Вскрикиваю, но он даже глазом не ведет. Этот жестокий олигарх складывает явно сильные руки в карманы брюк, выравнивает спину, расправляя широкие плечи и прямо смотря на меня, как чертов король мира.
– Я потерял из-за тебя деньги, время и свою любимую вещь. Ты заменишь мне это. Ты станешь моей новой вещью.
– Что вы будете делать со мной…
Голос дрожит, сбивается. Олигарх меня не ударил, но в тоже время от боли орет каждая клетка. Я понимаю, что прямо сейчас попадаю в капкан, и у меня нет права на отказ. Он воплотит то страшное, что нарассказывал в жизнь, если я откажусь.
Владлен описал групповое изнасилование в деталях, будто сам не раз видел такое, а может, и принимал участие. Боже.
– Я буду играть в тебя, зверек.
– Как играть?
Вытираю слезы, смотря на яркие синие глаза олигарха, на его лице нет ни капли жалости, сочувствия или тепла. Каменный. Отстраненный, жестокий.
– Я буду играть с тобой, как со щенком. Велю, и будешь прыгать на задних лапках. Будешь послушной – поглажу по голове. Прикажу, и будешь лакать молоко из миски, стоя на коленях. Предо мной. Станешь кусаться – посажу на цепь.
Глава 7
Тогда я еще не поняла до конца, что значит “буду играть с тобой”. Я же не ёлочная игрушка и не мячик, который можно подкинуть вверх или пнуть ногой, хотя в последнем сильно сомневалась.
Щенок, он меня со щенком сравнил, которого собирался дрессировать, поощрять и наказывать! Чертов ненормальный олигарх!
Рахманов. Я увидела его фамилию на одном из блюд. Она была выгравирована на нем, как и на множестве других вещей. Этот богач явно гордился своим происхождением, тогда как я уже продумывала план побега из этого жуткого дома.
Показав мне мое “место”, олигарх поднялся наверх, а я перепуганная, только и смогла, что рвануть к двери, которая, конечно, оказалась закрытой.
Попала… вот же ж я попала! Из-за каких-то чертовых часов!
Дурочка, не надо было воровать, я же их теперь не достану, Римма наверняка их уже продала! К черту! У Владлена, небось, таких вещей полно, чего он за них так вцепился… Господи.
В голове какой-то кавардак, в висках пульсирует страх. Зачем я сдалась этому взрослому мужику? Ясно, что я ему не нравлюсь. Владлен смотрит на меня, как на букашку какую-то, на что-то грязное. С презрением и кажется, даже брезгливостью.
Конечно, куда уж мне до него. Как мошке до небес!
Я обхожу дом в поисках еще одного выхода, но все двери закрыты. Моя простуда еще не прошла, поэтому быстро выбиваюсь из сил и ползу в свою норку на втором этаже, хотя норкой это назвать сложно.
Хоромы, пожалуй, будет более точное определение. Тяжелые бордовые шторы, белая мебель с золотыми ручками, ковры, огромные окна аркой. После детдома эта комната показывается мне каким-то сказочным миром, вот только все здесь чужое и кажется нежилым. Все такое же холодное, как и синие глаза хозяина.
Это похоже на каменный замок, чудовище в котором сейчас в своей спальне, куда я лезть по понятным причинам не рискую.
Зайдя в душ, стягиваю с себя одежду и замечаю огромный фиолетовый синяк внизу живота. Это тот урод Павел Николаевич со свиными глазами меня ударил, и одно только прикосновение к животу теперь вызывает дикую боль.
Быстро ополоснувшись и вымыв волосы я натягиваю белый пушистый халат, потому что никаких других вещей в комнате попросту не нахожу.
Не могу не отметить обилие косметики и разных уходовых баночек-скляночек. Каждую хочется понюхать и намазать на себя. У меня никогда не было и десятой части из всего, что здесь есть, и я даже не совсем понимаю предназначение некоторых тюбиков и крупной соли, которую тоже зачем-то сюда притащили.
У нас такого не было в детдоме. Мне всегда казалось, что достаточно простого мыла. Лучше конечно, если детского, от него кожа не так сильно трескалась и сохла.
Когда я выхожу из душа на тумбочке обнаруживаю мазь от синяков и клянусь, перед тем как искупаться, я не видела здесь никакой мази!
Олигарх заходил ко мне, хоть я и закрывалась изнутри. У Владлена есть ключи от всех дверей замка.
***
Кажется, я отключаюсь на кровати прямо в халате, однако вскакиваю резко посреди ночи в холодном поту. Что я здесь делаю… Господи, я думала, что это просто жуткий сон. Быстро опускаюсь на теплый ворсистый пол босыми ногами, сильнее затягиваю халат и выбираюсь из комнаты.
Ночью замок кажется зловещим. Что-то трещит, воет ветер и в окна скребутся голые ветки деревьев. Не то, чтобы я трусихой была нет, в детдоме чего я только не видела, однако мы там все равны были, и если отгребали, то все одинаково, а здесь я одна. Я наедине со взрослым мужиком, которому должна просто гигантскую сумму денег.
Валить отсюда надо, стучит в голове, пока я еще целая, поэтому на месте мне не сидится.
Я тихонько ступаю по полу, пока не добираюсь до комнаты олигарха. Здесь есть и другие спальни, но почему-то я знаю, что он именно тут. Запах. Аромат его диковинного парфюма здесь ощущается сильнее всего.
Максимально тихо открываю тяжелую дверь, на цыпочках пробираюсь внутрь. У него должны быть ключи от этого логова. Где же они… где?
В комнате мрак. Плотно зашторены шторы, и я не вижу даже собственных рук. Ох мамочки, хоть бы не напороться на что-то, и тут из горла вырывается крик, когда мизинцем я натыкаюсь на что-то дико острое. Угол кровати. Твою ж!
– Черт возьми, больно! Ай…ай… аай!
Шиплю, прыгаю на одной ноге, после чего резко загорается свет, и подняв голову я застываю на месте.
По спине ползут муравьи, потому как я вижу, что ОН не спит. Олигарх сидит в кресле, сложив крепкие руки на груди. Абсолютно одет. Даже в обуви. Две верхние пуговки белой рубашки только расстегнуты на шее. На часах замечаю, что уже три ночи, три…
– Вы что, совсем не спите? Вампир?
Как-то тупо получается, но я уже это сказала. На это Рахманов не реагирует, а достает металлическую коробку каких-то элитных вычурных сигарет из кармана и закуривает. Я замечаю, что зажигалка у него тоже очень необычная. Блестящая крупная с красивым рисунком сбоку. Похоже на ручную работу. Я таких никогда не видела на прилавках.
– Что ты делаешь в моей спальне, зверек?
– Я…я это… Это…
Подбираю варианты, и их нет. Я растерялась перед ним. Почему-то была уверена, что этот богач спит в такое время, как и все нормальные люди, но похоже, это к нему вообще не относится. Стащила ключики, что называется, елки…
– За этим пришла?
Владлен поднимает с журнального столика связку ключей, и у меня загораются глаза. Он знал! Этот чертов олигарх предвидел и ждал, пока я приду сюда сама!
– Выпустите меня немедленно, не то я заявлю на вас в милицию! Будете сидеть в тюрьме за похищение несовершеннолетнего!
Вздернув подбородок и придав голосу весь драматизм мира чеканю, однако похоже, это не производит на Владлена должного эффекта. Никакого.
– Кто ты?
Чуть подается вперед и я вижу, как этот взрослый олигарх опирается о колени сильными руками в закатанной белой рубашке на локтях. А еще от него пахнет таким приятным парфюмом, что даже стоять сложно рядом. Мамочки.
Машинально делаю шаг назад, потому что его запах хочется вдыхать и чувствовать, а я не хочу. Мне кажется это опасным. Для меня.
Сдвигаю брови. Он какой-то странный. И вопросы у него такие же.
– В смысле?
– У тебя есть документы, свидетельство о рождении, паспорт? Кто ты, зверек?
– У меня нет документов. Вы же знаете.
Стою напротив этого олигарха и хлопаю ресницами. Неловко и страшно. Я не знаю, чего от него ожидать.
– Вот. Значит, и тебя нет. Ты просто глупая маленькая овечка, смеющая мне угрожать.
– А вы сами кто такой? Волк? Вы регулярно грабите банк или убиваете людей на заказ?
Смелею, говорю, что думаю, и едкая короткая усмешка озаряет строгое лицо Владлена.
– Откуда такие предположения?
Чуть прищуривается и я замечаю, что он рассматривает меня. Не пялиться, а именно рассматривает. Изучает с интересом, как глупого маленького зверька, с которым забавляется прямо сейчас.
– Вы явно богат, и я просто не понимаю, откуда такие деньги могут быть у простого человека.
– Я предпочитаю быть хищником, а не простым человеком, игрушка.
– Я не игрушка, хватит! Мне не нужны ваши хоромы! В детском доме моем холодном и то будет куда лучше! Я хочу вернутся в детдом, и я не собираюсь тут плясать под вашу дудку!
Резко разворачиваюсь чтобы уйти, пока не слышу его бархатный низкий голос:
– Смотри.
Что-то ширкает по столу, и я оборачиваюсь. Какой-то белый конверт, который олигарх бросил мне под ноги, как что-то ненужное.
– Что это?
– Сама глянь.
Долька любопытства побеждает, я медленно наклоняюсь и осторожно беру конверт в руки. Он полон каких-то фотографий, и когда я вытаскиваю их, начиная рассматривать, тошнота и липкий ужас подкатывает к горлу.
Фотографии вываливаются из рук вместе с конвертом и я оседаю на пол, издавая нечто похожее на жалобный скулеж.
На этих фото девочки с моего детдома и некоторые другие, которых я не знаю. В неестественных позах, сразу под несколькими мужиками в каких-то богатых помещениях. Заплаканные, избитые так, что места живого на них нет.
Некоторые девочки порезаны. На их животе и бедрах следы от глубоких ран, словно их кто-то резал ножом. Специально.
На паре последних снимков я узнаю Владу. Ее имели сразу трое мужиков. Жирных, старых уродов. Понятно теперь, почему она тогда такая вернулась и не захотела больше жить. Они ее изнасиловали втроем. Втроем!
– Сволочи… Это вы, да?! Вы тоже принимаете в этом участие, как и эти звери?! Что это за ужас? Господи…
– Это твоя судьба, игрушка, которая ждет тебя в твоем любимом детском доме.
Холодно басит смотря прямо на меня, так и сидящую на холодном полу.
– Они были такими молодыми, они хотели жить! Гады! Ненавижу!
– Они были мясом! А хищники питаются только мясом, овечка!
Чеканит Владлен, резко поднимается и тушит сигарету прямо о край стола, оставляя на нем черный след, а после проходит мимо меня, сидящей на коленях.
Я же смотрю на эти жуткие фото изнасилованных девочек, вытираю слезы дрожащей рукой и понимаю, что он меня не пугает. Владлен показывает мне правду, какой она есть.
Этот монстр играет со мной, как кот с мышкой. Не лишая меня свободы, но отлично показывая последствия моего побега, и я понимаю, что больше не хочу сбегать в детский дом.
Владлен мне отчетливо показал, что меня ждет по возвращению туда.
Глава 8
Он привел целую бригаду врачей на следующий день, где меня осмотрели с головы до ног и выкачали столько крови, сколько я еще в жизни своей не видела.
Они проверяли меня…всю. Реально, всю. От зубов до промежности, волосы, ногти и даже зрение. Оказалось, что левый глаз у меня видит хуже правого, тогда как я всю жизнь жила, и ни сном ни духом этого не замечала.
Я шипела и брыкалась, даже укусила за руку одну врачиху, которая хотела пощупать мой живот, и тогда пришел Владлен. Одного лишь его стального взгляда в мою сторону хватило, чтобы притихнуть и дать себя осмотреть.
– Я не больная! Здоровая я! А боитесь блох, выкиньте меня на улицу!
– Выкину, как придет время.
Складывает руки в карманы явно дорогущих брюк. Владлен всегда ходит нарядный, как принц. У него красиво уложены волосы и пахнет от него так, что у меня слюнки текут. Приятно. Притягательно. Ужас какой-то.
– Зачем столько крови выкачали! У меня уже везде синяки на руках, и болит между прочим! Или вы на органы меня сдавать собираетесь?!
Уголок его губ дергается в презрительной усмешке. Смешно, видите-ли ему. Вот гад!
– Твои органы даром никому не сдались.
– Зачем тогда это все?
– Я должен понимать, что в моем доме живет незаразный зверек.
Снова этот “зверек”. Поджимаю губы. Сволочь богатая.
