сука», Галич улыбнулась.
Десять утра, а было уже душно. Посмотрев на черную сталь циферблата с россыпью бриллиантов и эмблемой бренда часов «Rado», Галич огляделась вокруг. Было довольно мило, цвела сирень, ее аромат витал в воздухе, выложенная белым камнем дорожка вела к парковке, туда женщина и направилась.
Ждать такси пришлось недолго, через три минуты подъехала белая иномарка, но не успела Ада открыть дверь, как ее сзади практически сбили с ног, оттолкнув в сторону.
– Извините, дамочка, но нам очень, очень надо. Котенок, прыгай скорее, мы и так проспали. Гони на Ленина, к офису «Мясной рай», даю тыщу сверху, давай, давай, погнали!
В такси была впихнута брюнетка в коротком платье, следом в салон юркнул толстый коротышка в белой помятой рубашке и с пиджаком под мышкой. Авто резко тронулось с места и, набрав скорость, вылетело на дорогу.
– Вот же скотина, – Ада выругалась на русском, сжала кулаки и топнула от досады ножкой. Но потом ехидно улыбнулась, понимая, кто и кого этой ночью плохо трахал за стенкой. – Да, чтобы у тебя совсем не встал в следующий раз.
Но возмущаться пришлось недолго, у бордюра затормозил еще один автомобиль – менее презентабельный, с помятым крылом и бампером. Из него выскочил невысокий мужчина в плоской черной кепке и с пышными усами.
– Я к вашим услугам, богиня. Я у ваших ног, королева. Мой верный мустанг домчит вас хоть на край света, о прекрасная Афродита.
Ада кашлянула, посмотрела вниз поверх очков, мужчина был ей по плечо, смотрел, запрокинув голову, и улыбался, как придурочный. То, что он нес, вообще не поддавалась объяснению и можно было списать на бред. В комплименты кого попало на улице Галич не верила никогда.
– Куда едем? Можем сразу к моей маме, представлю тебя как невесту. О, богиня моего сердца.
– Вам сколько лет, жених? Максимум, что я могу сделать, это усыновить тебя, но при живой маме это кощунство. Но подвезти меня можешь. Где ресторан «Два барашка», знаешь?
– Вай, и что вас всех туда тянет? Летите, как мотыльки на огонь, и пропадаете. Но Тигран отвезет тебя, моя королева, хоть на край света.
– На край не нужно, я там была.
Пока ехали, Ада вспоминала молитву и проклинала себя за то, что пошла на такой риск и села не пойми к кому, и сейчас ее отвезут в неизвестном направлении. Но водитель не замолкал ни на минуту, рассказывал что-то про маму и многочисленных родственников, тут же сигналил, лихо обгонял тех, кто ему мешал, и практически не смотрел на дорогу.
– Вот моя визитка, звони в любое время, покатаю, укатаю, покажу самые красивые места, я Тигран, запомни, королева.
Сравнение с царственной особой было лестно, но Ада хотела отделаться от этого мужчины как можно скорее. Сунула ему в руку пятьсот рублей, взяла визитку и выскочила на улицу.
Вывеска «Два барашка» над массивной дверью, стилизованной под ворота замка, впечатляла. Ада огляделась вокруг, распрямила плечи, но, прежде чем сделать шаг, на миг застыла. Накрыла легкая паника, неизвестно откуда взявшаяся, но женщина это списала на жару.
Хотя совсем не в жаре было дело.
Глава 6
– Рубен, твою же мать, ты что за дерьмо мне подсунул? Да так и есть – дерьмо на виноградном соке, от него голова болит все утро. Я просил у тебя лучшее дорогое вино, а не разведенный концентрат, разлитый по бутылкам.
Орехов вот уже час ругался с Рубеном, игнорируя звонки мамы, чего она ой как не любила. Пятой точкой он чувствовал, что взбучки от родительницы ему не избежать. Надо будет, прежде чем к ней ехать, заскочить в цветочный ларек, купить букет, а Василию сказать, чтобы приготовил ее любимый «Цезарь» с креветками.
– Да, Рубен, да, родной, да, это не грузинское вино, присланное твоим троюродным братом из Тбилиси, это бормотуха, которой я мог отравиться и умереть в расцвете лет. А я еще не оставил после себя потомства.
Рубен волновался, переходил с русского на грузинский, заверял, что произошла какая-то ошибка. Обещал прислать новое, лучшее вино, что может быть вообще на земле. Гена не верил, сидел в дальнем углу большого зала ресторана, за широкой колонной у окна и доедал бизнес-ланч. Вася снова пересолил пельмени по-царски, уволить его за это надо, но Вася был талантливый парень.
Внимание мужчины привлек легкий дымок из-за кустов под окнами. Вот же паразитка рыжая, сколько раз Орехов ей говорил, чтобы не курила у центрального входа! Гена привстал, прощаясь с Рубеном, пряча телефон в карман джинсов. Голов за кустами мелькало две – рыжая и еще чья-то, он не мог разглядеть. Если это Вася, он его кастрирует прямо там и повесит яйца рядом с баранами на входной группе.
Но только он собрался поймать с поличным Карину и уже вышел в холл, как началась суета. Длинноволосая брюнетка с молодым мужчиной поднимались на второй этаж, но там им точно было нечего делать, там был его кабинет.
Все, что происходило дальше, напоминало дешевую комедию с элементами мелодрамы. Корнеев был застукан с секси-зефиркой Лаурой, одной из учениц курса, за весьма откровенным занятием. Вопящая брюнетка оказалась его девушкой, даже не бывшей, а парень с ней – его помощником и коммерческим директором.
Скандал вышел знатный, голова разболелась еще больше, потом сработала сирена пожарной тревоги, все вышли на улицу, но перед этим Геннадий минут пять просто смотрел в монитор камеры наблюдения, услышав знакомую фамилию и не веря своим ушам.
– Ну что, все спасены, да, Василий? Я надеюсь, ты выключил все электрические приборы на кухне, когда убегал на эвакуацию?
– Да, все, как вы учили, Геннадий Викторович, – парень улыбнулся, уверенно входя через служебный вход в ресторан. Рукава белого рабочего кителя закатаны, видны узоры татуировок, походка свободная. – У меня лучший учитель, мне чертовски повезло.
– Ой, смотри, Вася, я сейчас начну пробовать заготовки на вечерний банкет, и если найду хоть одно пересоленное блюдо, ты и рыжая полетите из моего ресторана на улицу кубарем. Будешь шаурму в киоске на остановке делать.
Орехов засмеялся, сотрясая воздух, Вася кашлянул, поморщился, вымыл руки, принялся за работу, нужно было много успеть, банкет на сто человек – это вам не бизнес-ланч из горохового супа. Но Вася не сдавался, ему нравилась его работа, он ей болел, а что последнее время выходит пересол, так тут во всем виновата любовь.
– Так все готово или как?
– Все почти готово, торт подвезут к пяти, для него включили запасной холодильник, рыба маринуется, нарезки режутся, овощи шинкуются. Все пучком, Геннадий Викторович.
Василий обернулся, Орехов осмотрел парня с головы до ног, отмечая, что на белоснежном кителе парня ни одного пятнышка или капельки. Гена ненавидел невежество и грязь на рабочем месте, предупреждал сразу, а кто не выполнял, увольнял сразу.
– Шеф, шеф, у нас ЧП, – на просторную кухню, где уже вовсю кипела работа, сотрудники не поднимали головы от досок, и слышен был лишь стук ножей, ворвалась Карина.
На секунду повисла тишина, Карина одернула юбку, краешком губ улыбнулась Василию, тот не упустил момента подмигнуть девушке, а Орехов громко кашлянул.
– Кто-то подавился и умер в моем ресторане? Надеюсь, этот человек проглотил язык от удовольствия. Говори, рыжая, и кончай уже улыбаться, ты на работе. Вася! Готовь мясо, а то я сделаю из тебя фарш!
– Нет, все живы. Но вас просят в зал.
– Кому-то не понравился бизнес-ланч?
– Я не знаю, но она требует главного.
– Вася, сходи узнай, что там случилось, у нас ты сегодня главный за все, у дяди Гены болит голова после паленого грузинского.
Разбираться с истеричной дамочкой, которая обнаружила в супе лук, а она его не ест с детства, Орехову не хотелось. Слушать, как ее чуть не убил анафилактический шок, было выше его нервного предела на сегодня. Нужно было ехать к матери, еще купить букет, потом к Рубену – дать в морду, а в конце вечера ждал глава района и владелец мясокомбината с брачующимися отпрысками.
– Вася не вывезет ее, – Карина прикусила губу и переступила с ноги на ногу.
– Так все страшно?
– Нет, но та женщина требует главного.
– Чем угощали гостью?
– Классика – стейк рибай.
– Черт! Кто его делал? Вася?
– Я. Все, как вы учили, все по рецепту от шефа.
Орехов повел головой, позвонки хрустнули. Если гость заказывает что-то простое в исполнении, но при этом остается недовольным и требует главного, значит, явно знает, к чему придраться. Но если это дамочка, то с ней легко можно будет договориться: пара комплиментов, бокал игристого и сладкий презент от ресторана.
– Дыши ровно, Вася, и не отвлекайся, я все улажу.
– Мы верим в тебя, шеф! – было сказано в спину, за которой хлопнула дверь.
Геннадий шел по коридору, а у самого начинало шалить сердечко. Он вспомнил фамилию Галич, память отбросила на много лет назад, когда эта девочка носила другую фамилию. Тогда она вонзила ему нож в спину, а потом провернула там несколько раз.
Мужчина зашел в зал, хмурый, Карина семенила позади, когда он остановился, врезалась ему в спину.
– Столик у окна, яркая брюнетка с декольте.
– Ты снова курила?
– Нет, боже упаси, я же бросила вчера, – Карина начала оправдываться, а Орехов рассматривал даму, что сидела к нему полубоком, практически не притронувшись к заказанному блюду.
– Кыш отсюда и принеси шампанского. Лучшего.
Дамочка была шикарная. Черное платье, она сидела нога на ногу, разрез открывал половину бедра, кожа светлая, даже ладошки зачесались, как захотелось провести по ней рукой и почувствовать ее гладкость. Высокая, полная грудь, глубокое декольте, в руке бокал красного вина. Вот она делает глоток, прикасаясь пухлыми губками с развратно-красной помадой к стеклу, откидывается на спинку стула, проводит кончиками пальцев по лицу, убирая волосы.
Член в штанах Геннадия дернулся – так вот к чему был утренний стояк: к новому интересному знакомству и нескучной ночи.
Но вот дамочка поворачивается в его сторону, Геннадий делает шаг навстречу, но бодрость и азарт сходят на нет, когда его обдает холодом взгляд сексуальной брюнетки.
Нет, это не может быть она.
Она за тысячи километров, замужем, наверное, родила уже троих детей и завела собаку. Гена не знает точно, он давно не следит за ее жизнью.
Это зрение подводит, давно надо носить очки.
Да, твою же мать!
Но все-таки это она.
Орехов узнает глаза и красивый изгиб губ из тысячи.
– Так это вы здесь главный? Вы владелец этой безвкусицы и кощунственного обращения с продуктами?
Аделина смерила мужчину, что подошел к ее столику оценивающим взглядом, гордо вскинула подбородок. Вцепилась в несчастный бокал вина, чувствуя, что вот еще немного, и он треснет, чтобы не упасть в обморок.
